Читать книгу Рюммери - Сергей Игоревич Пахомов - Страница 8

Рюмси, Брэкки и Кир покинули Золотой Дом.

Кир оглянулся и смачно плюнул в сторону здания.

Солнце только недавно поднялось, но воздух возле развалин уже дрожал от жары. А доносящийся оттуда запах грозил вывернуть желудок.

Вдали показалась компания из шести человек, идущая прямиком на ребят.

– Зосик, – словно выплюнул Брэкки.

Компания подошла. У одного из них на поясе висел меч. Настоящий, в ножнах.

Владелец меча с высокомерным и заносчивым видом шагнул вперед, поочередно разглядывая каждого и кривя в улыбке верхнюю губу, над которой виднелся светлый пушок.

– Пагни, это же наш пузатый дгужок Киг. Видать, хогошо ему жить-то – и сам жигнеет, и шайка его гастет, – проговорил он, протягивая руку.

Кир, явно напряженный, но не испуганный, молча отдал ему небольшой мешочек.

Тот довольно хихикнул.

– Стало быть, до завтга, – попрощался мечник, прищелкнув языком и взвешивая подачку.

– Угу, – безжизненным голосом отозвался Кир.

Один из приятелей мечника подмигнул Рюмси, но, разглядев ее лицо, поморщился и сплюнул.

Получив свое, шайка удалилась.

– Ур-р-род, – протянул Брэкки, слегка выпрямившись после их ухода, – сегодня ты ему легко отдал.

– Решил не провоцировать, – с досадой сказал Кир. – Зосик только и ждет, на ком бы сорваться. Вчера одного из его дружков закололи.

– Ничего себе, – раскрыл рот Брэкки. – То-то их сегодня шестеро. Видать, не на тех нарвались.

– Да нет, обычный дядька. Один к тому же. Не хотел отдавать последнее.

– Откуда у этого Зосика меч? Не очень-то он на воина похож, – поинтересовалась Рюмси.

– Нашел, – брезгливо ответил Брэкки, и в голосе его угадывалась зависть. – Он раньше, как и мы, рыскал по развалинам. За такое оружие мог бы получить кучу всего.

– Но он решил оставить его себе, – добавил Кир. – И теперь, имея меч, он и так сможет получить… кучу всего. По-своему умно.

– Лучше кусочек от кусочка, чем в уголочке по кусочкам, – поговоркой отозвался Брэкки. – Отец говорит, что мало иметь меч, нужно уметь им пользоваться, – важно заметил он.

– Что же ты вечно стоишь перед ним как вкопанный? Поверь, он тебя зарубит и без умений, – насмешливо сказал Кир.

Брэкки не нашел, что ответить толстяку, и лишь бросил на него рассерженный взгляд.

Ребята повязали на лица мокрые тряпки и двинулись вперед.

Хотя дождь не падал уже давно, вокруг стояли лужи неестественного ярко-зеленого цвета. Казалось, воздух загустел от зловоний и тревожных мыслей. Невыносимо несло тухлым смрадом гнилого мяса. Вокруг роились тысячи мух.

– Фу ты! – поморщился Брэкки.

Прямо под ногами валялись мертвецы, их тела шевелились от полчищ червей. Рюмси едва не вывернуло.

– Твари! – выругалась она, все же решившись рассмотреть несколько тел.

Счастливчики были завидной деревней, отчего и заслужили такое название. Но жизнь возле Вечного Леса – это всегда борьба за существование. Такое соседство давалось нелегко. И люди нередко погибали. Староста придумал “полумесяц”. Каждый житель деревни носил на шее серебряный медальон, изображающий форму деревни. Нашедший мертвое тело может забрать себе серебряный полумесяц, но будет обязан либо отнести тело к родным, в деревню, либо похоронить несчастного.

Мертвецы, гнившие под открытым небом, были без медальонов.

Бродившие рядом люди, увидев изумление Рюмси, тоже уставились на трупы. Но, не найдя там ничего, достойного внимания, теперь уже с любопытством пялились на саму девочку.

Неожиданно Рюмси заметила заваленный камнями кусок хлеба. Несмотря на явную черствость и цвель, еда выглядела заманчиво, словно грех. Девочка подняла хлеб, протерла рукой и, сняв повязку, уже намеревалась жадно впиться в желанную пищу, как вдруг ей в лицо влетела палка. Удар чуть не выбил из нее сознание. Глаза наполнились слезами, а кровь хлынула ручьем.

– Что ты творишь?! – речь девочки стала невнятной, она с трудом дышала.

– Дура тупая! – рявкнул Кир, подходя к ней. – Еле успел.

