Читать книгу Жизни и реальности Сальваторе - Татьяна Шевченко - Страница 8

Мастер выпал из арки. За его спиной части паззла, бывшего когда-то содержанием (сознания? души?) ссыпались во тьму. Мужчина встал на четвереньки; опираясь на арку, поднялся на ноги и прыгнул к пациенту. Снова – теперь в реальности – прижал пальцы к его шее, невольно вглядываясь в лицо.

Только что они все были для него одинаковыми. Одинаково бредовое – противоречивое, причудливое – содержание душ; одинаковые проблемы; одинаковое спасение. Лица сливались в одно.

Это лицо выделялось. Выделялось не широким носом, не щеками, не начавшими седеть волосами в бороде и усах.

Его не удалось спасти.

За его спиной что-то говорили и кричали. Мастер обернулся и посмотрел.

Матео, Игла и Закройщик заткнулись.

Мастер, отделяя слова паузами, произнёс:

– Что. Это. Нахуй. Было?

– Посторонний, – услужливо подсказал Матео.

– Я, …не сомневаюсь. Откуда он взялся?

Закройщик опустил глаза. Он был ещё совсем юным лаборантом, и, в общем-то, если остальные очень смутно представляли себе механизм работы портала, то он в лучших традициях современной молодёжи не представлял себе вообще ничего. Этот экземпляр, по крайней мере, обычно понимал, на какие кнопочки следует нажимать. Но сейчас Закройщик явно растерял последние крохи разума:

– А… Мастер… разве это странно, что там посторонний?

– Инструкцию читай, – огрызнулся Матео. – Может, тио, найдёшь для себя что-то новое. Слова «экспериментальное оборудование» тебе о чём-то говорят, нет?

– Ты, – сказал Закройщику Мастер. – Иди, обеги институт…

– Нуэстро, девять корпусов…

– Тогда только экспериментальный корпус. Хотя… дьявол! Я сам, – и, не слушая возражений, Мастер выскочил в коридор.

Он открывал комнаты и залы, но его встречала безмятежная пустота. Двери, дрожа, приближались – а затем резко убегали, и полутьма коридора заглатывала их. Где-то на стене высветилась трапеция: солнечная, почти летняя. Она растеклась по шершавой поверхности горячим золотом.

Лестница. Неровные ступени: одна смотрит вниз, другая – вверх, третья – щербатая, четвёртую – обкорнали, и если не знать, то можно упасть. Мастер преодолел пролёт несколькими точными прыжками.

Рывком распахнул дверь кафедры.

Там горели все лампы, несмотря на то, что закат глядел прямо в окна. Завкафедрой в окружении сменщиков Мастера радостно пили из чашек некую жидкость, по цвету напоминавшую чай.

– О, Мастер! Иди-и к на-ам! – замахала рукой одна из коллег.

– Кто-то из вас сегодня пользовался порталом?

– Мы ж не самоубийцы! – коллега фыркнула и засмеялась. Её поддержал другой, окосевший от большого количества «чая»:

– Э-тта твоя установка так опасна, што я в жизни не в св-воё дежурство туда – не пойду!

Мастер закрыл дверь, постоял секунду, глядя в пространство, затем помчался на лестницу, поднялся на три этажа вверх и постучался к охраннику. Когда тот, хмурый, открыл, Мастер выставил в зазор между дверью и стеной ступню и сказал:

– Мне нужны записи за последний час. ЖИВО. И не ври, что их нет.

Охранник проворчал («Чёрт неугомонный») – впрочем, добродушно. Он провёл знакомого в каморку и усадил за дополнительный компьютер, а сам продолжил лениво следить за происходящим на голографической 3д модели корпуса.

– Никто не пользовался установкой? – на всякий случай спросил Мастер.

– А чёрт его, – махнул рукой охранник. – Ничего необычного.

Мастер прокрутил появившуюся перед ним 3д модель корпуса часовой давности. Нашёл себя и команду; кафедру, в которой всё те же четверо начинали пить чай; уборщицу, лениво помахавшую тряпкой на втором этаже и ушедшую раньше положенного срока; самого охранника, внимательно следившего за Здэ моделью (на самом деле – спавшего; охранник умел спать с открытыми глазами, о чём с гордостью поведал Мастеру несколько месяцев назад). Конечно же, никто не работал параллельно с Мастером.

– А жаль, – пробормотал он.

Мастер заставил охранника вывести ему остальные восемь корпусов и проследил и за ними тоже. Ничего не найдя, Мастер извинился, обещался занести на неделе чай. Охранник спросил:

– Та что случилось-та?

– Чёрт его знает, – ответил Мастер, и охранник сочувственно покивал.

Мастер вернулся к кафедре. В распахнутых настежь дверях стоял Матео и что-то напористо объяснял, но, увидев, что Мастер приближается, замолк и посторонился. Мастер опёрся о косяк и заглянул вовнутрь.

Даже окосевший коллега теперь выглядел не столь пьяным.

– Мастер, – строго спросил завкафедрой, – это правда?

Люди растерянно смотрели на Мастера. Бывший окосевший залпом допил чай, задумчиво прополоскал им рот и проглотил.

– Если доступ получил человек, который не понимает всей важности происходящего, который воспринимает всё это как компьютерную игрушку, где нужно лишь пройти миссию… – Мастер обвёл взглядом лица. – Это огромный удар. Неподготовленные не должны получать доступ в чужое сознание. Если они погибнут сами – поделом. Но они губят других.

– Да ладно, – бывший окосевший моргнул и со вздохом потёр переносицу. – Поняли мы, поняли… не зря ж такой строгий отбор и привязка каждого к машине. А если ты спрашиваешь, не давали ли мы кому поиграться, то лично я – не давал. Можешь проверить, машина зачехлена, – он развёл руками и усмехнулся. – Я не самоубийца. Я знаю, чем это может обернуться.

