Читать книгу Нет дыма без огня - Сандра Браун - Страница 5

Грубые слова хлестнули ее, как пощечина. Голова закружилась, Лаура глубоко вздохнула и задержала дыхание. Пол и стены коридора опасно накренились. Лаура оперлась о стену.

Нэнси обошла Кея и встала перед ним.

– Послушай, Кей Такетт, ты не имеешь права врываться к доктору и устраивать скандал.

– Я с удовольствием поболтал бы с тобой, Нэнси, вспомнил бы старые времена, только я пришел сюда не за этим, а чтобы увидеть этого доктора. – Последнее слово прозвучало как ругательство.

К Лауре уже вернулось самообладание. Она попросила Нэнси:

– Пожалуйста, позаботьтесь о миссис Адамс и Стиви. Я займусь ими, как только освобожусь.

Нэнси некоторое время колебалась, но, бросив грозный взгляд на Кея, увела миссис Адамс обратно в кабинет и громко захлопнула за собой дверь.

Лаура обратилась к любопытствующим пациентам, выглядывавшим из дверей приемной.

– Прошу вас, сядьте, – произнесла она по возможности спокойным тоном. – У нас произошло некоторое нарушение распорядка. Вы видите, что мистер Такетт болен и нуждается в срочной медицинской помощи, как только ему ее окажут, он уйдет.

– Это мы еще посмотрим.

Пациенты, ожидавшие своей очереди, в недоумении посмотрели на Лауру.

– Я приму вас, когда освобожусь, – снова повторила она. Затем, повернувшись к Кею, сказала: – Пройдемте в другую комнату.

Как только дверь за ними закрылась, Лаура дала волю своему гневу:

– Как вы смеете говорить со мной таким тоном при пациентах! Я могла бы вызвать полицию.

– Вы не сказали мне, кто вы такая! – упрямо повторял Кей.

– А вы меня и не спрашивали. И сами представились, уже уходя.

– Теперь-то вы знаете, что я Такетт! – заявил он таким тоном, как будто перед ней стоял сам господь бог.

– Да, я вижу и ничуть этому не удивляюсь. Наглость всегда была вашей семейной чертой.

– Плевать! Речь идет о вас. Что вы, черт побери, делаете в нашем городе?!

– Вот даже как? В вашем городе? Странно слышать это от человека, который здесь почти не бывает. Кларк мне говорил, что вы редкий гость в Иден-Пасс. Чему мы обязаны этим визитом?

Он сделал угрожающий шаг вперед.

– Я уже сказал вам, чтобы вы прекратили нести эту хреновину. Я сюда пришел не за тем, чтобы состязаться с вами в красноречии, так что давайте не отвлекаться от темы.

– Какой темы?

– Что вы, черт побери, здесь делаете? – выкрикнул он.

Внезапно отворилась дверь, и Нэнси просунула внутрь голову.

– Доктор Маллори! Я вам нужна?

Он остался на месте, ни единым взглядом или движением не показав, что видит или слышит Нэнси.

Подсознательно Лаура уже заранее готовилась к этому столкновению и не удивилась шумному появлению Кея. Ссора стала неизбежной, и она решила объясниться с ним до конца.

Она повернулась к сестре.

– Нет, благодарю вас, Нэнси. Успокойте пациентов, скажите, что я скоро освобожусь. – Затем, взглянув на искаженное от ярости лицо Кея, добавила: – Я попытаюсь уговорить мистера Такетта держать себя в руках.

Нэнси явно сомневалась в возможностях Лауры, но подчинилась.

– Прошу вас сесть, мистер Такетт. Как вы себя чувствуете? Вы очень бледны.

– Я чувствую себя прекрасно.

– Что-то не верится. Вы еле держитесь на ногах.

– Я вам сказал, что чувствую себя прекрасно! – повторил он запальчиво, вновь повышая голос.

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Но я думаю, что ни вы, ни я не хотим, чтобы нас слышали другие. Не могли бы вы говорить потише?

