Читать книгу Единожды согрешив. Или недетское кино - Стас Канин - Страница 25

В дверь звонили долго и настойчиво. Вика приподнялась на локте и толкнула в плечо лежащего рядом Мишу, он даже не шелохнулся, спал как убитый. Не хотелось ей открывать, а вдруг там опять эти противные тётки. Звонок не утихал. Она встала, накинула халат, поправила перед зеркалом волосы и решительно открыла дверь.

– Ну слава богу! – радостно произнёс, стоящий на лестничной площадке почтальон. – А то я уже уходить собирался.

– Здравствуйте. Что там, повестка?

– Нет. Звонил бы я из-за повестки. Тебе письмо заказное из-за границы. Вот, распишись здесь.

– Спасибо.

Почтальон спустился вниз по лестнице, а Вика все стояла на пороге и вертела в руках конверт, обклеенный кучей красивых марок. От кого бы это, думала она, перебирая в голове все возможные варианты. Наконец она разорвала край и достала два листа. Один был убористо исписан корявым мужским почерком, а второй был официальный, с гербовыми печатями и размашистыми подписями под машинописном текстом.

«Здравствуй, доченька! Пишет тебе твой папа. Прости, что не писал раньше. Служба. Узнал, что у тебя горе. Как ты справляешься без мамы и бабушки?…» и дальше: как любит, как скучает, как хотел бы увидеться, и только в конце объяснение, что бланк, который лежит в конверте – это официальное приглашение на посещение Венгрии сроком на 15 дней. Жду. Целую. Адрес.

Вика выравняла бланк, перечитала его несколько раз и задумалась, а почему бы не поехать. Она с трудом растолкала Михаила, чтобы посоветоваться.

– А у тебя заграничный паспорт есть? – спросил он, выслушав её.

– Откуда…

– А деньги на билеты?

– Продам мамины кольца и серьги. Думаю, что хватит.

– Ну тогда считай, что тебе повезло, у меня дядя в ОВИРе работает, поможет, если ему немного денег дать.

– И это мне говорит милиционер, – улыбнулась Вика.

– А что ты хотела? Никто не отменял закон – не подмажешь, не поедешь. В твоём случае он просто в тему.

– Дядя твой только деньгами берет или можно натурой? – не унималась она.

– Натурой беру только я, – ответил Михаил и обняв Вику, незаметно стащил халатик с её плеч.

– Нет коррупции, – решительно сказала она и отодвинулась в сторону, – расчёт только по завершению операции.

Шутки шутками, но дядя действительно сработал очень оперативно, взяв при этом за свои услуги всего двести рублей. Все круги ОВИРовского ада были пройдены без видимых потерь, и уже через две недели Вике вручили новенький заграничный паспорт с венгерской визой. Оставалось решить все вопросы с квартирой; собрать вещи, что-то продать, что-то раздать и переехать в общежитие. Ну и, конечно же, отблагодарить Михаила. Тем более эта благодарность была приятной, и Виктория с удовольствием готовилась к её исполнению.

В общаге комендантша с радостью приняла блудную девицу, как она её называла. Вера Васильевна испытывала к Вике какую-то странную привязанность, любила её почти как родную дочь, хотя поводов та не давала, и компания с которой водилась, была на особом счету у строгой пожилой дамы. Она даже произвела перестановки среди жильцов и поселила Вику в ту самую комнату, из которой она недавно ушла.

Она никому особо не распространялась о своих планах съездить к отцу в Венгрию, но вся группа знала об этом в деталях. Все-таки бабский язык – это помело.

– А на сколько дней ты едешь?

– А кто твой отец?

– А как тебе удалось так быстро получить загранпаспорт?

– А сколько денег можно с собой брать?

– А что можно в Венгрии купить?

Эти вопросы сыпались один за другим. Поначалу было интересно отвечать и придумывать всякие глупости, которые воспринимались с восторгом и принимались за чистую монету. Но вскоре Вике стало нудно, и она вообще перестала приходить на занятия, сконцентрировавшись на подготовке к поездке, и только по вечерам вместе с близкими подругами болтала уже о самом сокровенном. В квартире почти ничего не осталось, только мамина кровать, ковёр, который заменял теперь стол со стульями, и холодильник, не считая, конечно, того, что остаётся в любой квартире по умолчанию. Именно здесь и собралась тёплая компашка, чтобы провести последние часы вместе, без надзора и подслушиваний из соседних комнат.

