Читать книгу Трон Снов и Кошмаров - Таня Нордсвей - Страница 9

На троне из костей посередине большого тёмного зала, закинув ногу на ногу, сидела девушка исключительной красоты. На её голове небрежно покоилась костяная корона, украшенная рубинами и бриллиантами. У неё были раскосые чёрные глаза под стать густым чёрным волосам, собранным в две пышные косы. Она была одета во всё чёрное, а её изящное платье сверху украшали узоры из позолоченных костей, создавая подобие воинского нагрудника. Лакированные туфли на её ногах блестели в приглушённом свете, что лился сквозь витражи. Девушка подпирала рукой с покрашенными чёрным лаком ногтями голову, смотря вперёд с безразличным видом. Её одолевала откровенная скука.

Тонкие, в перстнях, пальцы чертили в воздухе круги, от которых волнами расходилась сила, тут же впитываясь в две тряпичные куклы. Те висели в воздухе и вздрагивали каждый раз, стоило магии Хемеги просочиться внутрь них. Одна кукла была сделана в виде старухи в бордовых одеждах, а вторая – в виде женщины с распущенными тёмными волосами и в золотом одеянии.

Время от времени Хемега зачерпывала из костяной миски черешню и отправляла себе в рот. Косточки она выплёвывала прямо перед собой. Те звонко отскакивали от мраморного пола, нарушая стоящую в зале тишину.

Когда же черешня в миске закончилась, Хемега раздосадовано фыркнула. Она терпеть не могла нудную работу, а тут ещё и без еды! Это же просто самоубийство какое-то! Она скосила тёмные глаза на временную свечу, на которой догорали два последних деления. Это подняло ей настроение: совсем скоро она будет свободна и сможет встретиться с Балигом!

Эта мысль приободрила её, но усерднее ткать магию от этого она не стала. Наоборот, сила потекла медленнее, пока совсем не иссякла. Но не успели тряпичные куклы рухнуть на пол, как Хемега взмахнула рукой и магией откинула их в сторону. Они ударились о стены в другом конце зала, а сама Хемега с наслаждением соскочила с трона и потянулась. За последнее деление ей предстояло сделать свою работу, что она откладывала уже несколько свечей.

Она – королева Царства Мёртвых, а работает каждый день словно рабыня. Немыслимо! Хемега – сама Смерть – вынуждена послушно варить зелья и отчитываться перед Семидеей за всякую бесполезную ерунду! Ну ничего, она им всем скоро покажет, где кости покой находят.

Хемега раздосадовано пошла к правой стене зала, на которой висела картина смерти Эгона и Маэвин2, на ходу припоминая все ругательные словечки, которыми она пополнила свой словарный запас за непродолжительное пребывание в мире Живых.

Какой прок в том, чтобы быть богиней, если тебе всё равно приходится работать? Да ещё больше, чем всем остальным! Ответ на этот вопрос Хемега искала уже не одно тысячелетие.

Выйдя из зала через потайной ход, она направилась по тоннелю прямиком в свои покои, таким образом, срезав свой путь. Её гневные шаги гулко отдавались от каменных стен, но её это мало заботило.

Даже несмотря на то что сегодняшняя замена обеих её сестричек была предложением Хемеги, она устала и была зла. В первую очередь, на себя. Во вторую – на работу. В третью – на свою любимую сестричку Семидею… На секунду Хемега остановилась, чтобы припомнить последние указания, что дала ей сестра. Подготовить очередной обряд? Нет, ещё не время. Может, она говорила про приближающийся бал? Тоже не то… А! Точно! Хемега хлопнула себя по лбу. Приготовить ей зелье, укрепляющее ногти. Вспомнив, она зашагала дальше, ругая себя за забывчивость. Как можно было забыть «важные» указания сестрички, от которых зависело благополучие их всех, включая даже жалкое существование туалетного столика в покоях Семидеи? Видимо, очень просто. Не то чтобы она собиралась ставить под гневный удар мебель в комнате Семидеи… Столик-то был ни в чём не виноват. К тому же, создать мебель стоило сил и явно она делалась не для того, чтобы её крушить. Поэтому, если Семидее будет угодно, она сделает ей отвар. Хемега ухмыльнулась.

