Читать книгу Погружение в Театр-музей Дали. Книга-экскурсия, или Практическое пособие по выживанию - Сергей Захаров - Страница 2

Введение во введение

Сальвадор Дали – выдающийся художник-реалист 20-го столетия, всю жизнь изображавший то, чего нет.

Предварю основной рассказ словами успокоительными, адресованными, прежде всего, тем, кого само слово «музей» может ввести в ненужное, печальное и, в нашем случае, ничем не оправданное заблужение. Дело в том, что многие люди боятся музеев! Честно признаться, и сам я, как ни странно, их побаиваюсь – с детства и до сих пор.

Этот страх не беспричинен. Посещать обычные музеи – все одно, что дегустировать сыры. После четвертого образца перестаешь что-либо воспринимать: вкусовые рецепторы попросту не в состоянии вынести столь интенсивной атаки.

Точно так же и с хорошими классическими музеями: одна, две, три шедевральных картины; четвертая, пятая, восьмая – и ты эмоционально выдыхаешься: смятенный, сметённый и буквально обескровленный мощным напором прекрасного.

Ты падаешь духом и напоминаешь себе рыбу на песке, обреченно хватающую белыми губами уже не спасающий воздух. С ужасом и затаенной тоской ты поглядываешь на бесконечные музейные анфилады, набитые под завязку десятками, сотнями, тысячами шедевров… Им несть числа – да еще этот безукоризненный музейный порядок! Порядок – вот что страшно!

Этапы, периоды, жанры и поджанры – все разложено по полочкам и четко выверено по времени. Эта неумолимая, как судьба, музейная хронология сама по себе способна убить всякое живое чувство – а ведь за чувствами и эмоциями и нужно ходить в музеи!

Сальвадор Дали, сам завзятый «музейщик», прекрасно это понимал – и потому свой персональный музей выстроил абсолютно по иным принципам.

Собственно, благодаря его «принципам», и появилась эта книга.

А как она, дай Бог памяти, появилась?

Если долго держать курс на запад – попадешь, в конце концов, на восток.

Так было и со мной: из года в год я все более решительно отказывался от самой мысли о том, чтобы написать книгу о главном и единственном ребенке Сальвадора Дали – его Театре-музее в Фигерасе, пока в одно странное утро не проснулся на своем «востоке» и понял, что книгу эту все-таки придется сочинять.

Утро, помнится, было именно странным: когда я, пребывая еще в полусне, сварил кофе и выбрался на террасу курить, то угодил в настолько плотный туман, что, вытянув руку перед собой, не мог разглядеть даже кончики собственных пальцев – но почему-то твердо был уверен, что солнце гуляет рядом и вот-вот будет здесь.

Предчувствие было самым нелепым – и самым отчетливым. И что-то еще не давало мне покоя: что-то основное и важное, о чем еще накануне вечером я не имел ни малейшего представления – а сейчас он было здесь, рядом, требовалось лишь домыслить и сообразить.

Я глотнул крепчайшего напитка, закурил – взбодренный мозг заработал, и новая истина, наконец, проявилась, оказавшись, мягко говоря, неожиданной. Уж не знаю, чем занимались той ночью мои нейроны, пока хозяин их спал, но результат этой бурной деятельности был налицо: отныне я знал, что главной моей задачей должно стать составление практического (то есть, основанного на личной обширной экскурсоводческой практике) путеводителя по Театру-музею Сальвадора Дали в Фигерасе.

Озадаченный, ошарашенный, изумленный – я поднял голову к небу: непроглядного тумана как не бывало, и в самый зрачок мне ударило невозможное, невероятное, но напророченное только что мною же солнце. Иначе, как знамением счесть это было нельзя.

Отвертеться, понял я, не удастся. Нужно было приступать.

Театр, как известно, начинается с вешалки, а книга – с названия. Почему я должен писать эту книгу? Зачем? Дать себе вразумительный ответ на эти вопросы я еще не мог, но в голове уже зароились звучные и не очень фразы, одной из которых я мог бы озаглавить свой ещё не написанный труд.

