Читать книгу Трон Снов и Кошмаров - Таня Нордсвей - Страница 4

Гул голосов эхом гулял по залу, пронося то ропот, то стенания. Он отдавался от стен, пролетая над понурыми головами, и взмывал вверх. Там, в вышине, вместо потолка перемигивалась тьма. Казалось, будто клубящиеся по углам тени внимательно следят за каждым оказавшимся здесь, неся свою безмолвную стражу.

Несмотря на то, что зал был поистине огромен, он был полон. Люди жались к облезлым белым стенам, на которых лупилась штукатурка. Некогда красивая лепнина, украшающая виноградными лозами эти стены, постепенно разрушалась с течением времени. Редкие статуи ангелочков, парящих над ними, были лишены носов и пальцев по той же причине. Их лики подсвечивались естественным освещением, идущим от огромных окон. Те простирались от пола практически до потолка, и из них лился яркий свет, и разглядеть, что за ними находилось, было невозможно. Из этого света выступали всё новые и новые фигуры людей, прибывающих с каждой секундой в этот зал. Молчаливая и безропотная толпа.

Большинство лиц в толпе не выражало ничего: их взгляд остекленел, землистый цвет кожи подчеркивал залёгшие под глазами тёмные круги. Единицы были эмоциональными – рвались вперёд, но толпа упорно не давала им пролезть вне очереди. В самом конце виднелся выход, но двери были слишком узки для того, чтобы пропустить сразу всех за один раз. Казалось, будто людям нет конца и края.

Она была зажата несколькими рослыми мужчинами практически у самой стены. Девушка была хрупкой и нежной словно цветок. Мягкие светлые волосы обрамляли её лицо, ниспадая на плечи. В серо-голубых глазах мелькало лишь удивление. Ни капли страха. Она была одета в простенькую свободную рубашку и серые штаны. Угрюмые мужчины беспристрастно смотрели вперёд, неумолимо оттесняя её всё ближе к выходу. Она же пряталась за их спины, словно за щит, постоянно озираясь по сторонам.

Где-то прекрасный женский голос запел песню:

– Плету я нить уж сотни лет,

Был таков мой здесь обет.

Сколько ж судеб повидала я,

До того, как встретила тебя…

Казалось, будто никто не слышал поразительную мелодию, льющуюся отовсюду, кроме неё. Девушка вздрогнула и обернулась в попытке найти незнакомку, которой принадлежал этот голос. Но вокруг было лишь бескрайнее людское море.

Где-то на стенах попадались остатки древних разноцветных фресок: они повествовали о некой могущественной империи и о двух противоборствующих силах. На одной из них была изображена королевская семья, но с течением времени от их фигур остались лишь белые силуэты. Однако на голове одной из женщин таки можно было различить корону, украшенную сапфирами. Краски на ней не поблекли со временем и не потускнели. За плечами королевы распростились белоснежные крылья – в небе парила опасная ночная хищница – сова. За совой виднелись силуэты и других птиц: сокола, орла, стервятника и ястреба. По земле бежали звери, среди которых были тигры, львы, лисы, волки и белоснежные лошади с развевающимися гривами. Под их копытами дрожала земля.

Чуть поодаль, на стене напротив, был полуразрушенный участок фрески, на котором была изображена армия ужасных теневых существ: их чёрные глаза смотрели прямо в душу, пробирая этим взором до костей. Позади армии взмывали вверх чёрные птицы – вороны – и готовились к прыжку чёрные звери. Лицо того, что повелевал этой громадной армией – лицо Короля Теней – не сохранилось. Каким был его лик? Столь же ужасным, как и его монстры? Или, наоборот, ужасающе прекрасным?

Его доспехи были похожи на кости, украшенные чёрными перьями. На голове угадывалась часть маски в виде огромного черепа с горящими глазницами. Птичий ли череп или череп животного? Ответа на этот вопрос тоже не было.

