Читать книгу Авантюра цвета фуксий - Татьяна Сергеевна Скобелева - Страница 2

– Это врата возможностей, я войду в них и получу все, что хочу, – сказала сама себе Вероника и замедлила шаг около ажурной ограды небольшого сквера, разглядывая притаившийся в его глубине прекрасно отреставрированный особняк в стиле модерн. Он казался роскошной старинной игрушкой среди современных многоэтажных зданий.

Вероника миновала проходную, подошла к крыльцу и нажала кнопку слева от входа. Пискнул сигнал, дверь отворилась, и девушка вошла в небольшой, сияющий мрамором вестибюль. Плечистый охранник с невозмутимой физиономией кивнул в знак приветствия и что-то сказал в телефонную трубку. Тотчас возник услужливый юноша в черных узеньких брючках и белоснежной сорочке.

– Добрый день, мы вас ждали, я провожу вас, – отработанным жестом он пригласил гостью пройти на второй этаж по лестнице, обрамленной вычурными деревянными перилами.

Внутри особняка все выглядело еще более уютным. В разгар жаркого дня помещения радовали прохладой и утопали в таинственной тишине. Казалось, здесь был какой-то иной мир, безмятежный, комфортный, во всех отношениях приятный.

Ступая по мягкому ковру, бережно прикрывшему полированный паркет, Вероника придирчивым взором рассматривала интерьеры.

В арочных нишах по обеим сторонам узкого коридора застыли белоснежные статуи обнаженных красавиц. Стены украшали картины, сверкали отблесками их золоченые рамы. Мерцание хрустальных люстр волшебно сочеталось с орнаментами витражей…

Сопровождающий Веронику юноша остановился около массивной дубовой двери и взялся за латунную ручку диковинной формы. Извивающийся дракон в его ладони повернулся, дверь открылась, и Вероника вошла в кабинет Эдуарда Николаевича Дворжецкого.

Яркий солнечный луч ослепил ее, заставил на секунду зажмурить глаза. После полумрака узкого коридора кабинет казался особенно светлым и просторным. Высокие потолки украшала витиеватая лепнина. В окна врывались потоки щедрого полуденного солнца, делая тень прозрачной, как нежная вуаль.

Навстречу гостье уже шел сам хозяин.

Вероника окинула его взглядом с головы до ног и осталась довольна: ей нравились деловые мужчины, знающие толк в одежде.

Дворжецкий выглядел, как подобает состоятельному человеку: просто и элегантно, то есть дорого и со вкусом. Облегченный дресс-код, без галстука, означал, что встреча хоть и проходила в офисе, но носила скорее неформальный характер. Отлично скроенный темно-серый костюм из натурального льна с примесью шелка был безупречен. Фактурная ткань с чуть заметными узелками, мягкие линии пиджака, покатое неаполитанское плечо, свободные брюки без натяжки не маскировали фигуру, напротив, выгодно подчеркивали естественное здоровье и мускулистую спортивность владельца. По-летнему раскрытая на две пуговицы у ворота рубашка открывала загорелую шею атлета. Лоферы из светлой кожи в тон костюму придавали легкость всему облику.

Уверенной походкой Дворжецкий подошел к Веронике, взял в обе руки ее узкую ладошку, пожал и нехотя отпустил.

– Вероника Владимировна, очень рад, что вы нашли время для меня. Проходите, присаживайтесь вот сюда, пожалуйста.

Кресла с гнутыми ножками и подлокотниками в виде спящих львов Вероника оценила как «новодел», но хорошего качества. Она села, положила сбоку крошечную сумочку и ласково погладила спинки грозных животных, демонстрируя пальчики, унизанные серебреными колечками. Дворжецкий расположился напротив.

Их разделял низкий инкрустированный столик, явный антиквариат. В изящной вазе лежали сияющие янтарем и пурпуром кисти винограда и полыхающие пушистеньким румянцем персики. Овальное фарфоровое блюдо было заполнено малюсенькими пирожными, а высокий кувшин с серебряным ошейником – ярко желтым апельсиновым соком.

Эдуард Николаевич жестом предложил угощение и улыбнулся, слегка приподняв левую бровь.

– Кофе или, может быть, что-то покрепче?

Вероника предпочла сок.

Он наполнил бокалы.

