Читать книгу Светорожденные. Полымя - Рутен Колленс - Страница 9

***

В вязкой мгле проплывали сгустки тьмы. Слои белого воздуха бились о прозрачную стену защитного круга, и, сталкиваясь с невидимым препятствием, злобно ползли вверх в поисках любой, даже самой крошечной прорехи. Кое-где все еще сверкали таинственные болотные огоньки, мутно тающие на фоне чистого звездного неба. Одинокие деревья растворялись в сумраке.

Ближе к полуночи туман рассеялся, болота просветлели под тяжестью ясного ночного неба. Вечная Ремени, вырезанная румяным, перламутровым серпом и окруженная своими верными спутниками, смотрела на мир под собой гордо и высокомерно. Стало светло, как днем, но в этом свете сохранилось нечто темное, потустороннее. Мгла будто бы притаилась в звездных огнях. Она выжидала. Следовало бы хоть одной душе ступить ей навстречу, она бы обнажилась, скинула бы с себя притворный костюм из развеселых огоньков и пожрала.

Над головой его промчался филин, стуча крыльями и разгоняя сумрак протяжным криком. Фелиус протер глаза. Он не спал, он остался на этой стороне миров, дабы оберегать тех, что были по другую сторону. Ольна, укрытая грозным телом огромного полупрозрачного пса, ее ведогони, тихо посапывала, ухватившись левой рукой за плечо Миры, правую же прижав к щеке. Мира спала, спала как младенец. Ее дыхание не нарушало болотной тишины, красное платье спадало с плеч, рыжие волосы, казавшиеся при свете костра темно-бурыми, обдувались легким ветерком. Рядом с ней бегала маленькая лань. Ей-то было все равно на ужасы и страхи своей хозяйки. Дух сна резвился и радовался свободе, а большего ему и не надо было.

Мыслитель посмотрел на сгорбившуюся Элин. Она сидела, сложив руки на коленях. Трудно было понять, спит ли волшебница или нет, но ее ведогони нигде рядом не было, а значит она, все-таки, не спала. Накинув капюшон на голову, целительница, замерев грозным истуканом, наблюдала за огоньками пламени. В темной тени ее лица он смог разглядеть только ее кроваво-красные губы.

Глаза просили сна. Фелиус еще раз протер их решил занять себя чем-нибудь. Он поднял с земли посох и стал чистить его от болотной грязи, изредка осматриваясь по сторонам.

– Почему ты не спишь? – тихо спросил он, боясь разбудить остальных. – Мое время следить за вашим сном. Ты должна отдохнуть.

Элин медленно повернула голову в его сторону.

– Не забывай, Мыслитель, я тоже была в Дарке вместе с тобой.

Он непонимающе приподнял глаза исподлобья.

– Я видела, как ты сражался. Для человека – весьма неплохо.

– Но недостаточно для Освобождения, – вздохнул он.

– Ты ведь ничего ей не рассказал о себе, – волшебница кивнула в сторону Миры, – как и нам.

– С чего ты взяла?

– Она думает, твой посох колдует сам по себе.

Фелиус усмехнулся, но Эльна осталась невозмутимой.

– Мне не нравится, когда от меня что-то скрывают, – еле слышно добавила она.

– Тебе нужно поспать, Элин, – сурово произнес он, бросая на девушку колкие взгляды, – ты должна отдохнуть. Ты прекрасно показала себя сегодня (если не учитывать тот случай с черной магией), мы обязаны тебе. Ольне очень повезло найти такого верного соратника и… друга.

– У нас был договор, Фелиус. Я не могла поступить иначе.

– Да, знаю, но ты могла бы и не сдержать слово. Ты сдержала. Я всем сердцем благодарен тебе за то, что ты помогла вытащить Миру. А сейчас я хочу, чтобы ты выспалась и набралась сил. Завтра нас ждет трудная дорога.

– Мне не спится, – отмахнулась волшебница.

– Почему же?

– Ядовитые розы, – она притронулась к ладоням. – Шипы вошли слишком глубоко.

Она соврала. Дело было вовсе не в розах (эссенция Тенебры вышла безупречной и залечила ее руки, даже не оставив рубцов), дело было в душе. Элин чувствовала тяжкий груз на ней, и он тянул ее на дно. На дне ждали выжженные Красные земли.

