Читать книгу Вариант Геры - Саша Чекалов - Страница 18

* * *

Итак, день выдался ненастный. Накрапывал дождик, чуть ли не первый в этом году.

На подходе к универу какой-то урод явно специально на полном ходу прижал свою «Хонду» к тротуару и обдал Герку грязью из лужи – и его, и приключившуюся рядом старушку с рюкзаком стеклотары…

Охранники на проходной долго не хотели пускать: студенческий билет забыл, хотя – ну ведь прекрасно же знают в лицо, гниды! и знают, что Герка это знает! Хорошо, что пробегал замдекана – снизошёл, вступился… зато и начал выяснять сразу, «почему так поздно», – пришлось врать про семейные обстоятельства…

В общем, тот ещё денёк.

На излёте безбрежного холла, у книжного киоска под лестницей – опять задержка (скорее по привычке, чем из какого-либо практического интереса: денег всё равно нет).

За стеклом здоровый том Сартра. Попросил посмотреть, полистал…

[«…вмешался:

– Я знаю, о каком герое вы говорите. Его звали Герострат. Он хотел стать знаменитым и не смог придумать ничего лучшего, чем сжечь храм в Эфесе, одно из семи чудес света.

– А как звали архитектора этого храма?

– Не помню, – признался он, – даже думаю, что имя его неизвестно.

– Правда? Но вы помните имя Герострата? Видите, он не так уж ошибся в расчётах». ]

Знакомые слова*, однако… Рассеянно вернул книгу продавцу, волком глянувшему из-под очков. Огляделся вокруг. Знакомых никого… Прошелестела мимо стайка субтильных девиц, – через полминуты из близлежащего туалета послышалось хихиканье… Столовская тётка, продающая с лотка гнусно пахнущие беляши, что-то прокричала гортанно своей напарнице – обосновавшейся с аналогичным товаром во-он там, вдалеке: возле небольшой, но крайне вяло продвигающейся и оттого нервной очереди к копировальному аппарату… «Ишь, делать ему нечего, стоит!» – пробормотала уборщица, резко, так, что расплескалась мыльная жижа, подвинув почти под самые Геркины ноги пластиковое ведро, и принялась с ожесточением елозить по мрамору пола неряшливой ветошью, надетой на алюминиевую лыжную палку…

Нет, эти ничего такого не помнили.

Эти – от века помнят только программы. Каждый свою собственную, якобы единственную и неповторимую: как бы самостоятельно сформировавшуюся постепенно в сознании под влиянием неумолимо повторяющихся ситуаций, а может, дремавшую в мозгу ещё до всякого сознания и «ждавшую своего часа»…

Вот, например, они твёрдо вызубрили, что утром надо непременно вставать с постели, быстро «приводить себя в порядок» и – куда-то идти, ехать, спешить… ползти из последних сил! – чтобы, наконец явившись туда, куда им позарез нужно являться, как ни в чём не бывало «делать своё дело»…

По прошествии же определённого времени они, напротив, должны прерваться, чтобы разбрестись по своим норам – и там, почти машинально проделав всё, что требует от них долг перед вечером, в конце концов провалиться в небытие.

Чтобы на следующее утро снова встать с постели и…

Потому что проснувшийся утром человек автоматически прекращает быть законно лежащим и становится предосудительно валяющимся! Человек, если он здоров, не имеет права заниматься тем, чего просит хилая душа его, истосковавшаяся, между прочим, по бессмысленному и необязательному! – нет, он должен переться к чёрту на кулички и «делать, что дóлжно», подчиняя каждое своё движение соответствующему алгоритму… Или он заболел, человек этот?!

Кстати, не мешало бы позвонить Дише: какой-то странный осадок остался после того разговора… Да и матери на работу звякнуть не мешало бы. Хоть узнать, во сколько её ждать. Может быть, ещё удастся сманеврировать как-то…