Читать книгу Призрачная любовь - Самая Нуриева - Страница 9

Увы, свадьба Вероники и Уилфреда оказалась омрачена ужасными событиями – праздничная еда была отравлена, что привело к масштабному политическому скандалу, ведь дело было не в испорченных продуктах, а в том, что туда подсыпали яд, и, как выяснилось, это было дело рук оппозиционно настроенного движения. Королева не отравилась, поскольку в тот день она и к еде не притронулась от нервов, лишь выпила много, но Уилфред, как и многие другие гости, пострадал. К вечеру он слёг с ужасным жаром, а затем и вовсе впал почти в агонию. Эта ситуация очень сильно напугала Веронику, она боялась, что потеряет мужа, как только его обрела. Около месяца состояние Уилфреда было нестабильным: то ему становилось лучше, то он вновь оказывался на грани бездны безумия. Разумеется, Её Величество отдала самые строгие распоряжения о наказании изменникам страны. К тому моменту шёл уже второй месяц их брака, и Уилфред наконец-то выздоровел, но некоторые другие гости скончались от яда, что омрачило всю ситуацию.

– Я так счастлива, что с вами всё хорошо, Уилфред, – Вероника стояла на коленях около кровати, на которой он лежал, и целовала его руку, крепко прижимая к своим губам.

– Боюсь, я испортил нам весь медовый месяц, и даже два, – это заставило её посмеяться, и она отрицательно помотала головой, коснувшись другой ладонью его лица.

– Это всё ерунда, не беспокойтесь об этом, главное, что вы чувствуете себя прекрасно, – Уилфред прикрыл на мгновение глаза и поцеловал её ладонь, а затем приподнялся и посадил её рядом с собой на кровать, поглаживая пальцем её обнажённое плечо, переходя поцелуями на её шею. – Уилфред… – она тихо засмеялась и вытянула шею ему навстречу, сжав свои маленькие ладони на его плечах.

– Кажется, мне пора искупить свою вину перед вами, – Вероника склонила голову и взглянула на него, не переставая улыбаться, а затем сжала губы, замычав и приподняв брови. – У нас впереди целая жизнь, Вероника, я ведь обещал вам, что мои поцелуи будут более частыми, как и ваше удовольствие, – в этот раз он поцеловал её в губы и навис над ней, аккуратно укладывая спиной на кровать, им обоим было давно уже пора удовлетворить супружеский долг друг перед другом и консуммировать их отношения, ведь это был вопрос не только их личной жизни, но и политически важный для всей страны. Вероника была первой женщиной-монархом за последнее время в истории своей страны, которая могла родить наследника и продолжить самостоятельно монархию, да к тому же и Уилфред всё чаще говорил ей о том, как он мечтает о семье с ней, полноценной, которой не было ни у неё, ни у него.

Уилфред был замечательным любовником, и они с Вероникой физически не могли отстраниться друг от друга всё то время, что они могли проводить наедине. Проблем с подтверждением невинности Вероники не было, она об этом позаботилась, потому они оба довольно быстро вошли в супружескую размеренную жизнь, но её спокойствие не длилось долго, ибо случилось то, чего она так боялась.

В один из вечеров, во время выступления труппы музыкантов в их зале, Веронике стало плохо, и она поспешно удалилась, а вскоре выяснилась причина этого – Её Величество была в положении. Столь радостное событие свело Уилфреда с ума, он был словно на седьмом небе от счастья, ведь даже не ожидал, что это случится так рано. Но вот Вероника не разделяла радость своего супруга, она была в диком ужасе.

– Вы уверены? – этим вечером с ней в спальне была тот самый доктор, что и подтвердила для всех беременность своей Королевы, отныне она была личным и единственным доктором Её Величества, так отлично подобранным леди Хаззерфилд, что тоже была с ними в комнате.

– Да, мэм. Вы на втором месяце беременности, – Вероника сидела в согнутом положении и сжимала руками собственный живот, находясь в ужасе.

– Вы ведь понимаете, что принц Уилфред и другие не должны об этом узнать? – её сознание было похоже на бурлящий котёл, который вот-вот взорвётся: она сразу думала обо всех последствиях и о том, как всё это скрыть, но в то же время вспоминала ту близость, которая свела её тогда с ума.