Сегодня она была близка к Хедрику. Снова. Снова судьба даровала ей шанс отомстить за смерти и страдания, а она не воспользовалась этим. Тинк-Кросс – что она сделала ради него? Ничего. Единственное, что Элин сотворила, уж больше походило на детскую шалость, нежели на холодную, хорошо спланированную месть. Облила зал Жатвы кровью бука и сожгла часть Дарка над Линистасом – великое дело!

«Ты должна была остаться и убить его. Ты должна была» – каждую туну твердила Элин-воительница. Хедрик опять ускользнул из ее рук. Алакс остался в темноте ей неизвестный.

«Я бы не смогла, ты же знаешь, я бы не смогла».

Эльна желала лишь одного: увидеть его лицо, посмотреть ему в глаза и понять, почему он так поступает? Почему убивает ни в чем неповинных людей? Неужто все заключается только во всеобъемлющем могуществе?

«Но что такое могущество, Хедрик?».

«Не важно это. Он обезумевший убийца, и этим все сказано».

«Но Мира так не считает…».

«Какое нам дело до Миры?! К сатаилу ее! Ты ведь была близка к нему! Мне бы только посмотреть в его глаза!».

«И убить».

«Да! Убить! Убить!».

В висках закололо.

– Ты лжешь мне, Элин Джейн.

Элин вздрогнула и повернулась к Фелиусу. Фелиус, как ни в чем не бывало, забросил несколько бревнышек в костер.

– Ты опять лазаешь в моей голове? – возмутилась волшебница, но кричать и подымать шума не стала. – Откуда ты научился этому?

Фелиус вздохнул.

– За свою долгую жизнь я смог познать множества наук, не только анурановских.

– Я не чувствую брешей. Мира сказала, ты не маг, но как тогда у тебя получилось обучиться колдовству? Неужели все-таки дело в посохе?

– Да, – кивнул Мыслитель. – Если быть честным, то да. С помощью него я читаю мысли, творю волшебство. Какие именно на нем чары, и сам не знаю.

Она несколько тун помолчала, наблюдая за прыгающими в костре саламандрами.

– Знаешь, я не хочу, чтобы кто-либо лазал в моей голове. Иногда мне хочется побыть наедине с собой, не ставить вечные преграды и блоки для защиты.

Эльна сняла капюшон. Ее черные глаза, наконец, обесцветились, белки вновь стали белыми, а радужка приняла виноградный оттенок.

– Прости, – извинился Мыслитель и подбросил в костер еще одно паленье. – Никак не могу избавиться от этой дурной привычки. Обещаю, что впредь буду держать себя в руках.

Девушка кивнула. Его взгляд упал на Дэгриль.

– Этот кинжал… Где ты взяла, то есть, он же не алаксу принадлежит, верно?

– Нет. Это подарок, – коротко ответила Эльна. – Он пришел со мной еще с Тинк-Кросс. Им я поразила алакса. Теперь это мой талисман. Он знак того, что всех, даже Хедрика, можно убить.

– На нем могущественные чары, вытягивающие жизнь. Ты сама их наложила?

– Нет, – отмахнулась волшебница. – Я на такое неспособна.

Девушка закрыла глаза и увидела перед собой смутный образ темного альва. Она не спросила ни его имени, ни адреса; не узнала с какого мидгарда он прибыл, каково его предназначение в сем мире. Альв-загадка пришел из неоткуда и ушел в никуда, оставив единственным воспоминанием о себе Дэгриль, зачарованный темной магией.

Элин проводила взглядом промчавшуюся над куполом болотную сову и отбросила мысли о странном незнакомце. «Так или иначе кинжал у меня, и не имеет значение, как он мне достался» – решила она.

– Красивый огонь, – подметил Фелиус. Две огненные ящерки в нем, выпучившие черные угольки-глазки, то появлялись, то исчезали в создаваемых ими блистающих золотой рябью огненных потоках.

– Только в огне я и мастерица, – буркнула волшебница. Услышав голос хозяйки, саламандры дружно зашипели.

Огненные элементали! Они были беззаботны, не думали ни о чем. Их не волновало то, что случится с их жизнями с восходом, когда костер угаснет насовсем. «Мне бы их заботы» – подумал она.

– Раз уж мы вдвоем не спим, то может расскажешь, кто ты на самом деле? Как нашел нас там, в Септиме? – спросила волшебница, ожидая от загадочного мага-анурана откровения.

– Я, – он немного замялся. – Даже не знаю с чего начать. Думаю, тебе будет не интересно слушать рассказ о моей долгой и муторной жизни.

