Читать книгу Синий туман - Татьяна Солодкова - Страница 3

Туфель нет. Это фиаско.

Они стоили, как… Неважно, много они стоили. Обувь на высоченных каблуках вообще стоит немало, если ты хочешь в них ходить, а не ковылять, как хромая кобыла. Живая кобыла наверняка обошлась бы дешевле.

Но это же Альфа Крит, не забыли? Стоит мне вмешаться, как меня подхватывают под локоть и тащат с собой. А мои туфли – туфельки от Флер Лу-а! – остаются валяться у безголового трупа.

– Линда! Линда! Туфли! – кричу ассистентке, увидев в толпе ее белое как снег, испуганное лицо, и активно жестикулирую. – Там! Туфли!.. Уй!

Получаю между лопаток чем-то твердым (надеюсь, стволом парализатора, а не чего-то пострашнее) и послушно затыкаюсь. Сейчас у всех адреналин зашкаливает, пока не довезут до участка, не станут даже разбираться, кто есть кто. Так что лучше придержать свои возмущения до кого-то должностью повыше.

Погодите, ребята, дайте мне вашего шефа в мягком кресле тепленького кабинета, вот там я развернусь, и посмотрим, кто кого.

А в теплый кабинет хочется прямо сейчас – полы в этом космопорте холодные до ужаса. Видимо, проектировщики не планировали, что кто-то решит расхаживать тут босиком.

– Да иду я, иду! – Дергаюсь, снова получая тычок в спину.

Зараза такая – двухметровый, в наглухо застегнутой на все кнопки фиолетовой полицейской форме и в ботинках на толстой подошве. И я – дышу ему в пупок, да еще и босая. Где сочувствие, мать вашу?

Третий тычок.

Молча сжимаю челюсти. Ну все, двухметровый мальчик, жалоба тебе обеспечена.

***

Спустя два часа унижений, споров и тыканья международного журналистского удостоверения всем, кто выше меня как минимум на голову (в местную полицию, видимо, берут только от отметки метр восемьдесят и выше), я сижу в мягком удобном кресле, болтая ногой в воздухе, и жду, когда шеф участка принесет мне собственноручно сваренный им кофе. Он «по секрету» поделился со мной своим горем: его предыдущая секретарша ушла в декрет, а новая готовит напитки так, что проще умереть от жажды, чем взять что-то из ее рук.

Кошусь на стеклянную стену с поднятыми жалюзи, за которой грустит за своим столом та самая секретарша. Миловидная, блондинистая, тощая, но грудь при ней – пластика, скорее всего. Что же ты меня обманываешь, капитан Маккинзи? Ты же взял ее на эту должность точно не ради кофе.

Вручив мне горячую чашку с эмблемой полиции на боку, капитан участка, подтянутый мужчина лет сорока с плюсом, с уже явно седыми, но крашеными волосами, обходит стол и занимает свое место. Улыбается. Натянуто так, фальшиво – пятерка за старания.

Улыбаюсь в ответ одной из своих самых акульих улыбок и, уперев руку в подлокотник, пробую кофе. Хм, не соврал – не знаю, как варит напиток та блондиночка, но капитан в этом деле мастер.

Пью мелкими глотками и по-прежнему улыбаюсь, смотрю в упор, не моргая и при этом продолжая покачивать ногой. Да, знаю, чертовски нервирует.

Минута, вторая… Кэп ослабляет галстук под своим горлом. Тут почти все в фиолетовом, только шеф и его секретарь одеты в гражданское. Ну и я. Только я еще и босиком для полного контраста с местными. Но это ничего, кабинет у капитана Маккинзи и правда оказался теплым.

– Мисс Вейбер… – первым не выдерживает коп.

Делаю свою улыбку поощряющей. Давай, давай, любитель юных секретарш, извинись передо мной еще разок, пока я не запустила свою жалобу выше.

– Мисс Вейбер, – повторяет капитан, – ваш арест – чистой воды недоразумение. И я хотел бы извиниться перед вами от лица всего нашего участка…

Да! Четвертый раз! Бинго.

– Если я могу что-то сделать, чтобы сгладить неловкость…

А я сразу поняла, что он молодец – хорошо соображает. Быстро дошло, что юристы нашего канала мигом сделают из него патрульного, если будет жестить. А кто же захочет лишаться такого чудесного кабинета? Тут даже есть цветок в горшке на подоконнике и коврик у входа – я бы тоже поостереглась нарываться.

Выдерживаю драматическую паузу, допивая кофе, а затем тянусь и ставлю чашку на стол. Стол этот, надо сказать, натерт до блеска – в пластик можно смотреться, как в зеркало. С особым удовольствием наблюдаю, как капля конденсата ползет по боку оставленной мною чашки и скатывается на блестящую поверхность столешницы – плюх.

