Читать книгу Синий туман - Татьяна Солодкова - Страница 2

Апрель 2657 г.

Гомон, толкотня, запах пластика и металла. Обожаю космопорты, тут своя, особая атмосфера – драйв. И мне это нравится.

Альфа Крит только не люблю.

Планета, где куда ни плюнь – всюду наткнешься на лозунг вроде: «У нас самый низкий уровень преступности во Вселенной!», «Наши парки самые зеленые!», «Наш воздух самый чистый!». Их послушать, так местные и в туалет ходят не иначе как розами.

Все здесь улыбчивые, гостеприимные, везде проводят, все покажут и расскажут, транспорт бесплатный, дороги бесплатные, все максимально автоматизировано, при этом роботы не отняли у людей рабочие места, а только облегчили им жизнь. Не планета – рай.

Прямо-таки идеальное общество.

Пока не заглянешь под коврик, под который заметают неугодных.

Выйдешь из дома в комендантский час – штраф и тюрьма. Не предоставишь документы по первому требованию полиции – рудники. Нагрубишь тем же копам – смертная казнь.

По статистике, к смертной казни на Альфа Крите приговаривают каждого третьего преступника. Штраф тут – манна небесная, и это если есть кому тебя отмазать. А попасть на рудники на пару лет – так это вообще за здравствуй. Не там чихнул – получи год-другой каторжных работ. Все на благо родины, не так ли?

Быстро иду сквозь толпу, звонко цокая каблуками по плиточному полу. Он тут разноцветный, в оранжево-синюю клетку. Люди, двигающиеся навстречу, улыбаются, уступают дорогу, расшаркиваются. С первого взгляда можно понять, кто местный житель, а кто турист: инопланетяне прут вперед, как я, не больно озадачиваясь тем, кого толкнут своим чемоданом на гравиподушке.

Только я не турист, и чемодана у меня нет.

– Кайя! – догоняет меня оператор с камерой на плече.

Можно, конечно, банально заснять все на коммуникатор, но любительская съемка – это не про нас. Мы же профессионалы – «Пятый канал», как-никак, нас смотрит вся Вселенная. Да и любительской съемки по этому расследованию мы сделали уже навалом – только нарезай и монтируй. А сейчас мне нужно личное интервью человека, который, как только понял, что запахло жареным, дал деру с родной планеты.

А если мне нужно интервью, я его получу. Так даже интереснее – будем брать на горячем.

В отпуск он слинял, видите ли. Скажите мне, кто в здравом уме летает на Альфа Крит в отпуск? Тут же только расслабишься, как окажешься в каталажке. Я знаю, о чем говорю, просидела тут в камере целые сутки, пока не пошла к отцу на поклон, и он меня не вытащил. Купила бутылку пива, понимаете ли. Мне было двадцать, и я тогда не знала, что тут это запрещено в таком возрасте. У нас – с восемнадцати. Так они же продали! Система супермаркета запросила документы, уточнила возраст и продала, автоматически вызвав полицию. Гениальная схема.

Вот и этот тут явно не в отпуск, а продолжать свои мутные делишки. Это простые люди здесь огребают по полной за любое нарушение правил, а те, у кого на банковском счете лежат суммы с кучей волшебных нулей, беспределят, как и везде.

Не люблю Альфа Крит, я уже говорила.

Резко торможу перед голографическим табло, высматривая нужный мне рейс. Несущийся за мной Стив едва не сносит меня с ног, равновесие сохраняет, но больно бьет камерой мне в затылок.

– Уй! – шиплю и хватаюсь за голову. Вот же черт, как назло, моя макушка точно на уровне смотрящей с его плеча вниз камеры. И это я на каблуках.

Санта, подари мне на Рождество еще двадцать сантиметров роста, ну что тебе стоит?

– Прости, Кайя! – пугается Стив, тянет руки к моей голове.

Бью его ладонью по наглой конечности. Я полчаса волосы укладывала, не надо их теперь трогать. Надеюсь, шишка из-под волос будет не слишком заметна.

