Читать книгу История свидетеля. Книга 1. Бог не желает - Стивен Эриксон - Страница 3

Над Лейдеронским плато, Северо-Западный Генабакис, земли теблоров

Подъем занял шесть дней. К середине седьмого они добрались до вершины склона, по которому в последние два дня продвигались вдоль почти отвесной ледяной стены, которая высилась слева. Поверхность стены была изъедена недавним таянием снегов, но на такой высоте зима все еще держала горы мертвой хваткой, а яркие солнечные лучи искрились и переливались, подобно радуге, в порывах сильного холодного ветра.

Вершина склона представляла собой покатый неровный хребет, на котором едва могли устоять четверо теблоров. Ветер отчаянно завывал, взъерошивая мех на составлявших их одежду шкурах и дергая за болтающиеся ремни оружия. Ветер то и дело пытался сбить всех четверых с ног, будто разгневанный их стойкостью. Эти высоты, равно как и сам этот мир, не принадлежали им. Слишком близким было небо, и слишком разреженным был воздух.

Вдова Далисса из племени теблоров плотнее запахнула на плечах волчью шкуру. Склон впереди круто уходил вниз, к массе разбитого льда, песка и снега, которая тянулась вдоль берега, словно защитная стена.

Никто из четверки не готов был пока начать разговор. Прищурившись, вдова Далисса взглянула на север, где предположительно заканчивалось озеро, но повсюду, насколько хватало глаз, все было белым-бело. Над белизной, подобно мутным облакам, парили самые высокие вершины, а вид лишенных снега южных склонов наводил ужас. Вдова Далисса повернулась к стоявшему справа от нее молодому воеводе.

Ее до сих пор удивляло, что рядом с ними ратид, как будто тысячелетия вражды и убийств ничего не значили, по крайней мере не настолько, чтобы помешать этому воеводе оказаться среди уридов в поисках воинов, которые сопроводили бы его к этим местам.

Все менялось.

– Значит, твой народ смог увидеть, – сказала Далисса, пристально взглянув на него.

Элад Тарос оперся на свой двуручный меч, воткнув острие в стекловидный лед, заполнявший трещину в камне у его ног.

– На высокогорных летних стоянках, – кивнул он, – Белые Лики уже больше не белы.

Лишь немногие уриды, слышавшие историю Элада, смогли понять всю значимость этого известия. Жизнь текла медленно, в размеренном ритме сменяющих друг друга времен года. Если прошлая зима выдалась более холодной – что ж, значит, позапрошлая была теплее. Если оттепель вдруг наступала резко и неожиданно, если с северных вершин приносило странные потоки теплого воздуха, если день за днем шел снег, образовывая сугробы, где мог бы с головой утонуть теблор, если сами леса взбирались все выше по горным склонам, в то время как деревья, которые росли ниже, погибали от летней засухи и болезней… что ж, подобно тому, как каждое лето приходилось выбирать новое высокогорное пастбище, так менялся и образ жизни постоянно приспосабливавшихся теблоров.

Уриды бормотали, что этого известия не стоит пугаться. Да, возможно, ратиды – жители тех немногих селений, что остались в отдаленных укрытых местах, прячась от алчных работорговцев с юга, – просто взяли моду постоянно скулить, словно побитые псы, и теперь вздрагивают при виде теней в небе…

Подобные слова могли бы омрачить лик Элада Тароса, но он лишь улыбнулся, оскалив зубы в беззвучном рыке.

– Все «дети»-работорговцы мертвы, – объявил он, испустив медленный долгий вздох. – Или вы не поверили даже этим слухам? Неужели мое имя здесь ничего не значит? Я Элад Тарос, воевода всех сунидов и ратидов, свободных и когда-то бывших рабами. Головы тысяч «детей»-работорговцев отмечают наш победный путь на родину, и каждая насажена на сунидское или ратидское копье. – Он помедлил, и его серые глаза презрительно блеснули. – Если потребуется, я найду нескольких воинов-фалидов для путешествия на север…

И на этом все закончилось. В конце концов, что мог бы сказать Элад Тарос ненавистным фалидам? «Уриды сбежали в свои хижины и не стали меня слушать…»? Даже для тех, кто ничего не понимал, выбора не оставалось, ибо каждым воином повелевала гордость.

Возможно, этот воевода-ратид и был молод, но уж абсолютно точно не глуп.

– Вечные снега сошли, – промолвил Карак Торд. – Что само по себе невозможно. – Взгляд его был полон тревоги, но смотрел он не на далекие горы, а на озеро. – Так что ответ на вопрос, куда они девались, получен. – Карак повернулся к Эладу. – А та затопленная долина? Она всегда была такой?