Вероника отпила глоток, вернула бокал на столик и поправила ниспадающую волну рыжеватых волос, зная, что жест привлечет внимание. Плавность ее движений была лишена манерности. Она не сомневалась, что ее внешние достоинства – стройная шея, высокая грудь, узкая талия, крутые бедра и длинные ноги – не ускользнули от внимания Эдуарда Николаевича. Цепкие глаза охотницы поражали прозрачной глубиной, вспыхивая зелеными русалочьими оттенками. Вероника знала, что эффектная внешность, которой ее щедро одарила природа, – удачное обстоятельство в сложной игре, и не преминула использовать это. Она выбрала для встречи удлиненное платье цвета мокко, но без рукава, чтобы не казаться слишком скучной, а села так, что в разрезе узкой юбки как бы невзначай открылись круглые коленки и точеные голени с узкими лодыжками. Знала она и то, что красоты недостаточно, что именно красота нередко мешает ее обладательнице выиграть главный приз. Другое дело ум, талант, характер – внутренняя энергия, которая подчиняет сильнее привлекательной внешней оболочки. И этого в ней было сполна, она рассчитывала и на такие свои качества, но пока… пока лишь с лицом послушной девочки внимала речам хозяина шикарного особняка, предваряющим настоящий разговор, а тем временем внимательно рассматривала собеседника.

Дворжецкий пробудил в ней любопытство странного рода, не совсем понятное ей самой. Это был шанс, который умные женщины не упускают. Любовь с первого взгляда? О нет, Вероника считала себя прагматичной, способной противостоять любовной лихорадке. Она хотела всего лишь использовать интерес состоятельного мужчины, не увлекаясь сама. Она все еще любила Вадима и намеревалась помочь ему получить хороший заказ.

Бывший муж Вероники был ее ровесником и олицетворением самых радужных надежд. Он обладал романтической внешностью, которая легко кружит девичьи головки. Про таких мужчин говорят: строен как кипарис. Гибкое тело, легкая походка, повороты головы, все жесты завораживали, словно движения танцора. Густые волосы отливали золотом. Глаза светлые, почти прозрачные, с длинными рыжеватыми ресницами, широко распахнутые, как у ребенка. И обезоруживающая, радушная улыбка, которая внезапно возникала на безмятежном лице и мгновенно покоряла душу.

Вадим был не только красивым мужчиной, но и талантливым художником. Они были молоды и любили друг друга. Казалось, этого вполне достаточно для счастья.

Как она ошибалась!

Дворжецкий был старше лет на десять, слыл успешным бизнесменом, владел процветающей строительной фирмой. Он завоевал надежное место в сложной иерархии бизнеса. «Богат, женат, но с супругой не живет». Такую краткую характеристику дала Эмилия, подруга Вероники, не вдаваясь в подробности. Искусством Эдуард Николаевич интересовался как любитель и вкладывал деньги в антиквариат. Вероника защитила диссертацию по истории искусств, что и послужило формальным поводом для нынешней встречи.

Дворжецкого нельзя было назвать красавцем, но гордая осанка, сверкающие антрацитовым блеском черные глаза, благородной формы нос с горбинкой, четкий рисунок упругих губ выдавали жесткий характер и недюжинную энергию. В коротко подстриженных волосах уже сквозило серебро, что не только не портило, но, напротив, добавляло импозантности.

Собеседники, как водится, обменялись фразами о наступившей жаре, поговорили о намерениях отдохнуть от трудов праведных и географических предпочтениях. Затем Дворжецкий упомянул о необходимости вести бизнес в любое время года и при любых погодных условиях, после чего, наконец, перешел к делу.

– Вероника Владимировна, мне нужна ваша консультация.

– Но я занимаюсь изобразительным искусством, а ваш бизнес, насколько мне известно, в иной области, – вежливо уточнила Вероника.

– Это так, но ничто человеческое мне не чуждо, – Дворжецкий многозначительно улыбнулся. – Я неравнодушен ко всему прекрасному, новому и молодому, – он наклонился вперед, словно намекая на что-то большее, и опять откинулся на полосатую спинку кресла, – хотя как коллекционер предпочитаю старинные вещи. Прежде все делали на совесть, добротно, не то что теперь. Вот и сюда натащил всякой такой всячины.

– Да, я вижу, – Вероника движением руки обвела пространство перед собой, убеждая хозяина в том, что его старания не остались незамеченными, и в то же время начиная свою игру. Копание в антикварных тонкостях следовало оставить на крайний случай, если не удастся повернуть мысли Дворжецкого в нужное русло. Но задача сегодня иная.

