Читать книгу Казахская драма. На сцене и за кулисами - Сейдахмет Куттыкадам - Страница 4

Будучи в Москве решил зайти в редакцию «Литературной газеты». А повод был следующий. Когда случилось «декабрьское восстание» я работал в городе Аркалыке, откуда собственно и приехал, и там в начале февраля 1987 года написал письмо в эту газету об абсолютно неверной оценке той трагедии в центральных СМИ.

На мое удивление в начале апреля получил ответ, в котором говорилось, что моя точка зрения заинтересовала «Литературную газету» и она, возможно, опубликует ее в ближайшие два месяца. Но прошло два года, а публикации не было. Вот я и захотел узнать, в чем же дело?

В офисе газеты меня любезно принял редактор соответствующего отдела Юрий Заречкин. Он извинился, что редакция не сдержала своего обещания из-за чрезмерной нагруженности ее материалами. Вместе с тем он сказал, что моя статья несколько устарела и не мог бы я ее переписать. Я согласился, переписал и через две недели принес. Вместе с Юрием Владимировичем немного ее пообсуждали и разговорились о разворачивающихся событиях в стране.

После этого он стал расспрашивать меня о том, какая сейчас ситуация в Казахстане, кто у нас наиболее авторитетный политик и за кем пойдет народ. Похоже, мое видение заинтересовало его, и он попросил меня заходить к ним просто поговорить. Состоявшийся разговор был интересен и мне самому, так как я задавал встречные вопросы. Поэтому я согласился и раза три приходил в редакцию. Однажды, рядом с ним сидел еще один его коллега и они вдвоем спрашивали о социальных настроениях в целом в Центральной Азии. Они подробно расспрашивали меня о специфике каждой республики Средней Азии, причем ими явно двигал не только личный, но и цеховой интерес. Я понял, они смутно представляют, как могут развиваться события, в частности, в Таджикистане и Узбекистане. Даже для такой популярной и информированной газеты как «Литературка» Средняя Азия и Казахстан являлись «темными пятнами». Но «Литературка» всегда славилась своей глубиной, интеллигентностью и стремлением к объективности. Поэтому она искренне пыталась разобраться в общественно-политической ситуации в азиатском регионе. И я, конечно, был одним из многих источников информации. К сожалению, многие другие российские СМИ не стали тратить время на такое «пустое занятие» и ничтоже сумняшеся навесили на весь наш регион ярлык «красно-коричневой зоны».

Для многих крупных кремлевских партийных боссов все союзно-национальные республики были по сути «terra incognita». Например, тогда в МГУ рассказывали анекдотическую историю, как после начала Карабахского конфликта в христианскую Армению приехал один из членов Политбюро ЦК КПСС и выразил свое искреннее недоумение: «Чего не могут поделить между собой два братских мусульманских народа». После последнего разговора Юрий Заречкин поблагодарил меня за интересную информацию и, прощаясь, пообещал «пробить» мою статью в газету.

И действительно, 26 июля 1989 года она вышла в «Литературной газете», разумеется, с легкой шлифовкой некоторых острых углов. Думаю, будет интересно привести ее, с некоторыми сокращениями.

«Оберегая корни, сохраняем себя»[1]

Признаем, как бы ни было неприятно, сталинская национальная политика, благополучно преодолевавшая буйные вихри волюнтаризма и мутные воды застоя, донесла и до нас свое тяжкое наследие – клубок болезненных проблем, спрессованных принудительным интернационализмом и замороженных бездушным тоталитаризмом. Суть этой политики: ты обязан любить другие нации – о твоей же позаботятся иные. И баста! Иной образ жизни, иной стиль мышления, иной человеческий опыт всегда притягательны, к ним стремление непроизвольно. Но когда тебя заставляют любить другого по обязанности, не давая возможности самому разобраться в своих чувствах, в тебе возникает внутренний протест против такого давления, и достигается, как правило, обратный эффект.

Получилось нечто удивительное в лингвистическо-социальном смысле. Мы всячески культивировали приставку «интер» в слове «интернациональное» и вдруг обнаружили, что отморозив корень «национальное», дали нашей приставке буйно вырваться из рук и вместо предполагаемой национальной гармонии, всеобщего счастья получили ситуацию, когда все нации чувствуют себя обделенными. Невольно вспоминаются слова Бернарда Шоу: «Если ущемлены чьи-либо национальные права, то нация ни о чем другом думать не может и успокаивается лишь тогда, когда удовлетворяются требования крайних националистов».