Опираясь на костыли, он наклонился вперед, так, что его лицо почти касалось лица Лауры.

– Не хотите, чтобы нас слышали, а то узнают, что муж поймал вас голенькой в постели с моим братом?

Сколько раз ей бросали эти обвинения, и все равно яд по-прежнему проникал глубоко в рану, а у нее не находилось противоядия. Шли годы, но рана оставалась открытой.

Повернувшись к Кею спиной, Лаура подошла к окну и посмотрела на покрытый гравием двор. Одна из пациенток, что ждала в приемной, садилась в машину, всем своим видом выражая смущение, как если бы побывала в тайном притоне, где не место приличной женщине. Машина резко рванулась вперед.

Лаура наконец нашла ответ.

– Я хочу начать жить нормальной жизнью и навсегда позабыть о случае с вашим братом.

Она вновь повернулась к нему лицом, чувствуя себя спокойней, когда их разделяло какое-то пространство, хотя по-прежнему испытывала страх. Этот тип так и не удосужился побриться и выглядел ужасно. Но более всего Лауру тревожила исходившая от него грубая сексуальность, она ощущала ее постоянно. И это как бы подтверждало его невысокое мнение о ней, с чем она никак не могла смириться.

Опустив взгляд, она спросила:

– Разве я не заслуживаю прощения, мистер Такетт? С тех пор прошло столько времени.

– Я знаю сколько. Пять лет. Все помнят, когда это случилось, потому что то утро, когда вас застукали с братом, стало началом его конца. Оно изменило всю его жизнь.

– Мою тоже!

– Еще бы! – презрительно фыркнул он. – С того утра вы стали самой роковой женщиной в стране.

– Я этого не хотела.

– Надо было раньше думать, до того, как вы пробрались в спальню Кларка. Боже мой, – сказал он, недоуменно качая головой. – Неужели вы не нашли ничего лучшего, чем изменять мужу, спящему в соседней комнате?

Лаура давно научилась скрывать свое душевное состояние, для нее это был вопрос выживания. В самый разгар той истории она жила стиснув зубы, с каменным лицом, чтобы никто не мог прочитать ее мысли и чувства. Пришло время снова надеть маску. А чтобы ее не выдал голос, она молчала.

– Есть кое-какие неясные детали, – продолжал Кей. – Может, вы мне прольете на них свет?

– Я не желаю говорить с вами об этом. Кроме того, меня ждут пациенты.

– А я что – не пациент? – Он прислонил костыли к краю письменного стола Лауры и стоял, опираясь на его крышку. – Рассчитываю получить от вас полное обслуживание.

Намек весьма прозрачный. Его насмешливая улыбка не оставляла в этом сомнения. Лаура молчала, никак не проявляя своих чувств.

– Давайте, док, заполните пробелы. Кларк накануне вечером устроил обед, верно я говорю?

Лаура упорно молчала.

– У меня сколько угодно времени, впереди целый день, – вкрадчиво предупредил он. – И никаких дел, разве только стараться не наступать на больную ногу. Мне все равно, где находиться – что здесь, что в другом месте. Нет разницы.

Можно, конечно, вызвать шерифа и потребовать убрать его отсюда, но он уже ее известил, что шериф Бакстер – старый друг их семьи. Это только ухудшило бы и без того серьезное положение. Тогда ради чего упрямиться? Ради того, чтобы спасти свою репутацию? Но свою репутацию она принесла в жертву много лет назад. С тех пор Лаура научилась проглатывать обиды.

– Кларк пригласил знакомых из Вашингтона провести вечер за городом, – начала она. – Мы с Рэндаллом были среди приглашенных.

– Но вы не впервые посещали Кларка в его загородном доме в Виргинии?

– Мы приезжали туда и раньше.

– Значит, вы знали расположение комнат?

– Да.

– А если говорить правду, вы не раз играли роль хозяйки на его приемах, так как Кларк не был женат.

