Читать книгу Восьмой круг. Златовласка. Лед (сборник) - Стенли Эллин - Страница 5

По окну внезапно забарабанил холодный ноябрьский дождь. Миссис Нэпп поднялась из кресла, включила верхний свет и задернула оконные шторы.

Мюррей подождал, чтобы она снова села за стол и взяла блокнот. Указал пальцем на досье Харлингена, лежавшее перед ним.

– Значит, восемь лет назад он отправил это резюме и заявление о приеме на работу в «Конвей индастиэл», просил место в юридическом отделе. Ему было отказано. Мы это знаем, потому что имели дело с «Конвей», но тут не все на виду. Держу пари на деньги против мраморных шариков, что его резюме были разосланы во многие места. И везде ему было отказано.

– Возможно.

– Вот-вот. Первые несколько раз отец, должно быть, не давал ему рекомендаций, когда он просил. Потом наш мальчик вдруг обнаруживает, что перевалил за четвертый десяток. Судите сами, насколько велика вероятность у человека на пятом десятке получить работу в «Конвей». Или в такой же организации.

Миссис Нэпп искривила губы.

– Если просите пожалеть человека, который имел хорошую должность в конторе Дж. Д. Харлингена и сознательно ушел…

– Угу. Cherchez la femme[9]. А также ищите психиатра. Миссис Харлинген изживает свои комплексы тем, что пишет дрянные стишки и печатает их за свой счет в маленьких, дорогих книжечках. Она и этот их профессор, должно быть, убедили Харлингена, что защита уголовных преступников – как раз то, что необходимо его страдающей душе.

– И что?

– Они упустили одну мелочь. За плохие стихи никто не сядет в тюрьму. Обвинение в лжесвидетельстве – дело другое.

– Это забота клиента, – сказала миссис Нэпп. – Если мы не работаем по этому делу, нам нечего расстраиваться.

– Поверьте, я не расстраиваюсь.

– Ну, если не из-за этого, так из-за чего-то другого. В последнее время вас раздражает многое, мистер Керк. Думаю, вам требуется передышка.

– Пожалуй. Рослая, стройная, белокурая передышка. С холодными глазами, но горячей кровью. Глупая, но привлекательная.

– Странно, – заметила миссис Нэпп, – что у всех мужчин ум работает в одном направлении.

– Правда? Пожалуй. Скажите, миссис Нэпп, когда вы только начали работать здесь, Фрэнк Конми заигрывал с вами?

– Неуместный вопрос, мистер Керк. И у нас еще много работы.

– Заигрывал?

Миссис Нэпп улыбнулась:

– Заигрывал. Это были времена сухого закона, поэтому мне пришлось повести его в замечательный подпольный кабачок на Восточной Тридцать девятой улице выпить после работы. Там он познакомился с моим мужем. Мистер Нэпп был барменом.

Мюррей сполз в кресле, закрыл глаза и удобно сложил руки на пряжке ремня.

– Ужасно гнетущая история, – сказал он. – Давайте лучше продолжим работу.

Была обычная пятница – сопоставляли сообщения из пригородов, давали задания, все это перемежалось бесконечными телефонными звонками, но из-за какого-то смутного беспокойства день казался бесконечным. В четыре часа Мюррей раздвинул шторы и стал смотреть на Нью-Йорк с высоты пятого этажа. Зонты, первые подарки в рождественских обертках, первый Санта-Клаус в этом сезоне, оборванец с непременным ручным колокольчиком и треногой. Мюррей прикидывал шансы попасть с высоты пятьдесят футов монетой в двадцать пять центов в кружку для подаяний, когда вошла секретарша приемной:

– Там юная особа, мистер Керк. Говорит, что пришла по поводу Арнольда Ландина.

Мюррей опустил монету в карман.

– Как она представилась, мисс Уайтсайд? Женой, сестрой или другом семьи?

– Похоже, это его невеста. – Мисс Уайтсайд обладала надменностью старших официанток из кафе-кондитерских, страстью к журналам с исповедями и вниманием к деталям. – У нее на пальце кольцо. Купленное по дешевке с камешком в полкарата.

– Что еще?

– Знаете, – сказала мисс Уайтсайд, – она очень хорошенькая.

Зрение не обмануло ее. Девушка была не просто хорошенькой, а поразительно красивой. Черные как смоль волосы, голубые глаза с длинными ресницами, румянец цвета камелии – или, подумал Мюррей, гардении. Так или иначе, было невероятно, чтобы полицейский, тупой, бесчестный нью-йоркский полицейский, обладал чем-то подобным.

Она села, поставила возле стула небольшую дорожную сумку и расстегнула пальто. Из грубого твида, про который Фрэнк Конми однажды сказал: «Когда вижу красивую женщину в такой одежде, невольно задаюсь вопросом, как, черт возьми, ей не стыдно».

