Читать книгу Вкрадцыи. Весёлые истории - Сергей Бушов - Страница 23

Сквозь спадающие неровными волнами французские шторы пробивался свет. Из коридорчика вышел не выспавшийся Лысов и с удивлением увидел Марию Аркадьевну, которая стояла в центре холла и смотрела на свой чёрный приборчик. На нём была приоткрыта крышка, так что обнажился экран, по которому бежали загадочные символы.

– Вы уже на ногах? – спросил он. – Что так рано?

– Беспокоюсь, – сказала Мария Аркадьевна. – Прибор показывает, что пщеш либо уже создан и находится близко, либо вот-вот будет создан.

– Меня сейчас больше беспокоит завтрак, – ответил Лысов. – Скоро все уже встанут, потянутся на кухню, а там ничего не готово.

– Кому будет нужен завтрак, если вся Вселенная превратится в пустоту? – возмутилась Мария Аркадьевна.

– Я предпочитаю об этом не думать, – сказал Лысов. – Позвольте, я отправлю дочку на кухню. Пусть помогает.

Он вышел в коридор, а через несколько минут вернулся с зевающей Тиной, которая сонно кивала и говорила:

– Хорошо, папа. А кашу как варить?

– Да я же не говорил «кашу», – отвечал Лысов. – Я сказал «бутерброды».

– А, – отвечала Тина. – Я не расслышала.

Они скрылись на лестнице, а ещё минут через десять Лысов вернулся с озабоченным лицом.

– Дети, дети… – сказал он. – Но на чём мы остановились?

– Меня немного волнует вчерашний мужчина с этим его зельем, – ответила Суконская. – Конечно, это не пщеш, но вдруг он добавит ещё какие-то компоненты? Вы представляете, для чего ему такое могло понадобится?

– Нет, – ответил Лысов. – Может быть, стоит обыскать отель? Конечно, так, чтобы не потревожить постояльцев.

– Да, я как раз думала об этом, – ответил Суконская. – Пожалуй, я запущу свой глазик.

Как и в прошлый раз, из её глазницы вылетел глаз и, пару раз перекувыркнувшись, полетел в коридор.

– Как вы умудряетесь одним глазом смотреть здесь, а другим там? – удивился Лысов. – Я бы с ума с сошёл от такого.

– Я же разведчица, – сказала Суконская, делая шаг. – Я умею концентрироваться, брать себя в руки, терпеть лишения…

В этот момент она споткнулась и чуть не упала на пол, подхваченная Лысовым.

– Спасибо, – сказала Мария Аркадьевна. – Голова кружится. Там мой глаз как раз висел возле двери этого подозрительного человека… И дверь приоткрылась на секунду, человек выглянул, а глаз сумел незаметно шмыгнуть внутрь. Это было так неожиданно, что я потеряла равновесие. Да-да, всё в порядке. Я стою.

– Простите, – Лысов выпустил талию Суконской, смутившись.

– Ещё какой-то стаканчик… – сказала Суконская, глядя единственным глазом прямо перед собой. – Но он пуст. Вижу мужчину. Он стоит на коленях, будто о чём-то просит. Вижу женщину в длинном халате. Она что-то такое делает с картинкой. Кажется, это называется «молиться». Что же… Ничего подозрительного. Возможно, насчёт зелья я ошибалась, так что надо проверить других постояльцев. Но как покинуть номер, если дверь закрыта? И окна… Ладно, мой глаз и сам найдёт путь, если ему приказать возвращаться.

В этот момент в холле появилась Полуэктова, которая тащила в руках два огромных пакета, набитых разноцветными мягкими упаковками.

– Вот, – сказала она, поставив пакеты возле Суконской. – Четыре тысячи триста восемьдесят три шарика, по числу дней, прожитых Васенькой.

Мария Аркадьевна прикрыла отсутствующий глаз рукой и отвернула в сторону голову.

– Эм, – сказала она. – Ему исполняется двенадцать лет?

– Да, – ответила Полуэктова.

– Тогда, насколько я понимаю, четыре тысячи восемьдесят третий день он ещё не прожил.

– Не прожил, так проживёт, – сказала Полуэктова. – Можете начинать надувать.

– Я? – удивилась Суконская.

– Все, кто может, пусть надувают. Времени мало. Я на два часа заказала пиццу, а на три торт. И, кстати, всех постояльцев лучше позвать на праздник. Чтобы Васеньке было повеселее.