– Ваше увлечение антиквариатом вполне понимаю! Однако забавно, что с появлением у нас состоятельных покупателей антиквариата стало вдруг резко больше. Не странно ли? Эклектику ввели в моду, это так удобно! Ценности часто мнимые, а редкости фальшивые, но кого это волнует?

– Интересно, в чем же вы обнаружили эклектику? – насторожился Дворжецкий, уловив едва прикрытый сарказм и не принимая сказанное за похвалу. Он нахмурился, хотя глаза его продолжали искриться, выражая явное удовольствие от лицезрения девушки.

– О, сам особняк – нет слов, интерьеры прекрасные, – Вероника сочла необходимым сделать словесный реверанс, однако, преследуя поставленную цель, показала на картину, висевшую в простенке между высокими окнами: – Но это полотно меня смутило. Я тоже люблю пейзажи реалистической школы. Вековые дубы, мятущиеся по небу облака, великолепие стихии, беззащитность человека и все такое. Я понимаю ваш вкус. Картина очень хорошо вписывается в интерьер, но это не оригинал?

– Если честно, я даже не спрашивал: увидел, купил, повесил, мне нравится, – нисколько не смущаясь, рассмеялся Эдуард Николаевич и тоном уверенного в себе мужчины беспечно, даже как-то насмешливо повторил: – Полагаете, не оригинал?

– Это достаточно известная картина, местонахождение оригинала известно, вряд ли существует авторская копия. Впрочем, некоторые коллекционеры с удовольствием покупают… подделки и в этом находят особую прелесть. – Вероника говорила медленно и внимательно следила за выражением его лица. – Важно самому знать об истинном происхождении предмета и соответственно к нему относиться. Другим докладывать не обязательно.

Теперь она заметила, как на лице Дворжецкого промелькнуло смущение: собеседник на секунду отвел взгляд в сторону и слега развернул плечи, словно хотел уйти от завуалированного упрека. То, что на стене висел не оригинал, его, очевидно, не беспокоило, но показаться обманщиком, намеренно выдающим дешевку за шедевр, он не хотел.

– Я вас понимаю, – снисходительно повторила Вероника, нащупав болевую точку, и продолжила осторожно, не наступая на самолюбие хозяина, – хорошая копия, пусть не авторская, вещь приятная, однако согласитесь: оригинал солиднее. И в нем есть энергетика. Правда… он много дороже…

– За ценой я не постою, тут нет проблем, – Дворжецкий решительным жестом отмел воображаемую помеху, словно уличенный в чем-то недостойном. При этом на его руке блеснул «Ролекс», символ состоятельного мужчины.

Вероника наклонила головку в знак согласия. Вопрос платежеспособности был весьма важен. Она сделала вывод: можно договориться, если он не хочет терять лицо перед ней.

– В свое время нашумела история с талантливой подделкой картин Вермеера Дельфтского, но это исключение. У копий нет будущего. Как симпатичная игрушка копия интересна, но вы, я так поняла, серьезный коллекционер. – Вероника перешла в атаку, хотя взгляд Эдуарда Николаевича и не сходящая с его губ улыбка мешали ей сосредоточиться.

Тема затрагивала его интересы, но он, казалось, думал о чем-то постороннем, сбивая ее с намеченного пути. Однако она отличалась упорством и не ослабляла хватку.

– Если вы хотите пейзаж вроде того, что на стене, и при этом самоценный, можно получить именно такой по сюжету, композиции, цвету и прочее, но оригинальный. Да, это не будет старинная картина, но качество живописи не хуже. Я знаю прекрасных художников, уникальных. К тому же складывать яйца только в антикварную корзину как-то банально и значит: быть как все. Хороший современный художник – очень престижное вложение. Есть ли риск? Эдуард Николаевич, в вашем бизнесе тоже есть риск, ведь это вас не останавливает. Так начинались лучшие коллекции. Разумеется, мастера нужно найти. В этом я могу посодействовать.

Вероника видела, что Эдуард Николаевич, внимательно слушая, любуется ею.

«Вот то-то, – думала она, – пусть знает, что перед ним не только красавица, но и умница. Бриллиант, который дорогой оправы требует». В том, что Дворжецкий может обеспечить такую оправу, она не сомневалась.

– Я пока не готов к такому повороту, но информация интересная, – кивнул Дворжецкий.

«Нет, не все просто, он слишком консервативен, придется повозиться», – заключила Вероника и продолжила наступление.

– И вот что еще: если вы предпочитаете вкладывать деньги в ликвидные ценности, то следует быть особенно осмотрительным при покупке антиквариата. Где вы покупаете? Как вы определяете подлинность предмета? Всегда доверяете продавцу? В наше время можно сфабриковать любой документ.