– Как я выгляжу? – спрашиваю у подлетевшей к нам Линды.

Моя новая помощница не слишком расторопна, но кофе варит божественно, поэтому я готова простить ей многое.

– Отлично! – уверяет Линда и тут же проходится по моему носу уже приготовленной пуховкой. С ней в руках она, что ли, бежала?

– Прекрасно выглядишь, – пытается замолить грех за удар по голове оператор.

Адресую ему свирепый взгляд. Да не злюсь я, но подхалимничать не надо. Сама знаю, что похожа сейчас на загнанную лошадь. Пришлось лететь с бешеными пересадками, только за сегодня их было целых три – надо же было обогнать нашего беглеца. Это он отправился с Нового Рима на Альфа Крит прямым маршрутом на неповоротливом круизном лайнере. А нам пришлось «оседлать» крейсер-курьер, потом еще один и оставить половину годового бюджета в кармане капитана частного судна, который высадил нас уже непосредственно на орбите Альфа Крита. Крутой вояж получился. Но оно того стоило.

Все, можно выдыхать: пассажиры лайнера уже в катере, который вот-вот доставит их с орбиты.

– Стив, приготовься! – командую оператору.

Линда сует мне микрофон-наушник, цепляю на голову. Вообще, я предпочитаю держать микрофоны в руках. Так солиднее: сразу видно, кто тут репортер, а кто жертва допроса. Но с этим типом лучше не рисковать – вдруг придется ловить или руками начнет размахивать. Было у меня такое, синяк со щеки сходил две недели – микрофоном и прилетело. Издержки профессии, ага.

Ну давай, давай… Притопываю перед табло. Сейчас откроются вон те двустворчатые двери. Главное, не упустить момент и поймать мистера Дерро за… За горло, естественно. Результаты изысканий моей команды уже у полиции, его возьмут в ближайшее время – никуда не денется. Гораздо важнее запечатлеть на камеру момент, когда он поймет, что его песенка спета. Люди любят эмоции.

«Кайя Вейбер, «Пятый канал». Мистер Дерро, скажите, что вы…» – репетирую про себя.

Сейчас… сейчас…

И вдруг табло гаснет. Ошалело пялюсь в серую пластиковую стену, перед которой только что переливался разными цветами голоэкран. Что за?..

Кто-то кричит. Что-то бахает.

Выстрел? Серьезно?!

Автоматически приседаю на корточки. Стив так вообще падает на пол, закрыв голову руками. Зараза такая – камера вдребезги!

Линда, тоже на корточках, как и я, в полуприсяде отодвигается к стене, втянув голову в плечи. Вопли раздаются то там, то тут. Еще один выстрел.

Что это? Теракт? На Альфа Крите? В Центральном космопорте? Больше похоже на бред.

Или – на сенсацию!

Суета происходит у другого выхода. Кажется, это выход на посадку. Какая-то дамочка визжит так, что даже у меня закладывает уши, хотя мы вообще в другом конце зала.

К черту Дерро! Мне нужно туда!

Крик резко обрывается, будто истеричке заткнули рот или наконец вырубили ударом по голове чем-нибудь тяжелым. Нельзя же так визжать в общественном месте, в самом-то деле. Тут, между прочим, старики и дети имеются, незачем так пугать.

– Кайя! – хватает меня за рукав Стив.

Поняв, что обстрела в этой части помещения не предвидится, наш героический оператор привстает и пытается меня удержать.

– Ждите здесь, – шиплю на него, одновременно стаскивая с головы наушники, сую их Стиву в руки и вскакиваю на ноги.

Там что-то происходит. Что-то, что я должна видеть.

Шум только в той стороне. Тут у нас тишина, народ, как и моя команда, кто распластался по полу, кто врос в сиденья, кто просто сидит и боится лишний раз вздохнуть. Это, конечно, правильно, мы на Альфа Крите – кашлянешь не вовремя, скажут, что препятствовал правосудию. Но у меня международное журналистское удостоверение – максимум выпишут штраф и погрозят пальцем. Ну, или визу закроют. Переживу.