– Я Рут Винсент, – сказала девушка. – Невеста Арнольда Ландина. – Она с чопорным видом сидела на краешке стула, руки сложены на коленях, словно иллюстрируя чинную позу. – Мистер Харлинген позвонил мне утром перед отъездом из города. Сообщил о разговоре с вами накануне вечером, но сказал, что, если я лично поговорю с вами – объясню положение вещей с точки зрения Арнольда, – вы можете передумать. Вот для чего я здесь.

– Понятно. – Мюррей аккуратно сложил два листка бумаги на столе край к краю. – А почему здесь не сам Ландин? С ним что-то случилось?

– Нет, Арнольд сегодня работает, а я нет. Армейский друг нашел ему работу в дешевом ресторане, но ресторан находится далеко на Лонг-Айленде, возле Ист-Хэмптона, поэтому в будни он остается там.

– Это очень неудобно для всех заинтересованных, так ведь?

Рут Винсент сдавленно сказала:

– Мистер Керк, полицейскому под подозрением нелегко найти работу. Он хватается за ту, какую удается найти.

– Совершенно верно. А где работаете вы, мисс Винсент? Манекенщицей?

Мюррей указал на дорожную сумку, и девушка бросила на нее взгляд.

– Ах это. Нет, там записи, которые я делала в библиотеке. Я учительница.

– Учительница?

– Да, – твердо ответила Рут Винсент.

– Извините, я не хотел…

– Понимаю. Хотели польстить, но не получилось.

– Это должно было прозвучать лестно.

– Почему? Вы льстите всякий раз, когда в кабинет входит женщина, видит за столом красивого администратора в костюме от «Брук бразерс» и спрашивает: «Вы детектив?»

– Нет, – ответил Мюррей. – Такого не случалось ни разу.

– Сомневаюсь. Кстати, поверьте, мистер Керк, что я работаю в Хомстеде – весьма престижной частной школе, которая набирает учителей по их способностям. Не обращайте внимания, если это звучит напыщенно. Я заучила это давным-давно.

– Mea culpa, – с готовностью сказал Мюррей. – Mea maxima culpa[10]. Мисс Винсент, случайно, не учится ли в вашей школе девочка по имени Меган Харлинген?

– Да, учится. Это дочь мистера Харлингена.

– Я знаю. Вы таким образом познакомились с Харлингеном? Так получилось, что он взялся за дело Ландина?

– В какой-то мере. Первым адвокатом Арнольда был человек из его политического клуба, некто по имени Джон Маккадден. Когда стало ясно, что Маккадден равнодушно относится к делу – он предложил, чтобы Арнольд признал себя виновным, и тогда, может быть, удастся заключить сделку с районным прокурором, – мы поняли, что нужно искать кого-то другого.

– Но почему Харлинген?

– Почему? Прежде всего, мистер Керк, он был адвокатом в течение двадцати лет. Более того, с самого начала он был для нас в такой же степени другом, как и адвокатом. В такое время, поверьте, друзей оценивают очень тщательно.

– Не отрицаю. Не отрицаю даже, что Ральф Харлинген замечательный человек с большим добрым сердцем в форме «валентинки». Считайте его другом, если угодно.

– У меня есть для этого все основания. И я не понимаю, к чему вы клоните.

Мюррей почесал в затылке.

– К тому, что не ему бы браться за это дело.

Лицо девушки вспыхнуло.

– Меня это восхищает. Я имею в виду этику. Как может человек в вашем положении…

– Леди, люди в моем положении меняют свою этику изо дня в день, так что пусть вас это не волнует. Дело в том, что как адвокат Харлинген далеко не ровня Джонни Маккаддену. Вам не приходило в голову, что Маккадден знал, что делает, когда предложил вашему жениху признать себя виновным? Что это могло означать более мягкий приговор?

Девушка уставилась на него.

– Понятно, – внезапно охрипшим голосом сказала она и с усилием откашлялась. – Значит, нет ни малейших сомнений, что Арнольда осудят. Что его признают виновным.

– Я не говорил этого.

Она медленно покачала головой:

– Пожалуйста, мистер Керк, не сдавайте позиций. До сих пор вы действовали превосходно.

– Хорошо, – гневно заговорил Мюррей, – если хотите вести игру так, будь по-вашему. Я знаю Маккаддена, потому что выполнял работу для фирмы «Херш энд Маккадден», и когда они хотят смягчить дело, у них есть для этого веские основания. И я знаю, что десять из дел Уайкоффа уже рассматривались, и районный прокурор их выиграл. И знаю полицейских. Хотите еще что-нибудь от меня услышать?

– Да, – ответила девушка, и голос ее дрогнул. – Скажите, что вы знаете о полицейских? Что делает вас всемогущим богом, выносящим суждения о каждом, кто носит полицейский значок? Я хочу это знать.

– Нет, не хотите. Вам хочется услышать от меня, что Ландин никак не связан с шайкой Уайкоффа. Что он ни разу в жизни не брал взяток. Что когда все это пройдет, как дурной сон, он будет стоять с нимбом вокруг головы посреди этого лучшего из возможных миров. Ладно, считайте, что я это сказал.

– Но вы не верите в это?