Постепенно толпа двигалась к выходу. Фрески со стороны демонической армии сменились пламенем, будто вырывающимся из чертогов Андраса. На противоположной стене простирались сады с фруктовыми деревьями, что ломились от обилия плодов. Противоречие двух сторон заканчивалось скрещенными мечами света и тьмы. Эта фреска была последней и находилась прямо над огромными дверьми – выходом из зала. Поверх фрески, на камне, была высечена фраза: «Fortunam suam quisque parat»1. В этой части помещения ещё отчетливее стало видно, насколько ветхими были стены, какими древними были мраморные полы.

Песня незнакомки становилась всё громче, но к ней уже примешивались и другие голоса. Они были мерзкими, словно карканье воронов, хриплый вой волков или скрежет когтей по металлу. Казалось, будто они пытались перекричать певунью, подчинив слушателей своими ужасающими голосами. Но её голос перекрывал их, позволяя мелодии дальше литься всё громче и громче.

– Подойди же поскорей,

Загляни ж ты в свет моих очей,

Знаю, я не красота,

Но внутри прекрасна и мила…

Шелестящие голоса зашептались у девушки за спиной, отчего по её коже пробежали мурашки. Из резных створок дверей, что виднелись над головами идущих вперёд людей, дул ледяной ветер. Он заставлял её кутаться сильнее в рубашку, которая ничуть не защищала от холода.

– Я скажу тебе секрет:

Вижу я душевный свет,

Знаю, что же ждёт тебя,

Путь свой выберешь сама.

Песня оборвалась, и девушка оказалась напротив беззубой старухи. Взглянув на неё чуть пристальнее, она ужаснулась – это была отнюдь не старуха. Её тело было высушено временем, но лицо…было молодым и красивым, если бы не отсутствие зубов и пугающие глаза. Страшным взглядом глядела она – молодым и вечным, тёмным и светлым. В её глазницах клубилась древняя темнота, что, не мигая, взирала на девушку. Мятые и местами обкапанные чем-то, одежды старухи были бордового цвета, такого насыщенного и неприятного, что вызывали отторжение. На её массивном поясе были прикреплены кольца, с которых свисали амулеты вперемешку с сушеными травами. В руках она держала золотую плошку, украшенную непонятными символами, и кусок ткани.

– Протяни руку, – сказала она девушке тем самым певучим голосом, которым и пела песню.

Девушка не шелохнулась. Тогда старуха с молодым лицом сама схватила её руку костлявыми пальцами и окунула в свою плошку с водой.

– Красный цвет упокоения, чёрный – перемен, – пела старуха. Её голос разносился эхом по залу, – вижу я душу, знаю ответ. Ты на распутье, два выбора тут. Откликнись лишь на тот зов, в котором тебя зовут.

Дыхание девушки сбилось, перед глазами заплясали круги. Но тут она увидела, что за старухой находятся два коридора. Два разных пути. Первый –красный – красивый и ухоженный, будто источал из себя свет. Из него лилось спокойствие и тепло. Фруктовые деревья, изображённые на его стенах, оживали и шелестели листвой. Коридор звал в вечную весну и счастье.

Второй – чёрный – тёмный и сырой. Из него и дул ледяной ветер, что студил кровь в жилах. Он не шептал, а предупреждал и угрожал: стоило ступить в него, как окажешься в жизни, лишённой покоя. Чёрное пламя лизало его стены, поигрывая мраком. Странная смесь двух сил – света с тьмой – удержала девушку в сознании, не давая окончательно лишиться сил.

– Это не жизнь, это даже не смерть, – продолжала старуха свою песнь. – Пойдешь ты стопами, ведущими в Леть…

Ничего не изменилось, но в воздухе что-то мелькнуло, и старуха тут же выхватила её руку из плошки. Сначала девушка увидела свечение, идущее от воды. Затем та окрасилась чёрным – изнутри будто расползлось пятно яда, отравляя её. Цокнув языком, старуха обмакнула кусок ткани в вязкую воду и прилепила ей чуть ниже плеча. Она было дёрнулась, но пальцы старухи держали её крепко, будто заключив в железные тиски и не давая увернуться. Старуха вылила воду ей на голову, прошептав:

– Твой путь во тьму к свету. Так иди к нему!

