Читать книгу Трон Снов и Кошмаров - Таня Нордсвей - Страница 10

Они встречались раз в две временные свечи в Райском саду. У них было оговорено место и время, где тени листвы и магические покровы могли спрятать их от вездесущего ока Семидеи. Балиг всегда приходил на место чуть раньше, чтобы насладиться пением птиц и журчанием ручья. И сейчас, расположившись на лавочке в тени раскидистой яблони, он наслаждался солнцем, играющим с гладкими листьями карликовой липы.

Его всегда поражал Мелас и его сходство с миром Живых: все те же деревья, озёра и горы, но будто запертые целыми измерениями на этажах. Время здесь текло иначе, но хоть как-то считать его помогали башенные часы на Авеле, которые били каждые двенадцать часов, да так, что было слышно во всём Меласе. Оставшиеся время в промежутке от одного до двенадцати подсчитывали временные свечи – они горели с помощью магии. Каждая свеча имела двенадцать делений, и могла быть окрашена в один из двух цветов: синий для ночи, и красный для дня. Почему было не проще заставить часы отбивать время вместо свечей? Ответ на этот вопрос задавала уже не одна тысяча Шейдов. Но так было устроено.

Кроме того, никто из них не мог точно сказать, отбивали ли часы именно двенадцать часов. Быть может, это были двенадцать секунд, а, быть может, и двенадцать дней, недель, месяцев.

Это место было странным и удивительным одновременно: здесь, зачастую, нарушались естественные законы, а принятые нормы и правила здесь не действовали. Мир для мечтателей. Мир, в котором всё могло стать явью.

На полянку недалеко от скамейки, на которой сидел Балиг, медленно вышла заркена – небольшая пушистая хищница с желто-оранжевой шерсткой и полосатым хвостом. Мягкие ушки прислушивались к звукам вдали, пока маленький черный носик нюхал воздух. Зоркие фиолетовые глаза прошлись взглядом по Балигу и заркена, не найдя в нём угрозы, издала звук, похожий на крик умирающей чайки. На полянку тут же высыпала целая дюжина похожих на маленький картофель существ, с хвостиками, ушками и рожками. Мама-заркена устроилась в лучах солнца, свернувшись клубочком, пока её детёныши резвились в траве, гоняя желуди. Балиг улыбнулся.

Из всех диковинных существ, встречаемых им в Меласе, заркены были одними из его самых любимых: маленькие, не особо опасные и очень милые. Они, как и многие другие, были плодом фантазии тех, кто оказывался здесь во снах. Однако, порождённые образами, все существа Меласа приобретали физическую оболочку – вот почему Кошмары так активно заполоняли измерения этажей. А, так как в последние столетия смертные в Ксанфисе вели кровопролитные междоусобные войны, то и Кошмаров стало намного больше.

С самого создания мира Живых, Мелас был с ним крепко связан: события, сотрясающие Ксанфис и Эферон9, отражались на внутреннем укладе Царства Мёртвых. Как бы Балиг не был недоволен пребыванием в вечном мире, он сожалел о том, что такая Вселенная может в конечном итоге рухнуть. Хотя в глубине души он не понимал богов и то, какие цели они в конечном итоге преследовали. Из слов Хемеги он понял, что они желали сохранить уже существующие устои, но какой ценой? Игра, которую затеяли Митхэ, Семидея и Кригар, изначально казалась ему непонятной. Но Хемега… Ради неё он был готов на всё.

– Что сидишь опять такой хмурый? – раздался звонкий девичий голосок у него над ухом. От неожиданности, Балиг чуть было не выронил стакан с коктейлем. – Что, опять гора бумажек на подпись?

Хемега вышла на дорожку, откинув назад свои чёрные косы. Её щёки румянились.

На ней было лёгкое чёрное платье в пол, а в волосах виднелась тонкая костяная диадема. Богиня, из чьих рук можно добровольно принять смерть.

Балиг встал со скамьи и легко ей поклонился. На его губах появилась улыбка – он каждый раз неожиданно для себя отмечал, что при виде её он всегда улыбался.

– Бумажек, как всегда, гора и маленький мешочек. Наверное, надо сказать спасибо тебе и твоим распоряжениям за оказанную мне честь.

Он кивнул ей на стаканчик с чёрной вязкой жидкостью, что стоял на подлокотнике садовой скамейки. Хемега с благодарностью взяла его в руки, чуть смутившись. Она до сих пор не привыкла к тому, что о ней кто-то заботится и волнуется.

