Читать книгу Трон Снов и Кошмаров - Таня Нордсвей - Страница 5

Илли́ас был единственным дималитом в своей команде и носил фиолетовую униформу. Когда он только попал в Мéлас – царство Мёртвых, известное в мире смертных также под названиями Царство Вечности или Королевство Снов и Кошмаров, – он часто размышлял, повезло ли ему стать Шейдом.

У тех, кто попадает сюда после смерти из мира Живых, есть только два пути: упокоиться и мирно войти в Вечность – оставить все земные дела позади, распрощаться с прошлой жизнью и найти покой на этажах Вечности, а затем и переродиться в новом теле с новыми возможностями, когда придёт время; или же противиться, не желая мириться с утратой прошлой жизни и тела, отстаивать своё право на возвращение из мира Мёртвых – стать Шейдом, борцом с Кошмарами и помощником в поддержке гармонии этого места, а не просто молчаливым наблюдателем.

Все Шейды в Меласе служили четырём богам: Кригáру – богу Начала, силы и бесстрашия, покровителю коули́тов; Митхэ́ – богини Конца, мудрости и неиссякаемой магии, создательнице фьюри́тов; Семидéе – богине Жизни, знаний и энергии, оберегающей ноули́тов; а также Хемéге – богине Смерти, Перерождения, сильного духа и исцеления, покровительнице эсили́тов.

Трое сестёр были прядильщицами Судьбы: они плели нить Времён, видя прошлое, настоящее и будущее. Их лики были тремя образами женщин разных возрастов: лик Митхэ – старухи, лик Семидеи – женщины, лик Хемеги – девы. Их брат Кригар имел образ крепкого, уже немолодого кузнеца, что в своей Высшей кузне ковал всем живым существам их новые тела. Кригар по силе был противоположен Митхэ, а Семидея – Хемеге. Однако королевой мира Мёртвых была Хемега – самая младшая из их четверки, и она же – воплощение Смерти.

Её подопечными были эсилиты – целители или адепты. Она учила их траволечению и излечиванию ран с помощью своих сил, а также они помогали ей в её главной обязанности – регулирования Перерождения душ и Шейдов.

Под крылом Семидеи находились ноулиты – их ещё называли хранителями. И не зря: они хранили знания прошлого и постоянно пополняли их. На верхних этажах замка Авель располагались огромные библиотеки, в которых они работали. То, что содержалось в тех залах, позволяло обоим мирам существовать дальше. Но ещё чаще ноулитов видели в зоне обучения – там они учили и тренировали новоиспечённых Шейдов. Их сила выходила за рамки обычной теории: они умели проецировать и создавать практически идентичные живым иллюзорные ситуации с поля боя.

Митхэ опекала фьюритов – магов, которые могли созидать любые вещи, необходимые в обиходе и в бою, а также более эффективно уничтожать Кошмары. Это были очень ценные для Меласа Шейды, но их ряды были более малочисленны, нежели в других фракциях.

Кригар отдавал предпочтение коулитам – воинам, помогавшим в рейдах по зачистке этажей от Кошмаров. Его также любили фьюриты, что создавали оружие – Кригар покровительствовал всем кузнецам: создателям мечей, кинжалов, ножей и прочего арсенала.

Каждая непокорная душа умершего (до того, как стать Шейдом) проходила испытание.

Сначала, если душа действительно желала избрать этот путь, в зале распределения, что находился глубоко в подземельях (и туда было запрещено заходить любому Шейду без одобрения богов), ей необходимо было доказать Митхэ, что она к этому готова: богиня, что встречала поток умерших, сразу видела тех, кому стоило бы предложить опустить руку в особую плошку с водой. Её заговорённая вода отражала желания и способности души и если вода окрашивалась в чёрный цвет, то это становилось первым шагом для души на пути к званию Шейда. Далее Митхэ обмакивала лоскут ткани Судьбы в воду плошки и закрепляла на плече, после вырывала сердце, которое в Меласе не дало бы выжить Шейду, и направляла в чёрный коридор. На этом роль богини была исполнена, а дальше всё зависело от души и её целеустремлённости.

Те души, что шли вниз – вечно скитались во мраке и никогда не находили путь к свету. Те же, кто пробивались по лестнице вверх, становились новыми братьями и сёстрами ноулитов, фьюритов, коулитов, эсилитов и дималитов.

Но, прежде чем лишённое сердца тело души пало бы замертво, его необходимо было окунуть в священное озеро Нисса – то заново созидало тело Шейда, а также даровало ему новое сердце. Чем выше забралась душа по лестнице в замке Авель, тем выше отпечатывался уровень Шейда и обширнее становились его способности.

Всего в замке Авель было тридцать три этажа не считая подземелий. Иллиас достиг восемнадцатого, после чего спрыгнул в озеро и стал Шейдом.