– Я помогала ему организовать несколько обедов.

– Значит, вы часто бывали вместе.

– Естественно.

– Кларк был видным политиком. Поэтому любой прием, даже простая вечеринка, требовал планирования и тщательной подготовки.

– Разве я с вами спорю?

Его снисходительность бесила так же, как и его злобные обвинения. Лаура почувствовала, что с силой сжимает кулаки. Она заставила себя их разжать.

– Подготовка этих приемов, – продолжал он, – организация и все прочее, должно быть, отнимали у вас массу времени.

– Мне это нравилось. Я отдыхала от работы в больнице.

– Вот как. И пока вы двое, вы с Кларком, занимались подготовкой обедов и приемов, вы стали, как бы это выразиться, очень и очень близки.

– Да, – тихо подтвердила Лаура. – Ваш брат был обаятельной личностью. Он притягивал к себе людей. Ни прежде, ни теперь я не встречала подобного человека. Даже когда Кларк стоял неподвижно, чувствовалось, что в нем ключом бьет жизнь. Его многое интересовало, он был полон честолюбивых замыслов не только для себя, но для всей страны. Я прекрасно понимала, почему граждане Техаса избрали его в конгресс.

– Он тогда только что закончил юридический колледж, – продолжал Кей, хотя Лаура это знала. – Он пробыл всего один срок в палате представителей и решил выставить свою кандидатуру в сенат. Кларк победил противника с огромным перевесом голосов.

– Ваш брат обладал широким кругозором. Я часами могла слушать, как он развивает любую тему. Его воодушевление и убежденность заражали.

– Это уже похоже на любовь.

– Я не отрицаю, что мы были очень близки.

– Но вы были замужем.

– Рэндалл стал другом Кларка еще до того, как я вышла за него замуж. Именно Рэндалл познакомил нас.

– Вот оно наконец. – Кей поднял вверх указательный палец. – На сцене появляется муж. Избитая ситуация. Он всегда последним узнает, что жена наставила ему рога. Да еще с его лучшим другом. Разве у старины Рэндалла не возникали подозрения, когда вы настояли на том, чтобы остаться ночевать у Кларка, а не вернулись в Вашингтон вместе с другими гостями?

– Эта идея исходила от Кларка. Они с Рэндаллом собирались на следующий день играть в гольф. Смешно ехать в Вашингтон, а потом тут же возвращаться назад рано утром. Рэндалл согласился.

– Для вас это, должно быть, было весьма удобно. То, что муж помогал вашим планам. Интересно, а ему вы тоже дали, ну, чтобы он ничего не заподозрил?

Лаура изо всех сил ударила его по лицу. Пощечина оказалась неожиданностью не только для Кея, но и для нее самой. За всю жизнь Лаура никого ни разу не тронула пальцем. Ей и в голову не приходило, что она способна на это.

В основе ее воспитания лежало умение сдерживать себя. В родительском доме никто не смел давать волю чувствам. Громкий плач, хохот и любое необузданное проявление эмоций считалось абсолютно неприемлемым. Умение прятать свои чувства сослужило Лауре впоследствии хорошую службу.

Она не могла понять, каким образом Кею удалось вывести ее из равновесия, но это ему определенно удалось. Если бы не сильная боль в руке, она бы не поверила, что дала ему пощечину.

Внезапно, прежде чем она могла что-либо сообразить, он ухватил ее за запястье, подтянул к себе и завел руку ей за спину.

– Не вздумайте когда-нибудь повторить подобное со мной. – Он четко выговаривал слова, почти не разжимая стиснутых в узкую линию губ. Взгляд его был прямым и пронизывающим, как лазерный луч.

– Вы не можете так разговаривать со мной.

– Неужели? Это еще почему?

– Вы не имеете права меня судить.

– Имею, и еще какое. На земном шаре есть еще места, где за супружескую неверность женщин побивают камнями.

