Читать книгу Призрачная любовь - Самая Нуриева - Страница 10

Вероника никогда не забывала о своём Раймонде, её любовь к нему, несмотря на расстояние, что их разделяло, лишь усиливалась. Они постоянно были на связи, письма ещё не успевали приходить своим адресатам, как ответ был в пути.

15 марта, в его день рождения, она сделала ему сюрприз и прибыла при помощи своей тайной канцелярии в Блэкпул. Как ей было известно, орхидеи Раймонда в это время начинали цвести, а потому он мог сутками находиться в собственной теплице, ухаживая за ними. И даже в свой день рождения он не отказывался от этой работы. Вероника прибыла после обеда, а потому обнаружила его уже в теплице. Она аккуратно вошла внутрь и услышала столь любимый голос, который велел закрыть за собой дверь, чтобы не впускать внутрь холод: цветы были очень привередливыми.

– Вы создали собственный рай, лорд Н., – услышав голос своей любимой, он тут же отстранился от орхидей и перевёл на неё ошеломлённый взгляд.

– Да, своего рода убежище, мэм, – они оба засмеялись и бросились в объятия друг другу. Оказавшись в его крепких руках, Вероника стала сиять ещё ярче, а он приподнял её над собой, заставив её задорный детский смех распространиться по всей теплице. Их уста соединились в долгожданном поцелуе, полным истинной любви этих двоих друг к другу. – Что ты здесь забыла, Вероника? – он поставил её на ноги, а она положила руки ему на грудь, нежно её поглаживая, пока его руки крепко прижимали её к себе за талию.

– Я пропустила много важных событий в твоей жизни ввиду моего затруднительного положения, а потому отныне решила быть прилежной девой. – Раймонд был удивлён, ведь послушание – это не про неё. Вероника достала из-под своей мантии небольшой подарок и вложила ему в ладонь. Разжав руку, он увидел красивые карманные часы, украшенные аметистом, которые заиграли музыку, стоило их открыть. Моцарт. Его любимый. – С днём рождения, Раймонд!

Он ведь забыл о собственном празднике, представляете? Это было чистой правдой, он не любил его праздновать или говорить о нём после того, как его семья разрушилась.

– Весьма затейливый и невероятный подарок, – Вероника заметила, что его глаза наполнились слезами, он пытался скрыть их улыбкой, но это было безуспешно. Его растрогала лишь мысль о том, что теперь она – его семья. Эта женщина делала столько для него и его счастья, Боже, она даже дочь ему подарила. Почему же судьба так жестока и не позволила им быть вместе? – Благодарю, Вероника, – он прижал её к себе ещё ближе и уткнулся ей в шею, не в силах больше сдерживать слёзы, а она крепко его прижала к себе и гладила по волосам, сама расплакавшись. Ей было так приятно, что подарок пришёлся ему по душе, ведь до последнего не представляла, как он на всё это отреагирует.

Они пробыли так некоторое время, наслаждаясь друг другом, а затем он попросил дозволения продемонстрировать ей свою коллекцию. Разумеется, Вероника с удовольствием согласилась, она давно мечтала здесь побывать. Эти двое, держась крепко за руки, бродили по всей теплице: он показывал ей свои трофеи и рассказывал их историю, а она с удовольствием его слушала, ей было интересно знать, чем он живёт. В конце их экскурсии он поцеловал её руки и сорвал несколько цветков орхидеи. Он вплёл их ей за ухо, а остальные, обвязав синей лентой, что была рядом, попросил передать маленькой Никки.

– Как там наша принцесса? – Вероника приняла цветы для дочери и обещала их обязательно доставить в целости и сохранности.

– Она растёт большой и здоровой девочкой. Но, к моему великому сожалению, не сильно похожа на тебя. Да и на меня тоже. Совершенно не понимаю, на кого она похожа, – широкая улыбка отразилась на его устах, и он погладил её ладони. Каждое прикосновение к ней было для него словно разрядом эндорфинов прямо в кровь.

– Пожалуй, так даже лучше, – спокойно произнёс Раймонд.

– Почему? – Вероника в недоумении посмотрела на него, не веря собственным ушам, на самом деле это обстоятельство её порой расстраивало.

– Если бы Никки была похожа на меня очень явно, было бы трудно объяснить это принцу Уилфреду, – и вновь её смех разнёсся по всей теплице, он знал, как легко заставить её смеяться. – Он прекрасный отец, ты был прав. Не отходит от малышки ни на шаг. Правда, уже пытается её всему учить, например, радуется сам, словно ребёнок, когда на его немецкие речи к ней она отвечает каким-то бессвязным лепетом, – подобная картина предстала перед его глазами, отчего внутри стало очень тепло. Вероника аккуратно коснулась ладонью его лица, нежно поглаживая. Он прикрыл глаза, чтобы не спугнуть столь дивный момент, желая, чтобы он длился вечность. – Вы скоро увидитесь, Раймонд, обещаю, – встав на носочки, она поцеловала его в губы, кротко, но так сладко, а затем была вынуждена сообщить, что ей пора возвращаться во дворец. Разумеется, шифровка для них – это всё, и они не могли ей рисковать. В любом случае, он был ей благодарен за этот визит, хоть и столь короткий. Провожая её к экипажу, он получил приказ от своей безумной Королевы обязательно явиться на её день рождения, что должен был состояться через два месяца, иначе его силой привезёт её тайная канцелярия. Он любил всякую Веронику – маленькую и напуганную, умную и статную, влюблённую и романтичную и даже такую строгую и требовательную. Она махала ему на прощание, как и он ей, правда, как только её экипаж скрылся от его взора, он ощутил неожиданную усталость, что в последнее время случалось не часто, но достаточно, чтобы он обратил на это внимание, а потому он решил прилечь и попросил Эйберхама вызвать ему врача. Недомогание в левом боку его беспокоило.

Прибыв во дворец, Вероника тут же поспешила в детскую к своей любимой дочери, рядом с которой, как и всегда, было много гувернанток, даже когда малышка спала. Королева велела оставить их наедине. У мамы с дочкой ведь могли быть секреты.

– Это передал твой папа, он очень тебя любит, – Вероника положила рядом с ней несколько листков орхидеи, а затем поцеловала малышку в пухлую щёку, усаживаясь подле неё и напевая ту самую мелодию Моцарта.

Тем временем врач, которого вызвал Эйберхам, предложил лорду Нетшвилду лечиться следующими способами – регулярными кровопусканиями, а также при помощи мясного бульона с сухарями. Что ж, раз доктор сказал, значит, так тому и быть. Он прописал ему ещё несколько лекарств, на что Раймонд согласился, ведь в делах здоровья он был педантичен.

24 мая, а также три дня после по всей стране были объявлены праздничные мероприятия в связи с днём рождения Её Величества. В самом Букингемском дворце был назначен огромный бал в эту честь. Вероника очень сильно волновалась, как и лорд Н., ведь это было их официальной первой встречей после того, как она вышла замуж, они должны были выглядеть безупречно. К слову, Уилфред не знал, что она его пригласила, ибо ей и так была заранее известна его реакция. Ссориться раньше времени ей не хотелось.

