Читать книгу Рюммери - Сергей Игоревич Пахомов - Страница 14

– Тут неплохо, – громко одобрил староста, чтоб перекричать бурлящий поток. Отойди он чуточку дальше, и его голос бы едва звучал. Рюмси даже не слышала, как за ее спиной птицы радуются весне.

Рядом шумела быстрая и сердитая горная река.

Рюмси вздохнула: наконец-то. Сил идти уже не осталось.

Возле реки, даже чтоб пройти совсем немного вдоль берега, нужно обходить камни, так, что десяток шагов превращается в сотню (возможно, и больше, но Рюмси пока считала лишь до ста).

– А за что на тебя злится мой отец? – непринужденно спросила Рюмси и зевнула.

Пожалуй, единственное, что ей не нравилось в рыбалке – это рано вставать.

– Только твой отец? – лукаво усмехнулся староста. – Я рассчитывал на куда большую часть деревенских.

Староста сегодня пребывал в хорошем настроении. Он обожал рыбачить.

– Так из-за чего? – нахмурила брови Рюмси.

Свинопас пожал плечами:

– Из-за диггенов, скорее всего. Я намеревался привести их в деревню и предложить работу, но, видимо, выбрал… неподходящее время.

Староста отвечал беззаботно, но Рюмси хорошо его знала и понимала, что тот огорчен.

– Всегда нужен подходящий момент, – проговорил он, подготавливая свою хитромудрую снасть. – В этом весь секрет.

– Секрет?

– Тайна, – пояснил Свинопас.

Рюмси была благодарна, что его руки заняты. Она терпеть не могла, когда староста мудрствовал, поднимая указательный палец.

– К примеру, в Дегее есть пытка, – продолжал Свинопас, – когда людей кормят лишь вареным мясом. Без каш, лепешек… только мясо. Вскоре у несчастного раздувается живот и все внутри гниет. Говорят, боль невыносимая.

Рюмси поморщилась. В Счастливчиках никогда не скрывали от детей ужасов жизни, подготавливая тех к трудностям сызмальства. “Если беречь от неприятных слов, не убережешь от жизни”, – твердила поговорка. Но иногда хотелось кое-чего не знать вовсе.

– Жуткое наказание, – говорил староста голосом безрадостным и далеким. – Но попробуй расскажи о нем в деревнях, страдающих от голода. Понимаешь, насколько глупо это прозвучит? Момент. Всегда нужен подходящий момент. – Тонкие губы изогнулись в горькой улыбке. – Даже чтобы умереть.

Рюмси осторожно подошла к реке, пытаясь отыскать прочную опору для ног на неровных камнях. Она опустила руки в воду и умылась, чтоб не хотелось спать.

Вода была холодной и невероятно чистой, а в некоторых местах пенилась белой, как молоко, пеной. Поток бежал быстро и сумбурно, с завихрениями и круговоротами.

Рыба иногда выпрыгивала из воды, словно насмехаясь над рыбаками, не способными ее поймать. Сети здесь легко сносило течением. Никто в Счастливчиках не умел ее ловить.

Никто, кроме старосты.

– Почему диггены вообще идут к нам? – нарушила молчание Рюмси. – Оставались бы возле своей Темной Горы.

– Догадываюсь, что приходят они к нам не из-за хорошей жизни, – хмыкнул Свинопас.

– Нам возле Вечного Леса… – Рюмси хотела плюнуть, но сдержалась. – Нам тоже здесь нелегко! Мы живем ближе всех к Вечному Лесу! Отец говорит, что диггены нужны нам, как… дерьмецо на пороге дома.

– Какой у тебя красноречивый отец. Хотелось бы узнать, что он говорит и обо мне, – сказал староста. Без злобы.

Рюмси, конечно же, знала, что говорил о нем отец, но предпочла промолчать.

– Похоже, им еще хуже, раз идут сюда. Я не прошу тебя любить диггенов. Но если уж ты решила их ненавидеть, то хорошо бы, чтоб также понимала и причину своей ненависти. А не презирала диггенов потому, что все так делают.

Рюмси пожала плечами, из-за чего чуть не уронила удочку:

– Отец говорит: «Хуже диггенов только черти», – сказала она неуверенно. – Диггенов все не любят.

– Да, это так, – согласился староста. – Но почти никто, если спросить, не сможет объяснить причину своей неприязни, кроме той, что диггены слегка… неприятны на вид.

