Читать книгу Адская машина принуждения к свободе - Татьяна Александровна Югай - Страница 4

В 1990-е годы мировую экономику накрывали большие и малые волны приватизации, а на Россию обрушился девятый вал. За четверть века появилась обширная литература об этом феномене. Предпринятые попытки теоретического обоснования были довольно однобокими поскольку, во-первых, осуществлялись западными, в основном, американскими учеными и, во-вторых, все эти исследователи принадлежали к неолиберальному направлению экономической теории. Этому экономическому мейнстриму противостояли критики процесса приватизации, принадлежащие к умеренно либеральному, кейнсианскому, институциональному и марксистскому направлениям. Однако подлинной научной дискуссии не получилось, поскольку представители разных экономических школ с порога отвергали противоречащие их взглядам теории, не вдаваясь в детали. В итоге получилось нечто наподобие экономической вавилонской башни. В целях обеспечения методологической чистоты исследования представляется целесообразным проанализировать основные просчеты либеральной теории в ее собственных рамках.

Анализ трудов, посвященных приватизации, обнаружил фундаментальные методологические изъяны. Во-первых, отсутствие добротной теории приватизации, разработанной в лучших традициях политической экономии и опирающейся на фундамент классических или, в крайнем случае, неоклассических теорий. Подавляющее большинство исследований носит прикладной характер, т.е. анализирует приватизацию, как составную часть экономических реформ. Получается, что теория обслуживает потребности практики. Как отмечает Стивен Роузфилд, «необходимо прямо заявить, что не существует научной теории о том, как эффективно превратить командную экономику в хорошо функционирующую конкурентную рыночную систему. Теоретики не могут даже продемонстрировать необходимость общего равновесия в производственном секторе в условиях совершенной конкуренции, поэтому нет никаких оснований полагать, что радикальные реформы Егора Гайдара и Анатолия Чубайса должны были привести к хорошим результатам. Принятая ими политика, часто называемая „шоковой терапией“, была аналогична извлечению контрольных стержней из ядерного реактора и утверждала, что последующая цепная реакция создаст лучшую энергетическую систему» [228].

Питер Ратленд в статье «Неолиберализм и российский переходный период» пишет с издевкой. «В любом случае, даже в рамках западной неолиберальной парадигмы не было стандартной теории о том, как превратить всю государственную экономику в конкурентную рыночную систему. До этого неолиберальная теория просто занималась проблемой сворачивания правительства в уже сложившейся рыночной экономике. Таким образом, идеологи транзитологии работали „без карты“. Они должны были выпрашивать и заимствовать идеи из любого опыта, который выглядел релевантным. Многие из теоретических „принципов“, формировавших политику, были изобретены в одночасье, и реальная практика сразу же отклонилась от модели» [209, c.337]. Один из главных действующих лиц российской перестройки Андерс Аслунд откровенно пишет: «Чубайс начал свою деятельность в качестве министра практически с нуля, не имея ни аппарата, ни стратегии» [39, c.281].

В канун либеральных реформ младореформаторы и их кураторы постоянно повторяли мантру: «Частный собственник эффективнее государства». На этой априорной предпосылке зиждилось обоснование необходимости приватизации. В то время в российской прессе и на телевидении велись оживленные дебаты о темпах, формах и методах, объектах и масштабах «разгосударствления» российской экономики. Создавалась видимость широкой общественной дискуссии, в пылу которой за кадром оставался вопрос о доказательной базе гипотезы о более высокой эффективности частной собственности по сравнению с государственной.

Каюсь, не задавалась этим вопросом и я, хотя в те годы только что защитила докторскую диссертацию по политической экономии и, более того, служила главным аналитиком в Аналитическом центре при Администрации Президента РФ. Тогда я и мои коллеги во многом принимали на веру посыл об эффективности частной собственности, который озвучивали члены команды Гайдара и близкие им по духу авторитетные российские ученые. К тому же напряженные рабочие будни оставляли мало времени для научного осмысления происходящего. Что, в конечном счете, служит слабым оправданием моего интеллектуального ослепления.

Когда по происшествии четверти века я задумала написать статью о приватизации в России и Италии, мне не удалось найти в работах наших главных отечественных приватизаторов сколь-нибудь удовлетворительного обоснования экономического превосходства частной собственности над государственной. Более того, совершенно отсутствовала методологическая база для исследования этого феномена. Даже научных определений самой приватизации не обнаружилось. Не веря собственным глазам, я перечитала все основные труды Гайдара со товарищи по данной тематике. Результат был удручающим в научном и чисто человеческом плане, поскольку главных героев-злодеев я знала не понаслышке.

Сразу оговорюсь, что не ставлю себе задачу очередного подведения итогов либеральных реформ или разоблачения главных действующих лиц. Этому посвящен огромный пласт отечественной и зарубежной научной и публицистической литературы. Моя цель более скромная и конкретная. А именно – верифицировать, т.е. опровергнуть или найти доказательства справедливости основной аксиомы приватизации об эффективном частном собственнике.

Труды Гайдара, Чубайса, членов их кабинета и западных советников можно условно отнести к двум этапам: 1) Написанные во время проведения процесса приватизации под их непосредственным руководством и по вполне понятным причинам носившие агитационный характер. 2) Опубликованные после отхода от «славных дел», когда началось осмысление произошедшего в духе самооправдания и обвинения политических противников, а также российского народа, из-за которых грандиозный план не был полностью и правильно реализован. К этому периоду можно отнести и публикации сотрудников Института им. Гайдара (ИЭП), Высшей школы экономики и др.