Читать книгу Невидимая рука. Экономическая мысль вчера и сегодня - Ульрих ван Зунтум - Страница 14

До сих пор мы исходили из того, казалось бы, очевидного предположения, что рыночная цена отражает стоимостную оценку какого-либо блага потребителем. В известном смысле это действительно верно. Никто не стал бы покупать, например, спортивный автомобиль типа «Порше», если бы он не стоил своих денег. И если булочка из цельного зерна в кондитерской за углом кажется нам слишком дорогой, то мы покупаем ее в другой кондитерской или вместо булочки едим обычный хлеб. По крайней мере, в условиях конкуренции можно, следовательно, на самом деле узнать ценность товара по его рыночной цене.

В действительности, однако, не все так просто, как кажется. В конечном счете не каждый может позволить себе приобрести «Порше». Но значит ли это, что этот автомобиль для бедных имеет другую ценность, чем для богатых? А что касается булочки, то мы, вероятно, заплатили бы за нее любую цену, если в противном случае нам пришлось умереть от голода. В саксонском городке Шнееберг еще и сегодня можно посмотреть на так называемый «дом за два батона хлеба», который, как утверждают, в голод 1771 г. был продан за целых два хлеба. Итак, какова же истинная ценность вещей? Является ли их рыночная цена всего лишь случайным результатом меняющегося соотношения предложения и спроса?

В течение нескольких столетий экономисты ломали себе голову над этой проблемой. В Средние века проводили различие между потребительной ценностью и меновой ценностью блага. Потребительская стоимость обозначала его действительную полезность, а меновая ценность соответствовала рыночной цене. В обычной ситуации они должны были более или менее совпадать. Ведь никто не отдал бы много денег в уплату за бесполезную вещь. Однако в этом правиле существовали важные исключения.

Одним из исключений был так называемый классический парадокс ценности. Адам Смит удивлялся тому, что цена жизненно необходимой воды была невелика, в то время как алмазы торговались по гораздо более высокой цене. Как можно было согласовать этот факт с потребительной ценность обоих благ? Если утверждение о том, что в отличие от воды, алмазы, по сути, не приносят никакой реальной пользы, верно, то тогда один килограмм алмазов должен был бы стоить значительно дешевле, чем один литр воды. Однако уже в то время это было не так.

Классики для себя решили этот вопрос, определив алмазы и благородные металлы как редкие блага, в отношении которых должны действовать особые законы. Оставалось только выяснить, почему эти редкие блага вообще пользуются спросом, при этом иногда даже в тех случаях, когда цены на них достигают заоблачных высот.

Этот классический парадокс ценности удалось полностью разрешить только неоклассикам в рамках развития субъективной теории ценности. Историческое развитие этой теории шло достаточно извилистым путем. Важные работы, посвященные этой проблеме, были опубликованы независимо друг от друга в 1871 г. англичанином Стенли Джевонсом (1835–1882) и в 1874 г. экономистом из Лозанны Леоном Вальрасом (1834–1910). В ходе спора об авторстве, разгоревшегося между двумя учеными, Джевонс пришел к выводу, что на самом деле слава первооткрывателя принадлежит третьему экономисту – немцу Герману Генриху Госсену (1810–1858), который разработал основополагающие положения этой теории двумя десятилетиями ранее. В его честь эти положения были названы законами Госсена.

Юрист по образованию, Госсен проявлял большую склонность к занятиям математикой. После неудачной попытки разбогатеть на страховании от града и падежа крупного рогатого скота он занялся теоретической экономикой. Его книга, вышедшая в 1854 г., была, однако, написана таким сложным языком, что поначалу никого не заинтересовала. Только благодаря случаю, спустя годы после его смерти, о ней узнал один из коллег Джевонса. Джевонс не колеблясь признал приоритет Госсена, вслед за ним это сделал и Вальрас.

Госсен называл свою работу теорией чувства удовольствия и неудовольствия человека. В то время его математический подход к рассмотрению проблемы был еще весьма непривычен для экономической науки. Госсен так гордился своим достижением, что даже сравнивал его с законами движения планет Коперника. Джевонс, будучи человеком честолюбивым, в свою очередь, разработал «дифференциальное уравнение наслаждений и страданий». В отличие от Госсена он гораздо лучше сумел изложить свои мысли в понятной для читателя форме. Вместе с Вальрасом и венским экономистом Карлом Менгером (1840–1921) ему принадлежит заслуга в том, что он ввел законы Госсена в научный оборот, последовательно встраивая их в систему теоретической экономии.