Слегка? Быть может, Свинопас и не замечал, как выглядят одноглазые гиганты, но Рюмси их прекрасно помнила. Обозвать диггена слегка неприятным на вид то же самое, что наречь Вечный Лес немного опасным местом или утверждать, будто тухлые яйца имеют чуточку неприятный запах. Строением тела и даже чертами лица диггены, конечно, напоминали обычных мужчин, живущих в Счастливчиках, но были несравненно уродливее.

– Ты-то наверняка сможешь объяснить причину неприязни, – съязвила Рюмси.

– Смогу, – ответил Свинопас и протянул ей крючок, обмотанный цветными перьями. – Начнем с того, что не любят диггенов лишь простые люди, а торговцы и богачи их очень даже жалуют. Хотя и те не всегда терпят… своеобразный говор одноглазых. Дигген сильнее человека, но работает за ту же плату. Добавь сюда еще верность и надежность, и поймешь, почему их предпочитают людям. Но даже не отбирая работу, они, хоть и ненамеренно, пакостят людям.

– О чем ты?

– Представь, что работник отказывается трудиться за… лепешку, рассчитывая, что хозяин повысит оплату до двух лепешек. Ведь у того, по сути, не будет выбора – работу нужно сделать. Но тут приходят диггены – которые согласны работать и за лепешку… Оп-па! – неожиданно выкрикнул староста, подсекая и вытаскивая первый улов.

Когда рыба перестала трепыхаться, ее можно стало разглядеть получше. Рюмси залюбовалась пойманной рыбешкой. Казалось, словно кто-то разрисовал и отпустил эту рыбку обратно. Желто-зеленая чешуя с голубой каемкой, покрытая черными точками, сверкала в солнечных лучах. Более красивой рыбы Рюмси не видела.

– Почему она хватает перья? – спросила девочка – Это какое-то колдовство?

– Нет. Всего лишь обман. Рыба думает, что в воду упало насекомое, и пытается его съесть, – проговорил староста, бросая в мешок свой улов. – Лучше расскажи, что ты думаешь о диггенах. Интересует именно твое мнение, а не толпы.

Рюмси кивнула, вспомнив ужасное одноглазое чудовище. Диггенов сторонились и ненавидели. Вспомнила также, как люди ругались на гигантов и плевали в их сторону, а некоторые дети бросали в них грязь и даже камни.

Тем временем староста вытащил еще одну рыбину – даже побольше предыдущей.

Рюмси начала усерднее дергать удочку, желая тоже что-то поймать:

– Диггены меня пугают, – ответила она честно и просто. – И зачем они вообще тебе сдались? Отец считает, что голод может дойти до Счастливчиков и скоро нам тоже нечего будет кушать. Так еще и с ними делиться?

– Из-за голода, моя маленькая Рюммери, они и будут полезны.

– Съесть их хочешь? – пошутила Рюмси. Но староста шутку проигнорировал.

– Начнется хаос, и мне нужен тот, кто сумеет уследить за порядком. Диггены отлично подойдут.

– Но разве Большой Фешо и остальные не сумеют?

– Боюсь, что нет. Они местные. Станет хуже, и придется быть…жестче. Ведь люди не захотят молча умирать от голода. Чтоб выжить, они пойдут на все, на ужасные вещи. И мне нужен тот, кто тоже пойдет на ужасные вещи, чтоб их… усмирить. Трудно быть жестоким, если тебе придется наказывать людей, с которыми живешь в одной деревне и которых знаешь сызмала.

– Но разве беда не сплотит людей? – удивилась Рюмси. – Люди, наоборот, станут дружнее.

Свинопас резко расхохотался и посмотрел на нее так, словно она – ребенок, объясняющий старику, что выпавшие зубы скоро вырастут:

– Кто угодно сплотится перед бедой, но только не люди. Поверь. Каждый предпочтет думать о собственной шкуре.

– Дядя Свинопас, – начала Рюмси, прекрасно зная, что тот не любит, когда она его так называет. – Но ведь диггены могут кого-то покалечить. Они не безмозглые звери, но если кто-то прикажет, они…

– Рюммери, я же просил тебя. Десятилетние дети так не разговаривают. Тебе нужно скрывать свой… ум, – недовольно проговорил староста.