– Извините, – сказала Суконская, – но вам не кажется…

– Не волнуйтесь, Лариса Николаевна, – вмешался Лысов. – Мы сделаем всё, что возможно.

– А вот она, похоже, с вами не согласна, – заметила Полуэктова. – Она на меня даже не смотрит…

– Не обращайте на неё внимания, – Лысов взял Полуэктову под ручку, отводя в сторону. – Мне нужно с вами посоветоваться. Где лучше развесить шарики?

– Да вы что, – Полуэктова отстранилась от него, как от умалишённого. – Да вы можете себе представить четыре тысячи шариков? Да они должны быть просто везде!

В этот момент к Суконской подлетел её глаз, весь испачканный в коричневой жиже, которая капала с него на пол. Мария Аркадьевна перехватила его в воздухе, поморщившись, а затем, достав из сумочки влажные салфетки, принялась его оттирать.

– Так что я бы на вашем месте, – сказала Полуэктова Лысову, – прямо сейчас начала надувательство. Иначе можете не успеть, и гонорар, соответственно, будет пересмотрен. О квесте тоже подумайте. Он должен быть… – она задумалась, подбирая слово, – впечатляющим!

Полуэктова зыркнула на Суконскую, которая как раз вставила глаз на место, подошла к ней и добавила:

– А на вашем месте я бы не макияжем занималась, – она вырвала использованную салфетку из её руки, – а помогала бы с шариками!

Полуэктова громко высморкалась в салфетку, потом вся скривилась, видимо, унюхав что-то неприятное, и быстрыми шагами удалилась из холла, не меняя выражения лица.

– Ну что же, – сказал Лысов, – надо надувать шарики. Если хотите, вы можете продолжить ваши поиски пщеша, я сам надую.

Он подошёл к пакетам и взял пару упаковок шариков.

– Нет, что вы, – ответила Суконская. – Я вам, конечно, помогу. Дайте одну. Я ведь даже пока не представляю, где искать пщеш. Заодно и подумаю. Однако зачем вы вообще согласились на этот день рождения? Вы же не обязаны.

Лысов протянул ей одну пачку шариков и сел в соседнее кресло.

– Во-первых, – сказал он, – я всегда стараюсь думать, что желание клиента – закон. Мне кажется, это правильный подход. А во-вторых, если они и вправду заплатят этот миллион, отель будет спасён. Мы еле выживаем.

– Может быть, вам и не нужен этот отель? – спросила Мария Аркадьевна. – Может быть, вам стоит поискать себе другое занятие?

Лысов посмотрел на неё внимательно.

– Я не могу, – ответил он после небольшой паузы. – Понимаете, Жанна очень увлеклась этим проектом. Он был для неё будто бы источником силы. Она могла уехать в деревню, например, договариваться насчёт продуктов, исчезнуть на пару дней, а потом вернуться такой счастливой… Спрашиваешь, куда пропадала. Отвечает, что нашла хорошего поставщика яиц и не заметила, что батарейка в телефоне села… – Лысов посмотрел в окно с лёгкой улыбкой на губах. – Если бы она была сейчас здесь, она была бы рада, что я пытаюсь продолжать её дело.

– Но ведь она умерла, – тихо возразила Суконская.

Лысов зыркнул на неё, свёл брови вместе, потом отвернулся.

– Давайте уж лучше надувать шарики. Умеете? Нет? Сейчас покажу.

Он вскрыл одну из упаковок и, взяв маленький синий шарик, похожий на дохлого червяка, начал дуть. Мария Аркадьевна взяла другой, красный и, проследив, что делает Лысов, попыталась повторить за ним. Получилось не сразу, но скоро шар начал увеличиваться в размерах. Лысов, завязав первый шарик, отложил его в сторону, и тот покатился по паркету в сторону коридора. Взял второй.

– Фух! – сказала Суконская, закончив с первым шариком. – Тяжело.

Она взяла второй, а Лысов уже начинал следующий.

В этот момент из коридора появился, оглядываясь по сторонам, Вася. Он прокрался вдоль стены, потом пробежал круг по холлу, а затем исчез, видимо, укрывшись за спинками кресел.

