Читать книгу Жизнь вместо жизни - Семён Штейнберг - Страница 7

Ещё в октябре прошлого года, был вызван к командиру радиорелейного и телефонно-телеграфного взвода – старшему лейтенанту Данилову, исполнявшему обязанности командира роты. Он предложил мне перейти к нему во взвод, сразу на четыре должности – старшим телеграфистом, полковым почтальоном, комсоргом взвода и просто старослужащим. После предстоящей очередной демобилизации в этом взводе не оставалось ни одного старослужащего для поддержания порядка – одна молодёжь, даже замкомвзвода был новоиспечённым, без опыта, сержантом… В армии под предложением всегда подразумевается приказ.

На приказ отвечаем мы – «ЕСТЬ!»

В этом взводе была передвижная радиорелейная станция с буквопечатающим аппаратом СТ-35. По штату, в экипаже должен быть старший телеграфист – я мог работать на нём по 1 классу. Почтальоном – не велика наука – отнести солдатские письма на почту и разнести по ротам пришедшие письма и газеты. Комсоргом – научимся, небольшой опыт у меня был. Старослужащим, «дедом», я становился автоматически…

С 1 ноября приступил к исполнению своих новых обязанностей, – вскоре мне присвоили самое высокое солдатское звание – ефрейтор. Теперь я понял, почему солдату дается так мало личного времени – чтобы не хватало его на всякого рода мысли и раздумья. На релейной станции запрещалось работать ближе, чем за 80 километров от Москвы – она работала в УКВ – диапазоне и могла создать помехи радиостанциям милиции и скорой помощи. Занятие полковой почтой занимало максимум два – три часа в день. Остальное время было мое.

В моё время срочная служба продолжалась три года. «Считалось», что первый год солдат учится, второй – служит, а третий – собирается домой. Так оно и было. Собирать особо было нечего, а вот задуматься мне было над чем. Больше всего, тревожило продолжение начатой до армии учёбы в институте и правильность выбранного мной пути.

Учась в одиннадцатилетней школе, производственное обучение мы проходили в новом, только что построенном цехе нашего завода. Когда мы появились в цехе, мастерами, руководителями бригад работали инженеры – выпускники УПИ. В момент ухода в армию на их местах работали старые кадровые специалисты, в лучшем случае – техники, ибо в этой работе ничего не было такого, где можно применять знания, полученные в ВУЗе. Достаточно было иметь мало – мальское соображение, даже при полном отсутствии не только высшего, но и среднего образования.

То, что учиться надо, – это не подлежало сомнению. Выбирать другой ВУЗ? Какой и где? В двадцать два года начинать с нуля, когда твои ровесники уже заканчивают учёбу?… Вопросы были серьёзные, но беспокоили ещё и другие проблемы. После истории с немецким, меня одолевали сомнения – смогу ли я вообще учиться после трёхлетнего перерыва?

Мне прислали из дома мои учебники и конспекты по математике, физике и химии, по которым я начинал учёбу в институте – начал их пролистывать и понял, что ничего не помню. Это было ещё пол беды – беда была в том, что я читал и ничего не мог запомнить. Пока читаешь – всё ясно и понятно. Закрыл книгу – всё, в голове пусто. Вот, когда я, действительно, по – настоящему испугался и не знал, что делать.

В марте я получил десятидневный отпуск с поездкой домой.

Обратно возвращался поездом. В Перми ко мне в кубрик подсели два лейтенанта в авиационной форме. Разговорились. Оказалось, оба они авиационные специалисты, прослужившие два года в строевой авиачасти и теперь возвращались со стажировки на моторном заводе. Когда услышал, что они техники, а не лётчики, я даже не то, чтобы удивился, а скорее обрадовался, увидев вживую людей той специальности, о которой втайне продолжал мечтать.

– Чему ты так удивляешься, или считаешь, что в авиации одни лётчики?

– Нет, не считаю. Я знаю, что самолёты надо готовить к полётам и занимаются этим авиационные техники и механики.