Уилфред преподнёс Веронике очень дорогой подарок – бриллиантовую корону с изумрудами, красота которой могла ослепить всех, и речь шла вовсе не о короне, а о самой Веронике: она была волшебна в этот вечер. От всего сердца она поблагодарила своего супруга, а затем они вместе прошлись по коридору, где их встречали собравшиеся гости.

– Это лорд Нетшвилд? – в недоумении произнёс Уилфред, сжимая руку своей любимой женщины, когда они проходили мимо него. Вероника широко улыбнулась и остановилась.

– Лорд Н., я так рада, что вы приехали, – она протянула ему руку, и он присел на одно колено перед ней, целуя её, а затем поднялся и широко ей улыбнулся.

– Благодарю, что пригласили. Примите мои поздравления, мэм, от чистого сердца, – Вероника кивнула и взглянула на Уилфреда, который не разделял их воодушевлённого состояния. Она с опаской смотрела на своих двух самых важных мужчин – как бы они ещё драку не устроили тут: с одной стороны – любовь всей жизни и отец её ребёнка, а с другой стороны – мужчина, с которым она проведёт всю свою жизнь.

Королева и её принц отправились дальше встречать гостей, а лорд Н. смотрел им вслед, улыбаясь, отмечая внутри себя всю комичность данной ситуации. Когда они вошли в главный зал, то встали на подиум, где поблагодарили гостей за то, что они прибыли на важный для их семьи праздник. При всех Уилфред поцеловал Веронику в щёку, а затем они закружились в танце, такие юные и счастливые. Что ж, здесь стоит признаться честно, Уилфред заставил Раймонда испытать ревность, потому он на время покинул зал.

Его перехватила Эмма, и они вместе немного прогулялись, говоря обо всём, а когда вернулись, то Вероника раскрывала собственные подарки.

– Лорд Н., мы уже успели вас потерять, – Вероника с улыбкой поблагодарила тех людей, чей подарок приняла, а затем взглянула вместе с Уилфредом на этих двух друзей.

– Мы решили немного подышать воздухом, мэм, надеюсь, не заставили вас скучать, – спокойно ответил Раймонд, а Эмма лишь им улыбнулась.

– Это уж точно нет, – Вероника слегка осуждающе посмотрела на Уилфреда за его выходку, а затем Эмма предложила распаковать подарок лорда Н., на что Королева согласилась с удовольствием. Ей доставили небольшую коробку, которую она тут же принялась раскрывать. Если честно, увиденное поразило её, как и Уилфреда, они в недоумении взглянули на лорда Н., ожидая объяснений.

– Мой знакомый из Голландии сказал, что они пробуют новый метод для того, чтобы сохранить цветы дольше. Они заменяют внутренний их сок специальным раствором с глицерином. По его задумке, такие цветы сохраняют свою форму, качества, аромат, но живут много лет, – Вероника не поверила и раскрыла колбу, в которой стоял цветок, она коснулась его и здохнула аромат, после показывая Уилфреду, ведь он любил всё новое.

– Но орхидея словно живая, – подметил он, взглянув на Нетшвилда.

– Именно, сэр. Что ж, полагаю, вы и оцените труд голландских мастеров, ведь никто, как вы, в этой стране не поощряет развитие науки, сэр. – Вероника тепло улыбнулась Раймонду: как и всегда, даже к замку Уилфреда он находил свой ключ. В этот момент принца срочно попросили удалиться и пройти в другой зал. Поцеловав Веронику, он просил его простить и обещал, что вернётся к тому моменту, как они будут резать торт. Эмма тут же испарилась, они остались вдвоём.

– Лорд Н., поможете мне подобрать достойное место для вашего подарка в детской Никки? Мне хотелось бы, чтобы она росла среди искусства, – подобное предложение шокировало его, но отказать он не смел.

– Почту за честь, мэм, – он забрал из её рук подарок, и последовал за своей Королевой прямиком в детскую. Там никого не было, а маленькая принцесса спала после обеда.

– Проходите, – тихонечко прошептала Вероника, впуская его внутрь, а затем аккуратно закрыла за ними дверь. Детская была очень светлой, более того, она была в голубых тонах, что только больше льстило ему – она не забыла. В конце концов они решили поставить этот уникальный цветок наверх в открытом шкафу. Вероника была слишком маленькой для этого, а вот лорд Н. в самый раз.

Когда он закончил, то развернулся и увидел Веронику, склонившуюся над кроваткой их дочери.

– Ты так красива… – он сам не ожидал, что произнёс этот вслух, но она услышала его слова и широко улыбнулась, протягивая ему свою ладонь, призывая подойти к ним ближе. Он очень боялся спугнуть момент, но, наконец, подошёл к своим женщинам и взглянул на маленькую Никки. – Боже… – его глаза вновь наполнились слезами: малышка так подросла за все те месяцы, что он её не видел. – Она прекрасна, словно её мать. – Вероника аккуратно наклонилась к Раймонду и поцеловала его в щёку, а затем на ухо прошептала, чтобы он взял её на руки и не боялся, он её не разбудит, Никки крепко спала, правда, засыпала всегда проблематично. Но он не торопился этого делать, боясь всё уничтожить: к сожалению, негативные воспоминания из прошлого так и лезли сейчас к нему.

– Раймонд… – Вероника перешла к более активным действиям и стала нежно целовать его за ухом, продолжая нашёптывать свои слова. Боже, она знала, как сломить все его преграды.

– Хорошо-хорошо… – тихо прошептал он ей в ответ, и она слегка отошла в сторону. Раймонд аккуратно наклонился над малышкой и взял её на руки. Она была больше, чем в прошлый раз, но ему вдруг показалось, что более хрупкой. Слёзы скатились из его глаз, и он нежно поцеловал малышку в её пухлые щёки, а затем прижал к себе очень аккуратно и трепетно.

– Я люблю вас, Раймонд, – это было правдой, в такие моменты она ощущала это с новой силой: он раскрыл для неё целый новый мир – любовь к мужчине, а затем и любовь к собственному ребёнку, хотя до последнего она была уверена, что не полюбит собственное дитя, но всё сложилось совершенно иначе.

– А я вас, Вероника, – маленькая Никки сморщила нос на некоторое время, а затем вновь расслабилась, но Раймонд уже аккуратно положил её в кроватку, укрывая одеяльцем.

– Нам пора вернуться, пока нас не спохватились, – это было верным решением, а потому они тихо удалились из детской и незаметно, раздельно вернулись в зал, никто даже и не увидел их отсутствия.

Уилфред вскоре нашёл свою любимую, и они вместе разрезали праздничный торт. Вероника обещала Уилфреду, что на собственном дне рождения сделает ему подарок, а Королева старалась по мере возможного держать данное ею слово, чтобы оно не утрачивало силу. Королева и принц вместе объявили подданным о том, что на них вновь снизошла Божья благодать и вскоре на свет появится ещё одно королевское дитя. Эту новость все встретили с восторгом, вот только Раймонд не хлопал, а лишь улыбался. Эмма озадаченно посмотрела на друга, беспокоясь, но его улыбка была настоящей, определённо, эту речь готовила не Королева, ведь она ненавидела быть беременной. Лорд Н. попрощался с Эммой и хотел было уже уехать, но в коридоре его застала Вероника, ему пришлось перед ней объясняться за своё поведение.