Маккинзи тоже следит за путешествием капли, и у него красноречиво играют желваки, когда она наконец растекается по столу. Что-то подсказывает мне, что, будь на моем месте кто-то из его подчиненных, их за такое уже отправили бы в помощь роботам-уборщикам драить туалеты. Однако мне капитан не говорит ни одного лишнего слова, продолжая натянуто улыбаться.

Ну все, теперь можно и побеседовать.

– Видите ли, капитан… – Откидываюсь на спинку кресла, соединяю пальцы рук домиком и не перестаю хищно улыбаться. С такими дашь слабину – закатают в асфальт. Спасибо, я ученая. – Я уже озвучила свои… хм… пожелания вашим людям.

Маккинзи кивает, бросает взгляд на лежащий на его столе планшет с включенным экраном.

– Насчет того парня… – Пробегает взглядом по данным. – Джека Рассела.

Тупо моргаю, выходя из образа железной леди.

– Что, правда? Как собаку?

Вертикальная морщинка между бровей полицейского становится глубже.

– Какую собаку? – теряется коп.

Ясно, это же Альфа Крит, тут нельзя держать у себя домашних питомцев – антисанитария. Вся живность размещена в специализированных парках и имеет кучу справок о своей чистоте и безопасности.

Я же не то чтобы кинолог, но о наличии породы «джек-рассел-терьер» слышала и не раз. Это из тех классических пород, которые не выходят из моды и пользуются популярностью уже не одно столетие.

А еще я в жизни не поверю, что кто-то с фамилией Рассел назвал бы своего сына Джек. Хотя… Может, у них специфическое чувство юмора?

Или оно вообще просто шикарное у парня, назвавшегося так намеренно, зная, что летит на Альфа Крит, где шутку никто не поймет.

– Да так, – отмахиваюсь, цепляя на лицо прежнюю маску спокойствия с примесью превосходства, – у моего дедушки собаку так звали – Джек. Ну, знаете, «Джек, Джек, к ноге, дружок».

Полицейский мученически морщится и даже неосознанно подается от меня назад – вдруг упомянутое мною животное было заразно и я прямо сейчас принесла в участок какой-нибудь зловредный микроб. Смешной.

Продолжаю улыбаться, будто ничего не заметила.

– Итак, Джек Рассел, – перехожу на деловой тон. – Вы знаете, кто я. А также вам известно, что видео о том, что случилось в космопорте, отправилось гулять по сети. Пресса уже на ногах, но я их опередила и хочу оставаться первой и впредь. Вы мне – информацию. Я вам – благодарственный отзыв за отличную службу. В прямом эфире и в записи. Если хотите – на официальной странице вашего участка.

Ну а что? От меня не убудет, а парням премия и повышение – все в плюсе. Моя отбитая лопатка только в минусе, но ради хорошего материала я согласна даже на перелом.

Несмотря на приклеенную к лицу капитана улыбку, его взглядом можно было бы крошить кирпичные стены.

– Какого рода информация вас интересует? – уточняет сквозь зубы.

Невинно взмахиваю ресницами. О меню в ресторанчике напротив, конечно же.

– О том, что произошло в космопорте, разумеется, – отвечаю с милейшей улыбкой.

Я упустила Дерро, и теперь шеф порвет меня на ленточки, если не привезу достойный материал. Так что нет, схватив жертву за горло, зубы я не разожму.

– Мы пока сами не владеем полной информацией, – пытается отмазаться Маккинзи. Давлю на него взглядом. «Пятый канал», помнишь? Юристы у нас отменные. – Все, что нам пока известно, – ожидаемо сдается капитан, и я с удовольствием врубаю аудиозапись на своем коммуникаторе, – это то, что крейсер «Козерог», зарегистрированный на Поллаке и занимающийся частными грузоперевозками, прибыл на орбиту планеты за несколько часов до случившегося. При выгрузке обнаружилось несоответствие в документах. Часть команды, те, кто не успел спуститься, сразу же была изолирована на судне. Часть – арестована в зоне досмотра. Знакомые вам некто Уоллес Додж и Джек Рассел, числящиеся на «Козероге» механиком и вторым пилотом, оба не являющиеся гражданами Альфа Крита, успели выйти до того, как началась вся эта шумиха вокруг их груза. Охране космопорта отправили на них ориентировку. Их должны были задержать и препроводить к остальной команде до выяснения обстоятельств с грузом и документами. Но они каким-то образом узнали о произошедшем и… – Капитан разводит холеными руками. – Запаниковали.

То есть кто-то был настолько беспечен, что не отобрал у задержанных средства связи, и те предупредили своих? Как-то по-дилетантски для параноиков альфакритян.

– А что за груз? – уточняю. – Липовые документы? Контрабанда?

На лице копа снова играют желваки.

– Вероятно, – выдает чуть ли не через силу.