Сдергиваю с себя туфли и бегу босиком, чтобы не наделать шума. Туфли прижимаю к груди. Новые, дорогие – фигушки я их брошу.

Мой рост в кои-то веки играет мне на руку – была бы выше, пришлось бы ползти на четвереньках. А так – ничего, присела и бегу за рядом сидений с высокими спинками. Шанс заполучить внезапную сенсацию манит меня и придает сил.

Вот она, толпа. Тут никто не прячется – люди стоят полукругом, окружая какое-то пустое пространство.

Ничего себе – взятие в заложники! Улет!

Разворачиваю над запястьем голографический экран, врубаю запись и одновременно онлайн-трансляцию.

– Кайя Вейбер, «Пятый канал», – шепчу в микрофон комма, – для вас в прямом эфире с места событий.

В этом пространстве наверняка тоже полно наших подписчиков, дальше пустить придется попозже, но первенство у меня уже никто не отнимет.

Протискиваюсь между людьми к первому ряду оцепления. Там уже маячат ребята в форме службы безопасности космопорта, полиции еще нет, а, если не ошибаюсь, у местных нет с собой ничего круче парализаторов. Плохо дело.

– Девушка! – шипит на меня седовласая женщина, которой я случайно заезжаю локтем в бок – рука-то с коммуникатором приподнята, чтобы поймать картинку.

– Простите, – шепчу, по-идиотски улыбаясь и прокладывая себе путь вперед. – Ой… И вы простите…

Вид у меня сейчас, должно быть, тот еще. Девушка полтора метра ростом, в порванных на коленке колготках (это я каблуком зацепила, когда разувалась), прижимающая к груди туфли с гигантскими каблуками и ведущая запись происходящего на свой комм. Подозреваю, выражение лица у меня тоже соответствует образу – адреналин, азарт.

Дайте мне сенсацию, я в ней очень нуждаюсь!

Я не ошиблась: это захват заложника. Какой-то верзила держит в сгибе локтя горло девочки-подростка (морщу нос: ребенка – вот гад) и вжимает ей в висок явно запрещенный законом ствол. Ни черта отсюда не вижу – кажется, это плазматический пистолет. Трижды гад. Зато ясно, чем так воняет – предупреждающий выстрел был сделан в потолок, и плазма оплавила обшивку.

Моя камера выхватывает лежащую чуть в отдалении женщину. Крови нет, подпалин тоже. Похоже, это она голосила и… что? Бухнулась в обморок? Или бандит, как и я, чуть не оглох и стукнул ее, чтобы помолчала. Что более вероятно. Дышит ровно – живая, и на том спасибо.

Однако я отвлеклась. Ей поможет «скорая», женщина без сознания мне сенсацию и новую награду не принесет. А вот тип со зверской рожей, держащий девочку, и его помощник, спрятавшийся у него за плечом, – очень даже может быть.

Оба мужчины одеты в комбинезоны без каких-либо опознавательных знаков. У нас на канале такие носят уборщики, только у них они цвета детской неожиданности, а у этих черные. Тот, кто наставил пушку на девочку, крупный, перекачанный даже, шея бычья, глаза навыкат, челюсть квадратная – хоть сейчас бери на роль в какой-нибудь криминальный фильм. Впрочем, он и есть криминальный элемент. Классический такой, как по учебнику.

А вот второй на бандита не похож. Молодой, лет двадцать пять, максимум тридцать. Среднего роста, спортивный, подтянутый, жилистый, форма на нем сидит как влитая.

Чуть веду рукой в сторону, меняя угол обзора камеры. Да, симпатичный у криминального элемента сообщник – вид в профиль просто великолепен: такими ягодицами можно любоваться вечно.