– Я покупаю по очень простому принципу: нравится.

– Да, так действительно проще. Ведь если вещь окажется подделкой, все равно никто ответственности не понесет. Дело такое тонкое, сложное, – Вероника выразительно покрутила рукой, грациозно раздвинув пальчики, глаза хитро сверкнули, – квалифицированных экспертов немного. Так что истинную цену предмета узнать нелегко.

– Но есть салоны, аукционы, специалисты. – Черные брови Эдуарда Николаевича сдвинулись к переносице.

– Я вас умоляю, на днях своими глазами видела в продаже натюрморт художника, с которым была знакома лично и творчество которого изучала очень подробно. Это не его картина.

– Быть может, не известная вам, – предположил Дворжецкий.

– Ах, нет, Эдуард Николаевич, профессионалу не обязательно видеть все картины художника. Я знаю его руку. Он не мог так писать, не мог. Понимаете? Хороший специалист без анализов ставит диагноз.

– Стало быть, специалисту все-таки можно доверять?

Вероника самодовольно рассмеялась.

– Не каждому. Вы, я надеюсь, не всякому врачу себя доверяете?

Дворжецкий поднялся с кресла и подошел к окну. Чуть отодвинув прозрачную занавеску, он несколько мгновений смотрел в светящийся золотом проем, словно обдумывая сказанное гостьей.

Уловив остроту момента, она замерла, боясь спугнуть вывод, который, казалось, хозяин уже готов сделать.

Вместе с тем Вероника поймала себя на том, что с удовольствием рассматривала его. Безусловно, он нравился ей.

Ничего странного и противоестественного в этом не было. Образ гостьи, тонкой и светлой, как пламя свечи, на первый взгляд контрастировал с его мощью, однако опытный психолог заметил бы, что они дополняют друг друга, подчеркивая в нем – мужественную твердость, а в ней – мягкую женственность. При этом в обоих чувствовался сильный характер. Не каждая красавица удостоилась бы его внимания. Далеко не всякий мужчина смог бы ее покорить.

Их влекло друг к другу, но оба были осторожны, каждый по своей причине. Они искали путь к сближению, зная, что лишнее слово в самом начале, когда время еще не скрепило союз, может если не погубить, то замедлить и отдалить желанное соединение.

– Мне нужен свой специалист, доверенный человек, – наконец обернулся Дворжецкий. – Дело не только в моих личных покупках и пристрастиях. Мой бизнес связан с декоративными работами. Нередко клиенты хотят полностью готовый комплекс, с интерьерами, с оборудованием, мебелью и всяческими украшениями, будь это жилой дом, отель, торговый центр, неважно. Порой дело доходит до мелочей, которые нужно приобретать с учетом вкуса заказчика. А заказчик бывает очень придирчивый, образованный. Такому непросто угодить. Бизнес – занятие взрывоопасное. Иногда лучше перестраховаться.

– Вы не любите риска? На вас не похоже.

– Я вас разочаровал? – он самоуверенно улыбнулся, изогнув левую бровь.

– Ну, – замялась она, не отвечая на вопрос, – мне кажется, бизнес без риска невозможен.

– Вот как? – Дворжецкий вернулся к столу и сел в кресло напротив Вероники, устремив на нее взгляд.

– Вы не первый раз упоминаете риск, но риски, уважаемая Вероника Владимировна, просчитываются. – Дворжецкий отпил сок из бокала, внимательно разглядывая девушку. – Прагматизм, который кажется скучным, не худшее качество бизнесмена. Партнеру необходимо доверять, а для этого партнера нужно знать. В нашем деле доверяют не бумаге, а человеку.

– Но меня вы пригласили, ничего не зная обо мне.

Вероника пыталась понять, насколько он заинтересован в ней. Она видела, как он разглядывает ее, словно прикасаясь губами к лицу, шее, груди, но не хотела выглядеть доступной. Не за этим она пришла к нему.

– Я знаю все, что мне необходимо, – отвечал тем временем Эдуард Николаевич, не отводя от гостьи изучающего взгляда. – Рекомендации, безусловно, важны, но я и сам неплохо разбираюсь в людях.