– Лорд Н.! Вот так уйдёте, не попрощавшись? – догнав его, она сложила руки на животе и попыталась отдышаться.

– Вы были заняты, мэм. И уже поздно, – объяснил ей мужчина.

– Вы раньше были той ещё совой, – в недоумении ответила девушка.

– Раньше я много кем был, мэм, – его манера речи показалась ей вдруг такой непривычной, отчего она испытала сильное расстройство.

– Если я расстроила вас своими новостями, то простите меня, лорд Н., я не думала, что это всё вот так обернётся, – он лишь ухмыльнулся и тут же отрицательно помотал головой, сжимая её ладони своими.

– Нет, мэм, я уезжаю не поэтому. Наоборот, я очень рад за вас, примите с принцем Уилфредом мои сердечные поздравления. Так и должно быть. Вы ведь муж и жена. Рождение ваших детей лишь вопрос времени. Но уже правда поздно, я устал и хотел бы вернуться в Блэкпул к своим грачам и орхидеям, с вашего позволения, – Вероника лишь кротко кивнула и отпустила его, выдавливая из себя максимально правдоподобную улыбку, но это было не так.

– Доброй ночи, лорд Н., – она пыталась не казаться грустной, но его обмануть ей не удалось.

– Доброй ночи, мэм, – он удалился максимально скоро, даже не обернулся ей, а она вернулась на праздник к Уилфреду, который немного уже успел перебрать с алкоголем и был весел. Что ж, Вероника решила присоединиться к веселью супруга, дабы отвлечься от внутренней тоски, что начала её съедать.

Прошло несколько месяцев со дня рождения Её Величества, общение Вероники и Раймонда сократилось ввиду объективных причин, не зависящих от их чувств друг к другу: на неё свалилась огромная стопка государственных дел, которые было необходимо решить до того, как она вновь станет неспособна их выполнять из-за своего затруднительного положения, да к тому же и её самочувствие вновь ухудшилось – повторялись все те симптомы, что были с Никки: усталость, тошнота, апатия и многое другое, в какой-то момент она даже решила, что если так будут проходить все её беременности, то её убьёт не сам процесс деторождения, а всё это. Что же касается его, то Раймонд оказался погружён в собственное здоровье: к сожалению, ему не становилось лучше, а потому пришлось задействовать тяжёлую артиллерию.

– Спасибо, что приехали аж из Лондона, доктор. У местного закончились все примочки и настойки, – доктор, которого ему посоветовали знакомые, был очень опытным, а потому Раймонд и пригласил его к себе в Блэкпул: самому ехать совершенно не было сил.

– Слабость в левом боку указывает на серьёзные неполадки в организме, – Раймонд поправил на себе одежду после осмотра и присел в кресло, смотря на доктора в недоумении. – Советую больше отдыхать и отказаться от стимуляторов, – но он ведь и так в последнее время неспособен выполнять и половины той активности, которой занимался раньше, так ещё сейчас ему нужно отказаться от табака и алкоголя.

– Да это лечение хуже болезни, – он слегка засмеялся, но серьёзное выражение лица доктора заставило его умолкнуть.

– Это не лечение, милорд. В вашем случае прогноз точным быть не может, – тяжело сглотнув, он обеспокоенно сжал собственные ладони, переплетя пальцы.

– И сколько мне осталось, доктор? – он говорил это очень тихо, потому что был напуган.

– В некоторых случаях угасание медленное, в других – быстрое. Мой вам совет, милорд, решите вопросы юридические, – эта новость обрушилась на него словно гром среди ясного неба, отчего его на некоторое время сковал паралич. Его сознание отказывалось произносить это вслух, казалось, что если он не признаёт проблему, то её и нет. Как по-детски, не правда ли?

Эйберхам проводил доктора, заплатив ему, а затем вернулся к своему господину с письмом от Её Величества. Голос верного товарища и упоминание о ней вернули его в чувство.

– Да, оставь его там, я займусь им, когда буду готов… – он поднялся с места и молча отправился в теплицу, где просто рухнул на колени около своих орхидей, пряча голову за руками. Его сердце билось так сильно, в висках он ощущал разъедающую пульсацию, отчего закричал и разразился градом слёз. У него сработала своего рода защитная реакция организма, ему жизненно необходимо было выплеснуть всё это.

Эйберхам обнаружил своего хозяина на земле в теплице, он лежал на спине и смотрел вверх, абсолютно молча.

– Сэр, с вами всё в порядке? Доктор вас расстроил? – перед его взором оказались несколько орхидей, которые свисали вниз, и он мог видеть, какими красивыми они были.

– Эйберхам, принеси мне бренди и сигары, – отказывать себе в них он не собирался.

– Сюда? – он лишь ухмыльнулся и провёл собственными ладонями по лицу, собираясь с мыслями.

– Нет, в библиотеку, – присев, он слегка склонил голову вбок и поджал губы, между ними вновь воцарилась тишина. – Вызови ещё моего юриста, – Эйберхам не поверил своим ушам и опустился на колено перед своим хозяином – это было настоящим шоком для него, ведь он был намного старше своего господина.

– Сэр… – он опустил взор, не в силах сдержать слёзы: он же служил ещё его отцу, это он должен был умереть. Раймонд лишь молча смотрел на своего верного слугу, а когда тот успокоился, они встретились взглядом. – Вызвать вашего брата, сэр? – об этом Раймонд как-то не подумал, что было довольно опрометчиво с его стороны.

– Да, пожалуй, ты прав, ему нужно быть здесь, когда приедет юрист. Только сестру не уведомляй, ей это ни к чему, – Раймонд поднялся со своего места и покинул теплицу. Вернувшись в библиотеку, он сел в своё кресло и внимательно смотрел на те письма от Вероники, что скопились у него. В какой-то степени они стали его раздражать, и он спрятал их в ящик стола, чтобы не видеть.

Когда молчание со стороны лорда Н. превысило все возможные пределы, Вероника попросила Эмму лично отправиться в Блэкпул и проведать его: она опасалась, что с ним могло что-то случиться, ведь до этого подобного поведения за ним она ещё не наблюдала. Леди Хаззерфилд согласилась и в тот же день отправилась в Блэкпул, потому что и на её письма он не отвечал, что также заставляло её волноваться за своего друга.

Она обнаружила его в теплице, как и всегда, среди любимых цветов. Он не ожидал принимать сегодня гостей, но Эмма сообщила, что ненадолго и присела в кресло за столом.

– Я принесла тебе письмо от Королевы, – она протянула ему очередной конверт, который он, слегка покрутив в руке, спрятал в собственной одежде.

– Предупредила бы о визите, я что-то увеселительное бы организовал, – разведя руками в сторону, он выдавил из себя улыбку и взглянул на давнюю подругу.

– Если бы я предупредила, ты бы изыскал способ меня отвадить, – она очень хорошо его знала, это было преступлением даже.

– Да, это тоже правда. Я в последнее время стал отшельником, – Эмма обеспокоенно изучала его своим взглядом, пытаясь понять, что же в нём изменилось, а он старался не показывать ей своей боли.

