Читать книгу Сезон дождей - Сергей Ихатов - Страница 10

После того как все закончилось, на мир опустилась бесконечная и светлая печаль. Это не было строго определенным во времени и пространстве событием. Кажется, это случилось чуть раньше, чем наступило с большим опозданием. Однажды все закончилось и то, что длится поныне только постскриптум к ненаписанному письму. Пока рука продолжает выводить слова, пальцы бьют по клавишам, но кульминации уже остались позади, катарсисы остыли, герои историй скрылись за поворотом страниц. В элементарных структурах и минимальных единицах обнаружена критическая ошибка, тысячелетняя несправедливость. Что-то было потеряно, забрано, украдено и это не вернуть.

Одни теряются ночью сезона дождей. Тонут в темных водах и волны ночи уносят их далеко-далеко, по дороге вытряхивая из карманов воспоминания. Другие растворяются, поглощаются вещами, вступают в химико-онтологические реакции, заболевают камнями, хозяйственными мылом, ряской, аккумуляторными батареями и отходами нефтяного производства. У них не получается добровольно исчезнуть, даже если они обладают тем, что когда-то называлось желанием. Они отданы на волю вещей, которыми больны. Третьи живут ту же жизнь, которую жили до того, как все закончилось.

Вообразить, что в историях, пахнущих как разбитое сердце (кровью), где в конце все остаются несчастными, есть надежда на осмысленность горя. Герой такой истории и придуманный им мир не собираются обратно из осколков. Один фрагмент всегда оказывается потерян, забран и украден. Оставшиеся части одновременно больше и меньше, проходят сквозь и засасывают в себя, мутируют временными парадоксами, фантасмагориями, искривлениями пространства-времени и вопросами о том, что же на самом деле существует. Каждое имя, категория и вещь как скользкие змеи, выворачиваются из рук, шипят, кусаются и обнимают одновременно. Нечего, некого, нечем контролировать. Так было всегда, но лишь после того, как все закончилось, это стало достаточно очевидно.

Тает, мерцает и скользит. Кажется, мир больше не вращается. Ведь именно вращение помогало думать о нем, как о чем-то конечном. Все живые чувствуют это. И двое в доме, уснувшие после побега из петли, и тревожные, запутавшиеся птицы за окном, которые не знают, куда им лететь, и одичавшие собаки, и клубки змей, и россыпи бабочек, и растерянные правнуки выращенных в зоопарках медведей, и все остальные не знают, что им делать. Если в распадающемся, лишенном границ мире осталась одна определенность, то она состоит в том, что одиночество стало таким же беспредельным. Даже Луна потерялась в этом громадном одиночестве, и ее никто не может найти. В безоблачные ночи и ночи сезона дождей, ее нет на небе. Она пропала сразу же после, незадолго до и прямо в тот момент, когда все закончилось.