– Почему же? Ночь длинная.

– Но не такая длинная, как моя жизнь, – усмехнулся Фелиус. – Я вырос не здесь, не в этих краях.

– На Горкасе?

– Нет, я не эйлиец. Родился далеко за Семимирьем в совсем ином мидгарде, таком далеком, что его даже часто забывают указать на звездной карте. Лет в двадцать перешел сюда, на материк.

– Что же заставило тебя перейти?

– Думаю, Видхи, ведь я оказался на Эйлисе совершенно случайно. В те времена я и знать не знал, что жизнь может существовать за пределами моего мира, а потому, оказавшись здесь, был крайне удивлен.

Всю свою молодость потратил на исследование свитков, материи и времени, потом началась война и моя жизнь поменялась до неузнаваемости. Я покинул свой дом и отправился в дальнее путешествие. Кажется, обошел весь Эйлис вдоль и поперек. Могу поспорить, что в мидгарде не осталось ни одного места, где бы меня не было. Я был на Лиасе, Горкасе и Туме, был в пучинах морей и океанов, я даже украдкой заглядывал в царство Гексиоды и знакомился с небесными альвами.

– Сколько тебе лет, Фелиус? – изумленно спросила волшебница, знающая, что только одну Руну любой будет обходить не меньше десяти лет. «В его рассказе что-то не складывается, – подметила та Элин, коя следила за каждым движением и словом Мыслителя. Она ему совсем не доверяла. – Война началась не так давно. Нельзя обойти Эйлис за столь короткий срок! Или он говорит о другой войне?..».

– Много, – ответил он, – очень много. За свою долгую жизнь я никогда не терял времени попусту.

– Так тебе больше ста или меньше?

– Больше, – признался он.

– Не староват ли ты для нее? – бросила волшебница, взглянув на спящую Миру.

– Любви не покоряются века, – ответил он, процитировав знаменитые строки Линды Закс из Норгротского сборника. По выражению его лица стало понятным, что сию тему продолжать ей не следует.

«Не вмешивайся в их жизнь» – приказала та Элин, коя не хотела знать, по каким причинам довольно зрелый мужчина открыл свое сердце младой девчонке.

– В конце концов я достиг всего, чего хотел, – продолжил он, переключившись на историю своей жизни, – но знаешь, когда достигаешь всего, мир медленно начинает терять свою былую красоту.

– Не знаю. Мне не достичь «всего», Фелиус, – отозвалась она.

– Где-то год назад решил вернуться в Септим, – продолжал он. – Не ведаю, что заставило меня сделать это, может, сама Видхи?!

Я вошел в столицу и ужаснулся: правление алакса изменило ее облик до неузнаваемости. Все, начиная градом и заканчивая гардвиками, очерствело и отправилось к праотцам. Оставаться в мертвом граде я был не намерен, решил уйти окольными путями, но не ушел. На пути она встретила меня, – он сделал паузу и посмотрел на Миру влюбленным взглядом, – и она сказала мне: «Борись!». Через месяц после нашей встречи, я стал членом противоборствующего братства, уйти так и не смог. Септим захватил меня своей жизнью, а Мира захватила мою. Ночью я стал вести тайную войну за Руну, а днем – за ее сердце.

– Он – мятежник и повстанец, она – верная десница империи, – прокомментировала Элин, – две совершенно разные стези сплелись воедино – звучит, словно бы название очередного романа Лармин Реватты, – до невозможного нелепо! Что же вас смогло объединить?!

– Будущее, Элин, наше общее будущее, которое Мира видела во снах.

– Не боялся стать марионеткой в руках алакса? Ты ведь ее совсем не знал…

– Не боялся, Элин. В жизни бывают моменты, когда понимаешь, вот он – твой единственный человек на всем белом свете. Такого человека нельзя упускать, но время шло, и она начинала являться мне все реже и реже. В последнюю нашу встречу у Дарка, она, вся в слезах, сказала, что это ее последний день со мной: алакс должен был запереть ее в башне, а через две видхи – казнить. Так она предсказала.

Я не мог допустить этого. Я был в отчаянье, и тогда Видхи снова осветила мне путь. Во «Вражеской» я вызвался перехватить посланников алакса, повинуясь ее приказу. Под ее светом я убил каменного слугу и нашел при нем письмо – письмо алаксу из Аладеф с пометкой «Срочно». Тогда-то я узнал о вас.

«Что-то не сходится!» – недовольно фыркнула та Элин, коя следила за каждым его словом.