Попыхтев часок-другой, перебрав не менее полусотни вариантов – от безгранично экстравагантных до целомудренно простых – я решил пожертвовать мишурой в угоду истине и назвать книгу просто: «Введение в Театр-музей Сальвадора Дали. Практическое пособие по выживанию».

Пару слов о «введении». Слово это совсем не случайное, и понимать его следует буквально: работая индивидуальным экскурсоводом, я в прямом, в самом физическом смысле слова вводил и продолжаю вводить в Театр-музей людей своих туристов. Если бы собрать воедино всех тех, кому я уже успел «ввести» – получилась бы маленькая армия, отличие которой от настоящей заключается лишь в том, что «бойцы» её – граждане не одного, а разных государств, объединенные, тем не менее, одинаковым интересом к «Божественному Дали», как без ложной скромности именовал себя сам художник.

Добавлю, что еще большее количество людей (уже не маленькую, но вполне себе приличную армию) было «введено» мною в фантастический мир музея Дали помимо моей воли – речь о сторонних посетителях, которые с редким постоянством прибивались, прибиваются и будут прибиваться к нашей индивидуально-экскурсионной лодке уже внутри музея – и избежать этого полностью никак нельзя.

Почему? Потому что для больших групп, привозимых в Театр-музей автобусами, экскурсии внутри музея не проводятся – или проводятся в самом минимальном объеме. Это обусловлено разными причинами, уважительными и не очень, но обсуждать их здесь вовсе не входит в мою задачу. Если повезет, и автобусной группе попадется толковый и грамотный сопровождающий, он успеет рассказать много интересного по пути в Фигерас. Если очень повезет, групповым туристам сделают маленькую и очень быструю экскурсию по паре-тройке залов Театра-музея – но на этом всё.

Туристам предоставляют пару часов на самостоятельный осмотр музея и разграбление города, объясняют, в какой стороне света находится автобусная стоянка, куда они, кровь из носу, должны успеть к условленному времени – отпускают в свободное плавание. Вот здесь-то для любознательных путешественников и начинается самый настоящий кошмар – та самая необходимость «выживать», о которой тоже упомянуто в названии.

Дело в том, что Театр-музей Сальвадора Дали, на взгляд любого нормального человека, оказавшегося там впервые и пытающегося разобраться в том, что он видит, самостоятельно – это полнейший хаос, не доступный для постижения никакими силами разума, логики и здравого смысла. Внутреннее пространство музея – эдакая помесь барахолки с художественной галереей – под завязку набито самыми разными предметами, громоздящимися друг на дружке в веселом и совершенно необъяснимом сумбуре. Многие залы до смешного малы, а другие – пугают зловещей темнотой. Планировка являет собою изощренный и коварный лабиринт, в котором можно невзначай заглянуть в случайный коридорчик – и легко потеряться на два часа, а можно, как это в большинстве случаев и бывает, в отчаянии бежать по замкнутому кругу кое-как освоенным маршрутом, опасаясь отступить от него хотя бы на шаг, чтобы, упаси Бог, не заблудиться – и, видя в девятый раз то, что разум категорически не способен понять, чувствовать, что близкое безумие машет дружелюбно рукою и улыбается приветливо из-за угла…

Не спорю: нарисованная мною картина мрачна и даже пугающа – но, повторюсь, на взгляд оказавшегося там впервые и самостоятельно человека Театр-музей выглядит именно так. Причем, что интересно: можно прочесть о Сальвадоре Дали гору книг и посмотреть десяток фильмов, а можно, напротив, не иметь о нем ни малейшего представления – кроме, разве что, имени, антенного контура усов и славы отъявленного сумасшедшего – результат будет почти одинаков: возлюбленное дитя Дали, при попытке понять его самостоятельно, останется все той же пресловутой кантовской «вещью в себе»!

Парадокс? Да ничуть! Не следует забывать – этот музей, единственный в мире, Дали создал в своем родном городе лично, вложившись своей неуемной творческой энергией и буйной фантазией буквально в каждый квадратный сантиметр музейного пространства – а мистику и загадку в творчестве каталонский гений, как известно, всегда ставил превыше всего.