– Вы считаете, что если бы меня побили камнями, то мы были бы квиты? Поверьте мне, что расправа, учиненная прессой, столь же смертельна. – Она почувствовала, что у нее затекла рука, которую он продолжал сжимать. Она подвигала пальцами. – Вы делаете мне больно.

Он медленно отпустил Лауру и сделал шаг назад.

– Это у меня рефлекс.

Как ни странно, но ей показалось, что он искренне сожалеет, что причинил ей боль.

Он сморщился и схватился за бок.

– Вам плохо?

– Пустяки.

– Вам что-нибудь нужно?

– Нет.

Ее первым движением как врача было поддержать, оказать помощь. Но она не двинулась с места. Во-первых, ему не нужна ее забота. Во-вторых, и это самое главное, Лаура боялась к нему прикоснуться. Только теперь, когда он ее отпустил, она поняла, как близко он прижимал ее к себе.

Растирая кисть, чтобы восстановить кровообращение, она решила обратить все в шутку для его и своей собственной пользы.

– Я редко нападаю на своих пациентов.

Неуместная веселость не нашла отклика. Кей даже не улыбнулся. Он был занят тем, что напряженно изучал ее лицо.

– Ночью я вас не узнал, хотя видел ваши снимки в газетах, – заметил он. – В жизни вы выглядите по-другому.

– Я постарела на целых пять лет.

Он покачал головой.

– У вас другой цвет волос.

Лаура потрогала волосы.

– Я их больше не осветляю. Рэндаллу нравились блондинки.

– Вернемся к вашему мужу. Бедняга Рэндалл. Он себя чувствовал, наверное, как если бы из-под него вдруг выдернули табуретку? Непонятно, почему он с вами не расстался? – Опять в его голосе появились жесткие нотки сарказма. – Так вот, вы, законная венчанная жена Рэндалла Портера, очутились на обложке журнала «Нэшнл инкуайрер» в качестве замужней любовницы сенатора Кларка Такетта. И еще появились снимки, где Рэндалл вас увозил из коттеджа, причем в одной ночной рубашке.

– Не стоит напоминать. Я ничего не забыла.

– И как же поступает Рэндалл? – вопрошал он, словно не слыша ее слов. – Он ведь служит в госдепартаменте. Он дипломат. Он должен обладать особым умением ответить на любой вопрос. И что же? Разве он отрицает обвинения в ваш адрес? Нет. Разве он храбро выступает в защиту вашей чести? Нет. Разве он разоблачает вас как обманщицу и развратницу? Тоже нет. Разве он объявляет, что вы признали свой проступок и раскаялись, как подобает истинной христианке? Нет, ни в коем случае. Он запер рот на замок и ни словечка. Никаких заявлений до своего отъезда в эту банановую республику, куда он прихватил с собой и вас. «Мне нечего сказать» – это все, что репортеры из него вытянули. – Кей сочувственно покачал головой. – Действительно, что тут можно сказать, когда собственную жену поймали прямо под вашим носом в объятиях лучшего друга и их интрижка стала делом политической важности в национальном масштабе.

– Мне тоже нечего сказать. – Она решила, что будет держать себя в руках, как бы он ее ни провоцировал. – Меня не интересует ваше мнение, мистер Такетт. Более того, я не желаю с вами обсуждать моего мужа и нашу с ним личную жизнь. Но раз уж мы заговорили о трусости, то как насчет вашего брата? Он ведь тоже не выступил в защиту моего доброго имени.

Как и ее муж, Кларк предпочел не давать каких-либо объяснений.

Она одна должна была нести клеймо позора. Молчание Кларка и Рэндалла стало равносильно приговору и самым глубоким унижением, которому она подверглась в глазах всех и которое она все эти годы переживала в душе.

– Игра завершилась. Что еще он мог сделать?

– Кларк сумел сделать очень многое. Неужели вы считаете назначение Рэндалла в Монтесангре случайностью?

– Я никогда об этом не задумывался.

