Читать книгу Взгляд изнутри - Тали Гофман - Страница 7

***

– Сейчас для меня картины из моего детства до появления Игоря кажутся какими-то блеклыми и далёкими, будто всё это происходило не со мной. Мне как будто был подарен шанс начать свою жизнь заново, только с поправкой на тот многочисленный опыт, через который я бы не пожелала пройти ни одному ребёнку в этом возрасте. Вокруг поменялось всё: начиная с обстановки и заканчивая теми перспективами, которые мне теперь были открыты, но мой взгляд на события и людей оставался таким же. Сколько я не старалась смотреть на вещи иначе, как бы сквозь розовые очки, это грязное пятно под названием «сложное детство» не давало мне радоваться обычным вещам, которые так нравились моим сверстникам. Когда все шли в кино, я бежала в отцовскую библиотеку, пытаясь найти ответ на один важный для меня тогда вопрос: если есть Бог, и он нас любит, то почему мы вынуждены так страдать? Особенно дети. Ведь маленький человек совсем не способен защитить себя от внешнего мира, более того, он впитывает этот мир, как губка. Мне кажется, именно это желание найти ответы на вопросы наложило свои отпечатки на мой внешний вид и характер. Да и с отцом мне было гораздо интереснее общаться, чем с моими сверстниками. В отличие от них, он делился со мной действительно важными вещами, и, даже если это был самый посредственный разговор, он всё равно воспринимался мною как очень важный акт.

– А сейчас Вы нашли ответ на этот вопрос, Элис? – Джон поднял глаза. Эта женщина перед ним, без тени грусти на лице, не была похожа на человека, который всю жизнь прострадал в поиске ответов.

– О, Джон, не говорите ерунды! Я дошла до той точки, где становится абсолютно ясно: никто ничего не «заслуживает» – внешний мир абсолютно беспристрастен к нашим внутренним переживаниям. Это просто происходит, но происходит по определённым причинам, нам неизвестным. В конечном счёте, многое из того, что с нами случается, даже для нас становится впоследствии мелочью. То есть, грубо говоря, если мы не можем предвидеть того, что с нами случится в будущем, почему бы не быть готовым принять это стоически?

– Это нужно осмыслить, но Вашу героическую мысль я уловил…

Элис состроила скептическую гримасу, и, чуть-чуть поерзав в кресле, продолжила:

– В то время я была чересчур худощавой, высокой, я бы даже сказала, вытянутой девочкой, с вечно печальным взглядом. Подростковой угловатости, впрочем, во мне совсем не было. Мое тело часто было напряжено, как будто я была всегда готова к неожиданному удару. Я носила одежду только чёрного цвета, сутулилась, – но это всё лишь от желания спрятаться от того самого Бога, который, видимо, совсем уж наугад тычет пальцем, выбирая, кому страдать, а кому радоваться. Это всё оттого, что я была глупенькой маленькой девочкой. К сожалению, не все ответы приходят сразу. Можно было бы сэкономить немного здоровья, если бы мне тогда не так сильно хотелось чувствовать себя затравленной. Я говорю «хотелось» потому что считаю, что каждый человек сам выбирает для себя: быть ему жертвой или борцом. Видимо, на тот момент мне хотелось быть жертвой, разумеется, в том контексте, а не в общем и целом. – Когда я прибывала в задумчивости, мои губы как бы поджимались, а брови сводились к переносице, отчего и так острые черты лица приобретали оттенок холода. Мама рассказывала, что когда я только родилась, глаза у меня были голубыми, и уж не знаю, как так произошло, но сейчас они тёмно-зелёного цвета.

Сверстники меня знали, как мало разговорчивого, но умного человека. Если нужен был совет, то многие непременно искали его у меня. Во-первых, потому что меня сложно было удивить (но это они так думали, просто я с непревзойденным мастерством умела делать невозмутимое лицо), а, во-вторых, секреты я не разглашала. Это уважение к чужим тайнам и умение оказать вовремя нужную поддержку сделали мне очень хорошую репутацию. И вот тогда моя замкнутость и желание быть лучшей никем уже не порицались, поэтому, наверное, во мне тогда начали произрастать зачатки высокомерия. Что в итоге привело меня к некой форме снобизма, потому что я начала выбирать, для кого у меня найдётся время для разговора по душам, а для кого нет. Также начало ещё больше усугубляться то желание окружать себя только идеальными людьми и предметами. Но очень быстро я поняла, что идеальных людей не существует. Точнее, идеальным человека можем сделать только мы сами. Вот с вещами легче, например, покупая стул, я точно уверена, что он не станет завтра столом. И что я никогда не стану использовать его, как кровать, например. И, естественно, было бы совсем глупо обвинять стул в том, что он не соответствует моим ожиданиям. Да и ожидать от него чего-то сверхъестественного, как изменения формы, я не стану. А вот человек – существо живое, так что, лично я, пришла к выводу, что вообще не стоит наделять его какими-либо качествами, тогда при любом поступке он будет всё тем же человеком.

Но всё же, при всей логичности моих мыслей, видя красивого человека, я поддавалась искушению одухотворить его настолько, чтобы картина идеальности была завершённой. И, наоборот: если встречала просто хорошего собеседника, то через какое-то время находила его даже очень привлекательным. Как это выходило, понять я не могла, а стоило потерять ненадолго интерес, как тот час же это наваждение рассеивалось. К вопросу о Боге прибавился еще один: есть ли на свете тот человек, который будет наделён всеми теми качествами без вмешательства моего воображения.

И я нашла того человека – это был мой отец.

– Сейчас я понимаю, что, конечно же, будь у меня время разочароваться в отце, то я бы это непременно сделала. Потому что понимаю, что нет идеальных, в моём представлении, людей. Но, не поверите, Джон, я не могу себя и по сей день отучить идеализировать людей. Я прямо-таки загораюсь, когда человек меня привлекает. И не могу остановиться в своём воображении.

– Знаете, смотря на Вас, я бы сказал диаметрально противоположное. – Джон встал со стула и начал медленно прохаживаться по комнате. Всё-таки она была чертовски уютной. Он подошёл к окну, – прекрасный вид, не считая решётки на самой раме. Но про это можно и забыть, если захочется. – Я слышал, что в последние годы Вы вообще избегаете всякого рода контактов.

– Посмотрите, где я сижу, Джон. – Элис улыбнулась своей самой тёплой улыбкой. – Ну кого может привлечь дурная бабка! Все, кто ко мне приходят, уже заочно считают себя умнее и выше меня. Грубияны и хамы.

Она махнула рукой в сторону двери, видимо, вспоминая о чьём-то приходе.