Оказавшись в своих покоях, она сбросила с головы костяную корону, а затем вышла через парадную в просторный холл с множеством дверей. Богиня отворила правую массивную чёрную дверь, а затем прошла внутрь помещения. Ей в нос ударил запах трав и зелий, который она сладостно вдохнула. Здесь она чувствовала себя намного комфортнее, чем где-либо в здании Авеля. Хотя весь замок от этого не переставал казаться ей тюрьмой, а Мелас тем более.

Хемега плавно приступила к работе, смешивая уже заранее ею подготовленные ингредиенты. Добавив щепотку забвения, она вылила всё в котёл, который сразу забурлил. Помешивая зелье, пока то доводилось до нужного состояния, она смешала два других отвара во втором котелке поменьше и добавила туда ещё один настой из синей миски. Хемега злорадно улыбнулась. Пусть не сразу, но её сестричка ощутит дискомфорт, который никак не будет связан с тем, что её ногти будут лучиться здоровьем и красотой. Да и кто подумает на Хемегу? Naanekle! Никто! Однако ей будет приятно знать, что её пакость удалась.

Приготовив первое зелье, она вылила его в большой, высокий золотой бокал и закрыла сверху золотой крышкой. После этого она замесила ещё несколько заготовок, вылила зелье пурпурного оттенка для сестры в стеклянный флакон и написала записку Марлену, попросив его вечером зайти. Когда бумажка испарилась в чёрном облачке её магии, она положила пробирку на стол и пометила красной ленточкой. И только потом она позволила себе взять в руки золотой бокал и отправиться к Кригару. Тот её уже давно ждал, но Хемега до сих пор не могла ему простить, что он тогда не встал на её сторону.

Шейды пользовались лифтами, но Хемега была богиней. Она вместе с сёстрами и братом создала это место, отчего ей были известны все потайные ходы Авиля. Многие из них они сделали сами с Рэйной и Саргоном ещё на заре Времён. Эти воспоминания вызывали у Хемеги лёгкую грусть: она скучала по тому времени, когда была не одна в этой колыбели Вечности. Однако скоро всё должно было измениться, и они должны были воссоединиться. Необходимо было лишь обойти заклятье и всего-то навсего переиграть её сестру! Что ж, ей это уже практически удалось.

Она прошла сквозь один из зимних пейзажей Ксанфиса3 на стене и оказалась прямо в коридоре, ведущем в кузню Кригара. Разгладив складки на платье одной рукой и глубоко вздохнув, она направилась вперёд. Разговор ей предстоял не из приятных, однако Кригара она любила гораздо больше сестёр. И слабо надеялась на то, что в этот раз обойдётся без новых ссор.

Из кузни, расположенной на шестом этаже Авиля, шёл неимоверный жар. Казалось, там плавится само мироздание, перековываясь в нечто новое и прекрасное. Но Хемега знала, что, как и Митхэ с Семидеей, Кригар предпочитал старое новому, тяжело воспринимал изменения. Этим Хемега и отличалась от них, из-за этого у них возникали споры и распри. Каждый раз слова Хемеги будто бы отскакивали от стен, не находя понимания. Её характеризовали бунтаркой, хотя сама она таковой себя никогда не считала.

Кригар стоял возле огромного горна, держа в руках клещи и молот. В клещах была зажата раскалённая заготовка клинка. Это удивило Хемегу: брат всегда предпочитал ковать что-то мирное и неизменно прекрасное. Что же случилось теперь?

Увидев Хемегу, Кригар поспешно отложил все инструменты, вытер руки и обернулся к ней с улыбкой. На нём была простая рубаха, опоясанная ремнём, на котором висели инструменты, чёрные мешковатые штаны и массивные кожаные сапоги. Его кожа была загорелой от жара горна, в отличие от вечно бледной кожи Хемеги. Чёрные с проседью длинные волосы Кригара были собраны ремешком в высокий хвост. Борода и усы поседели больше, нежели волосы, поэтому почти полностью были белыми.