– Я же с тобой, тут больше никого нет, – ответила Рюмси, изобразив невинную улыбку.

– Со мной… – его голос смягчился. – Но будь осторожнее, – он вздохнул. – Иногда лучше промолчать. Понимаешь? Я ведь не прошу тебя прикидываться деревенской дурочкой.

Его шутка тоже не нашла отклика.

– Я и так местный урод, чего уж там, могу и дурочкой прикинуться, – проговорила Рюмси. – У меня, конечно, будут соперники, если ты все-таки приведешь диггенов. Но, думаю, когда те покалечат пару-тройку людей, меня полюбят сильнее.

– Да, скорее всего, покалечат, – задумчиво проговорил Свинопас.

Он всегда знал, когда необходимо ее поддержать и успокоить, а когда просто проигнорировать.

– Но кто-то пострадает в любом случае.

Свинопас поднял удилище, поправил “мушку” и забросил обратно.

Рюмси опешила. Она не ожидала, что может быть настолько плохо.

– Я, конечно, постараюсь сделать так, чтоб жертв было поменьше.

– Постараешься?! – Рюмси с укором взглянула на него. – Но ты ведь староста, ты должен заботиться о нас.

– Староста, – согласился Свинопас. – Конечно, не такой хороший, как мой дядя, но уж какой есть.

В свои десять лет она с уверенностью могла утверждать, что знает старосту лучше, чем кто-либо другой. Но даже она не всегда понимала, серьезен он или шутит.

Староста рассмеялся, но затем его смех резко оборвался:

– Вечный Лес! – выругался он, сорвав рыбу.

Все в Счастливчиках ругались подобным образом. Но если деревенские потом смачно плевались, не желая оставлять даже крохи этого слова во рту, то Свинопас никогда так не делал.

– Он ведь служил старостой до тебя. Верно? – спросила Рюмси, имея в виду дядю Свинопаса.

– Верно. Он был хорошим человеком – и старостой куда лучше меня. – Его пальцы ловко привязывали перья на новый крючок. – Жаль, что он погиб.

– Он был колдуном?

Староста кивнул.

– И его сожгли вместе с остальными? – продолжала расспрашивать Рюмси.

В деревне ходило множество слухов по этому поводу. Один из тех редких случаев, когда девочка радовалась, что от детей ничего не скрывали. Но Свинопас всегда знал больше остальных. Разве что еще Короч был таким же осведомленным.

– Да, – кивнул староста.

Рюмси заметила, что его пальцы начали дрожать, и он никак не мог привязать “мушку” к поводку.

– Последняя его просьба – чтоб я позаботился о деревне в его отсутствие. Из-за этого мы здорово поссорились. Мы вообще часто ссорились, – на лице Свинопаса промелькнула тень грустной улыбки. – Но я его очень любил.

Он умолк и добавил:

– Мы ведь даже не попрощались.

– Что там случилось? – Рюмси давно хотела об этом спросить и сейчас чувствовала, что пришло подходящее время.

– Колдунов, целителей, ведунов… короче говоря, всех, кто владел хоть крохами… способностей, собрали в одном месте и… сожгли. Жестоко предали.

Их считали всемогущими. Боялись, что они могут делать что хотят. А зачем переживать, если можно убить?

– Но в деревне говорили, что колдуны могли делать все.

Староста фыркнул:

– Это неправда. Тебе бы следовало знать, что не стоит доверять всему, о чем сплетничают люди, – горько усмехнулся он.

Рюмси удивилась. Даже до Счастливчиков доходила молва о всемогущих чародеях, хотя правда это или слухи, распускаемые темным и несведущим людом (как их часто называл Свинопас), оставалось загадкой.

– Но в деревне говорят, что колдуны могли уничтожить гору одним хлопком в ладоши. Они говорили это днем, – многозначительно проговорила девочка. – Днем врать нельзя!

– Дорогая моя Рюммери, я не утверждаю, что они врали. Но и не говорю, что они рассказывали правду. Люди иногда рассказывают то, что считают правдой, то, во что верят. Но это не значит, что их слова – истина. Из-за подобных мыслей и страхов и погибли колдуны, погиб мой дядя. А я остался старостой.

– Значит, то, что именно колдуны создали Птицу, тоже неправда?

