Читать книгу ЛЮБОВЬ к быстрой езде. Ночное чтение - Сергей Магомет - Страница 29

А однажды он вернулся домой особенно уставший, почти мертвый. Позади остались несколько дней, переполненные непредвиденно свирепой, бессмысленной жестокостью, которая фатально преследовала его в ходе всей последней операции. Да и результаты этой операции оказались какими—то мерзкими, двусмысленными, не только не принесшими никому никакого благого умиротворения, но даже надежды на мир… Сразу же после командировки, еще морщась от кислого кровяного запаха пополам с гарью, набившихся в ноздри, когда он обозревал эпицентр конфликта, он успел побывать в объятиях очередной боевой подруги, из чресел которой можно было бы, пожалуй, добывать огонь и которая, казалось, вознамерилась осушить Алексея Орлова вплоть до последнего сгустка спинномозговой жидкости.

Он, однако, позаботился доставить домой кучу разнообразных сладостей в ярко—пестрых упаковках, а также душистые шипучие напитки в пузатеньких сверкающих бутылочках, зная, с какой радостью и благодарностью это будет принято.

И вот уже напихав за щеку дольки засахаренных заморских фруктов с куском шоколада, нежное родное существо помогало ему освобождаться от пропотевшего полевого обмундирования, помогало стягивать через голову тельняшку со следами губной помады на рукаве, расшнуровывать заскорузлые бутсы. И он нежно целовал эти волосы, проводил ладонью по любимому плечу. Он был уже весьма пьян, но с удовольствием еще и еще раз отпивал из бутылки, завалившись на постель, а потом зарывался лицом в ворох женского белья, под которым играла плоть любимой женщины, двигались, чутко вздрагивая, маленькие стройные руки и ноги. «Да, да, девочка моя, – разнежась, бормотал он, купаясь в обволакивающем его сонном тумане, – так, так…» И целовал, ласкал эту чудесно воскресшую из небытия плоть. «Да ведь вот же она, вот! – удивленно проносилось у него в голове. – Я же чувствую ее!» Он все крепче и радостнее прижимал ее к себе, всякий раз с восторгом убеждаясь в ее материальности, – слышал ее дыхание, ее тихий смех и лепет. Он многократно проводил ладонью по тонкой ткани и вдруг ощутил, что ткань мокнет горячо и влажно. «Теперь, – жадно забредил он, – пожалуйста, не бойся, любимая! Смотри, как хорошо: как будто мы в саду, под теплым солнышком!» Оставалось пройти лишь ничтожно малый отрезок вселенной, чтобы соединиться с мечтой.

– Нет! Больно, больно!.. – донеслось до него откуда—то из другого измерения.

Что—то ужасное рвалось, чтобы протиснуться в его прекрасный мир сквозь невидимую преграду, которая трещала, как стекло, когда по нему бегут трещины. Это ужасное влезало неудержимо—грубо, и он, как будто еще надеясь загнать, вытолкнуть его обратно в стремительно расширявшуюся дыру, отчаянно ударял кулаком, – сначала, как во сне, почти не чувствуя своей руки, а затем уже по—настоящему тяжело и жестоко.

У него перехватило дыхание, когда он вдруг увидел перед собой искаженное болью и страхом разбитое в кровь лицо вьюночка, наряженного в женские тряпки и судорожно бьющегося в стальных отцовских лапах, пытаясь спастись от его безумной ярости.