Изначально Иллиаса определили во фракцию коулитов: переродившись он был хладнокровен и собран. Тех ребят, что были злы на весь свет, распределили к фьюритам – заклинателям, создающим из своей ярости магию. Иллиас не хотел бы быть среди них. А вот удивлённые и восторженные ноулиты ему нравились. Но больше всех его душа лежала к эсилитам, выражающим сострадание и готовность прийти на помощь.

Однако со временем он понял, что распределение не ставит точку на его способностях: он мог использовать и другие эмоции. И с тех самых пор он гордо носил свой фиолетовый цвет, не стесняясь, что другие фракции его осудят.

Дималиты – так называлась фракция, которая позволяла Шейдам не примыкать к одному направлению, а служить сразу четырём богам. У каждого дималита была одна ведущая эмоция, которая преобладала, но также проявлялись и другие. Из этого следовало, что дималиты могли использовать любые способности что ноулитов, что фьюритов, эсилитов или коулитов. Негласно считалось, что все Шейды Меласа – дималиты, ведь в каждом Шейде имелись задатки на разные способности. Но не все желали быть кем-то средним, поэтому выбирали себе фракцию исходя из своей доминирующей силы. К дималитам изначально относили только что переродившихся Шейдов (Перерождённых), а также тех, кто по своей воле решил остаться, либо самолично перевёлся в эту фракцию.

Иллиасу же нравилось выделяться и быть кем-то более уникальным, нежели загнанным в какие-либо рамки. Он позиционировал себя неопределившимся и объяснял это тем, что его тянут одновременно несколько направлений.

Однако ещё несколько таких заданий по зачистке Кошмаров на этажах, и он определённо начнёт ненавидеть себя за свою универсальность. Хотя в этом определённо была виновата Мюриэль – она решила, что Иллиас в состоянии заменить сразу троих. Да, действительно, он смог это сделать, но задание выжало его полностью.

Сейчас же Иллиас спускался на лифте, чтобы, наконец, насладиться тёплым душем. Он машинально запустил руку в свою шевелюру и задумался о том, на что потратит свои баллы, вырученные за задание.

Может, ему стоит приобрести новый, более прочный меч? В квартале мастеров он давно приметил один, лежащий в его руке как влитой. Меч был похож на клинок Балига (командира B класса нескольких отрядов коулитов): такой же ковки и с похожим эфесом. Иллиас давно на него заглядывался, вот только баллов не хватало. Их начисляли на браслет за каждое выполненное задание и до сих пор у него не набиралось нужной суммы. Однако в этот раз Мюриэль отправила его на рейд, пометив в его карточке, что вырученная им сумма очков утроится, раз он будет работать один, без его напарников – Милана и Кайи. И он выполнил задание самостоятельно, так что теперь на его золотом браслете на плече отпечатывалась сумма, от которой Иллиас был в лёгком шоке.

Или, может, ему стоит купить новый камзол? Его старый порядком поистрепался. Хотя, лучше он купит себе новые ботинки на меху – те, что выдают на складах совсем не греют на десятом этаже, где царит вечный холод, пробирающий до костей. А посылают его туда часто…

«Возможно мне даже хватит на обе покупки!»

Эта мысль тут же согрела молодого человека, и он почувствовал, что его щёки запылали. Как много возможностей! Может ему стоит, наоборот, отблагодарить эту бестию?

На очередном этаже кабинка остановилась, и внутрь вошли несколько вооружённых коулитов в тёмно-синих облегающих костюмах и один рыжеволосый эсилит в серой просторной одежде. Последний лечил рваную рану на животе привалившегося к стенке парня, в котором Иллиас с удивлением узнал Луку.

– Что случилось? – вырвалось у Иллиаса, хотя он уже знал ответ.

– Кошмарные волки, – буркнул напарник Луки Джуд.

Брови Иллиаса удивлённо поползли вверх. На шестом этаже никогда не было волков. Они обычно встречались на восьмом, и то редко. Таких случаев ещё не было. До этого момента.

– Вы уверены?

Лицо Джуда, запачканное грязью и кровью, побледнело. Он плотно сжал губы и взглядом, полным холодной ярости, вперился в Иллиаса. Он готов был поспорить, что Джуд набросился бы на него, если бы не поддерживал за пояс Луку.

– Конечно, да, ведь перед тобой сейчас не истекающий кровью Лука, а просто какой-то мешок с опилками, маленький джазмо, – прошипел Джуд сквозь стиснутые зубы.