– Королева спрашивала, почему ты не отвечаешь на её письма, – разумеется, иначе к чему столь неожиданное свидание – она приехала по поручению упрямой Вероники.

– Я обнаружил, что мне нечего сказать, – спокойно ответил Раймонд, надеясь, что подобный ответ её устроит. На что-то оригинальное он был сейчас не способен.

– Вряд ли она в это поверит, – между ними повисло молчание, а на его устах оказалась грустная улыбка. Он игнорировал Веронику лишь по одной причине – не знал, как теперь вести себя с ней, ведь уже ничего не будет, как раньше.

– А что же ей сказать? Передай, что со мной всё хорошо, не считая лености, сойдёт? – они оба услышали, как дверь в теплицу раскрылась и к ним стали приближаться шаги. Эмма подумала, что это был Эйберхам, но она была поражена, когда увидела перед собой младшего брата Раймонда – Джеймса.

– Леди Хаззерфилд, – она тут же встала, а он, улыбаясь, поцеловал её кисть, крепко сжимая в своих руках, ведь они так давно не виделись – с похорон Кассандры, когда Раймонд публично отстранился от всей своей семьи.

– Джеймс, Боже, что ты здесь делаешь, ведь, как я помню, твоя дипломатическая карьера сейчас несовместима с жизнью в Англии? – младший Лонгфорд в удивлении взглянул на своего старшего брата, который так же стоял и смотрел на них.

– Ты ей не сказал? – он отрицательно помотал головой и тяжело вздохнул, он не так надеялся сообщить ей об этом.

– О чём не сказал? Раймонд, что здесь происходит? – Эмма в растерянности бросала взгляды на единственных мужчин семьи Лонгфорд, что были живы.

– Но ты должен! Я скоро вновь уеду и оставлю тебя, в твоём положении о тебе должен кто-то заботиться, присматривать! – поведение младшего брата вызвало у него настоящую агрессию, и он был вынужден повысить голос, чтобы остановить этот цирк.

– Джеймс, довольно! – в этот момент в теплицу вошёл Эйберхам, который сообщил о приезде юриста. Он ожидал сэров Лонгфордов в гостиной. Осознание того, что здесь происходит, сразу появилось у леди Хаззерфилд, и она взглянула на Раймонда, а после подошла к нему, сжимая крепко его ладони своими.

– Раймонд, зачем здесь юрист?

Тяжело сглотнув, он выдавил из себя улыбку, смотря на близкую подругу:

– Заверить мою последнюю волю, Эмма. Мне нужно уладить юридические дела перед тем, как я… – он сам оборвал себя, облизывая пересохшие губы, – он так до сих пор и не сказал это ни разу вслух.

– Перед тем как ты что?! – пожалуй, это было впервые, когда за их многолетнюю дружбу она повысила на него свой голос.

– Перед тем как я воссоединюсь со своим мальчиком и Кассандрой, – в ужасе она раскрыла глаза и вскрикнула, у неё закружилась голова, и она начала падать, но мужчины вовремя её подхватили и усадили в кресло. Раймонд велел Джеймсу сейчас же принести стакан питьевой холодной воды, а Эйберхаму сообщить юристу, что он сейчас подойдёт.

– Эмма, прошу тебя, – он погладил её по лицу и улыбнулся, присаживаясь на оба колена перед ней, а она до сих пор не могла поверить услышанному.

– Нет, Раймонд, нет, – подвинувшись ближе, он крепко её обнял, ощущая, как она заплакала, отчего ему тоже стало тяжело. – Давно ты знаешь? – она посмотрела ему в глаза и попыталась сразу же вытереть собственные слёзы: она не любила проявлять эмоции.

– Несколько месяцев, – он погладил её ладони и улыбнулся ей, а она, наконец, поняла, почему же он стал отшельником. – Не говори Её Величеству, хорошо? Я сам скажу, когда придёт время, – она утвердительно закивала и вновь расплакалась, а в этот момент Джеймс принёс ей стакан воды.

– Иди к юристу, я сейчас подойду, – он склонил перед ними голову и молча ушёл, а Раймонд поцеловал обе руки Эммы, сжимая их так крепко, как мог, но это было не так, как раньше.

– Она уже начинает подготовку к балу в честь первого дня рождения юной принцессы, хочет, как и принц Уилфред, чтобы всё было идеально в этот день.

Раймонд помог Эмме встать и затем крепко обнял, нежно целуя её в щёку. Ему бы хотелось увидеть первый день рождения их малышки. Он проводил подругу до её экипажа и даже помахал на прощание, улыбаясь. Как ему не хотелось, чтобы его жалели и по нему лили слёзы близкие люди ещё при его жизни, это было невыносимо. В своих раздумьях он присоединился к младшему брату, чтобы завершить наконец то, ради чего они все сегодня собрались.

Состояние лорда Нетшвилда было нестабильным: оно то ухудшалось со стремительной прогрессией (даже однажды вынудив леди Хаззерфилд солгать Королеве о том, что она едет помогать сестре восстанавливаться после тяжёлых родов, а сама тем временем была подле верного друга), то было таким поразительно хорошим, что им казалось – недуг отступил, но их радость довольно быстро разбивалась о правду.

Раймонд так и не отвечал на письма Вероники, они копились у него, да, безусловно, он их читал, но не удостаивал ответом – Веронике было пора привыкать к тому, что, возможно, скоро, он не сможет ей больше писать никогда.

21 ноября состоялся бал действительно королевских масштабов, гостей было целое море, однако все они собрались в главном зале Букингемского дворца, куда Королева Вероника, находящаяся на тот момент на седьмом месяце беременности, прибыла вместе со своим супругом, принцем Уилфредом. Поблагодарив гостей за то, что они пришли и за их подарки, они продемонстрировали им виновницу торжества – юную Никки, которой сегодня исполнился ровно один год.

Торжество шло действительно хорошо, однако утомлённой Веронике в какой-то момент стало трудно дышать, и она удалилась. Желая пройти на балкон, она спускалась по лестнице и слегка запуталась в собственном наряде. Королева бы упала, если бы мужчина, что оказался рядом, не взял бы её под руку.

– Могу я вам помочь, мэм? – она оказалась очень рада помощи, что так вовремя подоспела.

– Благодарю, – поправив наряд, она подняла взор на своего спасителя, и широкая улыбка отразилась на её устах: она не верила своим глазам. – Лорд Н.! – он поцеловал её ладонь, однако не присел на одно колено, а она лишь крепко сжала их руки, продолжая светиться ярче самых прекрасных звёзд на небе. – Я вам так рада. Вы совсем забыли о нас с Никки, – лорд Н. отрицательно цокнул и замотал головой, ведь забыть о двух самых важных женщинах в своей жизни он не мог никогда.

Некоторое время они ещё беседовали друг с другом, но она заметила, что он изменился, однако как именно, всё понять не могла. Вероника посмотрела на свой выпирающий живот, она предполагала, что причина, по которой он от неё отстранился, заключалась именно в малыше, которого она носила под сердцем – малыше Уилфреда, а не Раймонда. Ей казалось, что ревность взяла над ним верх.

