Читать книгу Алле-ап! Манюня. Или любовные приключения Прасковьи - Таня Сербиянова - Страница 9

Факетти не любил поражений… Потому и зарядил Бухгалтершу и та, нет, чтобы пойти ее искать, она сразу же к своей знакомой Секретарше… Мол, хочу увидеться, соскучилась, давай свидимся… Та с радостью и попросилась встретиться на прежнем месте…

И вот она, снова сидит в их кафе у окна и видит, как к ней приближается ее знакомая-Бухгалтерша. У нее даже предательски что-то екнуло… Это надо же, какая у меня подруга красивая, сама себе завидую…

– Ну, здравствуй, Аурелия! – говорит та, а сама с нее глаз не сводит. Видимо, и ей Аурелия нравится и вот они уже, напротив, друг дружке, разговаривают, смеются.

А почему бы и не посмеяться, раз им так хочется, к тому же перед каждой такая красавица. А что потом еще будет, что станется… Нет, им решительно все в подруге своей нравится!

– Ну, милая Аурелия, нам уже пора, наверное, ближе к телу, как говорится. Куда меня поведешь? Где ты живешь? К тебе можно заскочить на минутку, посмотреть… на твою кроватку, – все это высыпает распаленная вседозволенностью ее поведением и страстью Бухгалтерша.

Вышли, на улице идет дождь… И, они, взявшись за руки, словно девчонки малые перебегают от подъезда в подъезд, а в подъездах тех, как взрослые и балованные девочки: лижутся и целуются…

– Аурелия, Аурелия… – шепчет Бухгалтерша, целуя ее лицо…

– Марианочка, Марианочка, – шепчет в страсти другая, отвечая, захлебываясь словами в ее ненасытных губах… Я хочу тебя… хочу!

– И я, и я, милая…

– Дождь… – говорит Аурелия, стоя с ней под лестницей и высматривая опасность с улицы, позволяя пока подруге трогать ноги под юбкой и даже… – Нет, погоди, рано… Рано, моя любимая… Дождь мешает…

– А я уже не могу! Я так хочу! Ну, иди же ко мне, дай хоть услышать твой божественный запах… Ах, ах, ах! – начинает задыхаться, зарываясь лицом между ног у подруги, пряча голову у той под юбкой…

– Дождь идет, – снова тихо говорит Аурелия… – Ну, постой же хоть немного, а то, я… А…а…а! – начинает сама постанывать…

– Что там происходит? Кому-то плохо, нехорошо? – неожиданно над ними спрашивает старческим голосом со ступенек лестницы…

– Женщина, вам плохо? Может, в квартиру зайдете?

Бухгалтерша толкнула Аурелию, мол, давай…

– Давай, прикольнемся, идем, не бойся… – и потащила ее за собой из-под лестницы ни живую, ни мертвую от испуга, что их застукали…

– Да, бабушка, мы едем, идем, а вы одна живете?

– Ну, да! Что это с ней? – спрашивает старуха, рассматривая помятую и плохо оправленную юбку… – Ей плохо? А может вызвать скорую? – снова спросила, посматривая на бледное от испуга лицо Секретарши…

– Ой, и не говорите, бабушка, ей все плохо, потому что дождь идет и она никакая в таком состоянии, не может до дома добраться… Ее бы уложить и дать полчасика отдохнуть – нагличает Бухгалтерша, выталкивая перед собой чуть дышащую от нервного напряжения Аурелию. Потому как Аурелия теперь думает, а если она догадается, то, что тогда? Об этом она все время думала, но и избавиться уже от ее присутствия в своей безрадостной жизни такой почитательницы ее тела уже не могла… Потому, уступая, согласилась прилечь на диванчике у такой доброй и отзывчивой женщины… И пока бабушка ушла хлопотать насчет чая…

– Ну, как? Тебе тут нравится? – спрашивает ее Бухгалтерша, поглаживая по лицу… – А, знаешь, что я придумала? – говорит, распаляясь в сексуальных фантазиях, – давай снимем у нее эту комнатку и будет у нас с тобой уютное, милое гнездышко… Говорила, вставая и оглядывая комнату с высокими потолками и с видом на сад, под окнами. – А что, мило… Ну, ты как?

– Зачем спрашиваешь, ты же, знаешь, что если тебе хорошо, то и мне… Иди ко мне моя прелесть…

И когда бабуля ненароком зашла, то сослепу или так показалось, увидела как две бедняги, так умаялись, так умаялись, что лежали вместе и… Наверное, все же так показалось, подумала старая…

Вот же бесы! Снова зашевелились… Надо бы в церкви свечку поставить, да у батюшки искупления испросить исповедуясь. А то причудилось… Это надо же, показалось, что те лежат и целуются?! Это надо же? – и тихонечко прикрыла дверь…

Пусть уж передохнут, раз они так умаялись, – сказала и зашаркала на кухоньку пить настойку из травок, потому как сердце ойкнуло, от того, что причудилось… Это надо же, это надо же… – причитала она, усмотрев за окном, как с соседней крыши побежала вода ручейком… Потому как на улице дождь…

Через полчаса…

– А дождь все идет и идет, – снова заговорила Аурелия, выглядывая из-за обнаженного плечика своей любимой… – А ты меня любишь? – тут же спросила в тысячный раз за это утро… И, почувствовав на груди ее поцелуй, прошептала сама…

– Вот и я, вот и я… Я тоже тебя, моя любимая Марианночка… – нашла губы и…

Вот так и нашли для себя неплохое пристанище, решив снимать у сердобольной бабушки комнатку для свиданий…