– Разумеется, мэм. Поверьте, никто и не догадается об истинном вашем сроке. Что же касается родов, то частое явление, когда женщины рожают на седьмом месяце, а потому никаких проблем для общественного мнения не будет, – леди Хаззерфилд поблагодарила доктора и проводила её из спальни, заплатив, после чего вернулась к девушке, которая плакала навзрыд.

– Ваше Величество, – она присела напротив неё и силой убрала её ладони, что так сильно сжимали живот.

– Это настоящая катастрофа, леди Эмма, – её голос был сломлен, ведь это было правдой, она даже представить не могла, как переживёт всё это.

– Но вы с этим справитесь, мэм. Подумайте сами, с вами осталось самое важное из всех ваших отношений, – Эмма широко улыбнулась и взглянула на её живот, кажется, её слова заставили Веронику перестать плакать и даже улыбнуться. – Вы обязаны ему рассказать, мэм, – это было правдой, она должна была сообщить о своём положении истинному отцу ребёнка.

– Я знаю, да… Но он не отвечает на мои письма, не ответил ни на одно за все эти месяцы. Он, возможно, уже забыл обо мне… – Эмма лишь рассмеялась и положила руку Вероники ей на живот.

– Он хочет, чтобы вы так думали, но это не так, поверьте мне. Я знаю Раймонда очень давно, никого в своей жизни он не любил так, как вас, мэм, – ей очень хотелось верить в слова своей единственной подруги в этом замке.

– Даже свою жену? – его бывшие отношения до сих пор были самой больной темой для неё. Да, она уважала покойную леди Нетшвилд, но в то же время завидовала ей, ведь Раймонд был с ней даже после её измены и побега, а им пришлось расстаться.

– Даже её. Я позабочусь о том, чтобы вы поговорили.

Вероника облегчённо вздохнула и крепко обняла Эмму, присев к ней на пол. Дружба с ней была очень ценна для Вероники, потому что именно ей она могла рассказать все свои секреты и найти поддержку, а не осуждение. Лорд Н. была прав в своё время: он подобрал для Вероники замечательных фрейлин, которые были рядом с ней и заботились даже тогда, когда его не было рядом.

Лорд Нетшвилд был вынужден прибыть в резиденцию Пэджетов по личному приглашению маркиза Ангсли, ведь к тому же его там ждал нынешний премьер-министр Роберт Пиль, и отказаться было никак нельзя.

Он удивился такому раскладу дел, ведь больше не имел никакого отношения к политике. Прибыв в назначенное время в назначенное место, прошёл в гостевую, а когда дверь за ним закрылась на замок, он замер в изумлении. Не было здесь никаких лордов, сэров, премьер-министров. Это всё опять было дело рук тайной канцелярии.

– Ваше Величество, – он узнает фигуру этой женщины всегда, ведь такую, как она, нельзя было спутать с кем-то ещё: таких просто больше не существовало.

– Лорд Нетшвилд, – она протянула ему свою ладонь, и он медленно прошёл к ней, преклонив колено, он поцеловал ей руку, отметив, что на ней всё ещё был его подарок, а затем поднялся и завёл руки за спину.

– Мне казалось, вы упразднили свою тайную канцелярию, мэм, – таким образом он хотел наконец прояснить один важный момент – ему не нравилось то, что она пыталась подстроить их встречи, прикрываясь столь важными политическими моментами, ведь прекрасно знала, что он не мог не приехать.

– Нет, и не упраздню, – тяжело выдохнув, он осуждающе взглянул на неё. Что же ему было делать с ней, он совершенно не представлял.

– Я это предвидел.

Его тон её обижал:

– И потому не отвечали на мои письма? Именно поэтому не удосужились уделить время хотя бы одному из них? – они не виделись несколько месяцев, и вместо того, чтобы улыбаться друг другу и обнажить тоску, что оба испытывали, были так холодны и дерзки друг к другу.

– Вам пора стать благоразумнее, мэм.

Она была возмущена и крепко сжала ладони вместе, сдерживаясь, чтобы не проявить максимальную агрессию.

– И как это понимать, лорд Нетшвилд? – на выдохе произнесла девушка, начиная вновь кусать собственные щёки изнутри.

– Вы – замужем, мэм. Отныне вы принадлежите своему мужу, вы давали клятву друг другу. Я думаю о вашем счастье, пора и вам о нём подумать, – услышать подобный укор было очень болезненно из его уст, что некогда целовали её и делали самой счастливой.

