Читать книгу Вкрадцыи. Весёлые истории - Сергей Бушов - Страница 24

Словно огромный валун, сорвавшийся с горы, словно шаровая молния, которой, говорят, никогда не существовало, но которая убила за долгую человеческую историю не одного несчастного, в холл влетела Лариса Николаевна Полуэктова в бордовом шёлковом платье, тщательно обтягивающем все её жиры.

– Вы что это?! – закричала она. – Почему так мало шариков? Скоро уже пиццу привезут. Мы же здесь будем всё отмечать, правда? Тогда нужно ставить столы!

– Да! – согласился Лысов. – Вы абсолютно правы! Надо ускориться! А не хочет кто-нибудь понадувать вместо меня? А я пока столы принесу…

Серафима направилась к Лысову, но прошла мимо и, уставившись в окно, начала активно креститься.

– Давайте я, – сказала Ангелина.

Мария Аркадьевна, услышав слово «ускориться», суетливо сделала несколько выдохов в шарик, отчего он резко взорвался прямо в лицо Полуэктовой.

– Так, – сказала Лариса Николаевна, поправив тугой воротник на платье, стягивающий жирную шею. – Теперь одного будет не хватать! Вы что же, желаете моему ребёнку смерти?

– Да никто же и не заметит… – пролепетала Суконская.

– Я замечу, – ответила Полуэктова. – Но вам повезло. У меня одна упаковка есть запасная. Надувайте дальше, и чтобы больше никаких ошибок!

Она недоброжелательно глянула на Серафиму и пробормотала нечто вроде «день свят, а дела стоят».

– Вот и первый, – сказал Лысов, со стуком устанавливая принесённый стол в центре зала.

Мария Аркадьевна взяла следующий шарик и начала усиленно надувать. От напряжения глаз её вдруг выпрыгнул и отлетел прямо в руку Лысову. Тот, моментально оценив обстановку, бросил его обратно, и Мария Аркадьевна вернула глаз на место.

– Простите, – вдруг побледнела Полуэктова, которая, как оказалась, за всем этим наблюдала. – Мне вдруг показалось, что у вас… Хотя, должно быть, это со мной что-то не так. То мне кажется, что Васенька стал странным, то вы…

Она попятилась, вдруг наступила на шарик и, испугавшись взрыва под ногой, подпрыгнула с громким воплем, охнула, схватилась за сердце и поторопилась на лестницу.

– Так, – сказал Лысов, подвинув стол подальше. – Нужна ещё пара столов и несколько стульев. А где же Валера?

Он покачал головой, посмотрел на часы и ушёл снова.

Скоро в холле собрались практически все. Уже успокоившаяся Полуэктова принесла тарелки с конфетами и горками печенья в виде разных животных. Как она сказала, «для затравки, пока пиццу не привезут». Впрочем, ещё далеко не все шарики были надуты, когда Ларисе Николаевне позвонили.

– А вот и пицца, – сказала она. – Сходите кто-нибудь, принесите. Там всё уплачено. А я пока за Васенькой.

Началась суета. Скворцов с Ангелиной двигали столы и стулья, Лысов и Суконская заносили и расставляли коробки с пиццей, Серафима стояла и смотрела в окно.

Зал выглядел празднично. Те шарики, что успели надуть, валялись по всему полу, а в центре красовался длинный стол, накрытый белой скатертью – конечно же, составленный из нескольких маленьких. Во главе стола оставили место для именинника и родителей, далее расположились Лысов и Суконская, Ангелина, Скворцов и Серафима, все лицом к центру зала, где предполагалось некое развлекательное действие. На столе расставлены были бутылки воды, пачки сока, коробки с пиццей и тарелочки со сладостями.

Наконец в холл спустились Полуэктовы, ведя за собой Васеньку, разряженного в костюм с бабочкой.

– О, пицца! – закричал он, подбежал к столу, оторвал по куску в каждую руку и начал жадно есть. – А подарки где?

– Подарки в самом конце, – строго сказала Лариса Николаевна. – После торта и после квеста. А где же наш аниматор?

