Читать книгу Общество забытых поэтов. Роман в драме - Сурен Галстян - Страница 7

Подвал дома, обставленный мебелью и полками

С самыми важными книгами. Стены обвешаны

Картинами прерафаэлитов. Рядом находится

Погреб. Все поэты в подвале.

Вильгельм

Вы готовы, братья?

Все остальные

Давай уже!

Вильгельм

Заседание Общества забытых поэтов

Объявляю открытым!

Прошу по традиции поцеловать

Свои перстни.

(Все целуют свои перстни с инициалом)

Кто возьмёт слово?

(Одновременно тянутся Лоренцо и Август)

Август

Я уступаю.

Лоренцо

Не бойся, я постараюсь быстро,

Ведь мне тоже тебя охота послушать.

Я хотел бы сегодня… Но что я вижу?

Вильгельм, злодей! Как ты смеешь

Начинать, когда питья у уважаемых

Товарищей я не вижу.

Вильгельм

А я и забыл. Моя оплошность.

Генрих, если не затруднит…

Генрих

…Ты знаешь: меня ведь

Упрашивать не надо.

(Идёт к маленькой дверце рядом с ним. Через минуту

Выходит с двумя бутылками и бокалами для каждого)

Как вы любите: белое сухое

Да красное сладкое.

(Раскупоривает, наливает красное Вильгельму

И Августу, а белое – Лоренцо, Якопо и себе)

Лоренцо

(Пригубил вина)

Вот теперь могу я говорить,

И лишь теперь услышать меня могут.

Недавно сочинил я кое-что:

На тему ссор всех наших,

Что резко как любят начинаться,

Так и конца их долго ждать не надо.

Стих

Мне дар от Неба дан.

И, конечно, скажет кто-то:

«Не лишён в стихах подхода

Ты свой поставить стан

Так, как тебе угодно,

И хоть простыми лишь словами

Петь истину охотно,

Своими выразив чертами».

Глупость. То не про меня.

Тупость ту себе вменя,

Указал я лишь на то,

Что братья – дар, я ж ничто.

Без вас я был бы

Грустью уж убит,

Но с вами – всего-то

На всего забыт.

Быть забытым – хорошо,

Титул трепетно ношу.

Вильгельм

Уж больно льстишь ты, милый, нам.

(Якопо и Август, молча подняв с улыбкой за

Лоренцо бокал, неторопливо выпили)

Генрих

Привык я, что наш Лоренцо тему заявляет,

Затем читает о другом, мы говорим, что не о том

Читаешь нам, хоть и то, конечно, хорошо.

Но потом спокойным тоном поясняет

Нашу глупость в том, что для нас не видно.

Но не бойся: тебя теперь понимать умеем лучше.

Лоренцо

Благодарю вас нежно.

Гуся, прошу тебя.

Август

Благодарю, милый,

Но я передумал.

(Якопо ударил слегка его по плечу)

Ну что тебе надо? Сам давай.

Якопо

(Наливает всем по новой)

Хорошо, трусость твою я, как обычно, скрою.

Август

Где ж я трушу?

О вас же я забочусь: после меня

Читать есть ли вообще смысл?!

(Генрих швырнул ему маленькую подушку

В лицо, все вместе рассмеялись)

Ладно, шучу, конечно.

Дайте пока мне выбрать,

Что я прочитать хочу,

Ведь нового почти что нет.

Якопо

Ладно, время дам тебе,

Пока читать я буду.

(Пригубил вина, взял из вазы

С фруктами яблоко и откусил)

Стих

Я часто вопросом бываю осаждён:

Как не скучен мне продолжительный мой сон,

Как отдаю легко недолгую свободу,

Земному гробу покоряяся в угоду.

Я каждый раз, смиряя пылкость, отвечаю:

О каких потерях речь? Сильно не страдаю

Я лишь потому, что проспать могу то, что не приму.

Не понимаешь ты ещё? И я знаю почему.

Знай же, трус, не владеет мною страх,

Что не раскрою я когда-то глаз,

Что дождусь превращения во прах,

Милой смерти тем выполнив приказ.

Однако и узнав, не поймёшь ответ,

Ведь ты даже не представляешь, что такое грусть,

Когда не видишь хотя бы блеклый свет,

Чтобы сказать: «Тяжело жить! Но буду, но и пусть!»

(Все, сохранив на миг молчание, чтобы увериться

В завершении, резко стали хлопать, Лоренцо

Свистел, Генрих подмигнул Якопо с улыбкой)

Лоренцо

Никогда не радовался я тому,

Что на чьём-то фоне я так плох.

Якопо

Соглашусь, Лори, с тем, что сегодня

Мой стих, наверное, лучше;

Но знают все, что я пишу много

И лишь лучшее выставляю,

А ты редко нас силой слова

Озаряешь. Но когда читаешь

Хотя б средний ты свой стих,

Все понимают, что достоин ты

Звания забытого поэта.