– Я думаю об Уилфреде, чтоб вы знали, лорд Нетшвилд, и люблю его, – Вероника специально сделала акцент на последнем, чтобы причинить ему боль, ведь он сам обижал её.

– Замечательно, тогда оставьте эти девичьи причуды в прошлом! Забудьте меня, вычеркните из своей памяти и сердца, как очередного премьер-министра вашей страны! – ну уж нет, хватит, это было настоящей дерзостью. Не выдержав, Вероника влепила ему пощёчину и расплакалась от настоящей злобы, что пронзила её.

– Я не могу! – вот что она прокричала ему в лицо, а затем развернулась, пряча собственное лицо за маленькими ладонями, чтобы он не видел, как она плачет, её просто трясло от собственной злобы к нему и его словам. Зачем он так поступал? Почему вёл себя так ужасно с ней? Это ведь не заставит её любить Уилфреда сильнее, а о нём забыть. Наоборот, всё станет только хуже.

Лорд Нетшвилд коснулся собственной щеки, а затем перевёл на неё свой взор, потому что заметил, как её маленькая, но такая гордая осанка, согнулась, а руки опустились к груди, дыхание стало более рваным и тяжёлым, словно ей не хватало воздуха.

– Мэм? – Вероника пошатнулась и ощутила, что ноги её совсем не держат, комната закружилась, и девушка просто начала падать. – Мэм! – лорд Нетшвилд тут же подхватил Веронику, крепко держа её. Они присели на пол, и он стал смотреть ей в глаза, пытаясь привести в чувство. Спустя несколько мгновений она открыла глаза и в изумлении посмотрела на него. Солнечный свет, что проникал через окна, так красиво подсвечивал его глаза. – Что с вами, вы больны? – это заставило её улыбнуться, и она сглотнула, а затем инстинктивно сжала одну свою руку на животе.

– Для кого-то моё состояние – Божье благословение, но для меня это настоящая хворь. Я беременна, Раймонд, – изумление отразилось на его лице, и он внимательно посмотрел на её живот, а затем попытался изобразить максимально правдоподобную радость.

– Примите с принцем Уилфредом мои поздравления, мэм, – она лишь засмеялась и коснулась своей свободной ладонью его щеки, обхватив его лицо одной рукой, она гладила его большим пальцем.

– Это ты прими мои поздравления, Раймонд. Это ведь наш ребёнок, – он не поверил своим ушам и застыл на мгновение, а она продолжала смотреть на него и улыбаться, сияние в её глазах было таким прелестным, а она так красива, что с новой силой тоска по ней охватила его.

– Вы уверены? – всё, что смог произнести такой взрослый и серьёзный мужчина, который пару секунд назад отчитывал ту, что сейчас держал в руках, и ту, что носит под сердцем их ребёнка.

– Иначе бы я тебя не потревожила. Мы с Уилфредом консуммировали наш брак совсем недавно, а беременна я вот уже несколько месяцев, – Раймонд не мог поверить своим ушам и потому засмеялся, но это был нервный смех, полный недоверия, – Если ты скажешь, что слишком стар для зачатия и это невозможно, то, обещаю, Раймонд, я швырну в тебя тот самый канделябр, который стоит на столе, – в этот раз засмеялась уже Вероника, и она была так счастлива увидеть, как его полное недоверие сменилось убеждённостью в том, что это правда, что это их малыш.

– Вероника… – он засмеялся, после чего поцеловал её чувственно в губы, накрывая её ладонь своей на животе. Этот поцелуй был очень пылким, они оба вложили в него всю тоску, что испытывали друг к другу за эти месяцы, и всё равно, что ещё пару минут назад он убеждал её быть благоразумной – к чему всё это, когда она носит его ребёнка под сердцем?

В какой-то момент поцелуй пришлось оборвать из-за её слёз, у неё вновь началась истерика, что застало Раймонда врасплох, и он пару минут молча смотрел на плачущую девушку, которая пыталась связать слова в предложение.

– Прости меня, что мы не сможем вместе воспитать наше дитя, это всё моя вина, я должна была отречься от престола, тогда бы не было все этих проблем, – так вот в чём была причина столь решительной смены настроения – она боялась, у неё было так много страхов. Подняв Веронику на руки, он крепко прижал её к себе и сделал несколько шагов к дивану, на котором удобно её расположил, а сам присел на оба колена перед ней и взял её ладони в свои, трепетно целуя.