С этими словами, она вырвала сердце из её груди, и толкнула в чёрный коридор, где хрупкую фигурку девушки тут же поглотила тьма.

***

Темнота ластилась к ней, словно кошка, когда она решилась открыть глаза. Стоило это ей неимоверных усилий – казалось, будто ещё чуть-чуть и она рухнет ничком. Обескровленная и опустошённая. Там, где раньше гулко билось сердце, теперь засияла пустота и боль сжигала все органы изнутри.

На три локтя вперёд не было видно ничего, но (точно заметив её усилия) тьма расступилась и позволила ей взглянуть на лестничный пролёт. Две лестницы: одна вела вверх, другая – вниз. Обе старые, грязные, запачканные кровью и ещё чем-то неприятным. Чем – узнавать не хотелось.

Откуда-то снизу доносился шум реки. Девушка замотала головой, морщась от боли, пронизывающей её тело как иглы.

Кто она? Почему здесь? За что ей вырвали сердце?

Вопросы роились в её голове, затуманивая разум. Она опёрлась на стену, откинула мокрые волосы, что прилипли к лицу. Коридора, в который её пихнула старуха, больше не было – лишь серая стена, расписанная чёрным адским огнём. Она тихо выругалась, удивившись странным проклятиям, вылетающим из её уст.

Она ведь ничего не помнила, совсем ничего. Откуда ей было знать бранные слова? Значит, это временно. И она вспомнит. Надо было только решить, куда двигаться дальше.

Твой путь во тьму к свету.

Всплывшие в голове слова старухи заставили её снова содрогнуться, но она нашла в себе силы оттолкнуться от стены и сделать один шаг. Второй отдался во всём теле болью, а она лишь стиснула зубы. Обе лестницы манили и притягивали, а тени шептались за её спиной.

“Вниз пойдешь – покой найдешь”, – пели одни.

Девушка окинула взглядом лестницу, ведущую вниз. Хмыкнула. Спускаться проще, чем подниматься. Но можно оступиться, упав вниз. Вот и весь покой.

“Вверх пойдёшь – силу обретёшь”, – шептали другие.

Холодный ветер продувал её насквозь, выбивая из лёгких последние крупицы тёплого воздуха. Она посмотрела на лестницу вверх, отметив, что сила ей не нужна. Тени жутко засмеялись, но окутали её коконом, не пропускающим холод.

Два пути. Две лестницы. Обе во мраке, но та, что ведёт вниз, не стремится к свету. Остаётся только путь наверх.

Когда девушка ступила на первую ступеньку, темнота рассеялась, показывая горы трупов на ступенях. Их остекленевшие глаза смотрели прямо на неё, а рты были раскрыты в беззвучном крике, словно призывая её бежать.

Но ей было некуда бежать.

Она застыла на мгновение, будто раздумывая над своим положением. Тьма тут же услужливо показала ей вторую часть лестницы, откуда на неё тоже смотрели мёртвые женщины и мужчины. Однако девушка не вскрикнула, а продолжила шагать, огибая тела и двигаясь всё выше. Что-то внутри неё откликалось на зов, идущий откуда-то сверху. Он манил её, вбирая всю её боль, оставляя лишь несгибаемую волю. Она поднималась всё выше и выше по лестнице, ведущей в Вечность.

Постепенно вокруг неё редели ряды мертвецов, но и подниматься становилось труднее. В пустой дыре на месте сердца каждый её шаг отдавался муками, искажающими её прелестное лицо. Она будто бы сама превращалась в сплошной сгусток страданий и стенаний, движущийся вперёд только благодаря упрямству. Шаг за шагом. Ступенька за ступенькой. Пролёт за пролётом.