Все переглянулись. Лысов обеспокоенно нахмурился и уже думал было начать импровизировать, но тут из-за занавески выскочил Валера. Одет он был чудно – пижамные штаны в клеточку, свободная белая рубаха, на лице вместо клоунского носа надета красная пробка от бутылки «Кока-колы», а на голове – накладные уши из картона. В одной руке Валера держал стакан с водой, в другой – бейсбольную биту.

– Приветствую достопочтенную публику! – закричал Валера. – А знаете ли вы, по какому поводу мы здесь собрались? Не знаете? Сдаётся мне, что в этой комнате кому-то исполнилось двенадцать лет! И хотя уже ясно, что этого мальчика в Хогварц не взяли, я думаю, что он нам приготовит несколько сюрпризов! Похлопаем Васе.

И все дружно захлопали. Сам именинник уплетал третий кусок пиццы, умудрившись измазать в соусе нос, однако на последних словах Валеры замер и стал жевать чуть задумчивее.

– А вы кто у нас? – с весёлой интонацией спросила Лариса Николаевна. – Мне кажется, вы мышка?

– Не-ет, – проблеял Валерий. – Я – старый осёл! Я потомок древнегреческих ослов Ахиллеса и Энея, поэтому зовусь я Ахиней. Вася! Я поздравляю тебя с твоим двенадцатилетием! Дюжина лет – это очень много, и я надеюсь, что твоей сообразительности хватит для того, чтобы отгадать все мои загадки и решить мой праздничный весёлый квест!

– Я люблю загадки! – сказал Вася, проглотив остатки пиццы. – Давай квест, осёл!

– Так… – сказал Валера, наморщив лоб. – Сдаётся мне, что первое задание ты сможешь найти в темноте. Там, где что-то растёт и шевелится… – тут Валера продемонстрировал пальцами, как именно можно расти и шевелиться.

– Сейчас найду! – закричал Вася и засновал по помещению, однако через пару секунд замер. – Ахерей, но ведь здесь светло. Или надо выключить свет?

– Я – Ахиней, – поправил Валера. – Подумай, – он сделал умное лицо. – Не везде же свет может проникнуть… Вспомни загадку… Сидит девица в темнице, а коса на улице….

– Собака! – закричал Вася. – Она сама в будке, а цепь на улице. Но где же здесь собака? А! В сумке?

– Да нет же! – Валера рассердился. – Вот в наше время дети были сообразительнее. Загадаешь им загадку, они сразу ответят «морковь», потому что другого ничего и нет в магазинах. А сейчас тебе и авокады, и кокосы…

– Ага! – закричал Вася, снова засуетившись. – Где-то должна быть морковь… Хотя нет. – Он посмотрел на Валеру, и на лице мальчика стала заметна мыслительная деятельность. – Морковь не видит свет, потому что она растёт в земле. А земля у нас есть, вот тут…

Он подбежал к кадке с пальмой и, чуть пошарив пальцами, извлёк из почвы прозрачный файлик с бумажкой.

– Ага! – воскликнул он. – Вот и второе задание! Я умею читать! Я уже в шестой класс хожу! Здесь написано: «Включи телевизор, и первое, что увидишь – подсказка».

– Молодец Валера! – шепнул Лысов сидящей рядом Суконской. – И когда он всё успел придумать?

– Не знаю, – сказала Мария Аркадьевна тихо, – но вся эта суета отвлекает меня от моей миссии. В любой момент Вселенной может наступить конец, а мы тут в игрушки играем. И к тому же я проголодалась.

Она взяла с тарелочки печенье в форме верблюда и быстро сжевала, а потом взяла следующее.

Тем временем Вася нашёл пульт, который лежал на стойке ресепшна и, направив его на телевизор, включил. На экране шла передача о животных. По камням ползла зелёная глазастая ящерица с высунутым языком.

– Ага! – крикнул Вася, брызнув слюной на весь стол. – Там крокодил! Это первое, что я увидел.

– Это ящерица, – поправил его Валерий. – И это подсказка.

– Ящерица… – Вася закрутил головой. – Значит, надо найти ящерицу где-то тут, правильно? – Он вдруг уставился на Суконскую и резко ткнул в неё пальцем. – Вот она! Ящерица! У неё во рту!