– Не говори так, Вероника. Ты нужна этой стране, мы же не могли позволить твоему дяде руководить ею. Тогда бы мы могли сразу броситься с крыши правительства, – это заставило её засмеяться и утвердительно закивать, это действительно было бы самым настоящим ужасом в истории. – Мне до сих пор не верится, что ты… – он освободил одну свою руку и коснулся её живота, а она поджала губы и слегка присела, поглаживая его по таким мягким кудрям.

– Раймонд, ведь всё можно исправить, – она произнесла это таким холодным тоном, что вынудила его буквально взглянуть в глаза, казалось, что в ней проснулся настоящий зверь, готовый наброситься на всех, чтобы спасти своих любимых. – Дети ведь рождаются мёртвыми. Одно твоё слово, и я сделаю всё так, что никто никогда не узнает об этом малыше, ты уедешь с ним далеко-далеко и будешь растить его свободным, – лорд Нетшвилд лишь отрицательно помотал головой и поцеловал её живот, а затем присел рядом, крепко обнимая девушку, позволяя ей прислонить голову к его плечу и уткнуться своим носом в его шею. Боже, его аромат совсем не изменился, точно, как она помнила, это позволило ей тут же успокоиться и утонуть в нём.

– Твой план, быть может, и хорош, но, увы, Вероника, как показала жизнь, я не умею ценить рукотворное искусство, постоянно его теряю, ибо не могу удержать при себе, – он ощутил, как её нос морщился, сгорая в нетерпении ему противопоставить собственные слова, – Не думай о моих страданиях, Вероника, прошу. Я буду счастлив просыпаться с мыслью, что наше дитя, то чудо, что ты мне сегодня подарила, будет познавать эту жизнь подле тебя, ты станешь замечательной матерью, а Уилфред отцом, ты не можешь этого отрицать. Так будет лучше, поверь, – и вновь град слёз обрушился из её глаз, она так сильно прониклась его словами, они задели её за самое важное внутри. – Нет-нет, не нервничай, прошу, – он обхватил её лицо обеими ладонями, после чего нежно поцеловал в губы, а она углубила поцелуй, заставив его засмеяться – какая же Вероника была переменчивая. И дело здесь было далеко не в состоянии здоровья беременной, а в ней самой – эта женщина была словно ураган.

– Мне пора возвращаться. Уилфред будет волноваться, – Раймонд кивнул даже очень одобрительно – первая здравая мысль за весь их сегодняшний разговор. Он помог ей встать с дивана, а затем она взяла с него обещание, что он будет отвечать ей на письма. Теперь он ей не мог отказать, а потому дал ей слово. Вероника покидала его окрылённой, он был счастлив видеть её радостной, но в то же время внутри него самого теперь был океан безумия. Подумать только – его любимая женщина родит от него ребёнка. За что он заслужил всё это в этой жизни? Счастье или проклятье? Он так до сих пор и не понял.

За что Господь так сильно ненавидит женщин? Кто-нибудь может ответить на этот вопрос? Почему он заставляет их переживать столько тяжёлых испытаний, да к тому же ещё и беременность! Величайший обман – отношения между мужчиной и женщиной, которые приносят удовольствие, приводят к таким ужасным последствиям как беременность. Вероника ненавидела все эти ощущения всей душой – сначала её постоянно тошнило, пришлось менять под это свой рацион питания и распорядок дня, затем нескончаемая слабость, раздражительность, да ещё и становишься менее активной с момента роста живота. Но больше всего её раздражало то, что сейчас все беспокоились не о ней, а о ребёнке, словно она какой-то сосуд, а не живой человек. В конце концов Вероника просто сбежала прочь из Лондона, она отправилась гостить в поместье леди Хаззерфилд, пока сэр Хаззерфилд был призван к важной законотворческой работе в парламенте.

– Её Величество Королева Вероника! – слуга объявил о её приезде, и лорд Нетшвилд буквально подавился горячим чаем, который пил в гостиной с леди Эммой, они часто приезжали друг к другу, ведь их поместья находились очень близко в Блэкпуле. Эмма лишь довольно улыбнулась и присела в реверансе, а возмущённый Раймонд подошёл к своей подруге, также склонив голову:

– Эмма, обещаю, твой муж тебя больше от меня не спасёт, – да сколько можно было, они ведь постоянно говорили о том, чтобы она перестала вмешиваться в их отношения и усугублять и так сложную ситуацию между ними, но ей будто нравилось над ним так издеваться.