– Нет, Карак из племени уридов. Когда-то там текла река, чистая и холодная, омывая круглые камни, гальку и песок. В тех местах на отмелях собирали золото. А если переходить реку вброд, она была не глубже чем по пояс.

– Когда это было? – спросил Карак Торд.

– Во времена моего отца.

Послышался фыркающий смешок второй из присутствовавших здесь женщин.

– Может, покопаешься в памяти, воевода, и вспомнишь, в каком столетии он в последний раз бывал в этих краях?

– Мне незачем вспоминать, Тонит из племени уридов, ибо его нет в живых. Пойми, наш род с давних пор владел даром золотоискательства. Мы забирались в самые отдаленные и глубокие уголки гор, где не бывал больше никто из теблоров. Все золото, ходящее среди теблоров, найдено моей семьей. – Он пожал плечами. – Разумеется, я пошел по стопам предков, и мое обучение началось с ранних лет. Потом нагрянули работорговцы, и нас, тех, кому удалось сбежать, изгнали с юга. А когда мы наконец решили, что нам ничто не угрожает… на нас напали разбойники. Именно тогда и убили моего отца.

Вдова Далисса вновь взглянула на воеводу. Во рту у нее внезапно пересохло.

– Этими разбойниками, воевода, были уриды.

– Да, – бесстрастно проговорил он.

Карак Торд уставился на Элада, широко раскрыв глаза:

– Мои сородичи…

– Именно так, – кивнул Элад. – Узнать их имена было нетрудно, – в конце концов, разве уриды не воспевают и поныне Карсу Орлонга, Делюма Торда и Байрота Гилда? – Он пристально взглянул на Далиссу. – И ты, вдова, чье дитя было рождено от семени Байрота, – разве ты теперь не среди новых приверженцев Сломленного Бога?

– Ты слишком много знаешь об уридах, – ответила она, и от слов ее повеяло холодом стального клинка.

Элад пожал плечами, будто тема их разговора перестала его интересовать, и вновь перевел взгляд на замерзшее озеро.

– Похоже, все не так уж и плохо, – сказал он. – Перед нами не озеро, но залив. За горным хребтом Божий Шаг, где когда-то простиралась тундра, теперь лежит море, которое отгораживают от океана высокогорья на западе. – Элад внезапно замолчал, наклонив голову. – Что мне известно об этом континенте? Наверняка больше, чем любому из вас. Вам кажется, будто мы живем в маленьком мирке этих гор и долин, равнин на юге и моря за ними. Мал, однако, вовсе не мир, а знания теблоров о нем.

– Но только не твои собственные? – резко спросила Тонит Агра, пытаясь скрыть страх под маской презрения.

– Бывшие рабы могут много чего рассказать. Все их знания служат просвещению других. И я видел карты. – Элад повернулся кругом. – Море удерживает ледяная стена. Поднимаясь вдоль нее с нашей стороны в последние два дня, мы видели в этой стене трещины, признаки распада. Мы видели когда-то угодивших в ее ловушку древних зверей, чья вонючая шерсть теперь торчит из поверхности утеса. С каждой весной обнажаются все новые погибшие животные, привлекая кондоров, ворон и даже великих воронов. Прошлое дарит падальщикам обильное пиршество. И тем не менее, – добавил он, – в нем можно узреть будущее. Наше будущее.

Вдова Далисса догадывалась, что означают оголившиеся горные вершины. Зима мира умирала. И точно так же Далисса понимала, в чем заключается цель их путешествия – увидеть, куда ушла талая вода. Выяснить, почему она не сошла ниже, туда, где каждое лето на теблоров все так же обрушивалась засуха. Теперь истина была очевидна.

– Когда прорвет эту ледяную дамбу… – начала было Далисса.

Но воевода Элад Тарос не позволил женщине договорить, перебив ее:

– Когда прорвет эту ледяную дамбу, воины уридов, то миру теблоров придет конец.

– Ты говорил про море, – вмешался Карак Торд. – Куда нам от него бежать?

Элад Тарос улыбнулся:

– Я не просто так оказался среди уридов. Я много где побывал, и, прежде чем мое странствие закончится, все теблорские кланы будут со мной.

– С тобой? – протянула Тонит. – И кем же, интересно, мы должны тебя провозгласить? Великим воителем-ратидом, освободителем сунидских и ратидских рабов, убийцей тысячи «детей» юга? Воевода Элад Тарос! О да, теперь он поведет нас на войну с потопом, который не под силу остановить даже богам!