– Блин, – сказала Мария Аркадьевна, с перепугу проглотив печенье и закашлявшись. – Я чуть не подавилась.

– Ящерица! – завопил Вася. – Она съела ящерицу! Она у неё внутри! Ахиней, надо вскрывать!

– Спокойно, – перебил его Валера. – Вскрывать никого не будем. Но угадал ты правильно. Эта тётя ела печенье в виде ящерицы. Где-то рядом – следующая загадка.

– Э… – сказал недоумённо Лысов. – Валера, а как ты… Ну ладно.

В этот момент у Полуэктовой зазвонил телефон. Она ответила и, прижав телефон к уху, бросила мужу:

– Пошли! Там торт! И подарки надо принести.

Они встали и направились на улицу.

Вася же обогнул стол и угрожающе приблизился к Суконской.

– Где подсказка? – спросил он так сурово, как только может это сделать двенадцатилетний мальчик в костюмчике.

– У меня ничего нет… – Мария Аркадьевна продемонстрировала пустые руки, встала со стула и попятилась.

Вася посмотрел с подозрением на неё, потом на стул. Заглянул под сиденье.

– Ага! – крикнул он. – Тут снизу конверт приклеен.

Он достал конверт и грубо разорвал, вытащив изнутри небольшой листочек.

В этот момент колокольчик на входе затрясся, и в помещение въехал огромный белый торт на багажной тележке. Он был похож на коричневую гору, облитую белым снегом.

Тележку толкали Полуэктовы с лицами, ещё более приторными, чем сам торт. Они подкатили её вплотную к стойке и синхронно указали руками на этот шедевр кулинарии.

– Вот! – сказала Лариса Николаевна. – Самый дорогой, что смогли! Спецзаказ! Тарелки организуйте, – последнее было брошено Лысову. – А мы за подарками в номер.

И они опять удалились.

– А что их организовывать? – хмыкнул Лысов. – Вон же тарелки, – он кивнул на буфет.

– Вам наложить? – спросил Скворцов Ангелину.

– Пожалуй, – сказала она, и Роберт Эдуардович отправился к буфету за тарелками.

– Ничего не понимаю, – пробормотал Вася, крутя бумажку с подсказкой. – Ахиней! Тут написано: «Следующее и последнее задание найдёшь там, куда укажет живой мертвец». А где тут мертвец? – Вася повернулся к столу. – Кто-то из вас мертвец?

Все сидели растерянно. Серафима поглубже укуталась в платок.

– Всё сейчас будет, – сказал Валера с загадочной улыбкой…

Тут дверь снова звякнула, и на пороге появился престранный субъект, тощий и длинный. Он был одет в замызганный пиджак грязно-красного цвета; бритая голова, обвешанная мокрыми стеблями травы, придавала ему сходство с уродливой русалкой мужского пола, а взгляд был настолько безумным, что даже сам Валера не сразу узнал в вошедшем Гришу.

– Ну, что я говорил? – торжественно произнёс Валера. – Вот вам и зомби!

– Граждане! – сказал Гриша. – Как же я безумно рад, что я вас нашёл! Представляете – я словно заново родился.

– Слушаем вас, возродившийся из праха, – сказал Валера, склонив голову.

– А можно воды? – спросил Гриша.

Валера протянул свой стакан, который всё это время держал в руке. Гриша выпил и вернул стакан назад, а Валера отправился к кулеру наполнить его снова.

– Эх! – сказал Гриша громко. – Я уж думал, что всё. Памяти нет, мозги кончились. И что делать? Я не помню ни кто я, ни откуда. Очнулся в канаве, в грязи. Думаю – один я такой на свете, с руками и с ногами. И вроде помню, что нет, не один, а какое-то сомнение всё равно…

Гриша плюхнулся на стул, придвинутый ему Ангелиной.

– Я тут долго бродил. Пытался вспомнить хоть что-нибудь. Чтобы смысл был. А потом увидел ваши эти хоромы. И над ними написано «Тихон Изотов» такими чудными буквами…

Лысов вздрогнул так, что под ним скрипнул стул.