Если не знать истинный возраст бога, можно было бы решить, что Кригару около сорока пяти смертных лет. Однако их – богов – внешность всегда была обманчиво странной.

Семидея, Митхэ, Хемега и Кригар появились практически в одно и то же время при зарождении Вселенной. Митхэ и Кригар являлись отражениями друг друга: два обличья Начала и Конца, Вечности и Равновесия. Семидея воплощала благоразумие, жизнь и свет, а Хемега была обличьем покоя и смерти, и, одновременно, непокорности и сильного духа. Все четверо могли созидать материю, однако Хемега была наделена ещё и даром разрушения.

Несмотря на то, что по возрасту всем четырём было примерно по три тысячи лет, их облики разительно отличались. Кригар был крепким мужчиной среднего возраста, а Семидея и Хемега являли собой облик Митхэ в других возрастах: внешне Митхэ представляла собой старуху с седыми волосами, заплетёнными в тонкую косу.  Семидея была женщиной с роскошными тёмными волосами и одетой во всё золотое. Хемега же имела вид прелестной юной девы с чёрными как смоль косами, чем очень гордилась.

Каждый раз, смотря на Кригара, Хемега вспоминала Балига.

Каждый раз, стоило ей вспомнить о Митхэ, она вспоминала события у Чёрной реки. Понимала, что не в силах простить их предательство и ложь. Надевала маску с улыбкой, за которой прятались боль и ненависть.

Они были семьёй, единым целым, а потом оказалось, что семьёй Хемега была только для Балига, Марлена, Саргона и Рэйны.

– Привет, братец. Taervin on e’La Vvatur.4

– Taervin on e’La Vvatur, Lakhzelez5! – пробасил Кригар, заключая её в крепкие медвежьи объятия. В них можно было бы и высокому крепкому Шейду утонуть, не то, что Хемеге. – Я уж думал, что ты не придёшь в этом тысячелетии. Я очень рад тебя видеть!

– И я тебя тоже, – соврала Хемега.

Она выскользнула из его объятий и сунула ему в руки бокал со смесью. Стараясь не показывать свою неприязнь, она как можно нейтральнее произнесла:

– Как ты и просил. Правда, с запозданием на парочку десятков лет.

– Ты всегда была слишком добра ко мне, – Кригар снова широко улыбнулся. В уголках его глаз собрались морщинки. – Ты знаешь, никогда не поздно. Тем более для нас. Время эфемерно – это всего лишь цифры и никому не нужный подсчёт. Время считают лишь смертные, да глупцы.

“Особенно когда считаешь каждое деление свечи, выполняя то, что терпеть не можешь. Работу, что вы без моего ведома мне навязали, о чём я вас абсолютно не просила”, – про себя подумала Хемега, а вслух лишь сказала:

– Верно, братец. Тогда, считай, я принесла всё вовремя.

Кригар кивнул, жестом приглашая её пройти внутрь. В кузне всегда был идеальный порядок: всё было на своих местах, а на столике у дивана неизменно имелись различные сласти. До тошноты идеально.

Хемега прошла мимо брата и плюхнулась на диван, придвинув миску с фруктами к себе поближе.

Кузнец неловко топтался у горна, не зная, что дальше делать. Напряжение и старые ссоры витали в воздухе, пока Хемега с увлечением поглощала наливные яблоки. Лишь когда на чистом столике появилась горка огрызков, Кригар подал голос:

– Ты знаешь, я не хотел.

– Если так поступил, то хотел, – вставила Хемега, внимательно рассматривая пухлую грушу.

– Сестрёнка, так было необходимо.

– Для кого? Для подлой Семидеи или для чёрствой Митхэ? Или, быть может, для доброго тебя?

– Не говори так.

– Имею полное право.