Фраза прозвучала многозначительно, еще откровеннее были глаза. Где-то в самой серединке груди заныло сладкое-сладкое, чуть болезненное и не знакомое прежде чувство. Ничего подобного она не испытывала раньше и теперь немного испугалась. Она привыкла контролировать ситуацию, выстраивать отношения по своему разумению и вдруг почувствовала удовольствие от присутствия другой силы. Не опасно ли это? Следовало больше разведать о мужчине, который вызвал симпатию в первую встречу. Как говаривала ее бабушка, «убедиться в его пригодности», а уж потом настраивать его и настраиваться самой на соответствующий лад. Но удивительный взгляд черных глаз подстрекал к легкомыслию.

«Интересно, – подумала она вдруг, – как он целуется? У него такие плотные, сладострастные губы. Так и хочется к ним прикоснуться…»

Вероника с ужасом поняла, что выдала себя, смутилась, отвела взор и постаралась вернуть серьезный вид. Неожиданная мысль пришла ей в голову, оставалось найти предлог, чтобы пройтись по кабинету.

– Кстати, я занимаюсь оформлением музейных и частных коллекций. Очень важно, в каком окружении находится то или иное произведение, понимаете? Вы сами выбирали мебель?

– У меня работал дизайнер, я говорил ему, что мне хочется, а он потом искал это в магазинах. Кое-что выбирал, конечно, я сам. – В тоне хозяина опять прозвучало беспокойство.

Вероника поняла, что снова попала в цель: он опасался промахов, которые позволят сведущим людям усомниться в его вкусе. Как ни странно, обнаруженные слабости Дворжецкого не только не отвращали, напротив, делали внешне безукоризненного бизнесмена человечнее, трогательнее и… привлекательнее.

– Можно мне рассмотреть фото? Это очень важная деталь в интерьере, тоже своеобразная выставка, – она встала и, не дожидаясь разрешения, подошла сначала к стене, на которой разместились дипломы и множество фотографий в однотипных деревянных рамочках. На некоторых снимках солидные мужчины вручали Дворжецкому награды, сопровождая их рукопожатием, на других фоном служили строительные площадки, где он был в шлеме и в окружении рабочих. Чаще всего на фото были запечатлены торжества с разрезанием ленточки перед входом в здания, вероятно, построенные фирмой Дворжецкого.

Вероника не спеша прошла дальше. Нужно было отдать должное дизайнеру – он поработал на славу, здесь «пахло деньгами», чего же еще желать? Часть стены закрывали два стеллажа, блистающие золочеными корешками книг, а между ними расположились массивный стол и кресло шефа. На столе – бронзовые часы с двумя противоборствующими рыцарями в полном боевом облачении и высокая вычурная лампа на витой ножке, посредине – письменный прибор с золотыми ободками и несколько толстых папок с документами. Наконец, то, что интересовало гостью – еще одна, на этот раз ажурная рамочка. Обычно в таких на рабочих столах держат фото жен и детей. Вероника наклонилась, рассматривая то, что ее интересовало более всего, и, довольная, улыбнулась: нет, не то – на снимке мэр пожимал руку Дворжецкому. Вероника погладила ладонью поверхность стола.

– Отличный экземпляр, отличный.

Она оглянулась, услышав шаги: хозяин покинул кресло и шел к ней. Эдуард Николаевич завораживал ее все больше и больше. Высокий, широкоплечий, подтянутый. Она испугалась какого-то нового для нее чувства, которое вызывал в ней этот мужчина. Он стоял уже очень близко. Плотные красивые губы приоткрылись и замерли, словно Дворжецкий хотел сказать что-то неожиданное для себя самого, но, посмотрев ей в глаза, словно очнулся и, натужено улыбаясь, промолвил, видимо, иное:

– Так что стол? Хороший?

– Хо-ро-ший, – кокетливо подразнила она, выпячивая губки и покачивая головой, но тотчас пожалела потому, что он на миг растерялся, а потом уставился на нее с радостным удивлением. Вероника отчетливо почувствовала набегающую волну – казалось, еще мгновение, и он ее поцелует.

Она отвернулась – рано, не сейчас, не сегодня, и задрожала оттого, что слишком резко оборвала вдруг протянувшуюся между ними связь.

«Ах, как неосторожно. Едва не спровоцировала его. Зачем? Влюбилась? Да что в нем такого магического?»

Соглашаясь на встречу, Вероника была уверена, что испытывала к едва знакомому коллекционеру-бизнесмену всего лишь симпатию, и была намерена выполнить вполне прозаические задачи: получить дополнительную работу для себя и заказ для Вадима, плавно подведя Дворжецкого к этой мысли. Несмотря на развод, она по привычке опекала бывшего мужа как дитя, не способное позаботиться о себе. Он был гений, а гений не думает о хлебе насущном, его цель – творчество!