Она даже не заметила, как он покинул бал. Не было также и леди Эммы. Дело в том что, в какой-то момент ему стало дурно, комната закружилась, тело ослабло, и всё потемнело перед глазами. Он остановился, пытаясь вдохнуть, а Эмма сильно испугалась за него. Она лично сопроводила его в лондонский дом, даже осталась с ним на ночь. Её муж прекрасно знал о состоянии Раймонда, а потому не возражал. Это было меньшее, чем он мог отблагодарить сэра Лонгфорда за все поступки по отношению к их семье за все эти годы.

Вероника не была глупой женщиной. Она давно поняла, что что-то было не так с её возлюбленным, и что его секрет хранила леди Эмма. Именно поэтому она приняла решение разобраться во всём сама.

Неожиданно для всех она приехала в Блэкпул к лорду Н. совершенно одна и запретила прислуге сообщать хозяину о её прибытии. Её Величество вошла к нему в библиотеку и ужаснулась от увиденного. Её самые большие опасения подтвердились. Он был болен. И скрывал от неё это.

Увидев Королеву, доктор, что разложил пиявки на руке лорда Н., отстранился от него и склонил перед ней голову. Раймонд был ошарашен и попытался встать, но одним взмахом руки она велела ему не шевелиться. На её лице замер испуг. Некоторое время она ещё смотрела на пиявок, что пили его кровь, а затем перевела взгляд на доктора.

– Чем болен этот милорд, сэр? – тем самым она позволила доктору говорить.

– Боюсь, мэм, здесь замешано сердце, – Раймонд попытался что-то сказать, но Вероника вновь резко подняла ладонь, не позволяя ему это сделать.

– Но вы же можете его вылечить, ведь так? – несколько мгновений он молча смотрел на Её Величество, и она поняла, что болезнь была неизлечима.

– Я могу лишь постараться облегчить состояние, Ваше Величество. Но сказать точно, сколько ему осталось, я не в силах. Возможно, годы, а быть может, и дни, – доктор перевёл взгляд на лорда Н.

– Мэм, позвольте мне сказать, – то, что Раймонд попытался снова оправдаться, окончательно вывело её из себя.

– Лорд Нетшвилд, у вас был шанс мне всё рассказать, однако вы предпочли хранить тайны от своей Королевы! Сейчас же сядьте и умолкните! Вы будете говорить только тогда, когда я вам это позволю! – она прокричала эти слова, ибо была в ярости, её всю трясло. Доктор не на шутку испугался, а лорд Н. покорно молча сидел в своём кресле. – Отныне вы личный доктор лорда Нетшвилда. Ваша задача с этой минуты заключается в том, чтобы этот мужчина прожил максимально возможное для него время. Делайте ради этого всё, что вам необходимо. Вы ответственны за него теперь лично передо мной, – доктор покорно кивнул воле своего монарха, а затем по её требованию оставил их двоих наедине.

Когда двери за ним закрылись, то Королева просто разрыдалась, как маленькая девочка. Она согнулась и сжала руку на животе, а другой держалась за стену. Ей было больно. Очень.

Убрав пиявок со своей руки, Раймонд подошёл к Веронике и крепко обнял её со спины, утыкаясь ей в шею, а она накрыла его руки своими. Не так он хотел, чтобы она узнала об этом. Определённо не так.

– Я всё ждал подходящего момента, а затем понял, что его просто нет. Никогда не будет удобного случая сказать любимой женщине и матери своего ребёнка, что ты умираешь, – вот, он, наконец, впервые назвал свой страх вслух, признав то, что с ним происходило вот уже так долго.

– Раймонд… – Вероника развернулась к нему и крепко обняла своими маленькими руками, у неё была настоящая истерика, но, пожалуй, впервые он не знал, что ей сказать, для того чтобы успокоить. Он лишь обнял её в ответ, громко выдыхая, пытаясь проглотить собственные слёзы. – Я не смогу без вас, Раймонд, вы смысл моей жизни. Я жива только благодаря вам, – с его уст сорвалось неодобрение, и она приподняла голову, смотря ему в глаза.

– А я уверен, что вы и без меня справитесь, мэм. Вы – Королева Вероника, величайшая женщина в истории. Вы – победительница и справитесь со всем. – Вероника поцеловала его в губы, а он ответил ей на поцелуй, крепко прижав к себе. Признаться честно, он был даже рад глубоко внутри себя, что правда теперь ей известна – этот крест был слишком тяжёлым для него.

– Я не оставлю вас, Раймонд. Позвольте скрасить всё то время, что у вас осталось, моей любовью, – взмолилась Вероника.

– Почту за честь, мэм, – она положила голову ему на плечо и крепко сжала их руки, переплетая пальцы в замок, её нос оказался около его шеи, он всё так же пах для неё, ничего не изменилось. Вероника была верна самой себе – она не откажется от него, несмотря ни на что, будет рядом, за что он был ей так благодарен, ведь нет ничего страшнее, чем умирать в одиночестве.

Семь лет. Им было даровано самим Всевышним семь лет. Вероника и Раймонд наслаждались обществом друг друга ещё целых семь лет. Благодаря постоянному лечению, что обеспечивала Королева, симптомы болезни лорда Н. чаще всего отступали на второй план и позволяли ему жить той жизнью, о которой он всегда мечтал, – свободной. Они часто проводили время вместе, а однажды им удалось даже вместе встретить Рождество, это было настоящим чудом. Каждый день Раймонд благодарил Господа за то, что он даёт возможность видеть, как растёт маленькая Никки, Вероника позаботилась о том, чтобы они виделись чаще, малышка даже стала ждать встреч с дядей Н., как она его называла, с ним ей было очень интересно. Они хранили друг у друга фотографию, что сняли втайне от всех втроём, своей семьёй – Раймонд и две самые важные женщины в его жизни – его Королева Вероника и его принцесса Никки, всего было сделано два экземпляра этого фото.

21 ноября 1848 года в Букингемском дворце праздновали восьмой день рождения принцессы Никки, на который, по негласной традиции, был приглашён и лорд Н. Поскольку малышка подросла, она уже любила танцевать и даже попросила дядю Н. станцевать с ней, на что он согласился с огромным удовольствием. Вероника наблюдала за этой картиной со стороны и сдерживала слёзы, её сердце обливалось кровью, ей было тяжело дышать – именно в таком состоянии её обнаружила леди Хаззерфилд.

– Мэм, с вами всё в порядке? – она коснулась её рук, и Вероника отрицательно помотала головой, в ответ крепко сжимая руки своей фрейлины.

– Нет, Эмма… Посмотрите на них, какие они счастливые. Но… Это последний её день рождения, который он видит. Я чувствую это своим сердцем, – маленькая Никки была прекрасной танцовщицей, как и её мама, отчего лорду Н. было вдвойне приятно танцевать с собственной дочерью. – Я столько лет с ним и видела всякие его состояния, но никогда он не был таким… – увы, Вероника была права: лорд Нетшвилд угасал на глазах, ему оставались считаные дни.

– Что же вы будете делать, мэм? Сегодня он возвращается в Блэкпул, – глубоко вздохнув, она сжала ещё крепче руку Эммы, приняв единственное верное решение.