Рюмси согнулась, держась за лицо.

– Прости, я не хотел… Не было выбора.

Толстяк неловко прикоснулся к ней, будто это могло загладить его поступок. Рюмси резко убрала его руку.

– Еда слишком долго пролежала среди трупов. Теперь она тоже несет смерть, – Кир умолк, сглотнул и продолжил уже привычным голосом:

– Слушай, о тебе ведь думал. Черт подери! Если бы мне было плевать, я бы позволил тебе сожрать хоть всю еду, с трупами в придачу!

Рюмси чувствовала, что он говорил правду. Да и не мог он соврать. Слова Кира были ей приятны, но она пыталась не показать этого. Толстяк стянул с лица повязку и протянул ей.

– На вот, вытри кровь.

Рюмси не стала противиться и приняла ткань, коснулась языком десен и облегченно вздохнула – зубы на месте. Не хватало ей с таким-то лицом еще и беззубой ходить.

– Рюмси, у тебя кровь! Что случилось? – появившись, прокричал Брэкки.

– Я… – начал Кир, глядя себе под ноги.

Но Рюмси не дала ему договорить.

– Сама виновата – не знаю еще, что к чему, – уклончиво ответила она, облизывая разбитую губу.

– Ну, давай осторожнее, – вздохнул Брэкки, видимо, решив, что она сама ударилась.

Рюмси заставила себя ответить с улыбкой:

– Обязательно.

Когда они отошли, Рюмси услышала чудовищно мерзкий и влажный звук. Оглянувшись, она увидела, что на мертвецов накинулись несколько собак, буквально разрывая трупы, отчего тела заплясали, нелепо подражая живым.

Дальше зрелище выглядело немногим лучше: эта часть Счастливчиков еще больше напоминала кладбище. Руины придавали деревне серо-зеленый цвет с редкими прожилками деревьев, чернеющих на фоне развалин. Их лишенные листьев ветви походили на простертые к небу руки мертвецов.

Мрачные, закутанные в тряпье люди бродили среди руин, иногда поглядывая на ребят с равной долей недоверия и враждебности. Большинство же слонялось с таким отрешенным видом, будто жизни в них оставалось не больше, чем в тех, кто погребен заживо.

– И мы туда отправляемся? – ужаснулась Рюмси.

– А ведь ты только-только начала мне нравиться, – сказал Кир. – С тобой столько всего случилось, но ты ни разу не заныла.

Рюмси могла поклясться, что заметила тень улыбки на его лице.

– Да, меня тоже это не радует, – проговорил Брэкки, не обращая внимания на Кира. – Но представь, что перед нами озеро из… испражнений.

– Это нелегко представить, – усмехнулась Рюмси. – Такого ведь не существует.

– Ты просто не видела, что оставляет после себя войско, покидая место стоянки, – буркнул Кир.

– Так вот, представь озеро испражнений, которое нам нужно перейти, ибо на другой стороне лучшая жизнь, – продолжил Брэкки. – Идя посередине, ты будешь брести по шею, но перейдешь его за день. Можно идти по колено, но придется идти неделю. Я вот считаю, что лучше перейти быстрее. По шею или по колено – все равно в испражнениях.

Глаза Брэкки лукаво сузились, под повязкой угадывалась улыбка. Рюмси улыбнулась в ответ – хорошо сказано.

– Складно говоришь, черт возьми, – сказал Кир. – Только не озеро испражнений. Называй вещи своими именами – озеро дерьма.

Ветер печально завывал у разрушенных стен и, судя по тому, как люди морщились и прятали лица, приятнее не стал.

За что Рюмси была благодарна Киру, так это за то, что он избавил ее от сего мерзкого зловония. Из-за удара в нос она перестала ощущать запахи.

И все же даже на языке чувствовался принесенный ветром вкус гари и пыли, пепла и чего-то отвратительно знакомого. Рюмси не знала, как долго еще сможет это выдержать. Из головы будто выдувало все чувства, кроме страха и отвращения.

Ребята медленно продвигались по вязкой грязи, в которую превратилась земля деревни. Иногда слышался чей-то крик, на который они старались не обращать внимания. Рюмси заметила, что каждый раз, когда раздавались вопли, Брэкки и даже Кир сжимали кулаки, иногда переглядываясь между собой. Но в основном единственными звуками оставались хлюпающие шаги ребят и жужжание насекомых.

Рюмси не знала, чем закончится их вылазка, но не сомневалась, что жуткие картины, свидетельницей которых она стала, будут сниться ей до конца жизни. Девочка бросила взгляд на Брэкки с Киром и по их виду поняла, что увиденные ужасы будут преследовать не только ее.