– А у нас тоже было, – сказал вдруг коллега по фамилии Ковальски. – Но… мы зафиксировали присутствие третьего сознания и тут же вышли. Но после повторного входа он не возник и мы подумали, что это баг.

Потом они с Матео вернулись в кабинет. Там Игла и Закройщик всё так же осторожно собирали арку. Игла бранил подручного:

– Ты же… видишь, что она в ту сторону не складывается! Какого… ты её ломаешь? Покрути… вот!

Заметив, что зашли Мастер и Матео, он оторвался от своего занятия и спросил:

– Нашли?

– Нет, – Матео плюхнулся на пол, прислонившись спиной к столу, на котором лежал мертвец.

– Почему не вызвали службы? – спросил Мастер.

– А что мы? Мы вас ждали.

– Вызывай, – обратился Мастер к Закройщику, и тот, с явным облегчением оставив технику, бросился наружу. Игла пробормотал ему вслед что-то явно нелестное и вернулся к сбору.

Дело пошло быстрее. Матео, не выносивший тишины, заговорил:

– Такое ощущение, что этот тио хотел помешать Нуэстро. А? Как думаете?

– Вечно ты со своими идеями, – огрызнулся Игла.

– Ты мне тут не зубоскаль, тио. Я могу тебе так устроить, что вылетишь с работы жопой вперёд.

– Да ты всё можешь, не сомневаюсь. Может, это ты был? – спросил Игла, указывая почему-то на монитор. Взгляд его сощуренных глаз нацелился на Матео.

Мастер усмехнулся.

– Я? Я с вами был всё это время. А нынешние технологии не позволяют покидать физическое тело при контакте. Тио, ты что, идиот?

Игла потупился и продолжил деятельность по сборке машины.

Идти домой Мастеру не хотелось. Они с Матео взяли себе в забегаловке такос и устроились на парапете над рекой. Напившееся крови багровое солнце всё ещё садилось, краешком выглядывая из-за крыш. Окна верхних этажей домов, причудливо украшенных лепниной и почерневшими от времени скульптурами, светились алым. По противоположной улице полз когда-то блестящий металлический, а теперь порыжевший от ржавчины червяк-мусороуборщик. Занимал он добрую часть проезжей части, и паромашинам приходилось объезжать его по тротуару. Иногда он останавливался, издавал утробный звук, напоминавший вопль последнего динозавра, и выбрасывал через заднюю часть аккуратный свёрток размером с приличную клумбу. Вот и сейчас он остановился и ухнул; на верхнем этаже появилась бабка, вылила на червя помои и гордо удалилась.

Мастер усмехнулся. В последний момент он заметил, что начинка такос собирается оставить след на истории его красной куртки, и отвёл руку вперёд.

Бульк!

Металлически блестевшие рыбы поднялись к поверхности. Вода на миг вскипела.

Рядом послышалась ругань. Это Матео уже успел заляпать своё пальто, и теперь возмущался поварами, которые «плохо» делают «неправильный такос».

– Зато это можно есть, – не согласился Мастер.

Матео выдал новую порцию ругани и замолчал, лишь когда над ними полетел чёрно-рубиновый от солнца дирижабль. Медленно, как червяк-мусороуборщик – но в обратную сторону.

– Кто-то догадался, – сказал наконец Мастер. Матео, пытавшийся пальцами отскрести соус от ткани, покосился на него.

– А, ты о этих? Они учёные, Нуэстро. Им присуще любопытство.

– Я надеялся, что они не осмелятся.

– И зря. Ты ж сам говорил, что им интересно всё препарировать. Вот, пожалста.

– Это тонкий прибор. Они должны были бояться его сломать.

– Так и сломали! Может быть. А потом смотрят: работает! И думают: что же такого там можно улучшить, до чего великий Нуэстро не додумался?

– Вот дьявол, – Мастер кинул рыбам ещё кусочек такос.

– Задница дьявола.

Мастер не улыбнулся.

– Нуэстро, раз они всё равно скоро всё узнают, может, ну всю эту канитель с арками? Может, как в старые времена – на своих двоих по чужим сознаниям, а? – Матео подмигнул. – От техники это ж совсем не зависит. А эти брёвна пусть попробуют за тобой угнаться… если смогут, хе-хе.

– Не могу. Приборы нужны для подстраховки, чтобы не нанести вред сознанию пациента. Чтобы не сжечь его случайно. Это тебе не души мёртвых, налево-направо по ним гулять.

– А то ты не умеешь не сжечь.

Мастер отломил ещё кусок такос и кинул в рыб.

– Эти твои приборы, Нуэстро, можно улучшить так, чтобы без тела шастать по сознаниям. И ты это знаешь. Нет, чтобы воспользоваться самому…

– Потому я и отбираю специалистов, – Мастер швырнул в воду ещё кусок. Одна из рыб вырвалась из воды и схватила подачку на лету.

– Не очень-то хорошо отбираешь, если так вышло.

– Учитель тоже ошибался! – рявкнул Мастер и отвернулся к воде. Затем отломил кусок лепёшки и кинул в рыб.

Вода снова вскипела. Одну из рыб носами подняли над водой.

– Извини, – после паузы произнёс Матео. – Не мне об этом… судить. Хочешь такос? Ты свой скормил почти весь.

– Я знаю, что это не мог быть ты.

– Поверь! Я тоже знаю, что это не мог бы быть я, – скривился Матео. – Так что с такос? Учти, я столь выгодными предложениями не разбрасываюсь…