– Я не собираюсь тратить свои силы и вечность на разгребание этой каши. Пусть за меня это делают те, кто тут живёт.

– Полагаю, раз я тут на птичьих правах, то могу ничего не делать?

– Если будешь отлынивать, то лишишься статуса, – Хемега вздохнула. – Как и я. Осталось недолго. Нам нужно потерпеть совсем чуть-чуть…

– Я шучу, – Балиг улыбнулся. – Ради тебя я разберу все завалы и лично их проштампую. Как прошла встреча? Про Рэйну не спрашиваю – я сам видел всё своими глазами.

Хемега скривилась.

– Заявилась Семидея и всё испортила. Мне не удалось с ним поговорить… А ещё она узнала о том, что я позволила Рэйне стать Шейдом.

– Так мы вроде это и предполагали, – Балиг вслед за Хемегой пошёл по садовой дорожке.  – Или она узнала больше положенного?

– Нет, – задумчиво ответила девушка. – Просто она использовала не самые лестные слова для описания моей личности.

– Что бы она тебе ни сказала – это неправда. Она никогда тебя не знала настолько, чтобы о тебе судить. – Балиг заглянул в её глаза. – Ты прекрасна.

– Как и ты.

Они молча дошли до озера. Хемега стояла так близко к Балигу, что от воздуха исходило заметное потрескивание – чары, наложенные на них, действовали. Балиг чувствовал: что бы ни сказала ей Семидея до этого – это её задело, причём сильно. Он не знал, какие лучше подобрать слова, чтобы высказать всё, что он думает о её сестре, а Хемега выпалила:

– Я бездарная?

Балиг поперхнулся воздухом.

– Прости… Что?

– Я действительно бездарная, ленивая и беспутная дикарка? – девушка повернулась к нему.

В её глазах стояли слёзы.

– Она такое сказала? Семидея?

– Просто ответь!

– Конечно же нет! Хемега, ты самая прекрасная девушка, которую я когда-либо видел и знал. Ты умная, находчивая, смелая, весёлая, но никак не беспутная.

Он первый раз видел, как она плачет. И он был в полной растерянности.

Балигу хотелось обнять её, прижать к себе, но вместо этого он просто бессильно стоял рядом, пытаясь выразить неописуемые чувства бессмысленными словами. В такие моменты он так проклинал Семидею и Митхэ за это заклятье, что был готов их собственноручно убить.

– Когда мы познакомились ты был в шоке от моего поведения, – не унималась Хемега. Её голос был надломленным. – Я помню, как ты на меня смотрел. И говорил потом, что…

– …что я влюбился в тебя с первого взгляда в тот самый момент, когда увидел тебя, танцующую под дождём в маленькой деревушке под Данкаром. В то, какая ты была свободная и счастливая, – руки Балига описывали дуги, он никак не мог совладать с собой и с трудом удерживался от того, чтобы не прикоснуться к ней. – И потом, даже когда ты мне показывала некультурные жесты, обзывала неженкой и избалованным мальчишкой, облила грязью или танцевала в пабе – каждый раз я понимал, что безнадёжно от тебя без ума. Я был в шоке от того, как себя вела и то, как ты относилась к жизни. Ты ценила и любила каждый день, в то время как я бесцельно прожигал свои часы. Ты научила меня видеть, слушать и понимать. Ты – моя жизнь, которая заструилась по венам впервые за столько лет. Безумно активная, одарённая и неугомонная.

– Я несла одно лишь разрушение твоей жизни и всех твоих устоев.

– Разрушение, за которое я благодарен Вселенной.

– Я – богиня Смерти.

– А я влюблён в богиню Смерти настолько сильно, что хочу отдать ей жизнь прямо здесь.

Хемега опустила глаза, смахнув с щёк слезинки. Рука Балига практически коснулась её ладони, но девушка медленно отвела свою ладонь назад.

– Не надо отдавать жизнь, – тихо произнесла она. – Я хочу быть в твоей жизни рядом тобой, а не всю вечность в объятьях медленной смерти.

– Скоро.

– Скоро, – вторила она ему одними губами.

Над их головами шелестели листья деревьев, а цветущая вишня роняла в озеро свои нежно-розовые лепестки. Ласковый тёплый ветерок трепал отросшие белые волосы Балига, уносясь дальше на водную гладь.

– А здесь не так уж и плохо, – подал голос мужчина.

