Читать книгу Погружение в Театр-музей Дали. Книга-экскурсия, или Практическое пособие по выживанию - Сергей Захаров - Страница 8

«Пейзаж близ Фигераса» (1910)

Когда Сальвадор Дали, которому суждено было стать одним из самых известных художников всех времен и народов, написал свою первую картину?

Все мы хорошо знаем такие его шедевры, как «Постоянство памяти», «Искушение Святого Антония», «Девушка у окна», «Жираф в огне», Великий мастурбатор» – но когда-то ведь все только начиналось…

Когда-то уроженец каталонского Фигераса Сальвадор Фелипе Хасинто Доменеч впервые взял в руки (или совсем детские еще ручонки) кисть, чтобы не просто нарисовать улыбчивую рожицу с ручками и ножками – но попытаться зафиксировать окружающий его мир через призму собственного восприятия…

Разумеется, когда-то это случилось впервые – и есть все основания полагать, что это произошло в 1910-ом году, когда Сальвадору было всего шесть лет.

«Пейзаж в окрестностях Фигераса» – первая дошедшая до нас картина Сальвадора Дали

Самая первая дошедшая до нас картина Сальвадора Дали – «Пейзаж в окрестностях Фигераса» и датируется она 1910- 1913 г. г. Точнее, увы, сказать нельзя, ибо дата на самой работе отсутствует, а иных свидетельств не сохранилось. Картина написана масляными красками на картоне, который являет собой не что иное, как простую почтовую открытку.

И это, прошу отметить, уже не совсем беспомощная мазня шестилетнего, не знающего, чем себя занять, карапуза. Это действительно пейзаж, причем видно, что крошка Сальвадор Дали явно тяготеет к импрессионизму.

На картине (так и хочется сказать – картинке, учитывая ее размер) маленький Дали изобразил проселочную дорогу, бегущую сквозь изумрудно-зеленое поле; кипарисы, которые позже прочно пропишутся в наборе его излюбленных образов; черепичные крыши домов – и вздымающееся в самое небо горы.

Один из пиков покрыт снегом – можно не сомневаться, что эта раньше принадлежавшая Каталонии, а сейчас расположенная на территории Франции гора Каниго, одна из прежних святыннь Каталонии. Каниго имеет приличную высоту (2874 м) и потому снег, однажды выпав, остется на ней очень долго. Каниго, кстати, замечателно видна уже на подъезде к Фигерасе, и я, если не заболтаюсь по теме экскурсии окончательно, обязательно показываю ее туристам.

Тяга эта не случайна. Одним из хороших знакомых отца Сальвадора Дали был состоятельный художник-импрессионист Рамон Пичот. В имении Пичотов «Моли де ла Торре» маленький Сальвадор был желанным гостем.

Скорее всего, именно во время этих летних визитов в имение Пичотов, наблюдая, как работает Рамон (действительно талантливый живописец, водивший, в свою очередь, дружбу с Пабло Пикассо) – ребенок Дали проникся магией творящегося у него на глазах искусства – и заразился любовью к живописи навсегда.

В своей «Тайно жизни» Сальвадор Дали замечтелоьно описывает, какой сильнейший эффект произвели на него старые полотна Пичота, выполненные в жанре импресионизма и, в особенности, пуантилизма. Вряд ли это могло быть в 1910-ом, однако года-три четыре спустя – уж точно.

Кстати, именно Рамон Пичот, сходу подметивший явные врожденные способности мальчика к живописи, посоветовал отцу Дали поощрять это увлечение малыша. Впоследствии Дали, которого часто и, в общем, не без оснований упрекают в неблагодарности и «короткой» памяти, не забыл, кто сыгрыл важную роль в его судьбе. Занявшись своим Театром-музеем в Фигерасе, Дали сходу, еще до открытия, предложил стать его директором молодому Антонио Пичоту – племяннику Рамона.

Интересно, что Дали и видел-то Антонио всего пару раз – но в выборе своем не колебался ни секунды. Это был племянник Рамона Пичота – чего было более чем достаточно!

Впоследствии Дали пошел еше дальше, выделив для работ Антонио, который тоже был художником, целый этаж своего всемирно известного музея. Это вызвало жуткую бурю негодования у гораздо более маститых местных художников – но Дали, уверяю, был только рад их позлить.

Справедливости ради скажем: Антонио Пичот был замечательным директором музея Дали (он умер относительно недавно, в 2015-ом), а в последние, самые тяжелые и одинокие для Дали годы, Пичот стал, пожалуй, самым близким ему человеком.

Кстати, большинство самостоятельных туристов, штурмующих Театр-музей Дали, даже не догадываются, что один из этажей музея, сплошь забитый картинами, где сплошь нарисованы «какие-то камни» – это вовсе не какой-нибудь «каменный период» самого Дали, но исключительно работы Антонио Пичота.

Очень скромная табличка у входа, повествующая об этом, в большинстве случаев остается посетителями не замеченной, и посеители бродят среди бесконечных нагромождений камня (Пичот рисовал исключительно и только камни), глубокомысленно озираясь и думая: «с чего бы это Дали так торкнуло?»

Что же, теперь мы знаем: не «торкнуло», и не «Дали». Просто мы в Испании, где важнейшую роль играют связи. Кроме того, я не раз видел Антонио Пичота лично, и не раз слышал, с какой трогательной любовь он вспоминал о Маэстро Дали, котрого он просто боготворил. За одно это можно стерпеть любые «камни» – тем более, талантливо написанные, что отмечал еще Дали.

Но вернемся к первой картине Сальвадора Дали. Когда-то она принадлежала Полю Элюару (первому мужу Гала), после находилась в коллекции Альберта Филда (Нью-Йорк), а в наши дни украшает собой экспозицию прекрасного музея Сальвадора Дали в городе Санкт-Петербург в штате Флорида.