Элад склонил голову набок, как будто впервые увидев Тонит Агру. Они почти не разговаривали с тех пор, как покинули селение уридов.

– Тонит Агра, твой страх проступает под слишком тонкой кожей, и он слышен в каждом произнесенном тобою слове. – Элад поднял руку, когда женщина потянулась к своему мечу из кровавого дерева. – Послушай меня, Тонит Агра. Страх преследует всех нас, и любой воин, который станет это отрицать, – глупец. Но послушай меня. Вот что я тебе скажу: если теблорам суждено ощутить ледяной ветер ужаса, пусть он дует нам в спину.

Элад замолчал.

Вдова Далисса издала какой-то странный звук – она и сама не знала, что он значит, – и медленно покачала головой.

– Считаешь, будто идешь по стопам Сломленного Бога? В его тени? Ратид, чей отец пал от меча Карсы? Или Делюма, или Байрота? И теперь ты собрался выйти из этой тени, чтобы обрести славу, которая столкнет Сломленного Бога в пропасть?

Элад Тарос пожал плечами:

– Да, я ищу славы, вдова Далисса, и если Сломленному Богу суждено сыграть в этом некую роль, то место его – на острие моего меча. Тонит Агра права: мы не можем сражаться с потопом. Придет вода и зальет наши земли. Но это станет лишь рождением истинного потопа. Неужели ты еще не поняла?

– О, я прекрасно все поняла, воитель Элад Тарос, – кивнула Тонит. – Потоп придет в наши пределы. Он наводнит все земли на юге, где обитают «дети»-работорговцы. И уничтожит их всех.

– Нет, – покачал головой Элад. – Это сделаем мы.

Внезапно Карак Торд повернулся к Эладу Таросу и опустился на колени, положив свой меч из кровавого дерева на ладони и держа его параллельно земле.

– Я Карак Торд из племени уридов. Веди меня, воитель.

Улыбнувшись, Элад дотронулся до клинка:

– Быть по сему.

Мгновение спустя примеру Карака последовала Тонит Агра, и, несмотря на их недавнюю стычку, воевода не колеблясь принял ее клятву.

Вдова Далисса отвела взгляд, хотя знала, что ратид уже выжидающе повернулся к ней. Она не хотела и не могла его отвергнуть. Далиссу обдало яростным жаром, сердце отчаянно билось в груди, но она молчала, уставившись в сторону далекого юга.

– Да, – пробормотал Элад Тарос, вдруг шагнув к ней. – Перед водой будет пламя.

– Возможно, это мой муж убил твоего отца.

– Нет. Я собственными глазами видел, как его зарубил Карса. Из всех мужчин-ратидов выжил лишь я один.

– Понимаю.

– В самом деле? – спросил он. – Скажи, где этот Сломленный Бог? Вернулся ли Карса Орлонг к себе на родину? Явился ли он, чтобы собрать своих соплеменников, своих новых последователей? Начал ли он великую войну против «детей» юга? Нет. Ничего подобного. Ответь мне, вдова Далисса, почему ты цепляешься за ложную надежду?

– Байрот Гилд решил встать на его сторону.

– И погиб после того, как Карса оказал Байроту честь, сделав его своим соратником. Уверяю тебя, – сказал Элад, – я никогда не поступлю столь небрежно со своими преданными поборниками.

– И никто не погибнет? – усмехнулась Далисса. – Как, интересно, ты в таком случае представляешь себе войну? Когда мы отправимся на юг, воевода, мы не станем раскрашивать лица в черный, серый и белый цвета?

Он удивленно поднял брови:

– Зачем? Чтобы гнаться за собственной смертью? Вдова Далисса, я намерен привести нас к победе.

– Против юга? – (Остальные внимательно их слушали.) – Ты говоришь, что видел карты. Я тоже их видела, когда к нам вернулась старшая дочь Карсы. Элад Тарос, нам не победить Малазанскую империю.

– Это было бы чересчур, даже учитывая мои непомерные амбиции, – рассмеялся Элад. – Но вот что я тебе скажу: имперские силы в Генабакисе куда слабее, чем тебе может показаться, особенно в землях генабарийцев и натианцев.

– Это ничего не меняет, – покачала головой Далисса. – Чтобы привести наш народ на юг, найти место для жизни за пределами будущего потопа, нам придется убить их всех. Малазанцев, натианцев, генабарийцев, коривийцев.

– Верно, но именно под влиянием малазанцев все эти народы стали единым нашим врагом на полях сражений. Где мы встретим их и сокрушим.