Вскоре лестница стала чуть чище, а тошнотворный запах гниющей плоти и протухшей крови выветрился, оставляя за собой лишь противный запах нечистот. Все ноги девушки уже были сбиты в кровь, когда она оказалась у двери. Сапоги она потеряла (поднимаясь скорее уж машинально в полуобморочном состоянии) ещё несколько пролётов назад. Она дёрнула за ручку из последних сил и вышла с лестничной клетки. Замерла при виде того, чего увидеть точно не ожидала.

Перед её глазами простирался очередной огромный зал, но разительно отличавшийся от первого: всё здесь свидетельствовало о том, что это место отнюдь не заброшено, а, наоборот, полно жизни. Мимо неё, о чём-то споря, проходили люди с одинаковыми металлическими браслетами на плечах. У многих из них на открытых участках кожи виднелись татуировки.

Из пола вырывались массивные светло-серые колонны, врезаясь в потолок. Их столпы украшали лепнины и вьющиеся цветы. Неподалёку стояли столики, за которыми сидели парни и девушки, оживлённо болтая. Фрески на стенах отражали умиротворённые природные пейзажи. Зеркальная противоположность тому, что она видела внизу.

Впереди виднелись ряды трибун, резко обрывающиеся перед огромной ямой. Девушка пошла сквозь толпу, которая её будто бы не замечала, к краю. Дойдя до перил, она перегнулась и посмотрела вниз, пытаясь не обращать внимание на головокружение. Там, за балюстрадой, блестело на расстоянии тысячи локтей огромное озеро, в которое впадали несколько водопадов со стен. Воды озера были отнюдь не спокойными – они бурлили, будто в них бушевали гейзеры. Лазурная вода манила, но девушка оторвала свой взгляд от кромки воды и отошла от ограждения.

В попытках унять сбившееся дыхание, она огляделась и тут же заметила миниатюрную девушку с длинными каштановыми волосами, сидящую неподалёку. Незнакомка весело смотрела на озеро внизу, болтая ногами. Что-то потянуло её крикнуть той, чтобы была аккуратнее, но она тут же ощутила невидимую нить, тянущую её вверх. Ещё не время. Она не должна.

Она увидела лестницу, вьющуюся вверх вдоль необработанного камня стены. Девушка направилась к ней и продолжила своё восхождение. Её не пугало, что одно неверное движение – и она сорвалась бы вниз, упав в то самое озеро, которое неустанно манило её к себе. Она чувствовала, что может оказаться в воде, только если сама захочет спрыгнуть. И она это обязательно сделает, но не на этой высоте. Ей необходимо было забраться выше.

Мелькали этажи, на которых кишели люди, но ей до этого не было дела. Были только она да лестница, ведущая вверх. Постепенно камень стены, из которой были вырублены ступени, сменился стеклом, сделав лестницу прозрачной. С этой точки озеро внизу казалось не таким уж и большим.

Девушка отвела взгляд от того, что простиралось под её ногами, и встретилась взглядом с женщиной, сидящей на кресле прямо напротив неё. В руке она держала костяную иглу. Их друг от друга не отделяло стекло, а это значило, что она достигла очередного этажа.

Тело женщины было молодым и стройным, но лицо было испещрено морщинами. Противоположность той, что была внизу. В глазницах её сиял свет. Женщина приоткрыла рот, полный острых как бритва зубов, улыбнувшись. От одной только этой жуткой улыбки можно было умереть от страха, но девушка не почувствовала ничего. Возможно, вместе с её сердцем, вырвали и страх.

– Бесстрашие чую в тебе я, дитя,

И вижу возложенный груз.

Преподнесу дар тебе я

И бремя не убьёт, а пробудит тебя.

С этими словами она выдернула с головы девушки тонкий волос, вставила его в ушко иглы и вшила в странный узор полотна, что лежал на её коленях. Волос засветился лунным светом и переплёлся с тёмной нитью рядом, образуя орнамент луны, окруженной тьмой. Девушка поняла, что её больше не сдерживают здесь. Её не волновало странное поведение людей в этом месте, но глубоко под безразличием билась её душа, которая не хотела мириться с этим. Но онабыла заперта в самом потаённом уголке сознания вместе с памятью, пока тело проходило свою миссию.