– Я отправлюсь за ним. Не хочу оставлять его одного. Я провожу его к сыну и жене, – на этих словах Вероника крепко обняла Эмму, и они поспешили скрыться от всех, чтобы никто не видел свою Королеву в таком состоянии.

Когда танец окончился, лорд Н. присел на колени перед маленькой Никки и поцеловал её руки.

– Благодарю вас за танец, принцесса Вероника, – она склонила голову и улыбнулась. В свои юные годы она была настоящей красавицей и умницей, как и её мама, но стала и больше походить на своего отца – волосы потемнели, теперь у них были одинаковые причёски, правда, до тех пор, как он начал седеть.

– Спасибо, дядя Н., – она крепко обняла его и прижалась щекой к его плечу. – Я вас люблю, вы мне настоящий друг, – Раймонд крепко обнял ребёнка и не смог сдержать собственные слёзы от её признания. Он сам чувствовал, что дни его сочтены, а потому прощался со своим сокровищем.

– И я вас, мисс. Вы стали настоящей леди и сокровищем, – он поцеловал её в ладони, и в этот момент к ним подошёл Уилфред и помог лорду Н. подняться. Отношения между ними двумя заметно улучшились за последние годы, что не могло не радовать Королеву. Возможно, это было потому, что он знал, что лорд Н. умирает.

– Ещё раз поздравляю с днём рождения принцессы, сэр. Благодарю за приглашение на праздник, однако вынужден вернуться в Блэкпул, – малышка стояла рядом с Уилфредом и лишь молча на них глядела.

– Уже? – Уилфред тяжело сглотнул и понял по взгляду лорда Нетшвилда, что он больше не вернётся в Лондон.

– Да, меня ждёт моя семья, – это признание потрясло его, и он взглянул на Никки, которая ничего не понимала из их разговора.

– Разумеется. Спасибо вам, лорд Нетшвилд. За всё, – он крепко пожал руку лорду Н., а затем, вместе с дочерью, смотрел на то, как он уходит. В этот момент принцу сообщили, наконец, где его жена, а потому он предоставил именинницу её родственникам.

– Вероника, вот вы где, – Уилфред закрыл за собой дверь в их спальню и внимательно посмотрел на свою жену, которая собирала небольшой чемодан. – Вы куда-то собрались? – тяжело выдохнув, она закрыла чемодан и кивнула, смотря обеспокоенно на Уилфреда: она не рассчитывала с ним пересечься.

– В Блэкпул, – он издал возглас из-за того, что понял, после чего подошёл к ней и внимательно посмотрел на чемодан. – Уилфред, я… – он приставил палец к её губам, чтобы она не смела сейчас оправдываться или говорить другие глупости.

– Я зашёл пожелать вам лёгкой дороги, – Вероника совершенно не ожидала услышать этого от него и потому прищурилась: неужели она стала галлюцинировать? – Лорд Нетшвилд уже уехал, он попрощался с Никки, а затем со мной. Я видел, в каком он был состоянии и всё понял, – он обхватил лицо Вероники обеими ладонями, поглаживая её замечательные щёки своими большими пальцами. С годами Вероника немного набрала в весе, и у неё появились, словно наливные яблоки, щёки, которые он обожал расцеловывать. – Я знаю, что он заменил вам отца и подарил ту родительскую любовь, которой вы были обделены, став невольной участницей дворцовых интриг ещё с рождения. Я знаю, как сильно вы дорожите его обществом, ведь, до того, как в вашей жизни появился я, он был единственным, кто видел в вас Королеву и не предавал никогда. Я отчётливо осознаю, что ваш долг благодарного воспитанника своему учителю сопроводить его в последний путь. И потому здесь и сейчас я заверяю вас в том, что отпускаю к нему в Блэкпул, чтобы вы смогли попрощаться с ним. Поезжайте и не беспокойтесь, я позабочусь обо всём тут, а когда вы вернётесь, я, как и прежде, как и всегда, буду подле вас, – конечно, слова Уилфреда были не совсем точны в описании отношений между Раймондом и Вероникой, но ей было так приятно осознавать, что он больше не ненавидел его, а даже наоборот, желал ему лучшего и потому позволяет ей ехать вслед за ним.

– Я люблю вас, Уилфред, – он поспешил вытереть её слёзы, что так предательски стали скатываться по щекам.

– Я люблю вас, Вероника, – он поцеловал жену трепетно в губы, а затем лично посадил её в экипаж, лишь настаивая на том, чтобы с ней ехала леди Хаззерфилд, но Вероника и сама звала её за собой, иначе быть не могло. Вместе с ней они всё начали в своё время, вместе и обязаны были закончить.

Лорд Нетшвилд на следующий день наслаждался солнцем в своей теплице в обществе любимых орхидей – они так прекрасно цвели, на его памяти такого давно не было.

– Закройте дверь, – произнёс мужчина, когда услышал, что кто-то вошёл внутрь, как вдруг перед ним оказались леди Эмма Хаззерфилд и Её Величество Королева Вероника. При виде столь неожиданных гостей он встал со своего места и развёл руками, а потом рассмеялся. – Вы меня не оставите, ведь так? – Эмма отрицательно помотала головой, как и Вероника, которая держалась подле неё, словно маленькая девочка.

– Никогда, – Вероника сама рассмеялась, а затем отстранилась слегка от Эммы. – Сегодня такая замечательная погода, светит солнце, и ветра нет. Хотите прокатиться в ландо, как в былые времена, Раймонд? – она старательно делала вид, будто ничего особенного сейчас не происходило.

– С огромным удовольствием, Вероника, – она радостно улыбнулась и стала делать небольшие шаги назад. – Вот и чудно. Пойду дам распоряжения Эйберхаму, пока вы тут беседуете, – Вероника поспешила оставить их наедине, чтобы не мешать и позволить проститься спокойно, без давления.

– Моя дорогая Эмма… – она подошла к нему, и он трепетно сжал её ладони, целуя.

– Раймонд… – они смеялись некоторое время, а затем он погладил её по лицу.

– Признаться честно, в самом начале, я так злился на тебя, чувствовал себя преданным, когда ты возглавила её тайную канцелярию и потакала прихотям Вероники, но потом я стал тебе так благодарен, ведь именно ты спасла меня из бездны боли и отчаяния по моим умершим, Эмма. Благодаря тебе я вновь обрёл своё счастье, обрёл свою семью, – она не могла прекратить улыбаться, но в то же время плакать – прощаться всегда тяжело. Они крепко обнялись, а затем она нежно поцеловала его в щёки:

– Поцелуй за меня Джорджа, хорошо?

Раймонд улыбнулся ей и кивнул:

– Обязательно. Мы будем вместе с ним махать тебе с самой яркой звезды на небе, – и вновь их смех, за которым они прятали боль тоски друг по другу.

– До свидания, Раймонд, – дрожащим голосом произнесла женщина.

– До свидания, Эмма, – ещё несколько мгновений они смотрели друг на друга, запоминая черты лица, а после леди Хаззерфилд удалилась в своё поместье.