Как только Королева вошла, они все тут же подняли на неё свой взор.

– Ваше Величество, мы рады вас видеть! Как вы добрались? – Эмма тут же подошла к ней и улыбнулась, а Раймонд замер, улыбка воцарилась на его устах, ведь ещё никогда в жизни он не видел Веронику такой красивой. Боже мой, как ей шла беременность.

– Благодарю, Эмма, всё хорошо. Правда я немного утомилась, – это было правдой, путь её действительно утомил, но это была приятная усталость.

– Вам, несомненно, стоит отдохнуть. Раймонд, сопроводите нашу Королеву в её комнату, – попросила Эмма, и обе женщины обратили на него свой взор.

– Но я не знаю, какая её комната, – наконец, смог что-то выдавить из себя Раймонд, всё ещё находясь в восхищении от красоты Вероники, отчего она смутилась и покраснела.

– Синяя спальня, разумеется, – да это же просто невозможно, Эмма сведёт его с ума. Сама же хозяйка дома тем временем отправилась на улицу, отдать распоряжения прислуге. Они остались вдвоём.

– Ваше Величество, – она протянула ему руку, и он присел на колено, целуя её ладонь, а затем поднялся. Вероника озарила его своей улыбкой и накрыла его руку своей.

– Дражайший лорд Н., я рада вас видеть, – её счастье нельзя было подделать.

– Я тоже, мэм. Простите, я не имел и малейшего понятия о том, что вы приедете, – растерянно произнёс Раймонд.

– Тогда что вы тут делаете? – какая же она очаровательная лгунья, просто браво.

– Это наша традиция. Каждую среду мы проводим одну трапезу либо здесь, либо у меня, – он не мог перестать улыбаться, а потому подставил ей локоть, чтобы проводить Королеву в её покои. Синяя спальня была самой большой гостевой комнатой у леди Хаззерфилд, к тому же она располагалась на первом этаже, что было крайне удобно для Вероники в её-то положении.

Когда они остались наедине в той комнате, Раймонд не смог больше сдержать смех, он спрятал лицо за ладонью, а Вероника, положив обе руки на свой уже довольно большой живот, смотрела на него, словно на маленького мальчишку, склонив голову.

– Мы же не всерьёз обсуждали побег, Вероника! – он опустил руки как проигравший, а Вероника лишь пожала плечами, тоже засмеявшись.

– Зато мне стало лучше, разве это плохо, Раймонд? – то, что делало её счастливым, не могло быть неправильным, и ему льстило, что для неё это был он.

– Нет, наоборот, просто в голове не укладывается, как тебе удалось это провернуть? Уилфред же не отпускает тебя ни на минуту, пылинки с тебя сдувает, – это было правдой: немецкий принц полностью окружил свою супругу опекой и заботой в период её беременности.

– Уилфред, как и все мужчины, любит играть в игрушки. Я просто предоставила ему его самую любимую, – Раймонд в удивлении приподнял брови, а она утвердительно закивала, снимая с себя перчатки и сжимая его ладони своими. Уилфред горел желанием быть полезным этой стране, с тех пор как Вероника оказалась в столь затруднительном для себя положении, она передала ему часть своих обязанностей, но сейчас она поступила ещё хитрее и передала их полностью, а сама удалилась в странствие на небольшое время, чтобы прийти в чувство и быть готовой к родам. Никто ведь не знал, что на самом деле Вероника на восьмом месяце беременности, а не на шестом, поэтому никакой угрозы не было.

– Ты так красива, Вероника, – это заставило её ещё шире улыбнуться, она очень скучала по своему дражайшему лорду Н., а самое главное, по их общению, когда они были наедине – словно обычные муж и жена.

– А мне кажется, я словно вздутый шар. Это так неудобно, Раймонд, – он помог ей присесть на кровать и опустился на оба колена перед ней, продолжая гладить её ладони и улыбаться.

– Сотри со своего лица эту улыбку, – с наигранным неудовольствием произнесла его госпожа.

– Почему? – в удивлении отозвался мужчина.

– Потому что тебе легко говорить, Раймонд, и видеть меня такой. Это тебя умиляет. А меня злит. Ты даже не представляешь, через какой ад я прохожу, – это его рассмешило.