В чем же состоит содержание этих законов и почему до сегодняшнего дня их рассматривают в качестве решения загадки ценности и цены? Первая основополагающая мысль Госсена заключалась в том, что полезность какого-либо блага не является для человека абсолютной величиной. Прежде всего она зависит от того, сколькими единицами соответствующего блага человек уже обладает. Например, первый литр воды в течение дня имеет неоценимую стоимость, поскольку этой водой мы можем утолить нашу жажду. Тот, кто располагает бóльшим количеством воды, чем один литр, напротив, последовательно использует ее для удовлетворения все менее неотложных потребностей. Он использует воду для умывания, для приготовления пищи и для уборки помещения и, наконец, для чистого удовольствия заполнит ею свой плавательный бассейн. Однако на рынке может существовать только единственная цена одного литра воды, независимо от того, в каких целях ее применяют. Согласно Госсену, эта цена всегда соответствует ценности последнего разумного, с нашей точки зрения, использования соответствующего блага. Если бы цена была выше, то нам пришлось бы отказаться от его использования в этих целях, т. е., например, от купания в бассейне. И напротив, при более низкой цене мы бы применяли воду в еще менее важных целях, скажем, для устройства декоративного пруда. В экономической теории говорят, что в конечном счете цена воды соответствует ее предельной полезности. Очевидно, предельная полезность воды уменьшается тем больше, чем большее количество воды находится в нашем распоряжении. В этом суть первого закона Госсена. Следует обратить внимание на сходство этого закона с законом убывающей отдачи Тюнена, с которым мы ознакомились в предыдущей главе.

Количество Рис. 4.1. Герман Генрих Госсен (1810–1858) решил классический парадокс ценности: алмазы стоят больше воды, так как они более редко встречаются и поэтому имеют для любой более высокую «предельную полезность».

Сам Госсен полагал, что предельную полезность можно каким-то образом измерить в абсолютных величинах, – например, в наше время это могли бы быть евро или доллары, поскольку та сумма денег, которую некто готов заплатить за алмаз, не в последнюю очередь зависит от его дохода. Доходы людей, как известно, весьма различны. По этой причине не существует единого масштаба полезности. Более того, даже каждый отдельный человек может определить полезность для него какого-то блага только в сравнении с полезностью другого блага. Так что не все здесь зависит от денег. Ведь ценность денег, в свою очередь, можно определить только в зависимости от тех благ, которые за них можно купить!

Далее Госсен задался вопросом о том, в каком соотношении люди используют свои ограниченные по величине доходы для покупки различных благ. Представим себе в этих целях покупателя с низким доходом в размере, не превышающем 1000 долл. в месяц. Для простоты предположим, что он может сделать выбор между двумя благами – между водой и хлебом. Оба блага жизненно необходимы, т. е. он нуждается в них обоих. Совершенно неясно, однако, в каких количествах он будет их потреблять.

В этом случае будет необходимо воспользоваться вторым законом Госсена. Этот закон учитывает как цены обоих благ, так и индивидуальные потребности нашего потребителя с небольшим доходом. Предположим, что один литр воды стоит в два раза больше, чем один фунт хлеба. Допустим, например, что вода стоит 10 долл., а хлеб 5 долл. Тогда, согласно второму закону Госсена, наш потребитель разделит свой доход в 1000 долл. таким образом, чтобы последний из купленных им литров воды принес ему в два раза больше пользы, чем последний купленный фунт хлеба. Или иначе: при оптимальном использовании дохода соотношение предельных полезностей двух благ для каждого потребителя должно точно отражать соотношение их рыночных цен.

Что это дает нам для экономического анализа? Абстрагируемся на секунду от денег и представим себе, что люди непосредственно обмениваются своими благами. То есть сапожник меняет свои башмаки на рынке на хлеб и верхнюю мужскую одежду, пекарь приобретает обувь и рубашки в обмен на свои булочки и т. д. Законы Госсена, во-первых, показывают, что такой обмен для всех его участников будет выгоден. Все участники оказываются в выигрыше, хотя в ходе обмена не было создано ни одного дополнительного блага! Так как в начале обмена у сапожника было много обуви, но, возможно, ни одного пиджака, предельная полезность этого пиджака оказалась для него значительно выше, чем предельная полезность пары обуви. Для портного все обстоит в точности наоборот, и поэтому оба они выиграли в результате взаимного обмена своих благ. Широко распространенный взгляд, согласно которому торговля всегда обеспечивает выгоду одного участника сделки за счет проигрыша другого, таким образом, неверен. Торговля – это не игра с нулевой суммой, она выгодна всем ее участникам.