Вытерев слёзы, Раймонд вышел из теплицы и закрыл за собой дверь, а затем прошёл к Веронике, что ждала его у ландо. Они вместе сели в повозку и отправились в его собственный парк, чтобы быть вдали от всех. Они сидели подле друг друга, крепко держась за руки.

– Помните нашу первую поездку, Раймонд? Вы давали мне урок истории, – от нахлынувших воспоминаний он засмеялся и прослезился, кивая. Когда приближаешься к концу, всегда начинаешь вспоминать начало.

Раймонд озарил её улыбкой, а после нежно поцеловал в лоб, продолжая наслаждаться с ней их прогулкой. Вероника позаботилась о том, чтобы этот день был самым счастливым для него – после прогулки они отправились трапезничать в его теплицу. Вероника рисовала его вместе с орхидеями, а затем они весь вечер изучали Иоанна Златоуста в его библиотеке, пока полностью не утомились. На самом деле, забавно, как Раймонд впервые узнал о нём и заинтересовался его жизнью. Имя святого Иоанна Златоуста есть в полном имени Моцарта. 28 января 1756 года Моцарт был крещён в Зальцбургском соборе Святого Руперта. Запись в книге крещений даёт его имя на латыни как Johannes Chrysostomus Wolfgangus Theophilus Mozart. Первые две составляющие полного имени – имя святого Иоанна Златоуста. Удивительно, не так ли? Раймонду оставалось изучить совсем немного, но больше он не хотел на это тратить время.

– Я хотел бы омыться, не поможете мне, Вероника? – на долю мгновения улыбка покинула её уста, но она быстро вернула её на место и согласилась.

– Конечно, – Вероника помогла ему встать и приобняла, проходя в ванну. Она стала набирать ему тёплую ванну и всё подготавливать, а когда всё было готово, то подошла к нему, улыбаясь и медленно его раздевая. Между ними повисло напряжение, когда она обнажила его торс.

– В нашу первую близость вы назвали меня Аполлоном, а сейчас я ужасен, – Вероника так забавно сморщила нос в неодобрении, а затем присела на оба колена перед ним, помогая обнажить и низ. Ещё несколько минут она смотрела на него так, а затем выпрямилась и стала бродить руками по его торсу, улыбаясь.

– Вы не ужасны, Раймонд, для меня вы всё ещё самый желанный мужчина на свете во всех смыслах, – это было чистой правдой. Да, физически Раймонд сильно изменился, его фигура изменилась ввиду многочисленных отёков, кожа была не столь эластична, как раньше, ведь он не занимался физическими нагрузками очень долгое время, половина его волос стала седыми, он больше не был таким сильным, как прежде, но для Вероники всё это нисколько не умаляло его красоту в её глазах. – Ванна сейчас остынет. Пойдёмте, – они вместе прошли, и она помогла ему сесть, а сама стала его мыть, очень аккуратно и трепетно, иногда он смеялся, потому что она его щекотала, но в целом всё прошло очень даже хорошо, и Раймонд расслабился. Вероника помогла ему вылезти и протянула полотенце, которое он тут же обвязал вокруг своих оголённых бёдер.

– Из-за меня вы вся мокрая, – Вероника в изумлении взглянула на свой наряд, а ведь и вправду, потому что она была маленькой, вся намокла. – Нельзя позволить, чтобы вы заболели, – без всякого дозволения он стал раздевать эту женщину, вызвав тем самым её удивлённый смех, а когда на ней ничего не осталось, она затаила дыхание, смотря, как он рассматривает её тело. В последний раз перед ним было невинное тело хрупкой девы, а сейчас тело настоящей женщины, которая подарила жизнь семерым детям. – Вы стали ещё прекраснее, Вероника, – её уста были раскрыты, поскольку здесь было довольно душно, и ей не хватало воздуха.

– Вы так в этом уверенны, Раймонд? – он слегка приподнял её подбородок и коснулся большим пальцем её губ, поглаживая их, отчего она прикрыла на миг глаза, ощутив, как мурашки пробежали по всему телу.

– Убеждён, – больше не в силах себя сдерживать, он прижал её к себе двумя руками и накрыл её уста своими в чувственном поцелуе, от которого у неё сразу закружилась голова, и она стала более покладистой, чем обычно. Не разрывая их уста, аккуратно придерживая её и прижимая к себе, он провёл эту женщину в свою спальню, где они присели на кровать.

– Подарите мне эту ночь, Вероника, – она отстранилась от его губ и нежно гладила по гладковыбритой коже, у неё хорошо получилось привести его в порядок, даже не порезала ни разу. – Я знаю, что прошу у вас о многом. – Она лишь улыбнулась и подняла свою правую руку, демонстрируя то самое кольцо, которое он надел на неё после их первой близости. Раймонд сразу его узнал, он делал его на заказ специально ради неё.

– Много лет назад этим кольцом вы, Раймонд Лонгфорд, навсегда скрепили наши души вместе. И я уверена, нет, убеждена, что мы будем вместе – раз не в этом мире, то в другом, мы однажды вновь придём на эту землю свободными людьми и воссоединимся навеки. И это не мои безумные мечты, а истина, которую мне рассказали звёзды, когда я наблюдала за ними через ваш телескоп, – эти слова, что она прошептала ему на ухо, были самым желанным для него безумием, возможно, за всю его жизнь. Он был так счастлив сейчас, что не мог перестать улыбаться.

– Я люблю тебя, Вероника, – он распустил её волосы, и они опали на плечи, сделав её ещё прекраснее и желаннее.

– Я люблю тебя, Раймонд, – она чувственно поцеловала его в губы, а затем приподнялась на коленях на кровати, отчего он полностью расположился на кровати, а она оказалась сверху него. В их первую близость именно он взял на себя инициативу и ответственность, чтобы она испытала наслаждение, а сейчас они поменялись местами и руководила балом именно она – ей хотелось, чтобы он получил то, что хотел, особенно в его последнюю ночь.

Её уста стали покрывать его шею пылкими и горячими поцелуями, пронизывающими его разрядом желания к ней всё сильнее и сильнее, а затем она опустилась ещё ниже, позволяя себе те ласки по отношению к этому мужчине, за которые её, возможно, подвергли бы публичному покаянию на весь свет, но искусство любви за все те годы, они не были вместе, Вероника освоила практически в совершенстве, в конце концов неудивительно, что у неё семеро детей. Глуп тот мужчина, что недооценивает женщину и то, на что она способна, – сегодня в этом в очередной раз убедился и Раймонд. Не выдержав, он присел и поднял её, усаживая на себя и крепко сжимая большими ладонями её тело. Такого прилива сил он не ощущал давно, но она молодила его, словно самая настоящая чародейка. Вероника улыбнулась и прогнулась в спине, помогая себе руками, а затем он стал покрывать её шею поцелуями, позволив себе в этот раз непростительную дерзость – он стал оставлять на ней следы и это приносило особое удовольствие – словно другой уровень подтверждения, что она его. Они свели этой ночью друг друга с ума: их танец то доходил до предельной скорости, то замедлялся, позволяя им растянуть это удовольствие. Симфония их тел была настолько чарующей, что позволила им вместе дойти до конца.