– Но ведь там не было сказано, что мы явимся в Септим! – возразила Эльна. – Почему ты решил, что мы пойдем в столицу?

– Интуиция, – загадочно ответил Мыслитель. Волшебница нахмурила брови. «Он лжет, – уверенно заявила та, что умела читать правду по выражению лиц. Хоть Фелиус и пытался скрыть себя под маской, она прекрасно различала ложь от истины. – Он увиливает от ответа!».

– Я был уверен, что вы придете, – продолжал он. – Моих сил не хватило бы, чтобы противостоять Дарку, но с беглецами Аладеф у меня бы все получилось. Увидев твое имя в письме, я понял, что это мой шанс.

– Ты ждал нас с Ольной, но как нашел? Опять «интуиция»?

– Нет. Смекалка. Права на ошибку я не имел. Знал, что вы бы не смогли осилить Западные скалы – слишком опасно для двух изнеможенных тюрьмой. Пешком вы бы не пошли. Оставалось только одно – реки. С моим даром чтения мыслей я без проблем выяснил расписания прибытия кораблей, идущих с западных земель Руны. Оставалось только ждать.

– Думаю, вычислить нас было не сложно, – грустно заметила Эльна.

– Да. Я проследил за вами до «Мурка», потом пошел за тобой до лавки Дигрета. Дальше ты знаешь.

– Слюна люпа на моих сапогах – старик-чистильщик?

– Это было слишком просто.

Эльна прикусила губу.

– Так, значит, Мира должна быть с нами, когда мы отправимся в Галадеф?

– Там ее дом и там ей будет безопаснее. Алакс не оставит ее, пока не добьется своего, – Фелиус посмотрел на Элин серьезным взглядом. Его пальцы сжались в кулак. – Не думал, что решусь попросить тебя об этом, но, если вдруг со мной что-либо случится, ты позаботишься о ней?

– Да, – не задумываясь, согласилась она. С таким сильным и живучим человеком, как Фелиус, не могло ничего произойти, он был несокрушим, как скала!

Резкий брызг воды отвлек от разговора обоих. Фелиус обернулся и прижал палец к губам, давая понять Эльне, что нужна полная тишина.

Кто-то приближался к куполу, кто-то двигался по воде. Круги разбегались в разные стороны, сталкивались с почвой и поглощались. «Сюда может идти кто-угодно, – испуганно пролепетала та Элин, коя была готова к самому худшему, – начиная от безобидного болотного духа и заканчивая парой тройкой фандеров».

Она заметила быстрое движение Фелиуса: правой рукой он схватил белый посох, выпрямил опорную ногу, чтобы в случае чего мгновенно вскочить. Волшебница тут же подумала о Дэгриль, что был у нее на поясе. «Дело – дрянь, если это фандер» – успела подумать она.

Играя круглыми колечками зеленых водорослей, насаженных на два длинных уса, к берегу подплыл водяной – маленький человечек, еле достигающий роста годовалого ребенка, с огромным животом и коротенькими ручками с тремя пальцами-перепонками.

– Вот сатаил, – выдохнула Эльна. – Обыкновенная нечисть.

Она расслабилась, а дух тем временем крякнул что-то себе под нос и запрыгнул на берег. В воздух ударил зловонный запах стухшей рыбы.

– Ну и вонь! – заворчала она.

Дух с интересом принялся рассматривать невидимую преграду, выстроенную Фелиусом. Бородка его, состоящая из живых щупалец-отростков, вцепилась присосками в грибной круг. Возможно раньше он всегда ходил по этому островку, островок был его излюбленным местом, но теперь его перекрывала загадочная стена.

– Что он здесь делает? – удивилась волшебница. – Водяной – житель озер, не болот.

– В мире творится такая неразбериха, Элин, – выдохнул Фелиус. – Мидгард на пороге Слияния, Руна охвачена огнем, Мудрые мертвы и светом правит тьма! Когда мрак переходит в наступление, слабые и беззащитные вынуждены бежать. Водяной бы никогда не покинул свои воды, если бы ими не завладела темная нечисть или нежить.

Зелеными руками дух начал водить по воздуху. Водяной не видел и не слышал тех, кто находился за магическим барьером, однако чувствовал, что внутри него кто-то есть. Втянув большущий живот и протерев все семь пустых глаз, он убедился, что пройти по островку не получится и перешел к решительным действиям: нырнул в трясину, порылся на дне и нашел подходящий по размеру валун, вынырнул, отошел на пару шагов и кинул его в купол. Невидимая преграда завибрировала, заиграла серебром. Камень, словно бы пружинистый, отлетел и упал обратно в воду.