– Простите, – переспросил он, – что вы сказали?

– Да на вашем особнячке буквы горят: «Тихон Изотов», – ответил Гриша. – Оно, конечно, с такими завиточками написано, что шиш прочитаешь. Но я вспомнил. Это у нас мужик такой в деревне был. Деловой очень. Крепкий, рослый. Бабы по нему сохли. Вот не так давно только уехал куда-то. И меня сразу как включило… Я и деревню свою вспомнил, и маму, и бабушку, и всех родственников до седьмого колена…. А это значит, есть мне куда идти. Пойду. Спасибочки.

– Э! – сказал Вася. – А показать?

– Что показать? – не понял Гриша.

– Ты же живой мертвец. У меня тут в записке написано, что ты должен куда-то показать.

– Да, – согласился Гриша. – Я теперь всем покажу.

И он, выставив палец вверх, двинулся к выходу.

Вася, оторопело взглянув на потолок, вдруг закричал:

– Вижу! Вижу! Там вон письмо запрятано!

И правда, у основания люстры виднелся край конверта, торчащий совсем чуть-чуть из-за круглой потолочной чаши. Валера уже услужливо подносил стремянку.

– Это что же получается, – прошептал Лысов, – этот отель на самом деле назван в честь… любовника моей жены?

Суконская накрыла своей ладошкой его кулак, лежащий на столе.

– Извините, – сказала она, – может, это и не моё дело, но какая уже теперь разница? Она же умерла…

– Для меня есть разница, – тихо сказал Лысов. – Я теперь всё-всё понимаю…

Глаза его заблестели, и весь он сразу обмяк и затих.

– Ага! – сказал Вася, доставая записку из конверта. – Тут написано… Написано…

– Что написано, мой маленький храбрый исследователь? – спросил Валера, ухмыляясь.

– Здесь написано: «А теперь ты найдёшь что-то зелёное и вонючее, что движется с лестницы прямо в холл».

Наступила полная тишина, и глаза всех присутствующих обратились к лестнице. Оттуда, однако, просто появилась Тина. Она широко улыбалась, буквально сияла.

– Представляете, – сказала она, – я такому научилась сейчас! Если я сниму ролик, то точно будет сто просмотров! Я соединила все рецепты в мире сразу! И применила молекулярную кухню! И получилось вот это!

Она достала из-за спины руку, в которой держала маленькую стеклянную баночку из-под маринованных огурцов. В ней болтался комочек чего-то зелёного. Тина отвинтила крышку, и по помещению моментально распространился противный едкий запах, будто в подвале сгнила целая бочка селёдки.

– Пщеш! – закричал Лысов.

– Пщеш! – закричала Суконская, вскакивая из-за стола. Что-то красное, выхваченное из сумочки, блеснуло в её руках.

– Будьте здоровы! – ошеломлённо пожелал им Скворцов.

– Пожалуйста, осторожнее! – воскликнула Суконская. – Не выпускайте это из рук!

– Что? – не поняла Тина. – Да это же десерт! Я думаю, это должно быть просто супервкусно!

Мария Аркадьевна, не слушая, подбежала и выхватила баночку из её рук. Затем подошла к стойке ресепшна, возле которой уже оказался любопытный Валера, и поставила на неё банку, а рядом с ней – красный блестящий сундучок.

– Так… Всё должно быть герметично, – сказала она тихо. – И надёжно защищено.

Она открыла сундучок и извлекла из него маленькую прозрачную капсулу. Затем аккуратно перекатила в капсулу содержимое баночки, и, закупорив, вернула капсулу в сундучок, захлопнув крышку. Скворцов вскочил со стула и наблюдал за всем, выпучив глаза.

– Браво! – вдруг нарушил молчание Вася, подходя к Марии Аркадьевне торжественной походкой. – Маа, вы сделали для меня всю работу. Как вы сами понимаете, для меня это была самая сложная часть.

Суконская побледнела и отшатнулась.

– Вурхан? – спросила она, вглядываясь в лицо мальчика.