Сейчас не она управляла собой, а невидимая сила. И, расправив плечи, девушка продолжила идти вверх, пока последние ступени не привели её в дивный сад, который словно сошёл с тех диковинных фресок, что она видела внизу.

На фруктовых деревьях щебетали птицы. Журчала вода в фонтане, стоявшем неподалёку от большой раскидистой яблони. На её ветвях алели сочные плоды, маня сорвать и насладиться ими. При виде них, желудок девушки напомнил о своей пустоте. Повинуясь внезапному порыву, она пошла вглубь сада к яблоне.

Её кровоточащие ноги утопали во мху и траве, делая шаги бесшумными. Её фигура остро контрастировала с умиротворением и яркими красками сада – в этом свете её кожа казалась серой. Сама она – грязная, испачканная в собственной крови – была в этом месте словно варвар, покушающийся на первозданную красоту. Но она брела и брела, пока не ощутила внезапную слабость, что заставила её привалиться к одной из статуй. Здесь их было много, но эта показалась ей восхитительно удобной. Кольца мирового змея, на которые она опиралась, были гладкими и приятно холодили измождённую спину. Девушка уж было хотела сорвать с ветки ближайший плод, как из зарослей жасмина на полянку вынырнул мужчина. В тот момент она будто бы очнулась от оцепенения, державшего её до сих пор в своих когтях.

Незнакомец её поначалу не заметил, двинувшись дальше по дорожке, а она воспользовалась этим мгновением, чтобы его рассмотреть.

То был мужчина редкостной красоты. Его движения были изящны и грациозны как у большой дикой кошки, и в то же время от него веяло непринуждённостью и высокомерием. Чёрные волосы до плеч блестели, подчёркивая сияющую безупречную кожу и изумрудного цвета глаза. В руках он бережно сжимал книгу в старом переплёте. На его губах играла лёгкая усмешка.

Девушка ожидала, что он пройдёт и даже не взглянет на её, как и многие другие. Поэтому она сорвала с ветки яблоко, ничуть не смущаясь. Но мужчина обернулся на этот звук. Они встретились взглядами.

Время неестественно остановилось, а её зрение приобрело вдруг поразительную чёткость. Мужчина будто на мгновение оказался рядом с нею: она видела непослушную прядь волос, выбившуюся из копны; то, как блики света плясали в его глазах – таких глубоких, словно бездна; его красивые губы, изогнувшиеся в улыбке; маленький зелёный листик, зацепившийся за его камзол…

Но она моргнула и наваждение резко исчезло. От этого девушка даже покачнулась – перед глазами всё поплыло. Три шумных вздоха – и от этого не осталось и следа. А вот незнакомец остался на том же самом месте, где и до этого и стоял.

Он был одет во всё черное, отчего в зелени сада казался сотканным из ночи. Мужчина выделялся здесь также как и она. Но с той погрешностью, что мужчина блистал величием, а она…

Яблоко, сжимаемое ею в ладони, покатилось по траве, стукнувшись о его сапог. Девушка уловила в его взгляде изумление.

Подняв с травы плод, мужчина медленно приблизился к ней.

Безупречно скроенная одежда подчёркивала его великолепное телосложение. Он улыбался как хищник, увидевший жертву.

– Кто ты? – собственный голос показался ей чужим.

Она отошла от статуи, приготовившись бежать. Но мужчина остановился, уставившись на неё с непонятным выражением лица. Сначала девушке показалось, что он рассматривает её грязные лохмотья. Но прекрасный незнакомец впился глазами в лоскуток ткани на её плече, и уже через мгновение он с видимым усилием переместил взгляд на её лицо.