Неудавшаяся попытка духа ничему не научила.

– Какой же он бестолковый! – заворчала Эльна. – Неудивительно, что большинство из его сородичей вымерло в Эру Перевоплощений, а место главенствующего вида заняли ундины.

С разных сторон топи послышался веселый треск. На представление начали собираться болотные жители. Через пару тун у стены столпилась кучка противных аг, десяток высоких и статных девушек-ночниц, сотканных из туманного вихря, сотня блудичек – крохотных летающих созданий с жабьей мордашкой и яркими пестрыми крылышками. Шум и гоготание заполонили всю округу.

– Прошу же вас, – воскликнул шепотом Фелиус, – уйдите! Вы разбудите моих друзей!

– Звуки под куполом не пройдут наружу, забыл? – усмехнулась волшебница и встала, подошла к кромке берега и толкнула сапогом пузатого водяного обратно в воду (несчастный! Он ведь с таким трудом забрался на сушу!). Водяной плюхнулся в трясину и под веселый хохот болотных обитателей вынырнул, облепленный грязью. Глаза его налились свинцом. Элин скрестила руки на груди. Водяной не на шутку разозлился.

– Только не надо яриться, – угрюмо и монотонно попросил Фелиус, обращаясь к духу. – Я понимаю, тебе скучно весь день сидеть на болотах, но не нужно ставить здесь и сейчас драматический спектакль!

– ОН ТЕ-БЯ НЕ СЛЫ-ШИТ, – по слогам повторила Эльна. – Может выйти и всех разогнать?

– Не смей, – отсек Мыслитель. – Нельзя выдавать себя.

– По-твоему неоткуда взявшаяся магия Ра’атхов в безлюдных топях нас не выдает? – съязвила девушка.

Где-то неподалеку раздался волчий вой. Эльна и Фелиус притихли, болотная живность насторожилась и метнулась к кустам да травянистым бугоркам.

– Это еще что было? – зашипела целительница. Через виру на сухую ветку зачахнувшей ольхи на соседнем марше приземлилась пятнистая болотная сова.

– Подражательница, – выдохнул Фелиус. Никакие волки на болота не забредали, то лишь обыкновенная птица, пародирующая чужие голоса. Болотная публика тоже это поняла, повылазила из укрытий и снова весело загалдела.

Водяной открыл шквальный огонь, состоящий из болотного мусора, веток, камешков и несчастных лягушачьих мальков. Стена смиренная заколыхалась, отбивая его нелепые снаряды обратно. Пару раз камешки ударили водяного по его лысому лбу (дух поморщился), пару раз – по его лапам и рыбьему хвосту (дух завопил да по-лягушачьи заквакал). После каждого неудачного раза он становился все свирепее и свирепее, злился, гундел себе под нос разные пакости и все больше и больше получал сдачи от Ра’атховской стены.

– Сатаилов ты уродец! – забранилась Эльна. Ночницы жалостливо скривили лица, светлячки-блудички собрались в одну большую кучку света, водяной насупился, поднял левую ручку, и все замолчали. На болотах наступила долгожданная тишина.

– Ты уверена, что они нас не слышат? – насторожился Фелиус.

– Ты ведь накладывал чары, – напряглась она. – Тебе ли не знать лучше?

Испуганно переглянувшись, блудички тут же попрыгали в воду и спрятались за камышами. Ночницы превратились в туманные облака, а жабы-аги обернулись листьями кувшинок. Водяной, немного покачавшись, отпрянул от стены и скрылся под водой. Вокруг не осталось ни одной живой души.

– Они сбежали…

– Как известно, низшие духи-хранители бегут только в одном случае, – в ее руках заблистали искры и загудели электрические разряды.

– Если завидят духов-пожирателей, – закончил за нее Фелиус и подхватил посох.

Послышался оглушительный удар, будто бы что-то огромное упало в воду. Элин подошла к границе защитной стены, прислонилась к ней и отправила светящийся шар бороздить непроглядную дальнюю тьму.

– Где-же оно? – шепотом спросил Фелиус, пытаясь разглядеть в темноте то, что спугнуло нечисть.

– Небеса нам улыбаются, Фелиус, – произнесла она голосом, переисполненным страшным холодом. – Анчуты явились.