Вероника лежала чуть ниже на его груди, вслушиваясь в биение его сердца и не прекращая улыбаться: кажется, в эту ночь он совершенно забыл о своём возрасте, о котором так любил постоянно говорить, зная, как это её злит, и продемонстрировал себя тем, о ком её все предупреждали ещё с первого дня, – сердцеедом.

– Мне хотелось бы родить тебе ещё одного ребёнка, Раймонд, – подобное признание из её уст поразило его до глубины души, вынудив остановиться и не играться больше с её чудесными волосами.

– Но ты ведь не любишь быть беременной, – и это было абсолютной правдой: Вероника до сих пор ненавидела это состояние всей душой.

– Как видишь, Уилфреда это не останавливает, – Раймонд засмеялся, и Вероника приподнялась на локтях, улыбаясь от его реакции. Действительно, принц Уилфред старался на славу во имя своей мечты о большой семье – не успевала Вероника родить ребёнка, как спустя слишком короткий промежуток времени беременела вновь.

– Никки отличается от всех других детей, потому что копия тебя, – он был благодарен ей за воспитание дочери: лучше, чем она, с этим никто бы не справился. Уверенность в том, что её ждёт великая судьба, никогда не покидала его сердце – с тех пор, как он впервые взял малышку на руки.

Раймонд был так красив сейчас, его глаза сияли ещё ярче, чем обычно, от лунного света, отчего Вероника не сдержалась и расплакалась. Он присел на кровати рядом с ней и поцеловал в оголённое плечо, интересуясь, что же случилось, – секунду назад всё было ведь хорошо, и они были счастливы.

– Я не смогу тебя отпустить, Раймонд, прости меня, но я не могу, – кажется, ему предстояло победить последний его страх за свою жизнь, – что ж, он был к этому готов, как и всегда.

– Не плачь по мне, любовь моя: я оставляю тебя с нашей дочерью, вы есть друг у друга, а когда тебе будет меня не хватать, смотри на небо – среди звёзд ты увидишь меня, я буду ждать тебя, чтобы мы вместе отправились в новую жизнь, где всё будет иначе, ведь мы станем свободны, – он гладил её по шелковистым волосам, а она пыталась успокоиться.

– Обещаешь, что мы обязательно встретимся в другой жизни?

Он обхватил её крошечное лицо своими большими ладонями и погладил его. Как же она была красива сейчас, он мог любоваться ею вечно:

– Клянусь, Вероника.

Она улыбнулась сквозь слёзы и поцеловала его, крепко обнимая, – это был их прощальный поцелуй, они оба это осознавали, а потому вложили в него всю ту любовь, что скопили друг к другу за эти годы и которой не смогли насытиться. В какой-то момент Раймонду стало трудно дышать, и он прервал поцелуй, вытирая её слезы.

– Давай поспим, мы устали, а завтра нас ждёт тяжёлый день, – он приобнял Веронику и лёг вместе с ней в постель, укрывая их обнажённые тела одеялом, чтобы они не замёрзли. Они переплели свободные руки вместе, соединяя пальцы в замок, в последний раз смотря друг другу в глаза. – Доброй ночи, Вероника, – ему становилось всё труднее оставаться в сознании, но он старался из последних сил ради неё.

– Доброй ночи, Раймонд, – он поцеловал её нежно в лоб, и она крепко прижалась к нему, вслушиваясь в его дыхание и биение сердца. Под симфонию собственных душ они и уснули этой ночью, счастливые и влюблённые друг в друга, как обычные мужчина и женщина, Раймонд и Вероника, без всяких масок и преград.

Утром Вероника проснулась от того, что солнечные лучи бились ей в глаза, это было очень неприятно. Раскрыв глаза, она увидела перед собой спокойного Раймонда, но через несколько секунд поняла, чего не хватало – его жизни.

– Раймонд, дорогой, проснись, – она приподнялась на локтях в постели и придвинулась ближе к нему, поглаживая его по щекам и целуя, но он никак не отзывался на мольбы своей любимой, поскольку его души уже давно здесь не было. – Прошу тебя, ангел мой, открой свои чудные зелёные глаза, смотри, на улице сияет такое солнце, нас ждут орхидеи, грачи и Иоанн Златоуст, – словно в бреду, она повторяла эти слова, пока, в конце концов, крепко его не обняв и уткнувшись в шею, закричала что было мочи, разразившись градом слёз. От крика этой женщины пробудилась вся прислуга, поняв, что случилось самое страшное – их хозяин умер.

Эйберхам тут же ворвался в спальню Раймонда и, раскрыв дверь, раскрыл рот от ужаса, не в силах сдерживать слёзы, и немедленно велел отправить гонцов за семьёй Хаззерфилд, что жила неподалёку.

Они приехали сразу, как смогли, а тем временем прислуга толпилась у спальни, оплакивая своего хозяина. Хаззерфилды прорвались внутрь, и Эрих отвернул голову в сторону, прося супругу вывести отсюда Королеву немедленно, а сам в ярости стал прогонять прочь слуг. Эмма присела на кровать со стороны Вероники и коснулась её плеч, заставив женщину обернуться на себя.

– Он спит, он просто очень устал, но он проснётся, вот увидишь, – Вероника гладила его по кучерявым волосам, а затем, не выдержав, коснувшись в последний раз его острых скул, которые едва прослеживались из-за многочисленных отёков, поцеловала его холодные уста. – Покойтесь с миром, Раймонд, я позабочусь о Никки и о том, чтобы память о вас никогда не угасла, – женщина встала с постели, и леди Хаззерфилд тут же надела на неё большой мешковатый халат, туго его завязывая на её талии. – Эмма, его больше нет, – с ужасом призналась Вероника. Они крепко обнялись и стояли так некоторое время, не в силах прийти в себя от случившегося. Сегодня она потеряла частичку себя, своей души, и уже ничего не будет так, как раньше. Этот переломный момент случился 24 ноября 1848 года.

Прошло чуть больше четырёх месяцев, но для Вероники каждый день длился вечность, она так до конца и не оправилась после смерти Раймонда. У Королевы начались проблемы с ментальным здоровьем, которые всячески скрывались ото всех, о них знал лишь малый круг доверенных лиц: она могла часами смотреть в одну точку, не шевелясь, погружаясь в собственное сознание; могла веселиться целый день, а в какой-то момент, например, за застольем, начать плакать, что чаще всего переходило в истерику, которую было трудно унять; ночами просыпалась от кошмаров и боялась заснуть потом оставшееся время и так далее. Уилфред всё время был подле своей любимой, всеми способами поддерживал её и пытался отвлечь от дурных состояний, понимая, что расшатанные нервы его супруги скоро восстановятся.

Очень часто теперь Вероника проводила в детской время вместе со своими детьми, пока на плечах Уилфреда были многие государственные вопросы, он часто поэтому отсутствовал во дворце. В детскую вошёл слуга, который склонил голову и сообщил о том, что прибыл лорд Нетшвилд и он ждёт аудиенции Её Величества в тронном зале. Сначала она совершенно не поверила тому, что услышала, даже несколько раз переспросила, но слуга лишь повторил свои слова, а потому она тут же встала со своего места.