Коротая дорожное время, рассказал своим попутчикам о своём двоюродном брате, бывшем их коллеге, о своём первом наставнике, о том, что сам собирался в авиационный ВУЗ, вместо этого поступил в другой, а потом и вовсе оказался на срочной службе.

– Если ты, по прежнему, хочешь связать свою жизнь с авиацией, почему тебе не перевестись в Даугавпилсское авиаинженерное училище, которое мы заканчивали. Единственное высшее училище среди аналогичных.

– Первые два курса – общеармейская подготовка – это я уже проходил и повторять второй раз не хочется. Ещё бесполезно потерянные два года.

– Вот тебе адрес, напиши начальнику училища, что и как, возьми в части характеристику и свои оценки по боевой и политической подготовке.

Он имеет право переводить военнослужащих срочной службы, успешно сдавших зачёты по общеармейским дисциплинам, на второй и даже на третий курс. Если он заинтересуется, пришлёт вызов на имя командира части и сам проведёт собеседование. Только пиши сейчас, потом будет поздно. – Если письмо до него не дойдёт? – Дойдёт. Напиши лично начальнику училища, генерал-майору Низовцеву Л.М. Такое письмо обязательно ему попадёт…

Говорят, что судьба определена человеку ещё с момента его рождения. Ерунда всё это. Человек сам её делает, сам её выбирает. Не попади я мальчишкой на ту ёлку незваным гостем, может быть не пришлось менять престижную школу на завод. Возможно, поступил бы в МАИ и окончил его, правда кем бы стал – неизвестно. Не попади на завод, не встретил бы хорошего человека – капитана Шантурова. Не попади в армию и не попади в этот поезд, не встретил бы этих двух лейтенантов…

Кто знает, где потеряешь, а где найдёшь???…

Разговор с лейтенантами разбередил мне всю душу. Обдумывая их предложение и не найдя ответа для самого себя, переговорил с Даниловым и с замполитом роты, старшим лейтенантом Китаевым. Оба офицера поддержали меня, помогли подготовить необходимые документы.

Пока готовились документы, написал своей девушке. Когда-то мы с ней говорили на подобную тему, но это было давно. Написал и об условиях, которые могут нас ожидать; привёл слова брата…

Ответа не было долго. Ожидал всего – одобрения или несогласия. Однако ответ меня обескуражил – «поступай, как знаешь». Это означало одно – со мной ей не по пути.

Получив документы, в последних числах марта отправил заказное письмо в Даугавпилс, на имя начальника училища…

В середине апреля меня неожиданно назначают начальником нашей релейной станции, присвоив звание младшего сержанта – до этого на этой должности числился замкомвзвода. Зачем?… Оба офицера «посоветовали» начать тренироваться с химзащитой, на стрельбище, в строевой подготовке – вспомнить «молодость», вдруг захотят посмотреть, как и чему учат в ОМСДОНе… Чтобы не привлекать внимание любопытных, пришлось, прячась в укромных местах, начать тренировки, ездить со стрелковыми ротами на стрельбище. Половину мая, и почти весь июнь, – на третьем году службы, за пять месяцев до демобилизации, вспоминал курс молодого бойца.

В первых числах июля, одетый в парадную форму, предстал перед командиром полка – полковником Козыревым и начштаба – Героем Советского Союза, подполковником Жоговым. Осмотр был тщательным. Оба остались недовольными моим внешним видом – парадная форма тоже заканчивала службу. Было приказано одеться во всё новое, от нижнего белья до сапог и получить новый комплект летнего обмундирования – Х/Б. Всё обмундирование подогнать в швейной мастерской.

– Не роту связи – всю дивизию представлять будет, – выговаривал полковник командиру роты. – Срок три дня, затем снова ко мне…

Через три дня получил проездные документы, продовольственный аттестат, и предписание – явиться в распоряжение начальника Даугавпилсского высшего авиационного инженерного училища и вызов. Оказывается, он пришёл ещё в мае.