Иллиаса оскорбило, что его обозвали бездельником, пускай, и в порыве гнева. Он всегда работал не покладая рук! И старался во всём. Был собран и ответственен на миссиях! Иллиас уже обдумывал, что ему стоит ответить на такую дерзость, как вдруг лифт остановился. Свет на секунду пропал, а перед тем, как он появился вновь, Иллиас поставил бы свой меч на то, что он видел во мгле мелькнувшие зелёные глаза. Хемега, неужели…

Но обдумать свою догадку он не успел – кабинка резко ухнула вниз, а затем с грохотом рухнула на пол шахты, подбросив находившихся внутри. Лука закричал от боли, придавив Джуда, а эсилит стукнулся головой о стену и рухнул на пол без сознания. Иллиасу повезло чуть больше: он упал прямо сверху на этого беднягу, смягчив своё столкновение с металлом. На его перевязи жалобно звякнул меч. Откуда-то сверху донёсся смех, от которого у Иллиаса кровь застыла в жилах. Значит, он не ошибся – это был Мардрон.

Он не верил в байки, которые рассказывали Перерождённым: мол, на верхних этажах жил сам дьявол, повелевающий Кошмарами. У него был бархатный голос, зазывавший глупых Шейдов в свои сети. И этот Мардрон был очень опасен, ибо он создавал Кошмары, как фьюрит добрые Сны.

Иллиас отогнал беспокойные мысли и медленно поднялся. Головокружение немного отпустило его, и он смог устоять на своих двоих. Он окинул взглядом лежащих на полу Шейдов и окликнул их:

– Джуд? Лука? – имени эсилита он не знал, но аккуратно перевернул тёмноволосого худого парнишку на спину настолько, насколько позволяло пространство лифта. – Вы меня слышите?

Джуд был слишком тяжелым. Иллиасу еле-еле удалось сдвинуть его, чтобы тот не придавливал рану Луки, однако на большее его не хватило. Он тяжело прислонился к стенке, заляпав её кровью Луки.

Иллиас подумал, каким образом ему стоит выбираться, и решил начать с попытки отжать створки лифта. Затем он должен был привести подмогу: бригаду эсилитов с парочкой крепко сбитых коулитов. Но вместо того, чтобы начать выполнять разработанный план, он почувствовал, как его клаустрофобия даёт о себе знать. А он ещё надеялся, что после смерти уже об этом не вспомнит…

Иллиас часто задышал, зажмурив глаза. Мотнул головой и попытался собраться с мыслями. Думай, Иллиас. Всё хорошо, это просто очередное задание. Надо обследовать створки лифта. Затем, используя меч как рычаг, отжать их. План прост.

Иллиас силой отогнал все мысли о замкнутом пространстве. Затем вытащил меч и подошёл к створкам лифта. Он нажал кнопку раскрытия дверей, и те чуть дрогнули, раздвинувшись на пару сантиметров. Этой щели Иллиасу хватило, чтобы раскрыть их на необходимое расстояние.

Стоило Иллиасу это сделать, как ему в лицо тут же дыхнул холодный воздух подземелья, который затушил нарастающее внутри беспокойство. Он осмотрел подвальное помещение, а затем осторожно выбрался из кабинки. По спине Иллиаса поползли мурашки, стоило ему оказаться в полутьме подвала: грязного, дурно пахнущего, знакомого по самому первому дню здесь.

Как и все Шейды, он проходил испытание. И его путь тоже когда-то лежал вверх из зала распределения через эти подвалы.

Иллиас плохо помнил тот день и то, как выбрался отсюда. После того как он переродился, он больше не бывал в подземельях Авиля. Сюда изредка разрешали спускаться только избранным фьюритам Митхэ. Сама богиня Конца исполняла обычно свой долг в одиночку, отделяя новых Шейдов от общей массы душ. От воспоминания о той старухе и её скрипучем голосе Иллиас поёжился. Он бы не хотел снова встретиться с ней вновь в этом тёмном подвале. Тем более, хоть и нечаянно, но нарушив законы Меласа.

Иллиас похлопал рукой по карманам и выудил оттуда маленький стеклянный шарик-темносвет. Темносветы были частичкой светлой силы Хаоса, заточённой в сотни подобных сфер. Поговаривали даже, что после того, как лжебоги Саргон и Рэйна были разделены и за свои действия понесли наказание, то Рэйну расщепили на маленькие лучи такого света, забрав тем самым её силу, а голую душу запечатали на тридцать третьем этаже. Там она должна была томиться до конца Времён. Или до того момента, как её возлюбленный не разнесёт весь замок до самого основания, ведь его, по легендам, заставили смотреть на её мучения…

Иллиаса передёрнуло. Что-то нынче часто ему в голову лезли всякие сказки, что были далеки от реальности.

Отвлекая себя от дурных мыслей, он мотнул головой, а затем медленно побрёл вперёд, выставив перед собой меч. Его руки дрожали.