– Если не вникать в то, что это – вечная тюрьма, и то, что я – её надзиратель.

Это Хемега говорила ему уже не раз. И он знал её объяснение: Мелас создавался как отправная точка для чего-то большего. Без него невозможно было существование других миров и измерений. Это изначально знали все, кроме неё. Хемега пыталась усовершенствовать это место, за что и поплатилась: её сочли наиболее удачным вариантом на должность правительницы Царства Вечности. Она, заточённая здесь, поддерживала бы баланс Начала, пока старшие сестры и брат наслаждались жизнью в других мирах. Возможно, всё было бы не так плохо, если бы они поговорили с ней напрямую, а не обманом принудили к этому. Но для мирных разговоров уже слишком поздно: за тысячелетия произошло слишком много событий для отката назад. Теперь выиграет тот, кто вырвется отсюда первым.

– Принёс то, что я просила?

– Да, – Балиг лёгким движением достал из кармана Таркалион Рэйны и перебросил его Хемеге. – Зачем тебе он?

Девушка повертела в руках монетку, а затем ту на долю мгновения окутал мрак, после чего Хемега перебросила Таркалион обратно Балигу.

– Я поставила блок на его использование Рэйной.

– Но зачем? Тогда к чему мне сейчас возвращать ей его обратно, если она не сможет воспользоваться своими силами здесь?

– Затем, что до того, как она умерла, она была человеком, – сверкнула глазами Хемега. – А отдать надо потому, что она не сможет покинуть Мелас без него на руках.

– Человеком? – Балиг на секунду вспомнил ярость и гнев, горящий в глазах Рэйны в их первую встречу. Глаза дикого зверя, убийцы, богини, но только не смертной. – Она не похожа на человека. Разве что формой ушей… Она не может быть ведьмой?

– Здесь она – Шейд, – отрезала девушка. – Но её тело человеческое. И она не ведьма.

– Тогда она не могла получить Таркалион с запертой в нём магической силой.

– Ой ли! Тут, скорее всего, конечно, исключение. Однако она его получила по факту от того, что её убило. И, если она вернётся в мир живых, то будет обладать новой силой.

– Человек, использующий магию? – Балиг нахмурился.

– Это будет не магия, – уклончиво ответила Хемега. – Но её дар будет особенным.

– Если она до смерти дара не имела, тогда зачем сейчас накладывать на Таркалион блок?

– Повторюсь: в нём заключено то, что её убило. Если она попытается воспользоваться этим здесь, то это просочится в наше измерение, и последствия будут непредсказуемыми. Нельзя допустить, чтобы она выпустила это здесь. Это может уничтожить, в первую очередь, её саму. Тогда в тело в мире живых уже нечему будет возвращаться.

– Говоришь, как истинная королева, – хмыкнул Балиг.

– Я и есть королева, – улыбнулась одними лишь уголками губ Хемега.

– Так точно, Ваше Величество, – мужчина отвесил поклон.

– Ещё одно такое обращение и будешь драить полы в зоне отдыха.

– О нет! – картинно закатил глаза Балиг, прижав руку к сердцу. – Не переживу такого позора, однако сделаю всё, что пожелаешь, моя повелительница.

– Повелительница?

– Помнишь, что я перед событиями в долине Чёрной реки предлагал тебе руку и сердце?

Хемега сделала вид, что задумалась.

– Помню лишь то, как ты в десять лет предлагал мне свою душу и хромого пони. А потом я испачкала твой новенький камзольчик, за что твоя мама выставила меня из вашего экипажа.

– О, она была суровой женщиной.

– И была бы в шоке если бы услышала, что ты предлагаешь свои органы богине Смерти.

– Отчего же? Я имею полное право дарить свои части тела своей любимой сколько мне влезет.

Снова повисла неловкая пауза. Вспоминать о смерти родителей Балига не хотелось ни ему самому, ни Хемеге. Девушка отпила из стаканчика коктейль.

– В этот раз его готовил Бронт, – заметил Балиг.

– Мм, неплохо. Чуть иной вкус, нежели у тех, что готовит Анвир.

– Этот парень, Бронт, перешёл к дималитам. Думаю предложить ему поработать у меня.

– Хорошая идея.

– Ты правда так думаешь?

Балиг посмотрел на Хемегу, однако лицо той ничего не выражало.

– Да.

– То бишь, раз всезнающая повелительница мира Мёртвых даёт мне одобрение,  это не принесёт мне плохих последствий.

– Ничего не могу обещать.