– Ни на секунду. Я считаю, что он полностью виновен.

– Считаете! Бездоказательно!

– Бездоказательно?! – воскликнул Мюррей. – Как думаете, о чем Маккадден беспокоился, давая вам свой совет? Все, что он нашел в этом деле, должно быть, убедило его, что Ландину не выпутаться. И это не вина Маккаддена, он хороший адвокат с хорошими помощниками. Кто бы ни работал с этим делом, вышло бы то же самое. То же самое выйдет, если я стану работать над ним для Харлингена.

– Тогда почему не работаете?

Он посмотрел на нее, не сразу поняв, она ответила ему взглядом, холодно красивая, непреклонно вызывающая, и выдавали ее лишь сплетенные на коленях руки.

– Предлагаете, – сказал он, – взять деньги Ландина, чтобы помочь осудить его?

– Почему нет? – прошептала она, ненавидяще глядя на Мюррея. – Судя по тому, что вы говорили, вам это должно доставить удовольствие!

Да. Он вдруг понял, что так бы оно и было. Ощутил во рту привкус сладостного удовольствия поднести ей голову Ландина на серебряном блюде. И фабриковать результаты ему не пришлось бы. Это была бы честная работа с начала до конца. Он отработал бы каждый доллар Ландина.

Правда, это походило бы на хождение по канату. Это могло означать ссору с районной прокуратурой вопреки благоразумным советам Фрэнка, с окружающими Уайкоффа политиканами, да и, собственно говоря, с управлением полиции. Но это могло быть сделано. Фрэнк однажды летал по одному делу в Тринидад, вывел из себя всю колониальную администрацию, чтобы избавить клиента от обвинения в убийстве, и радовался этому. Дело Ландина по сравнению с тринидадским было пустяком. И в дураках оставался Ландин.

– Хорошо, – сказал Мюррей, – я берусь работать для вас на этих условиях. Какими будут последствия, такими будут.

Девушка кивнула:

– Нам нужно именно это.

– Возможно. – Он нажал кнопку звонка под столом, вызывая миссис Нэпп. – Сколько у меня времени? Когда суд?

– Шестнадцатого января. Около полутора месяцев.

– Маловато. Чтобы начать, потребуется время, и мне понадобится Ландин. Когда сможете привезти его сюда?

Девушка казалась ошеломленной неожиданно быстрым ходом событий.

– Не знаю. О, конечно, в воскресенье. Он всегда приезжает домой по воскресеньям. Но вас тогда здесь не будет?

– Да, но это не важно. Здесь будет один из моих людей, Он включит для вас магнитофон. Или Ландин утратит перед магнитофоном дар речи?

– Уверена, что нет.

– Отлично. Тогда ему придется изложить всю историю, включая фамилии, адреса, места, время – все подробности. Не важно, сколько он наговорит, часто ли будет останавливаться, чтобы подумать. Все равно за пленку платить ему. Можете передать Ландину это от меня.

В дверях появилась миссис Нэпп, и Мюррей жестом пригласил ее войти. Она, хороший солдат, встала у стола навытяжку, держа наготове блокнот с карандашом.

– Миссис Нэпп, эта юная леди – невеста Арнольда Ландина, мы только что говорили о его деле. Кажется, мы все-таки возьмемся за него.

Миссис Нэпп была хорошим не только солдатом, но и человеком. Она посмотрела на девушку, потом снова на блокнот, и губы ее изогнулись в странной гримасе.

Мюррей холодно сказал:

– Откройте досье на его имя и составьте обычный договор на наши услуги. Ах да. Его в воскресенье будут записывать на пленку, поэтому поручите одной из девушек в понедельник утром первым делом сделать расшифровку. И договоритесь о встрече с Ральфом Харлингеном в начале будущей недели. Здесь, если можно.

– Хорошо. Это все, мистер Керк?

– Да, все.

Когда она ушла, девушка сказала:

– Вы здесь очень деятельны, не так ли?

Это не было комплиментом, она произнесла это чуть ли не с неприязнью.

– За это нам платят деньги, – безапелляционно ответил Мюррей. – Кстати, получил Ландин недостающую в обвинительном акте информацию о конкретных подробностях вменяемого преступления?

– Да. Маккадден взял ее для него.

– Тогда пусть принесет ее в воскресенье и оставит для меня. Думаю, вы все равно будете звонить ему.

– Да, – ответила девушка. – Непременно.

Мюррей подождал, пока в наружном коридоре за ней не захлопнулась дверь лифта, потом подошел к окну. Дождь прекратился, улица внизу была заполнена первым потоком спешащих домой конторских служащих, Санта-Клауса с его принадлежностями уже не было. Потом перед зданием появилась эта девушка. Немного постояла в неуверенности, запахивая рукой воротник пальто, потом пошла вместе с толпой вниз по улице. Даже с этого расстояния Мюррей видел, что мужчины поворачиваются и смотрят на нее.

«Еще бы, – подумал он, внезапно возненавидев их за это. – Еще бы».