Да, подняли вновь голову националисты. Не менее опасны и нигилисты – сирены, ведущие нас обратно в липкое болото унификации. Эти два небольших наслоения, примерно равных во всех нациях, страдающих комплексом неполноценности и манией популярности (причем первые ищут ее в своей этнической среде и окружены «героическим» ореолом, вторые – за ее пределами и обласканы прессой) обрамляют здравое народное ядро.

Националистами будируются центробежные настроения, но стремление власть имущих преодолеть их силовыми аргументами, торопливым навешиванием ярлыков только увеличивает число недовольных и фактически льет воду на центробежную мельницу, грозящую перемолоть наши устои.

Ни в коем случае – увы, приходится это напоминать – нельзя путать националистические потуги и национальные устремления, не стоит приходить в ужас от того, что кроме общих целей, у каждой нации есть свои проблемы, боли, интересы, которые в определенной мере могут вступать в диалектическое противоречие с интересами других этнических групп.

Не признав это, не возведя толерантность в норму, не научившись искусству компромисса, вряд ли мы сможем развязать существующие ныне узлы.

Никакие общенародные беды не обошли стороной Казахстан: насильственная коллективизация, голод 30-х годов, когда погибло около полутора миллионов казахов. Когда же Брежнев орошал умиленными слезами грудь своего друга Кунаева, близ Семипалатинска под землей (было и над ней) ухали ядерные бомбы, в республике закладывались биологические мины – Арал, Балхаш, которые взорвались сейчас, безжалостно и бездумно потрошились недра земли, в лучших оазисах концентрировались экологически худшие предприятия – в Чимкенте, Джамбуле, Экибастузе… Наверное, достаточно свидетельств «нежной любви» Брежнева к Казахстану.

Во всех важнейших социальных сферах – воспитании, образовании, просвещении, делопроизводстве – традиционно доминирует русский язык. Для открытия же детского садика или школы с обучением на казахском языке бюрократия требует не меньше как официальной петиции с определенным количеством подписей, причем в сановные головы даже не приходит мысль об унизительности этой процедуры.

Отдельно хочу сказать о топонимических казусах, которых и в Казахстане предостаточно. Например, кому обязаны своими именами города Гурьев, Павлодар, Петропавловск? Чем безликое Целиноград лучше Акмолы, Белого мавзолея? Мы ценим Кобзаря, но зачем в пределах одной области нашей республики должны существовать Форт-Шевченко и город Шевченко? Ермак был очень смелым и воинственным предводителем, незаурядной исторической личностью, но у местного населения свое представление о его роли в истории, и называть его именем город в Казахстане вряд ли целесообразно, так же как называть из дружеских чувств к нашим друзьям монголам, скажем, какой-либо город на Волге именем Чингисхана.

Сейчас мы вовсю голосим (иные явно с мазохистской исступленностью), что страна попала в глубокий экономический, социальный и в особенности духовный кризис. Одни видят главную причину подобного состояния исключительно в злом гении Сталина, другие – в слабых экономических предпосылках и политических миражах; третьи – в пролетаризации Духа и забвении религий; четвертые весьма туманно намекают на некие амплитуды колебаний национальных культур и своеобразие их кодов… Все это, наверное, надо иметь в виду, анализируя наши возможности, близкие и дальние перспективы. Однако никакие свои трудности мы не преодолеем, если не будем возвращать людей к родным пенатам.

Пора от разговоров переходить к делу и там, где это касается республиканского хозрасчета, и в обеспечении полнокровного суверенитета на своей территории. Очень хочется верить, что, лишившись мелочной центральной опеки, союзные республики наконец-то станут динамичнее и ответственнее, будут намного больше вносить в общесоюзную копилку и способствовать всеобщему духовному обновлению.

Михаил Исиналиев позднее мне сказал: до твоей статьи, никто так обоснованно и с такой остротой не поднимал национальные вопросы в центральной печати Союза. В Алма-Ате вся интеллигенция с огромным интересом и благодарностью прочитала ее. Но, честно говоря, она решила, что неизвестная и необычная фамилия С. Куттыкадамов из какого-то Аркалыка, является псевдонимом одного из крупных творческих деятелей из столицы.