Я же не всегда.

Август

Не принижай себя ты вновь

И вновь! Устал я это слышать.

Генрих

У всех и сильные есть, и слабые стихи,

Но не по количеству мы судим;

И плохой стих тоже должен жить —

Нельзя забывать, с чего ты начинал

И как ты постепенно триумфа достигал.

Мы не соперничаем в том, у кого что лучше.

Цель единую все мы, забытые поэты,

Преследуем: восхваление Прекрасного.

И что ж, обидно нам должно быть,

Что другой глубже выразил идею,

Что достигли цели не твоим, а его стихом?

Конечно нет, ведь то не искусства,

А себя лишь через него восхваление.

Вильгельм

Брат мой рассудительный!

Ты всегда знаешь, что надобно сказать.

Не хотел бы ты тогда ещё и поэзией

Нам чувства сердца рассказать?

Генрих

Конечно, был бы я не против.

Но знаем, кто сейчас, немало

Времени заняв, должен

Лиру в руки взять.

(Все смотрят на Августа)

Август

Ну хорошо, хищники!

(Весело взял банан, пока ел,

Постепенно терял весёлость, затем

Лениво налил себе чуть-чуть,

Но отложил бокал)

Есть… знаете, есть кое-что

У меня новое, необычное,

Для меня то непривычное.

Лоренцо

Неужели ей посвящено?

Той, о которой говорил нам?

(Август кивнул, глядя в сторону)

Генрих

Мы будем рады

Август

(Испил вина)

Не судите строго.

Стих

Милая, пред глазами вечно ты:

Порхаешь, меня ты освежая;

Молвишь: «Отвернись, я же нагая!»,

«Верь же: мне лишь твои глаза видны».

Пух твоими крыльями сдуваем:

«Утихомирь ты свои силы!

Видишь, что от них страдаем

Вместе мы: я, ростки да нивы?»

Нет ответа. Твой жестокий стих,

Что спела, ветру угождая,

Пухом породил твой милый чих,

Что переведён как «Чиста я».

Знаю, что из нас лишь ты чиста

И творится зло из-за меня —

Покинуть блаженные места,

Что покинул пух, моя родня.

«Дай мне перо из твоего крыла.

Меня, поэта, муза позвала».

Вызывает перо ужас и дрожь:

Оторвав, превратила его в нож.

«Хоть твой извечно нож заточен,

Моей лишь крови тем алкая,

Но он в твоей руке не прочен —

Дай, сам я сделаю, родная».

(Все ему похлопали)

Лоренцо

Брат, это прекрасно!

Генрих

И грустно.

Якопо

Зато я верю в его грусть.

Вильгельм

Каждый раз чем-то новым поражаешь.

Август

Благодарю. Но без лишних похвал,

Ведь любой из вас с лёгкостью нагреет

Своё поэтическое слово намного больше.

И докажет это благородный Генрих.

(Генрих встаёт, а Август садится на своё место)

Генрих

Зря такие строишь ожидания:

Как бы теперь братьев мне

Не разочаровать. Но так и быть,

Попробую. И раз уж ты показал

Хороший пример любовной лирики,

То за тобой я повторю.

Стих

Милая, кто б ты ни была,

Давай с тобой поговорим:

К тебе моя любовь мала?!

Тогда мы Нашу сотворим!

Нет, мой друг. Это потом.

С другой стороны зайдём.

Мы познакомимся сначала:

Но без имён – пустое!

Души моей ты опахало,

Не ожидай героя.

Я злой да грубый.

Безразличны люди мне,

Ведь слепы, живут во тьме,

Внутри всяк глупый.

Их не одаряю взглядом,

Что рождает свет в душе;

Держатся настороже

Те, кого зову я стадом;

Я оскорбить алкаю

Безобидных тех людей —

Я для них таков, знаю.

Верь: иные мне милей;

И к людям отличным,

Мне не безразличным,

Ты причислена.

При тебе моя гордыня

Вмиг выдворена,

Правишь мной, моя богиня!

И пусть провалится весь мир,

Пусть обесценится сапфир,

Пусть разорится всяк банкир,

Ослушан будет командир

И награждён всяк дезертир.

Пусть! Вот я рифмоплёт!

Пусть рифмоплёт умрёт!

Многое стерпеть готов,

Если ты, сердечный друг,

Не откажешься (а вдруг?)

От Любви моей оков.

Когда-нибудь, придя домой,

В Очаг уютный наш с тобой,

Увижу, как одна скучала:

«Так долго! Ты невыносим!»

«Привет, родное опахало!»

«Милый, давай поговорим…».

(Все молчат)

Вильгельм

(Тихо, обрывая молчание)

Генрих, я тронут!

Якопо

Давно меня любви

Поэзия так не грела.