– Так задумайтесь теперь. Эта страна настоящий ад, – продолжала Лаура как можно убедительней. – Сточная яма. Грязная, прогнившая микроскопическая республика, где царят насилие и коррупция. В политическом отношении – пороховая бочка, вот-вот готовая взлететь на воздух. Рэндалл не сам сделал этот выбор, мистер Такетт. Он не просил назначить его в эту страну. Об этом позаботился ваш брат, – сказала она презрительно. – Чтобы замять скандал, он решил услать нас подальше.

– Как ему это удалось? Ведь из-за вас от него все отступились. Его друзья не выдержали испытания.

– Но в госдепартаменте нашлись люди, обязанные Кларку. Он к ним обратился – и пожалуйста, Рэндалла отправили в самый взрывоопасный район, который в то время существовал на земле. Вы помните библейскую историю о царе Давиде и Вирсавии?

– Помнится, царь Давид оставил Вирсавию при себе. А что стало с вами? – издевался он. – Кларк, должно быть, не так уж ценил вас. Видно, вы были никудышной любовницей.

Красные пятна возмущения вспыхнули у Лауры на щеках.

– После скандала у нас с Кларком не могло быть никакого будущего.

– Это у него не было будущего. Вы погубили его политическую карьеру. Он не посмел больше выставлять свою кандидатуру на выборах. Кларк понимал, что американцы сыты по горло политиками, скомпрометировавшими себя с потаскухами.

– Я не потаскуха.

– Принимаю это к сведению. Но вы от них недалеко ушли, – заметил он ядовито. – До вашего появления мой брат был баловнем столицы. А после случая в Виргинии он стал отверженным.

– А может быть, довольно лить слезы о «бедном Кларке»? Ваш брат знал, на что идет.

– И должен был отвечать за свои поступки, вы это хотите сказать?

– Совершенно точно.

– На какие такие любовные подвиги вы способны, что мужчина из-за вас готов позабыть о здравом смысле?

– Я оставлю ваш вопрос без ответа. Вы считаете, что Кларк оказался единственным пострадавшим в этой истории? – Лаура прижала руку к груди. – Я тоже пострадала. Пострадала моя карьера, для меня она тоже была важна.

– Но вы уехали из страны.

– Какая разница? Если бы я не уехала с Рэндаллом в Монтесангре, я все равно лишилась бы возможности работать в Вашингтоне. Я все еще мучилась бы в поисках места, если бы совесть не заставила Кларка купить для меня эту практику.

– Что? – Он рывком поднял голову.

Лаура глубоко вздохнула, невольно от удивления приоткрыв рот. Она видела, что его изумление неподдельно.

– Разве вы не знали?

Его брови сошлись над переносицей.

– Не могу поверить, – прошептала она. Внимательно наблюдая за ним, она продолжала: – Кларк купил этот дом и практику у доктора Паттона, когда тот ушел на пенсию, и завещал все это мне.

Несколько секунд Кей, раздумывая, смотрел на нее испытующим, пронизывающим взглядом, но она не опустила глаз. Растерянность и подозрительность вели в нем борьбу.

– Вы лжете.

– Вам незачем полагаться на мои слова. Есть официальные документы.

– Я присутствовал при чтении завещания Кларка. Вы в нем не упоминались. Я это хорошо помню.

– Он сделал дополнительное распоряжение к завещанию. Спросите вашу сестру. Вашу мать. Она не раз пыталась опротестовать законность моих прав, но Кларк позаботился о том, чтобы их нельзя было оспорить. – Лаура выпрямилась во весь рост. Неведение Кея давало ей явный перевес. – Я сама узнала об этом только после его смерти. Меня известил его адвокат. Я была ошеломлена, считала это ошибкой, потому что со времени скандала мы не поддерживали с Кларком никаких отношений.

– Вы думаете, я вам поверю?

– Мне наплевать, поверите вы или нет, – отрезала Лаура.