– Ну хоть раз прояви своё божественное великодушие!

Она пожала плечами.

– Это не в моих полномочиях.

– Что за умные словечки? – засмеялся Балиг.

– Услышала как-то от главнокомандующих твоего отца. Запомнила. Вот и пригодилось.

Они медленно пошли обратно к выходу из Райского сада. Скоро уже в мире Живых наступит ночь, и сотни душ окажутся на этажах Авиля в сновидениях. А встречать блуждающих странников они были не намерены.

У витых ворот Хемега остановилась, чтобы попрощаться. Свет играл на её тёмных волосах, отбрасывал тени на её прелестное лицо.

– Почему ты всегда ведёшь себя иначе при них? – под словом «них» Балиг подразумевал её сестёр и брата. – Дерзишь, хамишь, показываешь то, что недовольна всем этим. Со мной ты другая.

– Не хочу, чтобы ты видел во мне ребёнка, от которого можно все скрыть и беспрепятственно навесить свою, между прочим, ответственность.

– Как твоя семья?

– Моя семья – ты и Марлен.

– Тогда, от лица твоей семьи, заявляю, что не вижу в тебе ребёнка. Но меня беспокоит то, что вторая роль, которую ты играешь на публике, тебе трудно даётся.

– Буду иметь ввиду.

Она собралась было как всегда исчезнуть, но Балиг её окликнул в самый последний момент. Её тело уже подёрнулось магией, но это его ничуть не смущало. Балиг подошёл к ней практически вплотную и заглянул в глаза.

– Что?

– Ты не одна. Ты знаешь, что можешь мне довериться и открыться. Всегда. Я готов тебя выслушать и поддержать в любой трудный момент.

– Знаю. Я люблю тебя.

– И я тебя, – слова Балига повисли в воздухе, так как она уже исчезла из сада.

Однако он знал, что Хемега всё равно его услышала.

“Ты тоже не один”, – прошелестели листья.

“Знаю”, – подумал Балиг, направляясь к выходу из Райского сада.

А внутри него поднимался гнев: то, с какой жестокостью обходилась Семидея с Хемегой, не имело никаких разумных границ. Да как она посмела?! Эта самодовольная дрянь, что сотнями лет вьёт из его любимой верёвки!

Да, Балиг многого не знал. Точнее он знал ничтожно мало: Хемега была связана с Семидеей клятвой, и ей было запрещено рассказывать про «секреты» Меласа. Но из того, что смогла ему рассказать Хемега, он понял, что это вовсе не секреты Меласа, а секреты самой Семидеи. То, что эта богиня Жизни чем-то угрожала своим сёстрам и брату – было ясно для него как белый день. Только чем? Почему Хемега тогда была вынуждена принести клятву? В том, что она была обманом втянута в это он понял сразу – по её глазам. И то, что за этим было скрыто что-то большее, тоже. Но что? Даже если так, она не имела права её унижать. Абсолютно никакого права.

Зайдя в лифт, он уже было намеревался ехать вниз, чтобы навестить Рэйну и вернуть ей Таркалион, но злость, что бушевала внутри, всё ещё мешала ему здраво мыслить. Нет, он не будет мужчиной, если позволит этому продолжаться.

И зная, что потом об этом крупно пожалеет, Балиг нажал не первый этаж, а девятнадцатый. Выйдя из дверей лифта, он быстрым уверенным шагом направился в покои Семидеи, пытаясь хоть как-то приглушить свою ненависть к ней для обстоятельного разговора. А тем временем Мелас уже окутывала тьма…

***

Балиг не особо любил зону спокойствия: она всегда казалась ему чем-то странным. Она занимала довольно большое крыло первого этажа и, как все остальные места в Авиле, имела безграничное измерение. Всюду были лишь белые тона – это свидетельствовало об изменчивости магии, что подстраивалась под каждого индивидуально. Здесь держали только что переродившихся Шейдов.

Балиг шёл по пустому коридору, который окружали пустые белые стены, сливающиеся с белоснежными полами и потолками. От этого казалось, что идёшь по бесконечному тоннелю. Это немного напрягало.

Мужчина вышел на развилку, откуда в разных направлениях вели одинаковые коридоры, сплошь усеянные дверями. Он выбрал второй справа и стал отсчитывать двери, пока не нашёл нужную тридцать шестую. Затем он начертил в воздухе знак и зашёл внутрь.