В волнениях и муках рождая свое любимое детище, «самый крупный сюрреалистический объект в мире» как называл музей сам создатель – Дали постарался от души и, следуя своим же принципам, напустил в музейные залы и коридоры такого фантасмагорического тумана, что сам черт там сломит не то что ногу – а все две!

Не обладая узкоспециальными знаниями касательно того, что означает тот или иной объект в пространстве музея, в какой логический связи пребывает с остальными, и почему, в соответствии с волей Дали, он был размещен именно в этом месте, а не каком-то ещё – иными словами, не владея тайным музейным кодом, разобраться в этом пышном торжестве энтропии решительно невозможно.

Собственно, именно такой цели Дали и добивался, и об этом же пишет в своей замечательной книге «Театр-музей Сальвадора Дали в Фигерасе» Антони Пичот, близкий друг Дали и директор этого удивительного музея на протяжении сорока лет: «Каждый зал и каждый экспонат Театра-Музея обладают силой притяжения и, что самое главное, создают ощущение особой тайны. Поэтому посетители выстраиваются и будут выстраиваться в очередь, плененные той несказанной тайной, какой является притяжение гения».

Да, возможно, именно загадочность музея является одной из причин его успеха, и всё же, всё же – всякая тайна особенно хороша, когда раскрыта. Так устроен наш любознательный мозг: тайны нуждаются в разъяснении, в особенности, если они окружают тебя со всех сторон, рискуя затянуть с головой в черную дыру сплошной неизвестности.

В Театре-музее Дали, по моему твердому убеждению, совершенно необходим «эксперт по выживанию», способный провести вас через полное загадок, розыгрышей и сюрпризов пространство. Стоит ли удивляться что групповые туристы, брошенные на произвол судьбы в самую гущу гениального хаоса, именно к таким «поводырям» разного уровня, то бишь, к частным экскурсоводам, и прибиваются?

Обычно это видишь боковым зрением и чувствуешь самой кожей: вокруг и сзади твоей персональной группки вскоре образуется некое людское уплотнение, которое начинает, держась чуть поодаль, неуклонно перемещаться за тобою следом, попутно обрастая все новыми и новыми любопытными.

Это случалось и случается со мной с привычной неизбежностью и всегда в известном смысле напоминает мне историю о мальчике из города Гамельн с его волшебной дудочкой – правда, с менее трагическим исходом. К такой ситуации можно и нужно относиться с пониманием – особенно, если любопытствующие стараются не мешать, строго соблюдают определенную дистанцию, смотрят, неопределенно улыбаясь, куда-то в сторону и вообще имеют вид, будто оказались неподалеку совершенно случайно и совсем по другой причине: потому что ждут, например, трамвая – а он почему-то задерживается.

Мне это, по большому счету, не мешает, и моим туристам, как правило, тоже. Всегда, в конце концов, приятно, что люди интересуются искусством и, тем более, творчеством удивительного Дали – таким образом, у вас с ними уже есть кое-что общее. Да и кто знает: может быть, они не заказали в нашем бюро частную экскурсию лишь по одной причине – потому что не встретили предложение наших услуг в безбрежном море интернета!

Иное дело, если эти сторонние слушатели начинают воспринимать проводимую, в общем-то, совсем не для них экскурсию как должное, и, более того, одержимые жаждой новых знаний, этим «лучом света в темном царстве», пытаются даже оттеснить моих «родных» туристов в сторону – тут уж приходится прерваться и указать «энтузиастам» на всю недопустимость подобного поведения. Однако так, к частью, приходится делать не часто.

С гордостью констатирую: людей, ожидающих в музее Дали «трамвая», все-таки значительно больше! Такие обязательно и от всей души благодарят за неожиданно доставленное удовольствие, рассыпаются в приятных, что греха таить, комплиментах, просят визитку и записывают номер телефона, обещая обязательно порекомендовать нас своим друзьям – что, кстати, и делают.