– Нет, не имеешь, Na laadan Onaael le’phwe6, – внезапно раздался звонкий женский голос у порога кузни.

Хемега не удосужилась отвлечь своё внимание от созерцания фрукта. Вместо этого она с наслаждением вгрызлась в сочную мякоть груши, услышав в ответ недовольное сопение.

– Отчего же не имею? – жуя поинтересовалась Хемега. – И тебе доброго отклика Вселенной, дорогая сестрица Семидея.

– Не могу ответить тем же, – в голосе Семидеи сквозили стальные нотки. – Не имеешь. Ты – беспутное, бездарное, ленивое и безнравственное создание. Не вижу перед собой свою некогда кроткую и мудрую младшую сестру. Лишь какую-то дикарку, что как свинья пожирает фрукты, развалившись на диване, словно ей все вокруг что-то должны.

– И что же мне ответить, бедной дикарке-королеве Царства Мёртвых, если я согласна только с тем, что мне все вокруг должны? – деланно вздохнула Хемега. – Наверное, просто принять тот факт, что я пришла сюда с миром, а получила взамен лишь гадкие слова в мой адрес. Что ж, раз мне тут не рады, пойду-ка я обратно. Власть обязывает.

Она бросила выразительный взгляд на сестру и медленно встала, расправив складки платья. Кригар перевёл взгляд с Семидеи на Хемегу.

– Сестрёнка, останься. Тебе здесь рады. Не принимай слова Семидеи близко к сердцу – она шутит.

– Нет, не шучу, – Семидея сложила руки на груди.

– Семидея…

– И слушать ничего не желаю. Ты знаешь, что она сделала? – голос богини Жизни звенел. – Она любезно предложила нас заменить, а в итоге что? Да, заменила, заранее прознав, что в это время душа Рэйны возвращается обратно из мира Живых! И она воспользовалась своим положением, позволив той стать Шейдом с самым высоким уровнем в Авиле!

– И что из этого? – нахмурился Кригар.

– А то, что она соединила здесь души Саргона и Рэйны вместе! Теперь они друг друга смогут увидеть.

– Не вижу в этом ничего дурного.

– Не видишь? – взревела Митхэ. – Это запрещено!

– Кем?

– Нами!

– Мы такое не обговаривали, Naehr de Nud7.

– Она связана клятвой!

– И она её не нарушила.

Ноздри Семидеи раздулись от гнева, волосы встали дыбом от силы, что струилась в ней. Кригар сохранял суровое выражение лица, сложив руки на груди и наблюдая за ней. Хемега же стояла чуть поодаль, нагло ухмыляясь и поигрывая с кончиком своей пушистой косы.

– Тебе смешно да? Ты – глупая девчонка, раз продолжаешь думать, что так помогаешь своим старым друзьям. А они переродились и тебя больше не помнят. Им всё равно, кто ты такая. А если учесть их дурной нрав, то они воспользуются тобой и глазом не моргнут. И забудут, что ты была в их жизни, найдя новых приспешников и продолжив делать свои грязные делишки!

– Семидея, мы дали им шанс, – вмешался Кригар. – Вы с Митхэ утверждали, что они не имеют чувств, поэтому мы отправили их на перевоспитание…

– Лишив их силы и заточив на самом последнем этаже замка, – беззастенчиво вставила Хемега.

– Они не изменятся! У нас честный договор, и я вижу по полотну, что ничего не сдвигается с мёртвой точки. И тебе, – Семидея указала на Хемегу, – никогда не выпустить даже Рэйну из Меласа. Ты дала клятву, а клятва священна.

– Разумеется, сестра. Я даже не думала об этом. La Meihwen neh8!

Хемега хищно улыбнулась и покинула кузню, оставив Семидею с Кригаром наедине, на прощание кинув огрызок груши в горн. Оттуда столпом взвился огонь, заставив Семидею вздрогнуть.

Да, Семидея права: клятва священна. Но нет ничего невозможного для той, в чьих руках власть, которую они сами же и вручили. А любой договор можно обойти, зная его точную формулировку.