– Вот так просто, неизвестно из-за чего, брат покупает собственность стоимостью… тысяч в двести? И потом преподносит вам этот подарок. – Он недоверчиво хмыкнул. – Какая ерунда! Сознайтесь, вы его принудили.

– Я вам повторяю, что мы с ним не встречались и не говорили несколько лет. Зачем мне видеться с человеком, бросившим меня в тяжелую минуту, отправившим в изгнание, который пусть косвенно, но ответствен за смерть…

Она не могла больше говорить.

– В Монтесангре погибла моя дочь. – Она взяла со стола фотографию в рамке. Протянула руку, так чтобы фотография оказалась у него прямо перед глазами. – Знакомьтесь, это Эшли. Моя девочка. Она погибла мученической смертью за свою страну, как вы тут любите говорить.

Слезы слепили ей глаза, Лаура не видела лица Кея. Затем она резко отдернула руку и прижала фотографию к груди.

Кей негромко выругался. После долгой паузы он наконец заговорил:

– Я вам сочувствую. В то время я находился во Франции и узнал об этом из английской газеты.

– Да. А я все еще находилась в больнице в Майами, проходила курс лечения после того, что со мной случилось в Монтесангре. – Она поправила выбившуюся прядь волос и поставила фотографию обратно на стол. – Ваш брат не пытался со мной связаться, и я благодарна ему за это. Наверное, в тот момент я бы убила его на месте.

– Ваша ненависть к нему, однако, не помешала вам принять наследство.

– У меня не было другого выхода. Дурная слава шла за мной по пятам, мне всюду отказывали в работе. За все эти годы, после выхода из больницы, я не проработала долго ни на одном месте. Стоило только больничному начальству узнать, что я та самая Лаура Портер, как меня тут же изгоняли. Как бы хорошо я ни исполняла свои обязанности, меня все равно выставляли за дверь. Кларк, должно быть, знал об этом и считал своим долгом возместить мне хоть что-то. Он попытался обеспечить меня работой по специальности. Иначе зачем он купил практику вместе с домом? – Лаура задумчиво склонила голову набок. – Странно, что он утонул буквально через несколько дней после того, как сделал дополнительное распоряжение к завещанию.

Кей мгновенно занял оборонительную позицию. Она сразу это заметила, хотя он еще не успел заговорить.

– Что вы хотите сказать, черт побери?

– До вас наверняка дошли слухи, связанные со смертью Кларка. Поговаривали, что он покончил самоубийством.

– У вас в голове одно дерьмо, – злобно скривил он губы. – Как и у всех остальных, кто распространяет подобную чушь. Кларк поехал рыбачить на лодке. А что он не захотел надевать спасательный жилет, так это в его характере. Я и сам бы не надел эту штуку.

– Кларк отлично плавал.

– Да, – отрезал Кей. – Но там, должно быть, что-то случилось.

– Что же могло случиться? Спокойное озеро, подвесной мотор тоже в порядке. Лодка не перевернулась. Так что же могло случиться?

Он кусал губу, не находя ответа.

– Мой брат никогда не пошел бы на самоубийство. Мы также никогда не узнаем, какие причины заставили его преподнести вам этот подарок. Оставим это.

– Действительно. Главное, что теперь я здесь хозяйка.

– Что возвращает нас к первоначальному вопросу. Зачем вы сюда приехали? Иден-Пасс гордился Кларком. На вас здесь смотрят как на шлюху, погубившую его карьеру. Моя мать постарается, чтобы об этом не забыли.

Это никак нельзя было назвать благоприятным моментом для объявления настоящей причины ее приезда в Иден-Пасс. Следовало подождать, когда исчезнет их взаимная неприязнь, что весьма сомнительно. А пока безопасней поговорить о его матери.

– Я в этом уверена.

– Разве дом и практика, – он обвел рукой вокруг, – стоят таких неприятностей? Поверьте мне, Джоди умеет расправляться с врагами.