– Ну, а кто же? – голос мальчика стал грубым, взрослым и развязным. – Я так и думал, что ты или ещё кто-то из свободных охотников найдёт для меня пщеш, так что кораблём для доставки я буду обеспечен. А когда я получу свои деньги, то все проблемы решатся сами собой.

Лысов, встав со своего кресла, двинулся в их сторону.

– Мария Аркадьевна, – сказал он, – а что, собственно, происходит? Почему мальчик говорит такие странные вещи?

– Это не мальчик, – ответила Суконская, поворачиваясь спиной к сундучку и загораживая его от Васи. – Это Вурхан, разумная гора с планеты Петерлекк. Он может создавать ментальные копии разумных существ.

Валера, посвистывая, незаметно отодвинул красный ларчик подальше, а потом и опустил вниз, за стойку.

– Не любых, к сожалению, и при определённых условиях, – заметил Вася, глядя в глаза Суконской. – Но мальчик подвернулся удачно. И мозг у него мягонький, копию сделать легко, и находился он в одиночестве, в туалете на заправке, так что мне никто не мог помешать. Зато теперь у меня в руках солидная доза пщеша, которая стоит на свободном рынке… Сколько, Маа? Цены так быстро меняются.

– Пару миллионов единиц, – пробормотала Суконская.

– Вы наверно, думаете, откуда мы друг друга знаем? – спросил Вурхан. – Всё просто. Маа делает вид, что она служит Галактическому Конгрессу. А на самом деле работает на себя. Ей очень хочется получить пщеш, продать его и заработать немного денег. Или много. Я её понимаю и не держу зла. Ты просто занимаешься бизнесом, как и я. Так что мне нужен только код доступа к твоему кораблю. И быстро.

В тот же момент, однако, Вурхан вдруг взлетел вверх, поскольку могучая рука Лысова схватила его за шиворот.

– Нет! – сказала Суконская. – Вы не понимаете! Нельзя с ним спорить!

– Да, – рассмеялся мальчик, висящий в воздухе, болтая ногами. – Она правильно говорит. Лучше меня не трогать. Давайте я объясню. Я очень хочу заполучить пщеш. Чтобы заработать много денег и купить себе крылья. Горы не могут двигаться, а только думать. Зато за тысячелетия я научился думать настолько хорошо, что могу воздействовать на мысли окружающих. Я могу довести каждого в радиусе километра до полного безумия. Вы будете видеть такие кошмары, которые даже представить себе не можете. Я помещу всех вас в выдуманные миры, из которых нет выхода…

Вдруг раздался громкий хлопок, сквозь голову Васи что-то промелькнуло, и его тело начало быстро расплываться в воздухе, будто разноцветный прозрачный дымок.

Лысов отшатнулся, отряхнул брезгливо руку, а потом огляделся по сторонам, пытаясь понять, что явилось причиной произошедшего.

К нему уже размашисто шагала Серафима, которая держала в руке огромный чёрный пистолет и решительно сматывала платок с головы. Вскоре всем открылась стриженая коротким ёжиком голова и небритое суровое лицо мужчины лет тридцати.

Скворцов, увидев это, вскрикнул и обессиленно упал на стул.

– Смерть шпионам! – сказала Серафима низким хриплым голосом. – Все арестованы. Я полковник КГБ Родион Прыщ, – он окинул всех презрительным взглядом, напомнившим Лысову взгляды советских продавщиц. – Вы подозреваетесь в том, что ознакомились с секретными сведениями, не обладая соответствующим допуском. А вы, – полковник мотнул пистолетом в сторону Суконской, – должны немедленно сдать мне опасное вещество.

– Какой ещё КГБ? – спросил Валера. – КГБ давно нет.

– Лично я, – сказал полковник, – этого не признаю. Мы столько лет собирали сведения о прилетающих на землю пришельцах, проводили над ними опыты, скрывали артефакты. А теперь должны забыть о результатах нашей работы? Отдавайте пщеш! Куда вы его дели? – он смотрел на Суконскую, которая будто бы не совсем понимала, что происходит. – Считаю до трёх, или стреляю в голову. – Прыщ направил свой большой пистолет прямо в лоб Марии Аркадьевне. – Раз… Два…

– Скотина! – закричал Скворцов. – Ты меня использовал!