И на лицо очень даже: темноволосый и темноглазый, то ли загорелый, то ли смуглый от природы, впалые щеки с четко очерченными скулами покрыты темной по меньшей мере трехдневной щетиной. Запоминающийся мальчик, яркий, и если первого можно смело брать в криминальную драму, то этого в пор… В историю любви, я хотела сказать. Даже жаль, что преступник.

Эй, копы, где вы?

Кручу головой по сторонам, но полиции поблизости не наблюдается. Переговоры ведет сотрудник службы безопасности космопорта, предлагает отпустить ребенка. Бугай с бычьей шеей тычет стволом в детскую голову и, брызгая слюной, велит дать ему катер и выпустить. Ясно, сообщники подберут его на орбите.

Парень же с красивым… хм… профилем молчит, топчется за плечом этого орангутанга, сжав губы в прямую линию; выражение лица напряженное. Похоже, он тут ничего не решает.

– Немедленно! Или я ее пристрелю! – кричит бугай.

– Сейчас приедет полиция! – парирует местный страж порядка. – Ваше судно уже арестовано. Вам некуда лететь. Я не могу вас выпустить. Сдавайтесь!

Не может, согласна. Его самого на рудники и отправят в первую же очередь, если отпустит преступника. Это же Альфа Крит, они не ведут переговоров с террористами. Хотя какой это терроризм? Но раз на территории космопорта, то, скорее всего, его и припишут – для поднятия шумихи. Мол, обезвредили, не допустили теракт.

А у меня у первой видео с места событий – так-то. Пока они там записи с камер слежения дернут, я уже побывала в прямом эфире. Знай наших!

– Живо! Или ей не жить!

Упертый какой. Этак он девочке вдавит дуло прямо в мозг. Ребенок явно в шоке, почти не моргает, только слезы размером с горох катятся по щекам. Вот же сволочь. Где копы, я вас спрашиваю?

– Считаю до трех! – рычит «бычья шея».

У него паника чистой воды, тут и психологом быть не надо. В таком состоянии люди делают глупости.

Уже не слишком заботясь о том, что снимает мой комм, встаю на цыпочки и вытягиваю шею – полиции нет. Да вы издеваетесь…

И тут стоящий рядом мужчина случайно толкает меня в бок. Вздрагиваю от неожиданности, и туфли, которые я все еще прижимаю к груди, с грохотом падают на пол. Злодей, угрожающий ребенку, нервно дергается. Словно в замедленной съемке вижу, как расширяются его зрачки, а пальцы на спусковом крючке напрягаются.

О черт.

А дальше время будто останавливается, и цепь последующих событий проплывает перед глазами быстро сменяющимися кадрами: парень с красивым профилем скользящим движением подается вперед, обхватывает запястье сообщника и уводит ствол в сторону буквально за долю секунды до выстрела; струя огненной плазмы бьет в стену; кто-то визжит; девочка-заложница (целехонька) кулем падает под ноги своему обидчику, а самого его отбрасывает в другую сторону, и у него – какая гадость! – нет лица. Вонь адская.

– Полиция! Полиция! Пропустите!

Все происходит точно в третьесортном боевике: полиция будто ждала за дверью, пока первый акт завершится. Мужчина, только что угробивший своего сообщника, еще не успевает толком опустить ствол, как к нему бросаются копы.

Тот сам отдает плазменный пистолет и медленно заводит руки за голову, показывая, что не станет сопротивляться. Тем не менее его все равно роняют лицом в пол. Морщусь, полагаю, это чертовски больно.

– Зачем? Он же спас ребенка! – не сдерживаюсь. – У меня есть запись! – Для достоверности размахиваю рукой, над запястьем которой по-прежнему висит голоэкран.

– И ее пакуем, – мрачно распоряжается глава прибывшего отряда.

Гордо вздергиваю нос: да я только с удовольствием, правда – наше все.

– Сама пойду! – Выдергиваю локоть из захвата. – Туфли только дайте забрать.