Читать книгу Душа и взгляд. Баллады в прозе - Сергей Ильин - Страница 33

У индейцев из племени йуку есть странный обычай: рассказчик племени, поведавший слушателям древнейшую легенду их рода, должен обязательно отвернуться от них и, повернувшись к тому мифическому месту, откуда якобы исходит легенда, сказать: «Это было на самом деле», иначе, как гласит обычай, легенда может проглотить как рассказчика, так и его слушателей, —

не иначе здесь и сейчас: пока мы не осознаем, что жизнь наша сложилась вполне удачно, как бы она ни сложилась, в глубине души останется некоторое тонкое и неизбывное беспокойство, —

тут действительно очень важно, чтобы под занавес каждый мог сказать о своей жизни: «Это было на самом деле», то есть должно быть твердое и необманчивое чувство, что из предоставленных нам возможностей мы сделали все, что могли, —

тогда и жалеть не о чем, и мечтать ни к чему, и все встает на свои места, как в хорошем романе, —

и человек как художественный персонаж – неважно, главный или второстепенный – обретает уверенность, что он наилучшим образом сыграл вверенную ему роль, —

итак, непременно должно состояться удовлетворение прожитой жизнью, даже если в ней не оказалось ничего особенного, —

и, быть может, даже если она была омрачена поступками, которые трудно себе простить, —

и все-таки, если даже здесь и сейчас вы убеждены, что, поверни все назад, вы поступили бы точно так же, значит, все было правильно, —

и тогда в ваш индивидуальный мир входит ощущение явленного чуда: ведь сущность чуда заключается в его полнейшей внутренней завершенности и самодостаточности, —

фантазия не перелетит его, рассудок его не объяснит, разум перед ним добровольно смирится, сердце не пожелает большего, интуиция с ним согласится и вера на него возрадуется, —

и жизнь в главном будет оправдана, но только при условии, что чудо укладывается в жанр повседневной жизни, что оно в данном случае, впрочем, и делает, —

и вот о таком именно чуде дается свидетельство: «Это было на самом деле», тогда как о прочих явлениях жизни – на которых, надо полагать, не лежит печать внутренней законченности – люди склонны говорить: «Это просто было», —

чувствуете тонкую, но великую разницу? такое происходит, если человек не вполне удовлетворительно сыграл свою роль, то есть не до конца осуществил собственные возможности, —

и вот у него появляется странное, томительное чувство, будто его жизнь ему только приснилась, а о сновидении трудно ведь сказать: «Это было на самом деле», но о нем как раз говорят: «Оно просто было», —

отсюда, между прочим, и проистекают то смутное беспокойство, а также сомнение и неуверенность, которые неукоснительно ведут к навязчивому желанию заново сыграть неудавшуюся роль, —

иначе говоря, снова и лучше прожить жизнь, —

и надобны либо громадное признание со стороны людей, либо гротескно преувеличенное самосознание, чтобы, вопреки тайному голосу сердца, признать свою прожитую жизнь вполне удавшейся, —

вот этот самый тихий голос всегда, везде и каждому из нас нашептывает одну и ту же, вечную и неизменную истину, а именно: жизнь наша, как бы она ни сложилась, вполне удалась и вместе с тем удалась не до конца, а может, и совсем не удалась, —

и постигнуть сие загадочное, потому что антиномическое, послание из глубины собственного сердца невозможно, —

и приходится, делая хорошую мину при плохой игре, принужденно улыбаться, точно известный суфлер из-за дерева изобразил ироническую гримасу, —

это произошло еще в Раю во времена Адама и Евы, и с тех самых пор наш взгляд обрел необозримую палитру оттенков: от ужаса до смеха, и от жестокосердия до любви, что и отличает человека от животных, у которых в глазах обычно преобладает одно-единственное и адекватное их сущности, выражение, —

иными словами, человек стал актером, что и было, быть может, сердцевиной грехопадения, —

а осознание пола явилось лишь его логическим следствием.