И вот, когда Мария Аркадьевна уже почти надула второй шар, а Лысов заканчивал четвёртый, из-за спинки кресла вдруг выпрыгнул Вася и закричал диким голосом:

– Мышь во рту!

Оба шарика вырвались из рук надувающих и заскакали со свистом по холлу, выпуская воздух. Мария Аркадьевна всем своим видом изобразила сердитый испуг, а Лысов залился хохотом, от которого лицо его раскраснелось, а волосы растрепались и встали хохлом.

Вася тем временем, довольный собой, скрылся на лестнице.

– Весёлый мальчик, – сказал Лысов. – Однако же я беспокоюсь насчёт Тины и завтрака… Пойду-ка проверю… Если несложно, понадувайте шарики. Куда те улетели? Не вижу.

– Надеюсь, больше никакая мышь во рту не помешает, – ответила Суконская, взяв следующий шарик.

Лысов, оглядевшись и так и не найдя улетевшие шарики, удалился. Через пару минут появился Скворцов, одетый в джинсы и футболку. Он пересёк холл, зыркнул на Марию Аркадьевну и хотел было идти обратно, но наткнулся на Валеру, который, нахмурившись, двигался из коридорчика.

– Доброе утро, – сказал Скворцов. – Я как раз вас искал. Вернее, не вас, но уж лучше вы, чем никто.

– И вам того же, – ответил Валерий. – Однако рановато вы вскочили, сударь. Если вы насчёт завтрака, то я ещё не распорядился. Каюсь, поддался веянию времени, проспал, как безмозглый подросток.

– Да нет, – ответил Скворцов. – Я не о том. Я раньше бывал у вас здесь, но как-то так получилось, что совершенно ничего не знаю об окрестностях.

Тем временем в холл вошла Ангелина, собиралась спуститься ниже, в столовую, но, услышав разговор, задержалась.

– Как-то раньше, – продолжал Скворцов, не обращая на неё внимания, – мне всегда хватало развлечений в номере. А сейчас… Короче говоря, не знаете, есть ли здесь что-то развлекательное? Кинотеатр? Театр? Мюзик-холл какой-нибудь?

– Если только в параллельном пространстве, – ответил Валера. – Однако если я найду свою водичку, то я вам могу рассказать многое на этот счёт…

– Неужели даже и музея нет? – перебил Скворцов. – Краеведческого хотя бы…

– В параллельном пространстве все ходят задом наперёд, – сказал Валера, – потому что у них неудобная обувь. У них нету фабрики «Скороход», как у нас, а у «Адидаса» всего две полоски, поэтому он и вовсе никуда не годится.

– Понятно, – Скворцов вздохнул и, заскучав, отвернулся.

– А вы что же, – спросил Валера, – думаете, куда отвести свою даму?

– Ну… в некотором роде, – Скворцов снова повернулся к Валере и заглянул ему в глаза. – Понимаете ли…

– Понимаю, – ответил Валера. – Ключик не можете подобрать.

– Да! – воскликнул Скворцов. – И это для меня странно. – Он вдруг зашагал вдоль стойки ресепшна туда, потом обратно. – Я вам честно признаюсь – я бабник. У меня никогда не было никаких других интересов, кроме секса. И были времена, когда я был в своём деле чемпионом…

– А потом, – сказал Валера, – волосики поредели, морщинки пошли…

– Да это ещё полбеды! – подхватил Скворцов, но вдруг взглянул в лицо Валеры и осёкся.

– И нестояха, – заключил Валера.

Роберт Эдуардович грустно вздохнул, взор его стал тусклым и жалобным.

– А я ведь привык одерживать победы. Ставлю себе трудные цели, выбираю самых недоступных – и беру бастион! – Скворцов ещё раз прошёлся вдоль холла, потом остановился, пожал плечами. – Ну, положим, с этим делом я пока справляюсь. Виагра не очень помогает, но мне посоветовали зелье… Кроме самых тяжёлых случаев, всё хорошо. Но ведь меня как раз и тянет на самые тяжёлые! Я же должен быть первым!

Скворцов стукнул кулаком по стойке.

– Я же эту богомолицу выбрал потому, что сразу видно – крепкий орешек. И чем-то пахла она таким, несчастным… Я ехал сюда, подсадил в машину, голосовала. И как-то смог так речь повести, так словами её убаюкать, что про всё забыла…

– Не даёт? – перебил Валера.