А бабуля подругам своим в скором времени…

– Представляешь, Кузьминична… вот, свезло, так свезло… И такие хорошие девочки оказались и такие счастливые… Вот какими бывают приезжими командировочные… Они другие, не наши… Те все время злые стервы! А эти… Вот, посуди сама! Как приедут в командировку, так сразу ко мне, когда ночевать остаются среди недели, когда просто заскочат на пару часиков. Но никогда не приходят с пустыми руками: что-то вкусненькое принесут и угощают… Тут и сыр, колбаска… Ты краковскую-то, любишь? Ах, и вкус ее уже позабыла? Так вот, намажу тебе второй бутерброд. Ешь, да и чай пей! Чай и кофе теперь по гроб жизни, потому как младшенькая, с таким красивым именем, эх и не вспомню, так вот, она в какой-то фирме с иностранцами и занимается чаем и кофией. Говорит, что работает там переводчицей. Ну, а старшенькая, такая красавица, Марианночка, та бухгалтерша. И другой раз, слышу, как они до глубокой ночи что-то там обсуждают, смеются, считают…

А чистюлю, какие… Мамочки! Как приедут, так сразу же в ванную, причем обе. Я им говорю, воды горячей на всех хватит! А они смеются и отвечают, нет, теперь никакой воды не хватит, потому как такие, что нас не разлить никакой водой.

– Это они из экономии так, вместе моются… – авторитетно заявляет Кузьминична, старательно пережевывая второй бутерброд с краковской, такой вкусненькой колбаской…

А потом бабуля снова ей, как они встречаются, но только уже в обновленной квартире.

– Представляешь, какие девочки… Вот смотри, нравится? И, правда, поначалу все мне казалось и на самом – то деле все в розовом цвете… Вот смотри, Кузьминична, обои эти, это ветки сакуры, японской вишни, а в туалете и в ванной там тоже все розовое, как и полотенца вот эти… А ты понюхай, понюхай, как они пахнут?! Нет, что и не говори, свезло мне! Ой как свезло. И даже пенсии стало хватать, чего отродясь не бывало, а тут еще…

Нет, к себе меня не пускают… Ну, мало ли чего там у них? Может, склад какой-то с чаями и кофеями. Не знаю, не спрашивала? Мне того что дарят по гроб жизни хватит! Чего к ним в комнату лезть? Пусть уж живут как хотят… Так, постой, Кузьминична, кажется, девочки снова приехали…

– Ну, здравствуйте, здравствуйте, проходите… Кузьминична все, на сегодня! Пока!

– Пока… – сказала Кузьминична, наблюдая, как две девицы, те самые ее постоялицы, стоя в коридоре, обнялись и словно никого не замечают…

Нет, ну и пусть! Пусть целуются… А колбаска-то, вкусная, краковская… – решила тактично смолчать Кузьминична…

Факетти не стоило никакого труда, как прекрасного знатока человеческих душ, чтобы тут же понять, что его Бухгалтерша – влюблена!

Нет, она просто потеряла по кому-то голову и никакого на него внимания! Это надо же? И это его развратная и непростая Бухгалтерша? Нет, надо срочно узнать все…

А вдруг ее околдовал кто-то из конкурентов? Он никогда не доверял женщинам, вот и на этот раз решил разузнать и выследить…

– Факетик? Могу ли быть свободная? Я все сделала, что вы просили, – сказала Бухгалтерша, скоро собираясь с работы, как никогда раньше… – Ну, я пойду, уже…

Он ей, мол, зайди ко мне…

– Ах, нет, мой дорогой, месячные, потом врач сказал, что ранний климакс… И надо бы с этим повременить… Ну, не дуйся так, Котик… Скоро, скоро все образуется и ты… Ну, я побежала, пока! – и выскочила, чуть ли не бегом…

Конечно, ему не доставляло особенного труда за такой счастливой и ветреной, влюбленной женщиной проследить.

Ах, это женщина? Несколько озадачило такое открытие и тут уж, без сомнений. Это другие пусть видят в их встречи в кафе лишь, деловую беседу, но, его-то, не проведешь!

Стараясь быть незаметным, быстро проскользнул в кафе и развернув газету, проделав в ней… Да, да! А что делать, когда надо все вызнать про эту… Эту… Ну и… Вот бы еще послушать, о чем щебечут две пташки?

Он ту рассмотрел как следует… Интересная, милая молодая женщина…

Ну и что ты? – сказал себе. Женщина, ведь не мужчина! Вот и успокойся! А я и так спокоен… Только мне интересно. А где же они любовью своей занимаются? Надо бы все разузнать? Ага, встают, сейчас надо себя не выдать. Так, мимо идут и щебечут две пташки счастливые… Ну вот и они…

Теперь следом. Так, надо чуть переждать и…

Так, дьявол! Куда же они пропали? Заметался Факетти, даже не представляя себе, что те, за кем он решил проследить, уже не смогли удержаться и прямо вот так, сделав два шага, снова нырнули в подъезд и…

– Кто это? – отрываясь от жадных и ненасытных губ подруги, спросила Аурелия, выглядывая из-за плечика подруги на метавшегося перед запыленными и грязными стеклами двери подъезда явно не русского мужчину… К тому же такого экзальтированного!

– Смотри, какой он смешной…

– Кто? – спросила Бухгалтерша неохотно обернувшись…

Ну а что же Манюня? Где и с кем же она?