Читать книгу Душа и взгляд. Баллады в прозе - Сергей Ильин - Страница 36

XXXV. Штормовой остров

Оглавление

Когда молодая привлекательная женщина-англичанка накануне Второй Мировой войны по любви выходит замуж, и муж ее, военный пилот высшего класса, в результате автокатастрофы оказывается прикованным к инвалидному креслу, причем интимная любовь между ними еще как-то возможна, но несчастный супруг по причине гордого своего характера добровольно от нее отказывается, чем ранит лучшие побуждения любящей своей жены, —

когда они, далее, после начала войны поселяются на уединенном острове в Восточном море, где муж помогает местному радисту – надо ведь хоть что-то делать, —

и вот в один прекрасный день на этот остров буря выбрасывает потерпевшего кораблекрушение немецкого топ-агента, лично знавшего Гитлера и пользующегося безграничным доверием последнего, агента, только что раскрывшего секрет высадки англо-американского десанта – речь идет конечно же об открытии Второго фронта, этого переломного момента всей последней войны – агента, за которым охотится вся британская контрразведка, и которого вот-вот должна забрать регулярно курсирующая только с этой целью вблизи острова немецкая подводная лодка, —

причем агент этот во всех отношениях искушен, холоден, опытен и жесток, он не имеет практически ни единой слабости, кроме разве что одной-единственной, а именно: способности целиком и полностью, забыв об осторожности, отдаться страстной любви к женщине, —

и когда, наконец, как и следовало ожидать, все пятеро обитателей маленького острова – то есть агент, муж-инвалид, их малолетний сын и старый радист – входят в тесное общение, —

и сначала немецкий агент убивает мужа той женщины: потому что тот, обнаружив в его кармане снимки макетного аэродрома, раскрывает его, затем старика-радиста: чтобы передать по рации своей судьбоносное сообщение, а под конец сам гибнет от руки той самой женщины, в которую он страстно влюбился, с которой вступил в любовную связь, которую он легко мог бы устранить, но на которую не мог поднять руку – не забудем: это и была его единственная слабость, —

итак, когда мы читаем этот «шпионский триллер» или смотрим его блестящую экранизацию, становится очевидной главная разница между тем миром, который мы условно называем западным, а точнее, англо-саксонским, и нашим русским миром, —

и разница эта заключается как раз в сквозной пропитанности западной истории, культуры, повседневной жизни и ментальности шекспировским духом, о котором наш брат так хорошо умеет говорить, но который все-таки ему глубоко чужд, как какие-нибудь древние африканские обычаи, —

и доказательств тому по меньшей мере два, —

первое – это глубочайшее непонимание и даже, я бы сказал, принципиальное неприятие некоторого несомненного образного величия главного героя, пусть и совершившего многочисленные убийства, зато бесстрашного и готового идти до конца в осуществлении своей преступной миссии, —

и второе – это полная неготовность понять и принять также образное величие главной героини: несмотря на то, что она испытывает наслаждение, когда убийца ее мужа ласкает губами ее клитор (правда, еще не догадываясь в тот момент, что он немецкий агент), —

короче говоря, мы, читатели и зрители, не только не ощущаем при восприятии сей откровенной сексуальной сцены какого-либо отвращения, но, потрясенные прорывающейся сквозь нее шекспировской правдой жизни, начинаем чувствовать даже некоторое тонкое необъяснимое метафизическое раздражение: раздражение именно оттого, что в нашей большой и особенно классической литературе такое почему-то принципиально невозможно, —

и тот факт, что среди русскоязычных актеров, действительно, нет никого, кто мог бы адекватно сыграть такую роль, потому что она, можно сказать, деспотически требует актера с западным лицом и западным взглядом: такого, скажем, как Дональд Сазерленд, —

да, этот факт говорит обо многом, если не о всем.

Душа и взгляд. Баллады в прозе

Подняться наверх