Единственное, о чем она сейчас мечтала, так это смыть с себя вонь, которая прилипла к телу вместе с потом. И плевать, что даже в такую жару вода в реке ледяная.

– Брэкки, черт бы тебя побрал! – вспыхнул Кир, резко останавливаясь, от чего Рюмси и Брэкки чуть не врезались в него. – О каком таком мече ты твердишь?!

– Чего?! – непонимающе уставился Брэкки.

– Он ничего не говорил. Мы молча шли, – отозвалась Рюмси. Хотя тоже слышала странное звучание в голове, будто кто-то расспрашивал о мече. Правда, звучавший голос походил совсем уж на детский.

А еще появились странные грибы. Рюмси впервые видела такие. Они разрослись везде. Жуткие на вид и размером с ладонь. Складывалось впечатление, что кто-то переворачивал здесь горящую свечу и капающий воск превращался в грибы всевозможных форм, большинство из которых напоминало застывших в разных позах уродливых и кривых человечков. Казалось, даже мухи старались держаться от них подальше. Рюмси заметила, что те грибы, которые находились в тени, горели гнетущим желто-зеленым светом.

Даже учитывая все приятные моменты, связанные преимущественно со старостой и матерью, жизнь Рюмси никто бы не назвал счастливой, особенно последние месяцы. И все-таки девочке было невыносимо больно видеть, что стало с деревней. Она даже думать не хотела, что среди этого ужаса погребены ее родные.

Обломков становилось все больше, и ребята вышли из грязи. Идя по камням, они замедлили шаг, опасаясь подвернуть, а то и сломать ноги, провалившись в одну из многочисленных щелей и дыр.

На удивление Рюмси, атмосферу нагнетал не Кир, а Брэкки.

– Вчера один парень тут споткнулся, и его что-то утащило.

– Какого черта ты именно сейчас решил это рассказать?! – рявкнул Кир. – Тем более, скорее всего, он просто провалился.

– Ага, в дыру, куда и кошка не пролезет. Говорю тебе, его что-то затянуло. Хоть я и далеко стоял, но как вспомню его крик, аж жуть берет. Тело мялось и ломалось, точно те куклы, с которыми мелочь играет.

– А ты, пожалуй, с такими куклами не играл, – фыркнул Кир.

Брэкки не удостоил его ответом.

Рюмси, вглядываясь в темноту между камнями руин, предпочла думать, что бедолага все же провалился.

– Тут повсюду веревочные лестницы. Почти под каждыми обломками, – ворчливо заметил Кир. – Зачем вам столько?

– Это Лунная Дорожка. Мы, – пояснила Рюмси, имея в виду жителей Счастливчиков, – не всех покойников закапываем в землю. Некоторых сжигают вместе с лестницами. Люди верят, что их души взберутся по ней на небеса, к самой луне, в Мир Мертвых.

– Я думал, в Счастливчиках не верят в богов и подобные вещи, – удивился Кир.

– Конечно, верят и даже почитают, просто нам запрещено поклонение, мольба и просьбы.

– Постой; черт бы вас побрал, не пойму, к чему такие отличия – одних закапываете, других сжигаете?

– Когда пришли первые поселенцы, они принесли свои традиции. Другие поселенцы – другие традиции.

– А еще у нас есть Мертвячий Путь, – радостно похвастался Брэкки.

– Угу, не сомневаюсь, – отрезал Кир, давая понять, что уже потерял всякий интерес к этой теме.

Они остановились.

– Сейчас разделимся, но далеко не расходимся, – проговорил Брэкки, обращаясь к Рюмси. – Старайся найти что-то ценное, но не бери ничего большого и… не лезь в щели.

– Почему большое нельзя? Я смогу донести, не смотри, что я девочка.

– Потому что отберут, – отозвался Кир, – или похуже, – он провел пальцем по шее. – Понимаешь? Старайся найти хоть что-то стоящее, но то, что легко спрятать.

Не успели ребята разойтись, как к ним подошел тощий человек и демонстративно показал заточенную кость, напоминавшую огромный зуб хищного чудовища. Взгляда хватило, чтоб понять, насколько она острая.

– Быстро. Все, что есть. Усекли? – прошипел незнакомец и нервно огляделся.

Его седые волосы развевались на ветру, и казалось, голова дымится от злобы. Но голос грабителя оставался холоден.

– Конечно. Конечно, – поспешно проговорил Кир. – Отдадим все, что имеем.

Брэкки молчал, будто лишившись дара речи.

Вдруг из-за развалин, так же неожиданно, появился гигант. Его единственный глаз – величиной с яблоко – находился посреди лба. Дигген.