– Так ведь я же как раз и хотел неприступную! – воскликнул Скворцов. – Это же такой рубеж! Она прямо идеал! Она отказалась со мной в одну постель ложиться! Даже раздеваться отказалась! Так и спала в кресле.

– Извините, – вдруг подала голос Ангелина, – а зачем вам, собственно, это нужно? Добиваться всё новых женщин – зачем?

Скворцов бросил в её сторону взгляд, прошёлся ещё немного туда-сюда.

– Ну, как… Азарт, видимо… Я думаю, вам не понять…

– Я просто думаю, – сказала Ангелина, – что вы и сами не знаете, зачем это вам. Просто другого смысла в вашей жизни нет.

– Ну как же… – возразил Скворцов. – У меня есть жена, сын-балбес. Доход неплохой. Я же владелец большой торговой компании. Отмываем деньги. Правда, от дел я отошёл… Скучно. У меня подчинённых куча, пусть они и работают.

– Знаете, – сказала Ангелина, подходя ближе, – у каждого человека наступает в жизни момент, когда он чего-то достиг и не знает, что делать дальше. Потому что раньше ему надо было вырасти, понять жизнь, чего-то в ней добиться. А потом он понимает, что всего добился, но ему нужно совсем не это. Как в вашем случае – жена вам не нужна, сын, видимо, тоже, а уж бизнес и вовсе. Вот вы и пускаетесь во всякие глупости, будто пытаетесь кому-то что-то доказать…

– Я не люблю, когда мне читают мораль, – сказал Скворцов.

– Я и не собиралась, – ответила Ангелина. – Нет здесь никакой морали. Просто я такая же, как вы. В некотором смысле. И шалила в молодости много, и завела семью потом. Богемную. Сама стала певицей, в кино снималась. Ну, вы знаете, наверно.

– Нет… Я не знал, – во взгляде Скворцова вдруг появилась заинтересованность. – И что же дальше?

– Да ничего, – ответил Ангелина. – Я вдруг поняла, что это всё мне не нужно. Дети мои меня бросили, съёмки и выступления – просто зарабатывание денег на мне разными сволочами, да и муж мой бывший – такая же сволочь, я ему как украшение нужна была. Ну, я и бросила всё. Стала думать о том, что мне нравится. Сначала купила гаражик, стала уходить туда, ковыряться. Потом села на мотоцикл и поехала на восток.

– И куда же приехали? – уточнил Скворцов.

– Сначала к разрушенному мосту, если честно. Не пользуюсь навигаторами, да и не было их тогда.

– А потом?

– Потом поехала на запад. Потом опять на восток. Сначала придумывала себе цели, куда ехать, потом поняла, что это совершенно не важно. Главное – путь. Я получаю удовольствие от того, что еду.

– И чем это всё закончится? – спросил Скворцов.

– У всех заканчивается всё одинаково, – ответила Ангелина. – Но, мне кажется, лучше умереть уже понимая, в чём для тебя заключается жизнь.

– Но разве это не то же самое, что… – начал Скворцов, но не закончил мысли.

В этот момент с лестницы показалась Тина с растерянно-задумчивым взглядом, семенящая, кажется, куда-то мимо всех, а за ней Лысов, нравоучительным тоном говорящий:

– Кто же варит яйца полчаса? Я тебя такому учил? И если уж задумала делать гренки, то к чему там соевый соус?

Он вдруг заметил людей в холле.

– Э, – сказал Лысов. – Господа! Извините за небольшую задержку. Завтрак готов! Можете пройти в столовую вниз по лестнице.

Скворцов и Ангелина, очевидно, собираясь продолжить разговор, двинулись куда было указано. Суконская, отложив надутый шарик, тоже.

– Валера, – обратился к Валерию Лысов. – Тебя попросили провести для ребёнка квест и выступить в роли аниматора.

– Я знаю, – отмахнулся Валерий. – Можете не беспокоиться. У меня всё готово. Я даже таблетки сегодня специально не принимал. Вот увидите, всё будет на высшем уровне. Я ещё при Сталине утренники устраивал, а потом за это сидел.

– Я и не знал, что ты сидел, – нахмурился Лысов. – Надо же…

– Как же ты не знал? – удивился Валера. – Я же тебе всё время говорю – при Сталине РенТВ-то не было…

И они за этим разговором проследовали в столовую вслед за всеми.