– Я был уже однажды женат, у меня даже был ребёнок, да и в своих письмах ты всё детально описывала, – он ухмыльнулся и поцеловал её ладони, а затем стал смотреть на неё серьёзно. – Но я понимаю, что чувствовать всё это гораздо тяжелее, чем знать. И поэтому я повторю вновь, ты невероятно сильная женщина, Вероника, – она погладила его по щеке и глубоко вздохнула, ей очень часто не хватало кислорода в последнее время, малыш давил на многие органы внутри, отчего ей хотелось родить как можно скорее.

– Ай! – Вероника неожиданно вскрикнула, отчего он помрачнел, а она тяжело задышала и коснулась своего живота. – Малыш вновь пинается, он однажды сломает мне кости, – она увидела, что он застыл на мгновение, после чего взяла его ладонь и поместила туда, где бил малыш. Через несколько мгновений он вновь ударил в то же самое место, отчего на устах Раймонда появилась счастливая улыбка, он словно помолодел на столько лет, будто вновь переживал всё это впервые. Они оба замолчали и просто смотрели друг на друга истосковавшимися глазами, им не хватало друг друга. – Составишь мне компанию, пока я здесь? Мне удалось выбраться буквально на неделю, затем я обязана быть дома, рядом с Уилфредом, – попросила его Вероника.

– Разумеется, составлю, – Раймонд присел рядом с ней, а она положила свою голову ему на плечо. Было так спокойно. Именно в таком состоянии их застала леди Хаззерфилд, отчего они все втроём засмеялись – какая комичная история получилась, однако.

Этот ужин был очень приятным для Королевы – близкая компания, вкусная еда, замечательный вечер и погода – всё это доставило Веронике настоящее удовольствие.

– Я давно так не отдыхала. За всей моей беременностью мысли у людей только о малыше, а не обо мне, – она произнесла это с улыбкой, когда Раймонд сопроводил её в спальню.

– Это нормально, они беспокоятся, – он понимал беспокойство придворных, никто не хотел, чтобы Королева умерла при родах, как её мать вскоре от родильной горячки.

– Знаю, но и меня это раздражает, я словно сосуд, а не человек, – Раймонд закрыл за собой дверь на замок и медленно подошёл к своей Королеве, а затем присел на два колена перед ней и стал помогать снимать обувь – это был утомительный день.

– Вероника, я люблю тебя, – от столь неожиданного признания она застыла, не веря собственным ушам, а на глаза навернулись слёзы.

– Я тоже тебя люблю, Раймонд, но я боюсь… – она спрятала своё лицо за ладонью, а другой гладила его по щеке, которую он после поцеловал.

– Не все Королевы умирают при родах, Вероника, – она постоянно писала ему о собственном страхе, что она умрёт при родах, ведь деторождение весьма опасный процесс, а он постоянно прогонял прочь её демонов.

– Останься на ночь, прошу… – Раймонд засмеялся и кивнул, соглашаясь, к тому же Эмма позаботилась о том, чтобы ему доставили одежду. Он решил помочь Веронике раздеться, поскольку на таком сроке делать это самостоятельно было затруднительно.

– Знаешь, освобождать женщину из одежды – это словно магия, – Вероника лишь улыбнулась и встала со своего места, позволяя ему ей помогать.

– И многих женщин ты освободил из плена ужасных корсетов и тяжёлых юбок? – в конце концов на Веронике остался лишь один слой одежды – тонкая вуаль, прикрывающая всё тело. Он понимал, к чему был этот вопрос: она его ревновала, безусловно, это было приятно.

– Нет, Вероника. В юности – да, и тебе прекрасно об этом известно. После брака моей женщиной была только Кассандра, других я не видел, а когда её не стало, то и вовсе потерял к ним интерес, да и годы берут своё, – на этих словах она ударила его своими маленькими кулаками в грудь, а он, смеясь, стянул с неё последний атрибут одежды, обнажив полностью. Смущённая Вероника тут же развернулась к нему спиной, ведь им ещё её прическу разбирать. – Но затем я встретил тебя и лишился рассудка, – по одной он стал снимать заколки с волос, опуская вниз несколько косичек, а затем провёл своими пальцами по ним, полностью распуская её длинные волосы по всей спине.

– Что же во мне такого особенного?