Лоренцо

С музой, как всегда,

Генрих неразлучен.

Лишь с ним она постоянно,

А нас навещает больно уж редко.

Август

Господа, что я говорил?!

Стих очень был хорош.

Генрих

Как говорил Поэт: «Сбавьте, сбавьте!».

Каждого последующего хвалите

Всё больше. Так где ж тут оценка?

Или вы сказать хотите, что каждый

Прежнего всегда лучше?

Нет, братцы, вас поэзия прежняя

Разогрела, потому вам теперь

Всё будет приятно. Даже если

Я прочту творения

(Не стихи – стихоплетения)

Нам всем знакомых

Рифмачей, и на то вы

Посмотрите довольно ласково.

Лоренцо

Право, в тебе Якопо говорит.

Заразился, что ли?

(Якопо перестаёт есть очередное яблоко,

Дожёвывает и говорит)

Якопо

Надеюсь, от тебя он

Проигрышами не заразится.

Лоренцо

(Принимает наигранно оскорблённую позу)

Ты мне за слова ответишь,

Милый, но не безобидный брат.

Якопо

(Встаёт и идёт в другой, немеблированный

Угол подвальной комнаты)

Давай сюда, если не трусишь.

(Лоренцо сразу понял намёк и размеренной,

Гордой походкой подошёл к нему)

Лоренцо

Как обычно, до первого броска?

Якопо

Да, не буду тебя сегодня

Позорить слишком много.

Лоренцо

Гуся, сегодня, милый, судишь ты.

Август

Давно желал увидеть я реванш.

(Август подходит к тем двум, а Вильгельм

И Генрих, налив себе ещё по одной,

Повернули кресла, чтобы всё было видно,

Чокнулись и начали наслаждаться шоу)

Генрих

(Вильгельму)

Когда мы в зале наверху,

Не замечаю я, чтобы у кого

Спортивный интерес пылал.

Вильгельм

Это жизнь, мой друг.

Всё происходит, когда надо,

А не когда ты того ждёшь.

Якопо

Выбирай стиль, в котором

Хочешь быть повержен.

Лоренцо

Уступаю.

Якопо

Я спонтанности желаю.

Лоренцо

Гуся, выбери за нас.

Август

Давно вы, братья,

В самбо не практиковались.

Лоренцо

Сойдёт.

Якопо

Мне подходит.

(Август даёт сигнал, бой начался.

Якопо пытается бросить через спину,

Лоренцо вырывается и бросает через бедро)

Да, хорошо было.

Лоренцо

Помочь?

Якопо

Да, если ты не хочешь,

Чтобы я тут заснул,

А то я так хорошо лёг.

(Встаёт при помощи Лоренцо)

Вильгельм

Яшка, разговорился ты

Больно, потому и продул.

Якопо

Ничего, я вроде

Пока что веду.

Генрих

Своим куражом иногда ты

Очень поражаешь, ведь пошумишь

Вот так, а потом из тебя

Полмесяца слова не вытянешь.

Август

То характер его.

Якопо

Если растяжение

Называете вы характером,

То да, это он. Не люблю я спорт,

Но позабавиться иногда —

Без этого, братцы, поэту никак.

Особенно если услаждать себя

И выпивкой, и поэзией,

И плодами братской любви.

Лоренцо

Ой врёт-то как! Льстец ещё тот!

(Потряхивает его по голове)

Но всеми любимый

И для всех родной.

Август

Нет, не льстит он – честен абсолютно.

(Лоренцо приобнял Якопо и Августа и они

Вместе вернулись к креслам)

Вильгельм

Думаю, закончим.

Август

А ты читать не будешь?

Вильгельм

После такого стих мой,

Братцы, будет бледен. И так

Пред нами искрилась сильная

Поэзия двух братьев.

Якопо

Как же двух? Вы тоже

В ней имели свои строфы.

Лоренцо

Иначе и быть не может.

Вильгельм

Мило, братья. Думаю, на сегодня всё:

Объявляю встречу оконченной.

(Все целуют свои перстни)

Якопо, ты убираешь со стола.

Кстати, который час?

Генрих

Шесть часов утра.

Вильгельм

Надо бы поесть и спать.

Якопо

Что есть из еды?

Что приготовил повар?

Август

Забыл ты, что ли? Ведь

Генрих снова слуг освободил.

Якопо

Жестокий ты, конечно, Гера.

Генрих

Ещё чуть-чуть продержитесь,

А потом уж всё, больше не буду.

Вильгельм

Пока Гера напитки выбирал для нас,

Я, между тем, заказал еду.

Придёт уж скоро. В этот раз

Без слуг обойдёмся.

Пойдёмте, за стол пора!

(Выбегают все, кроме Якопо,

Который быстро ставит бутылки

В погреб, а бокалы кладёт в раковину)

Якопо

Потом помою.

(Догоняет остальных)