Он швырнул в полковника тарелку с огромным куском торта, попав ему прямо в запястье. Пистолет вылетел из руки далеко в угол, к лестнице. Прыщ медленно развернулся, зачерпнул прямо из торта своей горстью огромный кусок и швырнул в Скворцова.

Тут свою тарелку метнула Ангелина, угодив прямо в лицо полковнику. Следом ему в грудь прилетела тарелка Лысова.

– Ах, так! – заорал полковник, сплёвывая торт. Он ухватился за тележку и резко толкнул в сторону. Тележка опрокинулась, и торт, развалившись, забрызгал всё вокруг. Ангелина упала, охнув. Прыщ, вытирая рукой лицо, шагнул к ней.

– Я придушу вас голыми руками, – сказал он, но тут в его висок ударилась бейсбольная бита, направляемая дрожащей рукой Валеры.

Полковник рухнул на пол, бесстыже задрав юбку, из-под которой торчали две голые волосатые ноги.

– Вы не очень-то внимательны к своим партнёршам, – заметила Ангелина Скворцову, который помогал ей подняться.

– Я исправлюсь, – пообещал Скворцов.

– А хорошо я приложил, – заметил Валера, разглядывая тело. – А то, понимаешь, КГБ он хотел вернуть. КГБ столько лет правду скрывало! Сволочи.

– Но что нам теперь с ним делать? – спросил Лысов.

– Я знаю, – ответил Валера. – Надо поступить так же, как с Гришей. Ему вон как помогло. И воскрес, и исправился. Давайте вместе.

Они с Лысовым поставили тележку из-под торта на колёса, погрузили отключившегося полковника на неё и вытолкали тележку на улицу, запустив в сторону канавы.

– Хорошо пошёл, – сказал Валера. – Вот так же и Гагарин в одна тысяча девятьсот шестьдесят первом году. Или в шестьдесят первом крепостное право отменили? Уже запамятовал.

– Разве же ты можешь помнить отмену крепостного права? – удивился Лысов.

– Я всё могу помнить, – ответил Валера. – И то, что было, и то, чего не было. Вот, к примеру, этот ваш Верхун… То есть Вурхан…

– А вот и подарочки! – послышался весёлый голос Полуэктовой, которая вместе с мужем заносила в помещение две огромные коробки. На одной было написано «Самодельные биороботы», на второй «Юный патологоанатом». – Ой… А что здесь случилось?

Коробки были растерянно опущены на пол.

– А где Вася? – промямлила Полуэктова, и по её расширенным глазам было похоже, что сейчас она то ли начнёт истерику, то ли упадёт в обморок.

В этот момент снова звякнул колокольчик, и на пороге появился хмурый полицейский, который вёл за собой Васю – растерянного и заплаканного, в джинсах и курточке. Увидев родителей, он вырвался из руки полицейского и бросился к ним.

– Ваш ребёнок, значит? – уточнил полицейский.

– Наш, конечно! – подтвердили хором Полуэктовы. – А что случилось?

– Найден был запертым в туалете на заправке неподалёку, – сказал полицейский. – Второй день вот вас ищем. Как же так, господа хорошие? Ненадлежащее исполнение родительских прав налицо.

– Что? – не поняла Полуэктова. – Да мы же вот как раз его день рождения празднуем! Правда, Вася?

– Мама! – крикнул Вася. – Я больше не буду! Я знаю, что плохо себя вёл! Давайте поедем домой! Не надо дня рождения! Не надо курорта!

И он разревелся так, что задрожали стёкла в помещении.

– Ладно, – сказал полицейский, видимо, почувствовав себя неудобно. – Надеюсь, что впредь вы все будете соблюдать… Ну, что-нибудь да будете соблюдать. Всего хорошего…

Он сделал странный жест рукой и удалился. Снова наступила почти полная тишина. Только тихонько всхлипывал Вася, а потом вдруг с люстры свалился с громким шлепком здоровый кусок торта.