Он рассмеялся ей на ухо и максимально приблизился к ней, наклоняясь к шее и обжигая её своим дыханием, отчего по её телу прошлась волна мурашек:

– Даже не знаю… Когда я впервые увидел тебя, ты напомнила мне Дюймовочку из известной сказки – такая же миниатюрная, хрупкая, нежная, но в то же время в тебе было столько силы – одна против целого мира, – он оставил поцелуй на её шее, а она развернулась к нему лицом, облизывая собственные губы, что успели пересохнуть от напряжения между ними. Раймонд опустил взгляд, рассматривая Веронику: как сильно изменилось её тело из-за беременности – увеличилась грудь, потемнели соски, появился большой живот, но она прибавила в весе и в других местах – немного в руках и ногах, хотя, несмотря на это, кожа до сих пор была очень мягкой, словно шёлк. От беременности её волосы росли быстрее, поэтому она тут же перекинула их вперёд, прикрываясь. Конечно, такие стремительные перемены для женщины очень тяжелы, и, разумеется, она начинает думать о том, что больше не привлекательна. Для некоторых мужчин, может быть, так и есть, но не для него. Для Раймонда Вероника всегда будет самой красивой на свете женщиной.

Он поцеловал её нежно в лоб, погладив по плечам, а затем достал из сундука, на который она указала, белоснежную широкую хлопковую ночную рубашку и надел на неё.

– А теперь пора спать, – она сразу запротестовала и принялась его раздевать, ведь ей было интересно, как он выглядит. Раймонд подчинялся ей ровно до тех пор, пока она не обнажила его торс, отчего кроткий вздох стал слышен в комнате, а потом она закатила глаза и продолжила смеяться.

– Это несправедливо, Раймонд, ты стал ещё прекраснее, чем был в ту ночь, когда мы зачали этого малыша, – Вероника велела ему немедленно одеться, чтобы не соблазнять и так уязвимую женщину, а тем временем она медленно прошла к кровати и забралась на неё, держа руки на животе. Да, сегодняшний день очень сильно её утомил, обычно она так много не активничает. Облачившись в свой ночной туалет, Раймонд прилёг на кровать рядом с Вероникой, укрывая её одеялом, дабы она не замёрзла. Вот только вид у неё был очень недовольный.

– Опять пинается? – с большим неудовольствием она закивала и тяжело выдохнула, а Раймонд положил в место ударов свою руку, нежно поглаживая её живот сквозь ткань её ночной рубашки.

– Мне кажется, малыш будет похож на тебя, – Вероника часто думала об этом, когда Уилфред мечтал о том, как обустроит детскую для малыша, как начнёт обучать его буквально с самых первых дней жизни.

– Я не думаю, что это будет он, – её брови в изумлении свелись к переносице и поднялись. – Мне хотелось бы иметь дочь, такую же сильную, как и её мама, с её небесно-голубыми глазами с небольшой примесью серого, – он поцеловал её в плечо, а Вероника широко улыбнулась.

– Тогда у неё будут твои тёмные кудри и острые скулы, – от подобных представлений Вероника полностью расслабилась и улеглась на подушки, а затем позвала его к себе, укрывая их полностью одеялом, обнимая и целуя его – как же это было человечно, так нетипично для людей в их положении.

Эти дни были самыми сказочными и необычайными для Вероники – всё это время она была с Раймондом, она вновь почувствовала себя любимой и нужной женщиной, а не просто кобылой, вынашивающей потомство. Но несчастье пришло оттуда, откуда его совершенно не ждали. На пятый день пребывания Вероники в гостях у семьи Хаззерфилд ночью у неё отошли воды, а она проснулась от сильной тянущей боли в спине и в области живота.

– Раймонд, Раймонд! – присев на кровати, она швырнула в него подушку, отчего он проснулся и вскочил со своего места, присаживаясь с ней рядом. – Началось, Боже мой, как страшно… – Раймонд тут же велел оповестить всех слуг и немедленно привести лекаря, а сам сел подле неё, сжимая крепко её ладони.

– Не бойся, любовь моя, главное, дыши, помни, всё будет хорошо, – никто не ожидал, что Королева родит так скоро, ведь даже для её настоящего срока было ещё рано – восьмой месяц, один из самых опасных месяцев для деторождения, который чаще всего приводит к смерти младенца и самой матери.

Это было больно, ужасно больно, более того, Вероника запретила под приказом казни отправлять известия о начале её родов в Лондон. Если она умрет, она не хочет, чтобы ребёнок оставался с Уилфредом, несмотря на то, как сильно она любит его и уважает, младенец станет узником дворцовых интриг, как и она в своё время, а такой жизни она не хотела для него. Раймонд обещал ей исполнить всё, как она хочет, чтобы подбодрить её и дать ей хоть немного сил, юную Веронику всю трясло от боли, глаза были наполнены кровью, от лопнувших сосудов, она не переставала плакать и кричать. Он был всё это время рядом с ней, крепко сжимая её ладонь и целуя.

Эта агония длилась очень долго, такое часто бывает с первыми родами, но, в конце концов, они услышали долгожданный плач ребёнка. Несколько докторов сразу же занялись младенцем, а некоторые – Вероникой. Ей не верилось, что всё кончено, что она – свободна. В Лондон сразу же была отправлена радостная новость – Её Величество родила здоровую девочку. Получив эту новость, Уилфред, как и весь двор, со многими представителями парламента, немедленно отправился в путь.

Раймонд держал в руках свёрток со спящим младенцем, улыбаясь во все уста, напевая ему мелодию, которая показалась Веронике уж очень знакомой. Постойте, это же та самая мелодия, которую она пела для них давным-давно, когда на балу коронации он отказывался танцевать без неё.

– Она прекрасна, настоящее сокровище, – он поцеловал младенца в лоб и присел рядом с Вероникой на кровать, которая уже полностью пришла в себя, была чистой и уложенной, в своей ночной рубашке. Взяв ребёнка из его рук, она всматривалась в лицо малышки, а затем погладила её по волосам.

– И не похожа на то, что мы представляли. Чудище. Зеленоглазое, – ребёнок раскрыл глаза, и это заставило её улыбнуться, ведь правда, глаза у неё были отцовские – граничащие с небом после дождя и травой, озаряемой солнцем. Она была кудрявой, верно, как и Раймонд, но цветом волос пошла в мать, хотя кто знает, с возрастом дети меняются. Девочка сжала палец своего отца, что он поднёс к ней, отчего Вероника с улыбкой взглянула на Раймонда, проводя носом по его щеке.

– Как мы назовём её? – признаться честно, у неё совершенно не было вариантов имён.

– Как насчёт Вероники? В честь своей матери, – Раймонд был уверен, что их дочери подойдёт только это имя.

– Никки… Думаю, Уилфреду понравится, – он поцеловал её трепетно в губы, а затем уткнулся ей в лоб, когда слуга сообщил, что экипаж лорда Нетшвилда готов.

– Благодарю. Я сейчас подойду, – он должен был уехать, далеко и надолго, ведь его нахождение рядом могли неверно истолковать. Для всех лорд Нетшвилд вот уже несколько месяцев путешествовал по Европе в поисках новых саженцев растений для своей теплицы в Блэкпуле. Вероника с грустью провожала его, но понимала, что так необходимо. Он обещал продолжать их переписку, а она обещала ему, что будет беречь их малышку, ведь неизвестно, когда он увидит её вновь, как сильно она изменится. – Мне пора… – Вероника понимающе кивнула, шепча ему, как сильно его любит, а он ответил, что она скрасила его жизнь навсегда. Их уста слились вновь в столь нежном поцелуе, наполненном боли от расставания. Поцеловав малышку Никки, он вдохнул её нежный аромат, а затем уехал так стремительно, как мог.

На следующий день Уилфред буквально ворвался в комнату к Веронике со всей семьёй, когда она кормила грудью малышку.

– Вероника… – она показала пальцем, поднесённым к губам, что нужно быть максимально тихим, он присел рядом с ней на кровать, смотря на ребёнка, не в силах сдержать эмоции.

– У нас всё в порядке, если ты об этом беспокоишься, – с улыбкой произнесла Вероника, смотря на своего супруга.

– Разумеется, – он протянул руки к малышке, а когда та закончила есть, Вероника вручила ему ребёнка, которого он так трепетно прижал к себе и поцеловал, заплакав. – Прошу простить меня, Вероника, что я не был с вами в такой трудный момент, – приподнявшись, она обняла его за плечи и сказала, что всё хорошо и у него будет ещё возможность быть рядом, например, в следующий раз, когда она родит ему сына.

Счастливая семья вернулась в Лондон в полном составе, где вскоре прошли крестины маленькой Никки. Вероника стала вливаться постепенно в свою прежнюю жизнь, по которой так скучала, но в то же время не забывала о Никки. К сожалению или к счастью, её дочь не была полной копией своего отца, как бы ей ни хотелось этого. Уилфред был счастлив и занимался ребёнком – кажется, их жизнь наполнилась долгожданным спокойствием, в котором они оба нуждались.