Вокруг шептались тени, то сгущаясь, то расступаясь, показывая путь. С бетонных стен капала вода. Темносвет разгонял мрак, но только на пару локтей, отчего он видел лишь на несколько шагов вперёд. Иллиас не знал, куда он идёт, но упрямо шёл дальше. Здесь должна была быть лестница. Он помнил это по первому дню, но где именно её искать он не знал.

Кап. Кап. Кап. Мокрые стены постепенно захватил иней, на полу появились тёмные лужицы. В воздухе запахло кровью. Иллиас споткнулся о тело, лежащее поперёк коридора. Это было первое предупреждение о том, что искомая им лестница близко.

Резкий холодный поток воздуха чуть не сбил его с ног, дыхнув на него смрадом гниющих тел. Иллиас чуть не потерял сознание, но вовремя прикрыл нос ладонью. В серебряном свете темносвета проступили очертания лестницы, заваленной трупами и залитой кровью. Иллиасу не оставалось ничего другого, кроме как подниматься по ней, старательно обходя мертвецов. Некоторые смотрели прямо на него широко раскрытыми, остекленевшими глазами. А кто-то будто привалился отдохнуть, и казалось, что вот-вот поднимется на ноги. Но хуже всего было то, что некоторые были ещё живы. Они стенали и слабо тянули к нему руки.

Сердце Иллиаса припустило галопом, он молнией помчался наверх. Быстрее, дальше от них. Перед его глазами всё ещё проносились жуткие картины, а в ушах отдавались стоны. Он остановился лишь на полупустом пролёте, где его вырвало. А потом темносвет странно замигал, переливаясь. Свет внутри стал резко биться о стеклянные стенки.

Иллиас начал лихорадочно соображать, что ему делать. Темносветы ни в коем случае нельзя было ронять – разбить его было сравнимо броску бомбы под собственные ноги. Но никто не говорил ему, что стоит предпринять, если свету надоест покорно освещать ему дорогу.

Свет метался, пульсируя внутри шара. Ладонь Иллиаса, сжимающая сферу, не могла это стабилизировать. Пульсация, дрожь и вибрация мешали ему. Вскоре пришлось остановиться.

А когда темносвет немного потух, Иллиас вдруг увидел следы.

Элегантные, небольшие, они вели наверх. Да, многие стопы отпечатались на этой лестнице кровью и грязью, но эти… светились серебром. Переливались, хотя их владелец явно шёл из последних сил.

Иллиас зачарованно засмотрелся на следы и не сразу понял, что свет в шаре вдруг угомонился. А когда услышал хлопок и ощутил, как в его руку, тело и щеку впились сотни маленьких осколков, было уже поздно.

Он закричал от боли.

От сферы в руке остались лишь маленькие кусочки стекла. Свет, запертый до этого внутри, вырвался наружу, прильнув к странным отпечаткам стоп. Сила света секунду зависла, будто принюхиваясь, и Иллиас чётко разглядел очертания мордочки и узких глазок. Затем сгусток света всплыл вверх, на уровень его глаз, и медленно поплыл вперёд.

Иллиас который раз поблагодарил богов за то, что отсыпали ему щепотку дара эсилитов – не настолько много, чтобы можно было исцелять других, но достаточно, чтобы излечивать себя. Он уже чувствовал покалывание, означающее, что кусочки стекла выводятся из-под его кожи, а раны и царапины затягиваются. Видя, как последний источник света удаляется от него всё дальше и дальше, Иллиас поспешил за ним.

Казалось, будто сгусток света вёл его, при этом не обращая на него особого внимания. За это Иллиас был ему благодарен – особенно за то, что тот не пытался его убить. Клинки коулитов (основной специализацией которых была сила, ловкость и выносливость для ближнего и дальнего боя) изготавливали фьюриты по особой технологии. Они были способны рассекать сгустки тьмы, но как они вели себя со светом, Иллиас не знал. И не хотел знать.

Свет остановился возле двери, будто прося её отворить. Иллиас же прислонился к стене в нескольких шагах от двери, тяжело переводя дух. Он весь взмок, а на лбу проступили капельки пота. Его щёки горели. Сгусток выжидающе ждал.

– На, иди! Мардрон тебя проглоти, – выругался Иллиас, из последних сил открывая дверь, пропуская свет в зал первого этажа. – Реверанс делать не буду.

“Спасибо, замолвлю за тебя словечко хозяйке”, – шепнул у него над ухом скрипучий голос. – “Бывай”.

И свет, обратившись серебряной змейкой, пересёк зал и нырнул в озеро Нисса, оставив поражённого Иллиаса стоять с раскрытым ртом.

Он что, только что выпустил частичку Хаоса в Авель? Святые Семидея, Митхэ, Хемега и Кригар…

Теперь он точно труп.