Рэйна сидела на голом полу. Всё её тело было покрыто синяками и ссадинами, из треснутой губы сочилась кровь. Кожа на костяшках пальцев и на коленках была содрана. Красный цвет крови резко контрастировал с её светлыми волосами и бледной кожей, что в этой комнате казалась белой как полотно. Лишь её глаза, как лужицы ртути, светились диким блеском, выделяясь на её лице. Она ухмылялась.

Когда девушка резко вскочила на ноги, Балиг вздрогнул. Её рефлексы, сила и грация были сравнимы с лавиной в горах, со смертоносностью змеи или выпущенной из лука стрелы. Она была первым Шейдом, который зародил в его душе чувство опасности. Рэйна была непредсказуема.

Однако она не стала кидаться на него, лишь взяла появившийся из воздуха белый стул и уселась, закинув ногу на ногу. Хоть в рваной и грязной одежде она выглядела отвратительно, Рэйна держалась как королева этого положения. Это его не удивило – не зря она в прошлом, до Перерождения в новом теле, была подругой Хемеги. В манерах они были чем-то похожи. Балиг мысленно улыбнулся.

– Здравствуй. Подумала над моим предложением?

– Врун, – хриплым голосом обрубила Рэйна.

Брови Балига поползли вверх.

– Прости?

– Сказал, что придёшь, стоит мне только позвать. Звала как идиотка. Не приходил.

– Возможно, дело в том, что у меня было дело в месте, где защитный барьер не позволял тебя услышать, – ответил Балиг, присаживаясь за материализовавшийся стол. – Извини, что заставил ждать.

– Ну да, у всех же свои дела. А я должна вечность сидеть в пустой стальной коробке, сгнивая и подыхая от жажды. Что если у меня клаустрофобия?

– Пустой стальной коробке, говоришь? – удивился Балиг.

Это было очень, очень странно. Зона спокойствия обычно подстраивалась под сознание попавшего сюда, создавая тому комфортные условия для адаптации к новому измерению. Некоторые Шейды веками не выходили из этих стен, предпочитая уединение.

– А ты что, слов не понимаешь? – рявкнула Рэйна. – Да, абсолютно пустой, гладкой и непробиваемой! Ни стола, ни стула, ни графина с водой. Ничего!

– Зона спокойствия подстраивается под твоё сознание… – начал было шокированный капитан.

– Зона спокойна, а я, как видишь, нет. И моё сознание явно хочет меня убить.

«Повторюсь: в нём заключено то, что её убило».

– Хорошо, тогда не будем терять время. – Балиг расправил складки камзола, собираясь с мыслями. От Рэйны не ускользнуло, что его руки чуть дрожали. – Ты получишь то, что я у тебя отнял, в обмен на работу.

– Ты говорил о помощи.

– Помощь, работа – какая разница?

– Никакой.

– Так?

– Я согласна, – стоило ей это произнести, как она вскрикнула: на коже её левого плеча, чуть ниже браслета, появилась тату. – Что это за дрянь?

– В Меласе все договоры скрепляются магией и фиксируются татуировками.

Рэйна гневно на него посмотрела.

– Почему ты это раньше не сказал?

– Ты не спрашивала.

Девушка фыркнула, потирая больное место. Она продолжала рассматривать его исподлобья, скользя взглядом по его фигуре, подмечая каждую мелочь и каждое изменение в поведении.

– Обещал, что расскажешь про это место.

– Расскажу.

Балиг положил на стол папку, которую захватил с собой по пути. Раскрыв её, он выудил несколько листов и положил перед Рэйной. Та, хмурясь, склонилась над ними, рассматривая.

– Что это?

– Наглядная информация. Для лучшего восприятия.

Всего было шесть разных по цвету листов: белый, красный, синий, зелёный, серый и фиолетовый. Балиг указал на первый белый лист:

– Ты и так прекрасно догадалась, где находишься. Ты умерла и поэтому ты в Меласе. Митхэ определила тебя в Шейды, а, значит, у тебя есть шанс продолжить свою жизнь здесь. Ты не помнишь ни своего прошлого, ни имени – это нормально.

– И не вспомню?

– Нет.

– Жаль.

– Шейдами называют неупокоенные души, которые попадают в Авель, – продолжил Балиг. На белом листе проступили очертания карты замка и небольшого городка рядом с озером у его основания. – Авилем называется замок, в котором мы сейчас находимся. На этажах живут упокоенные мирные души, пока не придёт их время возвращаться обратно в мир Живых. Эти этажи называют измерениями Снов, однако их часто пожирают Кошмары. Для этого нужны мы. Мы защищаем это место от Кошмаров, не давая им поглотить Мелас.

