Читать книгу Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия - Сборник - Страница 26

Когда-то в былые времена в городе Эль-Башрахе жил-был портной, человек весьма зажиточный и любивший гулять и веселиться. Он имел обыкновение ходить с женой и развлекаться разными странными и забавными зрелищами. Однажды они вышли после полудня и, возвращаясь ввечеру домой, встретили горбуна, при виде которого даже сердитый мог расхохотаться, а несчастный – развлечься. Они остановились и стали смотреть на него, а затем пригласили его к себе в дом, чтобы угоститься.

Он согласился на их предложение и пошел к ним, а портной пошел на рынок, так как начинало уже смеркаться. Он принес сухой рыбы, хлеба, лимонов и сластей и, вернувшись, поставил рыбу перед горбуном. Они все сели за еду. Жена портного, взяв большой кусок рыбы и засунув его в рот горбуна, зажала ему рот рукой, говоря:

– Клянусь Аллахом, ты должен будешь проглотить его сразу, так как я не дам тебе времени прожевать.

Горбун проглотил, но в рыбе оказалась большая и острая кость, которая воткнулась ему в горло, и судьбе угодно было, чтобы он скончался.

– Силы небесные! – вскричал портной. – И пришлось же несчастному умереть таким образом на наших руках!

– Зачем бесполезно тратишь слова? – сказала жена.

– А что же мне делать? – спросил муж.

– Возьми его на руки, – отвечала она, – и прикрой шелковой салфеткой. Я пойду вперед, а ты иди за мною и говори: «Это сын мой, а это его мать, и мы несем его к врачу, чтобы он дал ему какого-нибудь лекарства.

Выслушав этот совет жены, портной встал и взял горбуна на руки. А жена, идя вслед за ним, восклицала:

– О дитя мое! Да сохранит тебя Аллах! Скажи, что у тебя болит? И как это ты заполучил оспу?

Все встреченные, слыша ее причитания, говорили:

– Она несет ребенка, захворавшего оспой.

Таким образом портной и жена его шли и спрашивали о месте жительства врача, и народ указал им на дом, занимаемый врачом-евреем. Они постучались в дверь, к ним вышла черная девочка-рабыня.

– Что вам надо? – спросила она.

– Мы принесли ребенка, – отвечала жена портного, – и желаем, чтобы врач взглянул на него. Вот возьми четверть червонца, и отдай его твоему хозяину, и проси его сойти вниз и взглянуть на моего сына, потому что он болен.

Девочка побежала наверх, а жена портного, войдя в сени, сказала своему мужу:

– Оставь здесь горбуна и уйдем скорее сами!

Портной, прислонив горбуна к стене, вышел с женой.

Девочка-рабыня между тем пошла к еврею и сказала ему:

– Там внизу ждет больной, которого принесли мужчина и женщина; они дали мне для тебя четверть червонца, для того чтобы ты прописал им, что нужно.

Увидав золото, еврей очень обрадовался и, встав второпях, стал спускаться вниз; здесь впотьмах он задел за горбуна.

– Эздра! – вскричал он. – О небо и десять заповедей! О Аарон и Иисус, сын Навина! Кажется, я толкнул больного, и он, свалившись с лестницы, умер! Как мне выйти теперь из дома с убитым человеком? О осел Эздры!

Он поднял горбуна, и снес его к своей жене, и рассказал ей, что с ним случилось.

– И зачем ты тратишь время по-пустому, – сказала она. – Ведь если ты просидишь до утра, то конец нам. Бросим-ка лучше тело его в дом нашего соседа-мусульманина. Он надсмотрщик кухни султана и часто кормит кошек[113] и мышей разными остатками. Если тело пролежит там ночь, то собаки, собирающиеся туда, наверное, съедят его всего[114].

Таким образом, еврей и жена его снесли горбуна наверх и спустили его на землю, прислонив к стене. После этого они сошли вниз.

Только что успели они это сделать, как надсмотрщик вернулся домой, отворил дверь, вышел со свечой во двор и, увидав человека, стоявшего в углу у самой кухни, вскричал:

– Это что такое? Клянусь Аллахом, что провизию у меня ворует Сын Адама, хоть я и прячу ее от кошек и собак. И если бы я убил всех кошек и собак нашего квартала, это не помогло бы нисколько, потому что они соскакивают с террас.

Говоря таким образом, он взял большую колотушку и, подойдя, к горбуну, ударил его изо всей мочи, а затем нанес еще второй удар по шее, после чего горбун упал, и надсмотрщик увидал, что он мертвый. Это сильно огорчило его.

– Только Господь и властен, и всемогущ! – вскричал он. – Да будут прокляты и сало, и мясо, из-за которых человек этот погиб от моей руки.

Взглянув затем на покойника и увидав, что он горбун, он проговорил:

– Мало тебе еще, что ты горбун, еще надо быть грабителем и искать и сало, и мясо? О Покровитель, прими меня под сень Твою!

Он взял покойника, поднял его и, спустившись на улицу, пошел с ним по базарной улице, и поставил его на ноги у лавки около узенького прохода.