– Я хочу работать по своей специальности, мистер Такетт. Я хороший врач. Единственное, о чем я прошу, это чтобы мне не мешали.

– Что ж, вам придется нелегко, – констатировал он с нажимом. – Могу вас заверить, что адское пекло вам покажется пустяком по сравнению с Иден-Пасс.

– Могу я считать это угрозой?

– Я просто объясняю вам, как обстоят дела. Большинство жителей Иден-Пасс не решатся стать вашими пациентами, чтобы не обидеть Джоди. Слишком многие здешние семьи зарабатывают на жизнь в «Нефтяной компании Такетт». Они проедут сорок миль, чтобы получить консультацию в другом городе, но не переступят вашего порога. – Он усмехнулся. – Право, стоит посмотреть, как долго вы продержитесь, прежде чем соберете пожитки и отправитесь восвояси. А пока ждите настоящего светопреставления. Наверное, вас следует поблагодарить за то, что вы развеяли здешнюю скуку. – Он взял под мышку костыли и заковылял к выходу. У двери Кей обернулся и еще раз оглядел ее с ног до головы ленивым наглым взглядом. – Кларк очень сглупил, лишившись всего из-за женщины. Как видно, ваше единственное достоинство – это умение угождать в постели. Только стоит ли платить за это делом всей своей жизни. Определенно не стоит. – Он снова оглядел ее. – Вас даже нельзя назвать красивой.

Лаура подождала, пока за ним захлопнется входная дверь, потом села за письменный стол. Ноги не держали ее. Она оперлась локтями на стол и закрыла лицо руками. Ладони были холодные и влажные, а лицо и грудь горели огнем.

Опустив руки, Лаура посмотрела на фотографию Эшли. С грустной улыбкой она потянулась к ней, чтобы погладить дочь по пухлой щеке, но встретила на пути холодное твердое стекло. В детской улыбке и смеющихся глазах Эшли Лаура черпала силу. Пока она не добьется своего, она выдержит любое испытание, которому ее подвергнут Такетты.

В комнату вбежала Нэнси:

– У вас все в порядке, доктор Маллори?

– Да, но я никому не советую принимать этого типа в больших дозах, – пошутила Лаура, вымученно улыбаясь. – А в общем, я чувствую себя прекрасно.

Сестра вышла и через минуту вернулась со стаканом ледяной воды.

– Выпейте, пожалуйста. Наверное, вам следовало бы принять что-нибудь покрепче. Кей умеет доводить людей до белого каления.

– Благодарю вас. – Лаура жадно выпила воду. – Хочу, чтобы вы знали, Нэнси. Он приходил сюда прошлой ночью. Мистер Такетт растянул связки и искал доктора Паттона. – Лаура решила не выдавать тайну Кея, а также скрыть собственную вину. Врачу положено сообщать властям о любом огнестрельном ранении.

Не ожидая приглашения, Нэнси опустилась на стул напротив Лауры.

– Кей Такетт всегда был отъявленным хулиганом. Помню, он как-то притащил в школу в мешке маленькую гремучую змею и пугал нас, девчонок. Непонятно, как она его самого не укусила. Должно быть, даже ядовитая змея понимала, что с ним не надо связываться. Он, конечно, хорош собой и знает об этом. Сколько баб пустили его к себе под юбку из-за прекрасных синих глаз и неотразимой улыбки. Думаю, в этом деле он мастак. Оно и понятно, когда у тебя такой опыт. Можно собрать целый полк женщин, которые это подтвердят. Что до меня, то я всегда его считала порядочной дрянью.

Лаура заставила себя улыбнуться.

– Подождите немного, Нэнси. Мне надо собраться с мыслями и успокоиться, и тогда я продолжу прием.

– Доктор Маллори, – сочувственно произнесла Нэнси, – все ваши пациенты вдруг вспомнили, что у них есть «неотложные дела». – И, переходя на дружеский тон, добавила: – Милочка, в приемной нет ни души.