Казалось, будто сейчас разразится буря. Ей хотелось бежать от него со всех ног, но она будто бы примёрзла к земле без возможности пошевелиться. Она чуяла всем телом, что он был смертельно опасен. Но затем он заговорил, отвечая на заданный ею вопрос:

– Раз уж мы в Райском саду, значит я – Саргóн, – он наградил её ленивой полуулыбкой. – А кто же ты?

Его бархатистый голос был мягким, как шёлк. Он обволакивал разум и тело, плавил преграды, мешающие ей продолжить разговор. Но она не помнила собственного имени. Она не помнила ничего о себе или о том, кем являлась. Хотя… так ли это было важно?

– Раз уж имя Саргон уже занято, тогда я – Рэ́йна, – она посмотрела на него с как можно большей холодностью и презрением.

Теперь, когда он был совсем близко, она чувствовала волны силы, исходящей от этого мужчины. За его спиной сгущались тени, хотя они были лишь отголосками той ночной темноты, которая из него сочилась. Его глаза прищурились. В них мелькнуло одобрение.

– Дерзкая, однако, – он протянул ей яблоко, ухмыльнувшись. – Кажется, это твоё.

Не в силах что-то ему ответить от непонятно откуда нахлынувшей злобы, девушка выхватила из его рук яблоко, откусила от него кусок, а затем швырнула в кусты.

А после того, как проглотила мякоть фрукта, она отпихнула мужчину от себя и быстрым шагом направилась в противоположный конец сада. Кровь стучала в её висках, левое запястье пылало, словно его жгли раскалённым железом. Она слышала шуршание гравия по дорожке за спиной: назвавшийся Саргоном мужчина увязался за ней.

Рэйна дошла до сверкающих на свету железных дверей лифта и нажала кнопку. В саду вокруг стало тихо. Казалось, что всё живое боялось Саргона.

– Лифт не приедет, – послышался за её спиной всё тот же нахальный голос. – Можешь даже не пытаться.

Рэйна фыркнула. Сейчас прям. Поверит она ему, конечно! Она молилась, чтобы он не заметил, как трясутся её плечи. Кусок яблока в желудке студил кровь, охлаждая её. После всплеска жары, окатившей тело, этот холод был убийственным. Медленно, но, верно, покрывал льдом все её внутренности.

Саргон снова открыл рот, но не успел он произнести и слова, как дверцы лифта распахнулись, впуская Рэйну внутрь. Она юркнула в прохладу кабинки, мысленно ругая очередной холод. Пока двери не закрылись, Саргон торопливо зашёл следом.

Она, не думая, врезала кулаком по самой верхней кнопке, буквально впечатав ту в железо. Кулак саднило, а в груди снова закипала ярость, согревая её спасительным теплом. Лифт плавно двинулся вверх, вызывая всё большее удивление её спутника.

– Зачем ты увязался за мной? – рявкнула Рэйна.

Саргон лениво, как кот, потягивался у одной из зеркальных стен лифта. Его изумрудные глаза хитро блестели. Её вопрос он будто бы пропустил мимо ушей, лукаво улыбаясь. Это ещё больше выводило её из себя.

– Хочу проследить, чтобы ты не украла тут ничего, – мурлыкнул Саргон лишь тогда, когда её ладони сжались в кулаки. – А то от такой оборванки как ты жди неприятностей.

Двери лифта отворились в тот самый момент, когда девушка уже была готова вцепиться в его красивое лицо ногтями. Шумно дыша, она вывалилась на открытую смотровую площадку, пиная попадавшиеся ей на пути камушки.

На секунду у неё перехватило дыхание – они стояли на самой высокой точке этого здания, подвластной лишь ветрам, что дули с неимоверной силой. На глаза тотчас навернулись слёзы.

Очередной порыв воздуха чуть было не снёс Рэйну с ног, грозя толкнуть в открытое воздушное пространство – в паре шагов площадка обрывалась. Защитных ограждений не было. Но в последний момент Рэйну удержала крепкая рука Саргона, прижавшая её к сильному телу. Казалось, ветер для Саргона был лишь досадной помехой.

