Читать книгу Алле-ап! Манюня. Или любовные приключения Прасковьи - Таня Сербиянова - Страница 15

В холодильнике оказались водка и коньяк. И она, заглушая свое беспокойство… Да, страх. А что, разве не так? Ведь если его и всех их, то и до нее могут скоро добраться?

Нет, кто такая, да и кто тут знает, что я с ним? А потом, торопливо отпив коньяка из стакана, снова принялась рассуждать… И вот так, вперемежку со своими воспоминаниями, тревожно заснула…

Утро застало одну в номере. В коридоре натружено гудел пылесос…

Спросонья, от навалившегося на нее несчастья затрепыхалась в отчаянии. На глазах навернулись слезы…

Так! Хватит раскисать. Надо собраться… говорила себе, лихорадочно пересчитывая купюры, что сунул в последний момент Купола… Эх, Купола, Купола… Во сколько же ты меня оценил?

– Ничего себе… Это надо же? Тысячу долларов! Эх, мальчик мой.… Ну, спасибо мой любимый бандит! С такими деньгами я как-нибудь проживу. Эх, мальчик мой Купола, эх Купола, Купола… – и слезы снова невольно навернулись на глаза…

Она сидела и тихонечко плакала, жалея его и себя, конечно же. А еще она вспомнила о Малой. Той она обязательно поможет деньгами, а еще ей надо хоть что-то отцу, да и самой немного. Ну и что тогда я тут сижу? Что жду?

Уж если те грохнули Купола, то, возможно, их команда начала охоту за мной? Наверняка им кто-то стуканул о такой слабости Купола.

Нет, надо немедленно делать ноги и бежать. Но куда? К отцу в деревню? – лихорадочно думала Манюня. Нет, туда пока не буду, лучше я где-то рядом в соседнюю деревню. Как там ее, о, черт, забыла? Да, Бобровка! Вот туда и поеду, а сейчас мне надо быстрей уносить отсюда ноги, пока до меня не добрались какие-то лихие парни.

И уже торопливо одеваясь, она вспомнила о его подарке…

Жаль, конечно, но это колечко ей все же придется… Так, продать его сразу же или, как? Рассуждала о нем на своем пальце разглядывая словно теля…

Она, ничего не зная о страшной и губительной силе, особенно – дареных кем-то сокровищах, все еще не решаясь расстаться с памятью о нем, совсем не думая о последствиях, стояла и рассуждала…

Эх, знала бы тогда что за беда придет следом…

Кольцо – то, какой-то старинной работы и наверняка стоит немалых денег, рассуждала, ничего решительно не понимая в драгоценных камнях!

А ведь она даже не могла догадаться, что Купола, свое будущее благополучие связывал именно с этим роскошным, старинным, бесценным кольцом!

Такой осторожный и хитрый Купола планировал, красивым жестом, подставлял ее и снимая с себя обязанность за сохранность кольца, перекладывая это на нее, подставляя ее, передавая кольцо и тем все свои накопления, и она сейчас, фактически, держала накопления в своих руках, одерживала их на своем пальце!

Ведь она так предана, такая смелая и сильная, сможет защитить себя и его сокровища, к тому же, наверняка не знает и не понимает, что носит на своем пальце…

Откуда же ей было знать о роскоши, дитя одинокого кузнеца и непутевой матери? Она, отродясь таких каменьев не видела и потому не соображала…

И вот сейчас держала в руках несметное богатство и рассуждала…

Какое-то мгновенье думала продать его, но тут вмешались не забытые и еще не остывшие чувства радости женского блаженства испытанные с ним…

А, пусть пока останется как память и про запас. Теперь запас очень скоро так пригодится! Повернула колечко окладом под пальцы, чтобы меньше было видно…

Ну, спасибо мой друг сердечный за подарок, хотя и бандит ты. Бандит? Да был и весь вышел, словно сдулся воздушный шарик.

И неожиданно вспомнила, как надувала довольно нескромных размеров.…Нет не шарик, а муху ту целовала… Взасос целовала и вовсе не шарик, как потом оказалось…

Эх, Купола, Купола… а я ведь с тобой все равно была счастлива! Как женщина – счастлива.

Прощай и спасибо тебе за подарок! Ну а все что между нами было, я с собой заберу, как в память о нас, как это кольцо.

Обменяла сто долларов, рассчитываясь и забирая паспорт, узнала, что в гостиницу уже приходили из милиции.

– А вы, значит, уезжаете, – констатировала администратор гостиницы, Машка, довольно милая и симпатичная девица.

– И правильно делаете! А то тут у нас… Вы, наверное, уже слышали? Нет, не слышали? Снова разборки как в девяностые годы. Убили какого-то Кумпола, а с ним всех попутчиков. Говорят, что спаслась только любовница, какая-то столичная дрянь. И зовут ее… Ах и не вспомню, наверное.… Нет, вспомнила почему-то, какой-то Манюней ее милиционер называл… Вы, случайно, такую не знаете?

Манюня еле сдерживая эмоции, старалась всем своим видом и с безразличием делать, потому, оглядывая зал, отрицательно покачала головой….

– Я милиции так и сказала! Они спрашивали о приезжих, обо всех и о вас тоже…

Сердце Манюни екнуло и желая сохранить безразличный вид, спросила, как могла равнодушно, о расписании самолетов в столицу.

Пока листала расписание, вовсе не запоминая рейсы, регистраторша продолжала рассказывать подробности о покушении на Купола…

Ей стало страшно и она, заторопилась, ссылаясь на ближайший рейс самолета в ее сторону.

Конечно, она и не думала улетать, она поедет на поезде, так решила. Только поскорее надо бы где-то переодеться. И думать было нечего, чтобы в таких нарядах ехать в общем или хотя бы в плацкарте. Вышла из гостиницы осторожно и медленно осмотрелась…

Ей так не хотелось кого-то заметить, но кроме нелепо разодетых девчонок, а, скорее всего – проституток, она никого не приметила.

Так, надо переодеться немедленно, а то в этих шмотках среди местных как белая ворона, говорила, оглядывая себя в отражении витрин. Багажа с собой у нее никакого не было, все осталось у них в машине, и она, стараясь казаться незаметной, быстрой походкой пошла подальше от такого видного места, как лучшая гостиница в городе. Завернув за угол, тут же уселась в такси.

– На вокзал!

И как только поехали, то снова о том знаменательном событии провинциального городка начал рассказывать таксист. Она слушала, вся сжимаясь от подробностей, и когда он назвал имя любовницы Купола…

– Так! Мужчина, мне все это как приезжей, тем более женщине, вовсе не интересно, лучше о ваших делах расскажите. А вы женаты? – и дальше, и так далее…

На вокзале она, скрепя сердцем, поменяла свой итальянский плащ, на какой-то дешевый, немодный, советский. И на удивление той женщины, с которой плащом обменялась, искренне этому хламу обрадовалась. Представляете, каково было той, с кем она поменялась? Может быть, потому и умчалась она, от какой-то бабы чумной, за себя такая гордая!

На местном рынке купила корзинку и тут же набила ее харчами. Выторговала у бабушки платок и, накрывшись, только тогда хоть немного успокоилась.

В поезде, не раздеваясь, сразу же полезла на верхнюю полку, где заснула мертвецким сном праведницы… Так и доехала.

Проводница еле, еле ее растолкала.

Ну вот и приехала, сказала себе, привычно ступаю в модной обуви по местной грязи. Ну, здравствуй, родина! И, несмотря на ранее утро, весело себе зашагала по пустынной дороге на Бобровку.