Все это я к тому, что людей, которых я вольно или невольно «ввел» в Театр-музей за годы активной деятельности, действительно очень и очень не мало (да, профессиональные экскурсоводы в глубине души своей тщеславны и, подобно рыбакам или снайперам, тоже ведут свой счет) – и, быть может, именно количество тех, кому понравилось, как я это делаю, породило во мне определенное (небольшое) тщеславие и послужило одним из побудительных мотивов для написания этой книги.

По существу, правильная профессиональная экскурсия – это хорошо срежиссированный, спектакль, и если играешь в нем роль давно, и играешь, судя по отзывам зрителей, вполне достойно, становится жаль, что все это действо живет только во время представления, а после, когда падает занавес – исчезает.

Именно этой тающей эфемерностью театр и отличается от кино. Должно быть, однажды мне захотелось зафиксировать, удержать этот живой спектакль во времени, а сделать это я могу и умею единственным способом – написав о нем книгу.

Да, этот способ изначально несовершенен. Через страницы книги не получится, к сожалению, передать тот «драйв», напор и энергетику, которыми, как говорят, обладают мои «живые» экскурсии – однако есть в этой «фиксации» и свои плюсы: я не буду скован жестким лимитом времени, и точно так же не будут скованы им и мои читатели.

Дело в том, что на экскурсии у тебя есть лишь несколько часов, а у твоих туристов – и того меньше, потому что всегда наступает момент, когда мозг и чувства человека уже не в состоянии воспринимать поток совершенно новых для него знаний и ощущений.

Книга же как раз и предоставляет уделить больше места кое-каким полезным пояснениям, для которых не всегда находится время в процессе экскурсии. И каждый раз жалеешь, что так и не успел рассказать своим туристам даже четверть того, что хотел бы.

Книга же, которую, если устанешь от чтения, всегда можно отложить в сторону и вернуться к ней позже, как раз снимает эту проблему, давая мне возможность свободно «растекаться мыслью по древу» – и это еще один из поводов, чтобы ее написать.

Тем не менее, еще раз особо отмечу: книга задумана именно как практический путеводитель, руководствуясь которым, любознательный турист сможет не только «выжить», но и получить цельное представление о Театре-музее в рамках одного визита.

На страницах ее я вовсе не собираюсь заниматься инвентаризацией всего того скарба, который запасливый Дали – Плюшкин поистине вселенского масштаба – копил на протяжении жизни, чтобы немалую часть его разместить впоследствии на территории музея. Только перечисление этих сомнительных сокровищ заняло бы минимум неделю.

Нет, нет и нет – во всем, что касается собственно «Театра-музея», обязуюсь точно следовать маршруту своей же авторской экскурсии и рассказывать лишь о достойных изумления шедеврах самого Дали и тех объектах, без которых невозможно постижение музея в целом. Отмечу, что и таких экспонатов в Театре-музее несколько более, чем достаточно – но никто и не обещал, что задача будет простой!

О Сальвадоре Дали написан не один десяток книг – замечательных, посредственных и плохих. Есть очень подробные книги-каталоги, отдельно рассказывающие и о его Театре-музее. Но нет ни одной книги, которая объяснила бы, что и как нужно смотреть и видеть в этом доме загадок, чтобы извлечь из визита максимальное удовольствие и пользу – и не кануть при том в безвозрватную пучину безумия.

Вот так я подобрался к определению жанра, в котором будет написан «Мой Сальвадор Дали» – это будет книга-экскурсия! То самое «руководство по выживанию в Театре-музее Сальвадора Дали в Фигерасе», составленное опытным инструктором, имеющим за плечами минимум полтысячи проникновений «за линию фронта».

Да, задача не будет простой. Активный познавательный туризм – дело и вообще чреватое потерями, как для экскурсовода, так и для его жер… – простите, туристов.

На собственном примере – за четыре часа полноценной, проведенной в высоком беспрерывном темпе экскурсии теряешь не меньше килограмма живого веса, как за время основательной спортивной тренировки – и всю эту сжигающую вес энергию вкладываешь ведь не куда-нибудь, а именно в своих туристов – им же, в свою очередь, тоже приходится здорово потрудиться, чтобы принять и усвоить этот энергоинформационный поток!