– Мы разбойники, Элад Тарос, а не солдаты. К тому же нас слишком мало.

– Твои сомнения меня не обескураживают, – вздохнул Элад, – и я буду рад услышать твой голос на военном совете. Нас слишком мало? Да. Будем ли мы одни? Нет.

– В смысле?

– Вдова Далисса, ты готова принести клятву? Готова ли ты поднять свой меч из кровавого дерева, дав мне его коснуться? Если нет, то наш разговор закончится прямо здесь и сейчас. В конце концов, – мягко улыбнулся он, – у нас ведь пока еще не военный совет. Я бы предпочел, чтобы ты отдала свой голос за всех тех, кто разделяет твои сомнения, но хранит молчание.

Далисса извлекла из ножен оружие.

– Я согласна, – сказала она. – Но пойми меня, Элад Тарос. Дочери Карсы Орлонга совершили путешествие из наших земель туда, где пребывает их отец, Сломленный Бог. Они проделывали это уже много раз.

– Но он ничего не предпринимает.

– Элад Тарос, – ответила женщина, – пока что Карса лишь набрал в грудь воздуха.

– Тогда я буду ждать, когда услышу его воинственный клич, вдова Далисса.

«Вряд ли дождешься», – подумала она, но промолчала. И, опустившись на одно колено, подняла свой деревянный меч:

– Я вдова Далисса из племени уридов. Веди меня, воитель.

Солнце достигло высшей точки. Со стороны замерзшего залива в окутанном туманом внутреннем море доносились похожие на стоны звуки. Начиналось таяние. Где-то среди зеленых и голубых ледяных столбов, составлявших стену справа от них, журчала вода. Тот же самый звук они ежедневно слышали во время подъема ближе к вечеру, когда становилось теплее всего.

В южных пределах местные кланы наверняка радовались весеннему паводку. «Этим летом засуха закончится, – говорили они. – Разве вы не видите? Беспокоиться не о чем».

Далисса знала, что вскоре подобные мелочи утратят какое-либо значение. Среди них явился воевода, неся с собой обещание возмездия ненавистным «детям» юга. Неся с собой обещание войны.

Когда Элад Тарос наконец коснулся ее меча и произнес приличествующие случаю слова, она выпрямилась и протянула руку:

– Будем считать это нашим первым военным советом.

– Далисса, вряд ли уместно… – начал Карак Торд.

– Это и есть военный совет, – прервала она его, встретившись взглядом с Эладом. – Воевода, мы четверо должны поклясться хранить тайну, чтобы правда раньше времени не вышла наружу.

– О чем ты говоришь? – удивилась Тонит.

Далисса не сводила взгляда с воителя.

– Ты должен пообещать повести все кланы теблоров на войну против «детей» юга. Говорить о возмездии. Об отмщении за все преступления, совершенные против нашего народа работорговцами и охотниками за головами. Рассказывать о новых поселениях, жители которых стремятся вторгнуться на наши территории. Вспоминать наши прошлые победы. Твоя задача – завоевать людей словами о крови и славе.

Между ними шагнула Тонит, которая начала понимать, что к чему.

– А насчет потопа надо пока благоразумно помалкивать, да?

– Многие предпочтут не поверить нашим словам, – ответила Далисса. – Особенно это касается самых отдаленных кланов, которых, возможно, вполне устраивают неменяющиеся времена года, а потому они ничего не знают о тяготах или нужде.

Какое-то время все молчали. Воцарилась тишина, и лишь перемещение ледяных пластов вновь начало обретать голос.

– Я готов поступить так, как ты предлагаешь, – наконец кивнул Элад Тарос. – Это разумно. Но в одиночку мне не завоевать доверие всех кланов.

– Верно. И потому мы трое будем с тобой, воевода. Ратид, сунид и урид. Уже одно это заставит народ нас послушать.

– Если бы мы сумели вдобавок найти еще и фалида, – проворчал Карак Торд, – горы бы вздрогнули от удивления.

Элад Тарос повернулся к нему:

– Карак из клана уридов, среди моих последователей есть фалид. Так что это будет союз ратида, сунида, урида и фалида. – Он снова обратился к вдове Далиссе: – Во имя благоразумия, поклянемся же хранить молчание и надежно беречь тайну – пока все мы четверо не согласимся, что пришло время ее раскрыть.

Элад по очереди взглянул на каждого из троих, и все, даже Тонит Агра, согласно кивнули.

Лишь тогда они начали спуск обратно.

За сверкающими ледяными стенами журчала вода, и от становившихся все более жаркими лучей солнца над камнями поднимался пар.