Вокруг него сплетались тени, образуя защитный барьер от стихии, бушующей на крыше. Оказавшись под защитой от ветра, Рэйна тут же широко раскрыла глаза. Вид, открывающийся на лежащий под их ногами город и лес, был настолько чарующим, что Рэйна вывернулась из объятий Саргона и медленно подошла чуть ближе к краю. Его тени по-прежнему окутывали их фигуры, но не мешали видеть то, что было недоступно глазу изнутри здания.

А они стояли на смотровой площадке невероятно высокого замка, чья крыша дальше резко уходила по наклонной вниз, врезаясь в парапеты и остроконечные витые шпили башен, пока не обрывалась, открывая их взорам миниатюрный городок. С такой высоты он казался игрушечным: блестящие стеклянные домишки были пугающе далеко, как и озерцо с лесом. За городком клубились лишь бесконечные облака, а за лесом – сгустки тумана. И ни намёка на что-то иное, кроме этого замка и города. Ни полей, ни рек, ни моря. Словно в этом измерении существовал лишь этот городок, лес, озерцо да замок, чей ансамбль сейчас нежился в тёплых, убаюкивающих, розово-персиковых тонах неба. Рэйна попятилась назад и упёрлась в чью-то грудь. Резко обернувшись, она хмуро взглянула на Саргона, который за это время на крыше не сказал ей ни слова. Тот снова попытался придержать её за локоть, но она вырвала свою руку и пошла к середине смотровой площадки.

– Какие мы злые, оказывается, – Саргон смаковал каждое слово, брошенное ей вслед. – Недовольные и противные.

Рэйна продолжила идти, не слушая и не вникая в смысл его слов. Всё внутри неё звало и манило к пустоте, что ждала её посередине этой площадки. Там площадка, вымощенная камнем, обрывалась, образовывая круглую дыру – довольно большую, чтобы в неё можно было запросто упасть. Разумеется, ничего, что могло уберечь от падения, не было и в помине. Это и не было нужно.

Подойдя к краю, она теперь смотрела не за пределы дворца, а в его глубь, в его сердце – лазурное озеро, плещущееся крошечным топазом по другую сторону этой пропасти. Она поднялась на самый пик, преодолев тысячи ступеней. Отсюда озеро казалось ей одновременно далёким и близким. Рэйну и водную гладь не разделяло ничего, кроме воздушного пространства. Каменная крошка сорвалась из-под её ступней и исчезла в жерле дворца. Рэйна шумно сглотнула.

Она знала, что надо сделать. Это был её рубеж.

Вода приветственно перемигивалась с ней, зовя к себе. Ей стоило бы сделать лишь шаг – и она сорвалась бы вниз.

Саргон встал рядом и, заглянув в яму, присвистнул.

– Неужели ты и впрямь прыгнешь? – он по-кошачьи улыбнулся.

Рэйна ответила ему неприличным жестом, на что Саргон подмигнул ей. Он сосредоточенно что-то рассматривал, откровенно пялясь на неё, от чего девушка не выдержала и спросила:

– Что?

Его лицо вдруг стало серьёзным и собранным. Сила, которая исходила от него, теперь заклубилась тенями у его волос. Маленькие звёздочки то гасли, то вспыхивали в этой тьме.

– Если во рту появится такая монетка, – он вытащил из-под камзола круглый золотой кулон, висящий на его шее на цепочке, – ни в коем случае не отдавай её им. Спрячь под язык.

Но не успела Рэйна обдумать это, как поток ветра пихнул её вперёд, в пропасть. Она чуть вскрикнула, камнем летя вниз.

На мгновение Рэйна увидела Саргона, с лица которого уже схлынула вся серьёзность, и тот отсалютовал ей. Потом её тело, стремительно сокращающее расстояние до озера на дне, окутала тьма, окружив запахом ладана и мускатного ореха.

– “До скорой встречи, Рэйна”, – мурлыкнула тьма его голосом и растворилась, стоило ей коснуться воды озера.