Что же, потрудимся и сейчас: я – записывая, а вы – читая, и, уверен, труд этот не будет напрасным. Владея информацией, которую я собираюсь здесь изложить, вы сможете спокойно пройти всеми лабиринтами и минными полями Театра-музея, даже не имея рядом азартно жестикулирующего и беспрерывно болтающего живого меня! Именно потенциальная польза, которую, уверен я, читатель сможет извлечь из прочтения этой книги, стала еще одной причиной для ее написания.

И, наконец, еще один – и самый главный – мотив предельно прост и заключается в том, что мне близок и понятен Сальвадор Дали и порожденный им прекрасный организованный хаос. Я не испытываю к Дали и его музею отвлеченно-холодного академического интереса – будь так, я просто не смог бы там работать.

В этом секрет профессии. Если хочешь стать хорошим экскурсоводом – ты должен сам любить то, о чем рассказываешь. И не просто любить, но жить этим. Если же этого нет – и в туристах своих ты сможешь породить только нелюбовь или равнодушие. В этом весь фокус и главное отличие настоящего экскурсовода от человека, просто выполняющего свою работу – при прочих равных. Поэтому и здесь, на страницах этой книги я обещаю быть глубоко и намеренно пристрастным во всем, что касается моего личного отношения к Дали – и в то же время обещаю соблюдать максимальную объективность во всем, что касается фактов, связанных с жизнью и творчеством знаменитого каталонца.

Не уверен, впрочем, можно ли разделять две этих сущности: жизнь Дали и его творчество. Не будем забывать: сам Сальвадор Дали называл главным и самым талантливым своим произведением собственную жизнь, от начала и до конца прожитую им в полном соответствии с канонами сюрреализма – и был, безусловно, прав. Невозможно постичь творения художника, не принимая в расчет особенности его уникальной личности и обстоятельства его бурного, яркого и зачастую весьма противоречивого бытия.

Точно так же невозможно разделять и его Театр-музей на обширное собрание случайных, никак не связанных между собою объектов – на условности и недопустимости такого разделения категорически настаивал сам художник.

Что же, прислушаемся к его совету и не станем заниматься вивисекцией – что в отношении живого организма крайне нежелательно. А ведь Театр-музей Сальвадора Дали и есть, по моему представлению, совершенно живой организм: я бы назвал его гениальным бессмертным мозгом Дали, по невероятным извилинам которого художник и приглашает нас прогуляться.

«Ленин умер, но дело его живет» – говорили в моем далеком советском детстве. Эти слова вполне применимы и к Сальвадору Дали: тело художника уже четверть века покоится под сценой Театра-музея, однако искусство его бьет пульсами жизни, будоражит и фонтанирует, доказательством чему служит все возрастающий интерес публики к главному и самому масштабному его произведению – Театру-музею в Фигерасе.

Я люблю этот музей, совсем не похожий на музеи в классическом понимании этого слова. Не будет преувеличением сказать, что я считаю его одним из лучших в мире, если не самым лучшим. За годы работы я провел в нем бесчисленное множество экскурсий – и теперь предлагаю вам совершить одну из них вместе.

И, поскольку это именно «Театр-музей», занимайте места согласно купленным билетам и устраивайтесь в креслах поудобнее. «Я хочу, чтобы мой музей был монолитом, лабиринтом, огромным сюрреалистическим объектом. Это будет абсолютно театральный музей. Приходящие сюда будут уходить с ощущением, будто им привиделся театральный сон,» – говорил о своем будущем музее Сальвадор Дали. Что же, все получилось – мы в театре. Первый звонок, второй, третий… Убегают друг от дружки прочь бордовые, с золотыми коронами, половины тяжелого занавеса – представление начинается.

P.S. Прошу прощения, дорогие читатели! Написав книгу и оценив масштабы этого увесистого фолианта, я понял, что речь о «введении», пожалуй, уже не идет. Так появилась уточненная версия назваания: «Погружение в Театр-музей Дали». Впрочем, ни сути, ни книги, это не меняет. Погружаемся!