Она заставила Дворжецкого задуматься о преимуществах современных живописцев, хотя он не торопился изменить свои предпочтения. Так какого рода консультации ему нужны? Вместе с тем она чувствовала, что ее влечет к этому человеку больше, чем казалось в начале. А его влечет к ней, это она видела. Так зачем он хотел встретиться с ней на самом деле?

Чуть присев на край стола, Дворжецкий смотрел молча, словно ожидая от нее дальнейших действий.

А что, собственно, произошло? Несмотря на старания выглядеть серьезным экспертом, она кокетничала!

«Ну и пусть, – решила Вероника, – это еще ничего не значит».

– Стол замечательный, – сказала она, не отводя взгляда от его искрящихся глаз, – очень хороший стол, надежный, крепкий. Шикарный стол.

– Вам нравится, когда шикарно. И чтобы было надежно, крепко. Как это совместить с риском, столь любимым вами? – похоже, он иронизировал.

– Я не боюсь рисков. Просчитывать их полезно, но жизнь мало предсказуема, и надо быть готовым к неожиданностям. Хотя согласна, вопрос цены лучше обсудить заранее, – с вызовом заявила Вероника. – И когда шикарно – мне нравится, это тоже правда. Вас что-то смущает?

– Нет. Это естественно, когда женщине нравиться шик. Мне и самому нравится все красивое.

– И красивые женщины? – чуть нараспев спросила она.

«Ой-ой-ой, какой вопрос! Опять провокация. Да что же я делаю?»

Дворжецкий на миг прикрыл глаза, улыбнулся краешком губ и ответил уклончиво:

– Если вы примете мое предложение, то это легко выяснится. А предложение такое: я приглашаю вас к себе штатным экспертом по вопросам искусства. Я вижу, вы уникальный специалист, именно такой мне и нужен.

Ого! Дворжецкий предложил работу более серьезную, чем Вероника рассчитывала. Штатный сотрудник? Это не помешает ей получить желаемое и, возможно, больше, чем предполагалось.

– Интересное предложение, неожиданное.

Она рассмеялась, закинув головку и показав дугу белых блестящих зубов, отчего он вновь заволновался и отвернулся, как от соблазна. Потом опять воззрился на нее черными глазищами и уже нетерпеливо произнес, сжимая и разжимая сомкнутые в замок пальцы:

– Ведь мы близки к согласию, не так ли? Я не знал, что вы занимаетесь не только картинами, а вообще интерьерами, это очень кстати. Одной консультации здесь недостаточно. Вникать в вашу науку самому поздновато и времени нет. Да и надо ли, если есть такие специалисты, как вы. У меня огромный объем работ, масса объектов, уверен, вам у меня будет интересно. Я постараюсь вас заинтересовать. Соглашайтесь, прошу вас.

Эдуард Николаевич смотрел на Веронику умоляюще. Солидный мужчина выглядел как мальчишка, в руки которого попала диковинная птичка и вот-вот улетит, а ему так хочется оставить ее у себя. Он был деловым человеком, но любовь ко всему, как он выразился, прекрасному обнаруживала существование бреши в его броне. В стремлении получить желаемое он становился иной раз страстным до безрассудства.

Вероника наслаждалась, чувствуя власть над сильным мужчиной, который хотел властвовать над ней, и нарочно медлила, мучила его.

– Право, не знаю. У меня уже есть некоторые обязательства. Я полагала, что речь пойдет о разовой консультации…

– Не отказывайте мне сразу, подумайте, назовите ваши условия, – нетерпеливо прервал он Веронику, глядя на нее почти умоляюще.

– И как вы себе это представляете? – медленно проговорила она, словно поддаваясь его настойчивому взгляду.

Дворжецкий облегченно выдохнул.

– Давайте договоримся так: вы сами определите, сколько времени можете мне уделить и в какой форме вам удобно работать. Гонорар тоже назовете сами. Вы лучше знаете цену своей работе. Я готов на любые условия, – он тоном подчеркнул последние слова.

Вероника не смогла удержать довольной улыбки, но вслух попросила тайм-аут, чтобы все обдумать, и обещала в ближайшие дни дать окончательный ответ. Однако, как только за ней закрылась массивная дверь и «Мерседес», предоставленный Дворжецким, отчалил от особняка, тревожный червячок шевельнулся в ее сердце: уж слишком легко досталась эта победа.

И кто победитель? Она или он?