Читать книгу Jules Verne. Un drame dans les airs. Книга для чтения на французском языке - Светлана Владимировна Клесова - Страница 7

Среди людей, толпившихся у заграждений, я подметил взволнованного молодого человека с бледным лицом. Его вид меня поразил. Это был постоянный зритель моих путешествий, которого я встречал во многих городах Германии. С тревогой во взгляде он жадно всматривался в причудливый аппарат, застывший неподвижно в нескольких футах от земли, и один из толпы хранил молчание.

Пробил полдень, пора было взлетать. Мои спутники по путешествию так и не подошли, и я отправил посыльных по месту проживания каждого из них; они сообщили, что один уехал в Гамбург, другой в Вену, а третий в Лондон. В последний момент им не хватило духу совершить один из тех перелётов, которые благодаря умениям теперешних воздухоплавателей были абсолютно лишены всякой опасности. Поскольку они, в каком-то смысле, стали частью праздничной программы, их охватил страх, что придётся сыграть на этом празднике отведённую для них роль, и они сбежали со сцены куда подальше, непосредственно в тот момент, когда аэростат должен был оторваться от земли. Очевидно, их "отвага" была прямо пропорциональна той скорости, с которой они покидали театр действий.

Толпа, не получив ожидаемого зрелища, начала проявлять недовольство. Я, безо всяких колебаний, решился лететь один и, чтобы восстановить баланс между силой тяжести воздушного шара и весом, который он должен был поднимать, я заменил своих спутников двумя новыми мешками с песком и поднялся в корзину для пассажиров. Дюжина мужчин, державших аэростат за канаты, привязанные к центральному кольцу, слегка их отпустили, и шар приподнялся на несколько футов от земли. Из-за отсутствия малейшего дуновения ветра воздух словно налился свинцом и казался непреодолимой преградой.

– Порядок? – крикнул я.

Мужчины заняли позиции. Осмотревшись в последний раз, я понял, что можно взлетать.

– Внимание!

Толпа зашевелилась, будто кто-то проник за ограждения.

– Отдать концы!

Аэростат начал медленно подниматься вверх, однако я испытал толчок такой силы, что меня откинуло на дно корзины.

Когда я поднялся, то очутился лицом к лицу с непредвиденным спутником, тем самым молодым человеком с бледным лицом.

– Рад приветствовать вас, месье, – проговорил он с величайшим хладнокровием.

– По какому праву?

– Я очутился здесь? По тому праву, что вам вряд ли удастся выпроводить меня отсюда.

Его наглость сбила меня с толку, и я ничего не смог ответить.

Я озадаченно посмотрел на незваного гостя, но его ничуть не смутило моё удивление.

– Я своим весом нарушаю равновесие, месье. Разрешите…

И, не дожидаясь моего согласия, он выбросил за борт два мешка с песком.

– Сударь, – сказал я тогда, предприняв попытку хоть как-то договориться. – Вы здесь – хорошо! Вы остаётесь – прекрасно! Но я один могу управлять аэростатом…

– Милостивый государь, – отвечал он, – вы любезны, как любой француз. Я тоже почтителен и, как и вы, родом из Франции! Мысленно жму вашу руку, понимая, что вы не протянете мне своей. Занимайтесь всем, чем необходимо, поступайте, как вам будет угодно. Я подожду, когда вы закончите…

– Чтобы…

– Чтобы побеседовать с вами.

Барометр упал до двадцати шести дюймов. Мы были на высоте приблизительно шести ста метров над городом; однако ничто не указывало на то, что аэростат движется горизонтально, так как воздушные массы, в которых он двигался, двигались вместе с ним. Какая-то мутная дымка окутывала предметы у нас под ногами, контуры их досадно расползались, и я снова стал вглядываться в своего компаньона.

rude – грубый, суровый, резкий