Вскоре после этого султанскому маклеру, сильно выпившему, захотелось пойти в баню. Он шел, шатаясь, пока не дошел до горбуна, и, повернув к нему глаза, увидал, что у стены кто-то стоит. Надо сказать, что в начале ночи кто-то стащил с него чалму[115]. Увидав стоявшего горбуна, он вообразил, что тот намеревается учинить такое же воровство, и изо всей мочи ударил его кулаком по голове. Горбун тотчас же свалился к ногам христианина, а тот крикнул сторожа[116], продолжая, под влиянием винных паров, колотить упавшее тело. Сторож подошел и, увидав, что христианин[117] бьет мусульманина, сказал:

– Поднимись и оставь его!

Он встал, а сторож, подойдя к горбуну и увидав, что тот мертв, вскричал:

– Как смел христианин убить мусульманина?

Схватив христианина, он завязал ему назад руки и повел его к дому вали[118] а в это время христианин говорил в душе: «О, Господи! О Дева Святая! Как это я убил этого человека? И как скоро он умер от одного только удара кулака».

Хмель у него совершенно прошел, и он пришел в себя.

Горбун и христианин провели остатки этой ночи в доме вали, который приказал палачу громко обнародовать преступление христианина и поставить его около виселицы. После этого явившийся палач закинул ему на шею веревку и только что хотел вздернуть его, как вдруг сквозь толпу протолкался надсмотрщик и закричал:

– Не вешай его, потому что убийца не он, а я.

– Как же ты убил? – спросил вали.

– Сегодня ночью, – отвечал он, – я принес его домой и увидал, что человек спустился с террасы, чтобы украсть мое добро; я ударил его колотушкой по затылку, и он умер, и я вынес его на базарную улицу, где и поставил у самого входа в узкий проход. Разве мало того, что я убил мусульманина? Я не хочу, чтобы из-за меня убивали еще христианина. Не вешай никого, кроме меня.

Вали, услыхав эти слова, освободил христианского маклера и сказал палачу:

– Повесь вот этого человека на основании его собственного сознания.

Палач снял веревку с шеи христианина и накинул ее на шею надсмотрщика, и поставил его под виселицей, только что хотел повесить, как сквозь толпу пробрался врач-еврей и крикнул палачу:

– Не вешай, потому что убил не он, а я, и вот каким образом: несчастный пришел ко мне, чтобы вылечиться от какой-то болезни, а я, сходя к нему по лестнице, наткнулся на него, и он умер, и поэтому нe казните надсмотрщика, а казните меня.

Таким образом вали дал приказ повысить еврея-врача, и палач, сняв петлю с шеи надсмотрщика, накинул ее на шею еврея. Но вдруг явился портной и, пробравшись сквозь толпу, сказал палачу:

– Не вешай, потому что сделал это не кто иной, как я, и вот каким образом это случилось: я ходил днем веселиться и, возвращаясь в сумерки, встретил этого горбуна, несколько под хмельком, с бубнами в руках и весело распивающего; я остановился позабавиться им и пригласил его к себе в дом. Я купил рыбы, и мы сели поесть, а жена моя взяла кусок рыбы и кусочек хлеба и засунула их ему в рот, а он подавился и умер. После этого мы с женой снесли его в дом еврея. К нам сбежала девочка-негритянка, чтобы отворить дверь. В то время как она побежала наверх, я поставил горбуна у лестницы, и мы с женой ушли. Таким образом еврей сошел вниз и наткнулся на горбуна, и вообразил, что он убил его. Правда ли это? – прибавил он, обращаясь к еврею.

– Правда, – отвечал тот.

Портной, посмотрев на вали, сказал ему:

– Освободи еврея и повесь меня.

Услыхав это, вали был сильно удивлен и проговорил:

– Поистине это такое происшествие, которое следовало бы занести в книгу! Освободи еврея! – прибавил он, обращаясь к палачу: – и повесь портного в силу его собственного сознания.

Таким образом палач освободил еврея, сказав:

– То возьми этого, то отпусти того!.. Да неужели мы никого не повесим?

И он накинул петлю на шею портного.

Между тем горбун этот оказался шутом султана, который жить без него не мог, и так как накануне вечером горбун загулял и не являлся домой, то султан послал о нем справиться, и ему отвечали:

– О государь, вали нашел его мертвым и приказал повесить убийцу, но тут к нему пришли и один, и другой, и третий человек и сказали: не те убили его, а мы, и каждый из них рассказал, как он убил.

Султан, услыхав это, крикнул одному из своих приближенных:

– Иди к вали и приведи их всех ко мне.

Царедворец пошел к вали и застал палача в ту минуту, когда тот собирался вздернуть портного, и он рассказал вали, что султану уже доложено об этом деле.

Царедворец взял с собой вали и горбуна и приказал идти и портному, и еврею, и христианину, и надсмотрщику к султану. Вали, придя к царю, поцеловал прах у ног его и сообщил ему все, что произошло. Султан не только удивился, но и рассмеялся, услыхав его рассказ, и приказал записать его золотыми буквами.

– Слышали ли вы что-либо, подобное этой истории горбуна? – сказал он, обращаясь к присутствующим.

Христианин, подойдя к султану, сказал:

– О царь веков, если ты позволишь, то я расскажу тебе случившееся со мною событие, более странное и забавное, чем история горбуна.

– Ну так рассказывай свою историю, – сказал султан.

И христианин рассказал следующее: