Читать книгу ЛЮБОВЬ к быстрой езде. Ночное чтение - Сергей Магомет - Страница 35

Алексей Орлов не видел сына с того самого дня… Но был уверен, что однажды увидит его совершенно преобразившимся в настоящего воина и бойца и залюбуется его разносторонними успехами.

Новая жена, вопреки ожиданиям, отнюдь не уморила Алексея Орлова, а пожалуй, изрядно поусохла сама. Она, кстати, все еще не могла зачать. Если он неделями пропадал на службе, то она безвылазно сидела дома, дожидаясь мужа.

Однажды ей был чрезвычайно неприятный телефонный звонок. Ей, может быть, следовало сразу поговорить с мужем, но она молчала. Только когда ей снова позвонили и произошел куда более неприятный разговор, она собралась с духом и по прошествии длительного времени решилась наконец сообщить обо всем мужу, который еще не пришел в себя после недавней кошмарной резни.

Залежавшись в постели, он слушал жену, глядя на утреннее чистое небо, и, казалось, видел его впервые… А дело касалось вьюночка.

Директор интерната, а также доброжелатели даже не решались сообщить лично Алексею Орлову и поэтому передавали через жену. Просили ее как—то деликатно и по—семейному преподнести своему героическому и мужественному супругу эти известия, – по причине того, что известия—то были, увы, самые скользкие и похабненькие, и скандальные слухи уже готовы были вот—вот поползти во все концы.

Мальчик—вьюночек, тихий омуточек преподнес такой сюрприз, что все ахнули. Запоздало прозревший педагогический состав училища был совершенно деморализован происходящим у них под носом и находился в полуобморочном бездействии, а также в ожидании, когда разразится скандал и когда без разбора полетят головы за допущение в стенах привилегированного интерната подобного безобразия.

С того момента как в интернате якобы с инспекцией и шефскими намерениями побывала комиссия, в составе которой находился небезызвестный «черный человек», последний вдруг проявил редкую заботливость и внимание в отношении воспитанников и зачастил с визитами. Он и мальчик—вьюночек (до того ничем не выделявшийся среди товарищей) по каким—то, тогда еще неведомым причинам, мгновенно и обоюдно—активно вступили в какие—то личные отношения. Вообще—то, директор что—то такое слышал, – знал, что за неожиданным «покровителем» влачится шлейф самых грязных слухов, но, с другой стороны, учитывая его чрезвычайную влиятельность в коридорах власти, предполагал, что такое его внимание к мальчику и интернату объясняется непосредственным негласным ходатайством блестящего элитного офицера Алексей Орлова, также принадлежащего к высшим сферам, – причем именно этим в дальнейшем похвалялся и сам мальчик, которого влиятельный покровитель регулярно забирал для шефского общения в длительные прогулки… На самом же деле за этими милыми прогулками скрывалась самая что ни на есть непотребная связь, о которой, как уже было сказано, стало известно слишком поздно.

Более того, и стало—то об этом известно опять—таки от вьюночка—мальчика, превратившегося в настоящую шлюху и очень скоро совратившего своим «обаянием» одного товарища за другим, а затем ставшего зачинщиком коллективных оргий в спальных палатах и душевой. Одну из таких тайных оргий открыл воспитатель, в ужасе бросившийся к директору. Немедленное разбирательство без особого труда выявило распространителя непотребства – недавнего тихоню.

Первые ужас и замешательство воспитателя и директора, которые просто лишились языка, перешли в затяжной шок, когда оставленный для индивидуальной беседы юноша не только не повинился, но вместо этого со взвинченной развязностью заявил, что все происходящее – личное дело каждого. Что сейчас не те времена. Что, дескать, даже общество не считает подобное предосудительным и что, вообще, с предрассудками, слава богу, покончено… А главное, он немедленно обратился за поддержкой к своему влиятельному покровителю, который так круто побеседовал с директором и воспитателем, что те уговорились сохранять все открытое пока что только между собой. Им были посулены такие неприятности, какие не ждут их и в гиене огненной, – если они начнут болтать. В случае же если они будут немы и еще некоторое время будут не замечать «невинных шалостей», то щедро вознаградятся и обоим гарантируется в дальнейшем блестящая карьера. Были предприняты также и еще кое—какие меры, напрочь отбившие у них желание выказывать строптивость.

Несмотря на заверения, что «скоро—скоро» шалости прекратятся и все устроится, ничего не прекратилось и не устроилось. Никто из других преподавателей и воспитателей не захватывал больше оргий, – безобразия продолжались со всеми предосторожностями, – однако слухи о том, что в училище—интернате что—то «очень не так», ползли, словно насекомые, изо всех щелей, и атмосфера накалилась до предела.

Вьюночек же со своим покровителем как ни в чем не бывало продолжали регулярно встречаться и отправлялись в излюбленные для «общения» места.

И вот теперь бедный директор, не зная, как выпутаться из этого кошмара, решил обратиться к блестящему элитному офицеру и герою недавних событий и в панике стал просить и требовать, чтобы тот немедленно забрал сына из училища. Может быть, только так удастся избежать скандала…

– Ты только не волнуйся! – душевно сказала жена Алексею Орлову, который, словно проснувшийся ребенок, все глядел на небо большими удивленными глазами…

А небо покрывалось черными тучами.