На выбритой до блеска и покрытой шрамами голове красовался высокий пучок волос. Из носа и маленьких ушей торчали костяные серьги. На первый взгляд дигген казался громадным истуканом, вытесанным из камня неумелым мастером. Либо умелым – но куда-то спешившим. Рюмси впервые видела диггена так близко и, приглядевшись, удивилась, не найдя в его нечеловечности ничего отталкивающего. Наоборот, глаз гиганта завораживал. Казалось, внутри него умирает маленькое солнце.

Грабитель резко спрятал нож и собрался удалиться, но дигген, с невероятной для своей комплекции ловкостью, преградил ему путь.

Мужчина еле доставал одноглазому до груди. Дигген представлял собой жилистое существо, похожее на человека, с устрашающей и невероятно развитой мускулатурой.

– Я послухал и позырил – и понял… Ты девучку и мужчинок охрабить хошешь, – прогремел одноглазый. Голос звучал, как из бочки.

В глазах грабителя блеснул вызов, но быстро угас.

– Я тебя не понимаю. Что тебе надо?! Приползли к нам, так хоть язык выучите.

Одноглазый нахмурился. Казалось, все эмоции на его морде умножились многократно.

– Я ничаво не хочу. Я служу Корочу. А Короч хочет порядок.

От этого имени Рюмси неосознанно скривилась. Короч – человек, виновный в смерти старосты.

– Буду спрашшиват. Ты – отвечат. – Громила уставился на мужчину своим глазом. Под кожей диггена перекатывались сильные мускулы.

– Хорошо, – рявкнул грабитель, с его губ полетели брызги слюны. – Надеюсь, пойму твой лепет. Находишься среди людей – говори по-людски.

Хотя он старался вести себя нагло и смело, Рюмси почувствовала страх в его голосе: казалось, он боялся того, что должно произойти.

При всей напряженности ситуации Рюмси с интересом изучала диггена. Он носил хоть и грубо сшитые, но явно практичные штаны, из прекрасно выделанных шкур. На поясе висело несколько дорожных сумок, три кривых рога, разных по размеру, и странный топор, сделанный из челюсти какого-то животного. Бугрящийся мышцами торс ничего не прикрывало, если не считать густой растительности. На предплечьях одноглазого гиганта виднелись замысловатые наколотые рисунки: лицо с тремя глазами на правой; странный рисунок на левой – двуглазый ребенок, который держал отрубленную голову диггена.

– Повумесяцы снимал с мертвых людов? – прогремел гигант, глядя ему в глаза.

– Да, – ответил тот и поспешно добавил: – Но потом хоронил.

– Убивал людов?

Мужчина устремил взгляд в небо.

– Ну, убивал.

– Убивал, шоб засчитыться или охрабить?

Грабитель долго молчал, глядя на диггена. Его глаза стали мокрыми, рот начал дрожать. Он тяжело сцеживал каждую букву, будто молоко у старой козы. Безрезультатно. Пытаться лгать днем – глупая затея.

Мужчина схватился за живот, словно от боли. И вдруг резко выпрямился, замахнувшись на одноглазого – лезвие ножа мелькнуло возле шеи гиганта.

Но одноглазый увернулся. При этом умудрился схватить злоумышленника за руку. Послышался треск, и нож выпал из руки. Грабитель испустил не то стон, не то рыдание. А затем его рот исказился в беззвучном крике.

Дигген слегка склонил голову набок, будто удивляясь полной беспомощности своего соперника, и свободной рукой потянулся к его испуганному лицу.

Рюмси резко отвернулась, понимая, что сейчас произойдет. Тем не менее услышала мерзкий влажный звук. Открыв глаза, она увидела, как побелело лицо Брэкки. На грабителя она старалась не смотреть. Его тело все еще дергалась в луже крови, которая растекалась во все стороны, а голова превратилась в месиво.

Диггена уже не было рядом.

– Он… убил его… – прошептала Рюмси.

Кир кивнул, ничего не ответив.

Брэкки стоял весь бледный и опирался рукой о стену, боясь потерять равновесие.

– П-почему он нам не задавал вопросов? – спросила Рюмси первое, что пришло в голову.

– Они не трогают детей, – ответил Кир и добавил: – Пока не трогают.

Брэкки подошел к Рюмси. Сейчас он выглядел даже бледнее Кира.

– Не рассказывай маме о случившемся, – испуганным шепотом произнес он.

Рюмси кивнула: хорошо.

– И вообще, не нужно говорить, как тут… опасно, – добавил Брэкки.

Рюмси опять кивнула. Она не стала говорить, что его мать, скорее всего, сама прекрасно понимает, как тут.