– Скука, – Рэйна откинулась на спинку стула.

– Что есть, – пожал плечами Балиг. – Когда смертные или бессмертные в мире Живых умирают и становятся Шейдами, их подразделяют по эмоциям, которые они демонстрируют.

Капитан указал на четыре цветных листа. На них проступили фигуры Шейдов и богов. Рэйна задумчиво взяла красный лист и начала изучать то, что было на нём написано.

– И я, по-твоему, фьюрит? Идиотское название.

– Твоей первой эмоцией была ярость. Поэтому, полагаю, что да. На названия жаловаться Митхэ, не мне.

– Поэтому мне так хочется тебя убить, раскрошив твои мозги и украсив твоими кишками этот милый столик, – кивнула, соглашаясь, Рэйна. Балиг спокойно продолжил на неё смотреть. – А кто остальные?

– Всего существует четыре чётких деления по эмоциям: ярость, хладнокровие, сострадание и изумление. Это соответствует делению Шейдов на фьюритов, коулитов, эсилитов и ноулитов соответственно. Фьюриты – заклинатели. Из своей эмоции они могут созидать с помощью магии предметы или явления. Они носят красные оттенки одежды и весьма… вспыльчивы. Их создательница и покровительница Митхэ, старшая из богов. Коулиты – бойцы, прекрасно владеющие оружием и уничтожающие Кошмары бок о бок с фьюритами. Мы носим синий цвет и наш покровитель Кригар. Эсилиты – адепты или целители, но их возможности не ограничиваются только этим. Они послушники Хемеги, богини Смерти и королевы Меласа. Они носят серый цвет и ведают все тайны пути душ из мира Живых в мир Мёртвых и наоборот. Ноулиты же хранители знаний. Они прядут нить Судьбы вместе с богиней жизни Семидеей. Им принадлежат все обширные библиотеки на верхних этажах Авиля.

– А фиолетовый?

– Это цвет дималитов. Многие Шейды не могут определиться в первое время или, наоборот, не желают развивать только одну эмоцию.

– Значит, по эмоциональному признаку здесь нет дискриминации?

– Приятно, что ты в хорошем расположении духа. Но да, здесь всем нет разницы какое было твоё прошлое или какую эмоцию ты предпочитаешь. Редко какой Шейд имеет только одну эмоцию: обычно одно направление превалирует, а остальные являются лишь отголоском этой силы.

– И ты вроде как способен мне перерезать глотку?

– Могу и просто свернуть шею. У меня нет с собой меча, как видишь, – Балиг жестом показал за спину, где не виднелся привычный эфес.

– Я была бы больше рада напитку.

– Без проблем.

На столе появился графин с водой и прозрачный стакан. Рэйна тут же налила и залпом осушила несколько стаканов.

– Лучше?

– Я бы предпочла что-то более крепкое.

– Мы не в баре.

– Жаль.

Перед тем, как продолжить разговор, Рэйна осушила весь графин и отставила его на дальний конец стола.

– Так что, я вроде как маг?

– Вроде как да. Однако требуется консилиум из командиров всех четырёх фракций для решения о твоём распределении.

– Типа тех людей, что заходили ко мне, пока тебя не было?

– Каких людей? – Балиг напрягся. Неужели Мюриэль была уже в курсе… – Можешь описать?

Рэйна снова откинулась на спину, задумавшись.

– Девушка в красном с каштановыми волосами. Молодой мужчина с золотыми кудрями в тоже красном. Мальчик с чёрными волосами и с серёжкой в ухе в сером. Кудрявый шатен в зелёном. Это имеет значение? Хотя да, имеет. Возмутительно! Они рассматривали меня как животное в зоопарке! И пялились из-за прозрачной стены, разделяющей нас, как последние трусы.

– Да, ты права. Имеет. Даже очень большое.

– Объяснишь?

– Нет. Жди здесь, я сейчас вернусь, – Балиг поспешно направился к двери.

– Как будто я могу куда-то отсюда деться! – было брошено ему вслед, хотя он явно услышал в голосе Рэйны напряжение.

Он старался не думать о том, что она ему сказала про это измерение. Стальные стены и пустота. Неужели это действительно было её сознанием? Балига передёрнуло. Но он должен был сосредоточиться на более важных делах.

Откуда они узнали и как её нашли?