– А вот это как раз правда. Заклинание умирающего колдуна имеет невообразимую силу. Представь, что могут сотворить десятки умирающих колдунов. Они последние силы истратили на то, чтоб создать Птицу, – его взгляд метнулся в небо, – и никто больше не смог обманывать.

– Ты хороший староста, – улыбнулась Рюмси, хоть и подозревала, что он рассказал далеко не все. – Люди это понимают, даже если и сердятся на тебя порой.

– Не умничай – дети так не разговаривают. И я не думаю, что люди долго будут меня терпеть, хоть я и стараюсь ради них. Но это к лучшему. Появится новый староста, возможно, лучше меня, – он подмигнул. – Может, даже ты станешь, когда-нибудь.

– Девушка… старостой?

– Чему ты удивляешься? До моего дяди старостой была Карига-целительница, – Свинопаса аж передернуло при этом имени. – Ох уж старая пиявка!

– Так то ж колдунья.

– Колдунья, – подтвердил Свинопас. – Но я же не колдун. Старостой вообще может стать кто угодно.

– Разве? Для этого ведь нужна мудрость, нужно знать много всякого.

– Не совсем так, – мотнул головой Свинопас. – Глупец, конечно, старостой не станет, хотя… я и тут не уверен. Но никакой мудрости не нужно. Зачем все знать? Думаешь, царь Горох интересуется чем-то, кроме своих растений? Зачем ему уметь лечить людей, если есть главный лекарь… или как там у них знахарь называется? Зачем уметь сражаться, если у него есть воевода? Зачем уметь ковать, если есть хороший коваль? Понимаешь? Царством управляет не один человек. Задача же царя – подобрать этих людей и следить, все ли идет как надо.

На это Рюмси нечего было ответить. Помолчав, она сказала:

– Зато более странного старосты, чем ты, точно не появится. Диггенов жалуешь, а богам молиться не разрешаешь.

– Потому что диггены полезнее богов. И уж точно не так опасны и жестоки.

Рюмси поежилась, вспомнив, как слышала, что ааконцы приносят в жертву своим богам не только животных, но даже людей.

– И опасны как раз не те боги, что вечно требуют крови, – словно прочитав ее мысли, проговорил Свинопас, – а добрые боги, такие, например, как Природа-Мать или Создатель.

– Почему?

– Твой отец прав, – явно нехотя признал староста. – Я согласен, что беда не обойдет нас стороной. И нужно уже начинать готовиться к голоду. Но всегда найдутся люди, которые вместо того, чтобы что-то предпринимать, станут молиться, ожидая, что небо пошлет спасение. Понимаешь, в чем опасность? В надежде на богов.

Рюмси кивнула: понимаю.

– А я всегда знала: что бы ни говорили о тебе, на самом деле ты хороший человек и любишь жителей деревни.

– Рад, что ты так считаешь. По-настоящему хорошие поступки – это те, которые делаются вне зависимости от того, глядит ли кто, понимают ли их намерения и оценят ли их.

Некоторое время староста пристально наблюдал за бурным течением. Казалось, река увлекала и уносила его мысли за собой, далеко отсюда.

– Видишь, как бежит река? – проговорил он наконец. – Петляет и извивается вдоль гор, мимо Вечного Леса. Кто знает, куда она уходит? Возможно, когда-нибудь именно ты нарисуешь карту ее путешествия, – староста улыбнулся, но его лицо выглядело печальным и суровым. – Даже после нашей смерти река будет продолжать шуметь, горы расти, а Лес пугать. Даже после нашего ухода ничего не изменится. Это важно понимать. Запомни, Рюммери, по-настоящему добрые и правильные поступки – это те, которые делаются не только для себя. Подобно тому, как родители строят крепкий дом, надеясь, что он будет стоять даже после их кончины.

Он еще немного помолчал и добавил:

– Тебе покажутся странными мои слова, но если со мной что-то случится, а тебе будет нужна помощь – обратись к Корочу. Он позаботится о тебе.

Это было и правда неожиданно. Все знали, что Свинопас и Короч терпеть не могут друг друга.

Рюмси и староста порыбачили еще немного. Она поймала столько же рыбы, сколько и Свинопас. Но он, как всегда, отдал ей свою. Ему больше нравилось рыбачить, чем есть свой улов.

Это был последний раз, когда Рюмси видела старосту. Затем его не стало. Они даже не попрощались.