Вика хорошо спрятала деньги, которые она получила у спекулянтов от продажи самого ценного, что осталось от мамы и бабушки, а то, что заработала от продажи всякого хлама, будь то старый диван, платяной шкаф, посуда, шторы и одежда, пустила на пропой. Нужно же было напоследок погулять как следует в родной квартире, перед тем, как она достанется каким-то лохам, чтобы потом, вернувшись, не тянуло домой.

Долгая и шумная гулянка закончилась тем, что посреди заставленного бутылками ковра остались только четверо: Вика, Рита, Людка и Миша.

– Товарищ участковый, а вы пошли в разнос, – хохоча произнесла Людка, заметив, как тот подливает пиво в свой стакан с водкой.

– А мне всё равно, – пробурчал он, – пусть увольняют.

– А кто же будет блюсти нашу честь? – продолжила она издеваться над пьяненьким лейтенантом.

– Девчонки, не бойтесь, блюсти буду я.

– А он блюдёт хорошо, – крикнула Вика.

– Да, – кивнул он головой, – были хорошие учителя, вернее учительницы.

– Так, подруги, участковому больше не наливать, – распорядилась Рита, – Людок, присмотри за ним, а мы пойдём посплетничаем наедине.

– Присмотрю, не переживай.

Людка была уже наслышана о достоинстве Михаила, и ей не терпелось взглянуть на него своими глазами, ну а если быть честной, то и подержать его в руках, когда ещё такой случай выпадет? Она смела с ковра пустые бутылки, уложила на спину едва ворочавшего языком лейтенанта и расстегнула ремень на его брюках.

– Ты что… делаешь? – заикаясь спросил он.

– Догадайся с трёх раз.

– Ты хочешь меня трахнуть?

– Смотри, какой молодец, с первого раза догадался, – весело произнесла Людка. – Ого!

– А ты думала, что у милиционеров… такого не бывает, но мне нельзя… Я другую… люблю.

– Другой сейчас не до тебя. И подумай, где ты, а где она. А вот со мной тебе будет хорошо.

Людка не торопясь разделась и сложила вещи аккуратной стопкой на краю ковра. Миша хоть и был пьян, но все равно сумел оценить красоту её форм. Любая баба не отказалась бы иметь такое тело. Оно было совершенно в каждом изгибе, словно высечено гениальным скульптором, по самым совершенным лекалам.

– Вот бы тебе лицо Вики приделать.., – пробормотал Миша.

– Далась тебе эта Вика. Ты что лицо её будешь трахать? Посмотри на меня, – Людка повертелась пред ним.

– Ну да…

– А знаешь, как я умею любить? Ты умрёшь от моей любви.

– Не хочу умирать.

– Захочешь…

Они неподвижно лежали рядом и, не моргая, смотрели в потолок, наслаждаясь остатками растворяющегося наслаждения.

– Ты богиня, – прошептал Миша.

– Скажи это богу, который так исковеркал моё лицо, – грустно произнесла Людка.

– Не говори глупости… Ты милая… Симпатичная даже…

– Вот видишь, и ты туда же – «милая», «симпатичная», а хотелось бы быть красивой как Рита или Вика.

Миша слегка приподнялся, пристально посмотрел на Людку и вдруг почувствовал, как что-то сильно сжалось в груди.

– Ты знаешь, мне кажется, что я не смогу жить без тебя.

– Так все говорят после первого перепихона, а после второго растворяются и даже не здороваются, когда случайно встречаемся на улице.

– Я серьёзно… давай будем вместе.

– А как же Вика? Ты что сможешь её забыть?

– А я и не обещал её помнить. Хотя нет, вру, помнить я её буду, но вот любить хочу только тебя.

– И ты простишь мне всё то блядство, которым я до тебя занималась?

– Ну почему сразу «блядство»? Ты просто искала свою любовь. А теперь нашла… Правда?

– Посмотрим на твоё поведение, – лукаво произнесла Людка. – А хочешь посмотреть, что делают девчонки?

Смешно было бы услышать отказ. Где-то в глубинах помутнённого подсознания Миша, конечно, думал о том, куда это делись Рита и Вика, и чем они занимаются в отсутствии парней, уж точно не курят на балконе. И он оказался прав. Тихонько, чтобы не скрипнули петли, Людка приоткрыла дверь спальни.

– Смотри. Это так возбуждает. Я когда первый раз увидела их вдвоём, чуть не кончила.

Миша заглянул в приоткрытую деверь…