Уже интересно. Значит, все-таки не просто перегруз или неправильно составленная накладная, а то с местных станется арестовать судно и за такие мелкие нарушения.

– А что именно? – вцепляюсь в него, точно джек-рассел в косточку. – Оружие? – перечисляю. Нет реакции. – Техника? – Нет реакции. – Наркотики? – Легкий прищур. Так и знала!

Однако капитан Маккинзи качает головой.

– Пока ведется расследование, эта информация не подлежит распространению.

– Конечно, конечно, – соглашаюсь охотно. Я уже узнала ответ на свой вопрос. Название химиката не сделает мне погоды. Стало бы приятным бонусом, но не критично. – А как долго мистер Додж, – припоминаю имя покойника, – летал на «Козероге»?

Механик он, ну-ну, с такими-то габаритами да в машинном отделении.

– Три года.

Делаю себе мысленную пометку, это важный момент, надо не забыть. Комм, конечно, пишет, но нет у меня доверия к технике, даже если она создана «ТайлерКорп» (а ничем другим, кроме марки «ТК», я не пользуюсь). Дуракоустойчивых конструкций еще не придумали. Камера у Стива тоже выглядела надежной.

– А Рассел?

– Три недели, – сверяется с данными капитан. Кстати, планшет у него тоже от «ТК» – знает толк в технике и в кофе. Пожалуй, это все, что мне в нем нравится. – Это его первый рейс на «Козероге».

– Хм, – произношу многозначительно. Полицейский приподнимает брови. – Так что же это получается? – рассуждаю вслух. – У нас два члена экипажа «Козерога», только один преступник, а второй… герой? Новенький член экипажа, попавший в гущу событий…

Да-да-да, если подать материал так, да еще и взять интервью у этого Джека Рассела – с его-то мордашкой и телом! – зрители будут в восторге. И мой шеф тоже.

– Один преступник, убивший второго преступника, – поправляют меня, вырывая из грез о премии и похвале за очередной блестящий материал.

Нет, так не пойдет.

– У Рассела тоже было запрещенное оружие? – спрашиваю.

Маккинзи качает головой.

– Как они вообще протащили плазму на планету?

Полицейский скрипит зубами от моей дотошности. Тем не менее отвечает:

– Не проносили, достали где-то здесь.

– Тем более, – подхватываю. Отлично, история встает на уже придуманные мною рельсы – все как по маслу. – Оружие было только у одного из двоих, он же и угрожал им ни в чем не повинным людям. А второй, только-только влившийся в команду и не знающий о коварстве новых коллег, его обезвредил. Это ли не героизм?

Рассел, я сделаю тебя героем, а ты обеспечишь мне славу!

– Они действовали вместе, – отрезает зловредный коп, снова руша мои мечты о скачке в карьере. Зараза такая. – Ему грозит смертная казнь, как только мы закончим допрашивать остальных членов экипажа.

– Он же спас девочку!

– Невинный человек не смог бы так метко выстрелить, – отрезает Маккинзи. – И не владел бы оружием подобного класса вовсе.

Ну да, сдаю назад, и его не звали бы Джеком Расселом, чего уж тут, дело полицейский говорит. Вот только это повод для расследования, а не для смертного приговора.

На минуту даже забываю о своих грандиозных планах. Мне просто по-человечески кажется несправедливым такой скоротечный и однозначный вердикт.

– То есть не будет даже суда? – уточняю.

– Разумеется, будет.

Только на Альфа Крите нет такого понятия, как презумпция невиновности, и обвиняемый тут должен доказать свою непричастность, а не прокурор вину, как это происходит у нас. Попал ты, парень.

– А адвокат?

– Конечно же, мистеру Расселу выделят защитника.

Плохо дело.

Резко встаю с кресла в полный рост. А так как рост у меня тот еще, Маккинзи достаточно перевести взгляд чуть выше и даже нет необходимости задирать голову.

– Я хочу поговорить с мистером Расселом, – заявляю безапелляционно.

– Это невозможно. Визиты разрешены только родственникам или адвокату.

Напугал ежа кактусом.

– Значит, пишите, что я его жена, – отмахиваюсь.

Они в журналиста с Нового Рима тыкали пушкой и оставили синяки на спине – я с них шкуру спущу по всем правилам, если запротоколирую побои. Подумаешь, прошу о встрече. Я же не требую отпустить возможного преступника на все четыре стороны.

– Черт с тобой, – едва слышно шипит Маккинзи.

Надо же, как быстро сдали у него нервы. А еще капитан.

– Что, простите? – Невинно хлопаю ресницами.

– Ничего, – огрызается полицейский и откатывается от стола на своем стуле, встает. – Идемте.

Ура! Наша взяла!

Ну, то есть я, конечно, не сомневалась в победе, но сам себя не похвалишь…