Читать книгу Доказывание в уголовном процессе - В. А. Лазарева - Страница 3

Из того, что доказательственное право есть составная часть уголовно-процессуального права, следует, что оно подчинено его целям и задачам или, говоря языком УПК, его назначению. Поэтому прежде, чем мы перейдем к исследованию институтов доказательственного права, необходимо и целесообразно рассмотреть вопрос о назначении уголовного судопроизводства.

УПК принципиально иначе, чем прежде определяет назначение уголовного судопроизводства. В соответствии со ст. 2 УПК РСФСР, задачами уголовного судопроизводства считались быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных, обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы ни один виновный не избежал ответственности и наказания и ни один невиновный не был необоснованно привлечен к уголовной ответственности и осужден. Уголовное судопроизводство должно было также способствовать воспитанию граждан в духе неуклонного исполнения законов и правил человеческого общежития.

С тех пор в обществе и общественном сознании произошли глубинные изменения, которые не могли не отразиться на понимании смысла и задач уголовного процесса. Уголовное судопроизводство – один из видов государственной деятельности, поэтому оно осуществляется в соответствии с общим политическим строем государства, а его принципы тесно связаны с общими началами государственного устройства и характеризуют степень его цивилизованности.

Понять назначение уголовного судопроизводства можно только осознав ту роль, которую играет в современном обществе его основной субъект – орган судебной власти.

Судебная власть есть ветвь государственной власти, следовательно, она выполняет одну из внутренних государственных функций, известный перечень которых не оставляет сомнений: роль и назначение судебной власти заключаются в охране и защите прав и свобод человека и гражданина. Подтверждение этому находим в Конституции РФ:

ст. 18 – права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием;

ст. 46 – каждому гарантируется судебная защита прав и свобод. Решения и действия органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд;

ст. 52 – государство обеспечивает потерпевшим от преступлений и злоупотреблений властью доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Приведенные правовые положения конкретизируют и гарантируют основной из провозглашенных в ст. 2 Конституции РФ принцип российского государства: человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.

Признание защиты прав и свобод человека и гражданина функцией судебной власти играет ключевую роль в определении задач уголовного судопроизводства как формы (способа) осуществления судебной властью этой функции.

Содержанием уголовного процесса является расследование и рассмотрение дел о преступлениях, т.е. о таких общественно опасных деяниях, которые грубо вторгаются в личную жизнь, посягают на наиболее значимые для человека ценности – жизнь, здоровье, личную неприкосновенность, честь и достоинство, защита которых гарантирована государством (ст. 2 Конституции). Сам факт совершения преступления свидетельствует о том, что государство не выполнило взятую на себя обязанность по защите личности, следовательно, оно обязано теперь обеспечить жертвам преступлений возмещение причиненного им ущерба, восстановить нарушенные права. Это означает, что уголовно-процессуальный закон должен обеспечить реальные возможности для раскрытия каждого преступления и изобличения каждого совершившего преступление лица.

С другой стороны, уголовный процесс создает серьезную угрозу благополучию и жизненно важным интересам лица, заподозренного или обвиненного в совершении преступления. Грозящая обвиняемому уголовная ответственность есть не что иное, как реальная возможность весьма существенного ограничения его прав и свобод. Пока правомерность такого ограничения не доказана в установленном законом порядке, интересы обвиняемого нуждаются не в меньшей защите, чем интересы потерпевшего. Исходя из этого, важнейшей задачей уголовного процесса следует считать защиту прав и свобод любой личности, независимо от занимаемого ею процессуального положения.

Именно так в ч. 1 ст. 6 УПК и сформулировано назначение уголовного судопроизводства:

1) защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления;

2) защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

Назначение уголовного судопроизводства двуедино – ему в равной мере соответствуют как уголовное преследование виновных и назначение им справедливого наказания, так и отказ от уголовного преследования невиновных, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.

Реализации такого назначения уголовного судопроизводства способствует система принципов уголовного процесса. Перечень принципов уголовного судопроизводства не оставляет сомнений в тех ценностях, которые подлежат первоочередной защите, – уважение чести и достоинства личности (ст. 9), неприкосновенность личности (ст. 10), охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (ст. 11), неприкосновенность жилища (ст. 12), тайна переписки, телефонных и иных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений (ст. 13). Гарантиями названных ценностей являются другие принципы уголовного процесса, определяющие форму организации судопроизводства (состязательность – ст. 15) и методы его осуществления (законность – ст. 7, обеспечение обвиняемому права на защиту – ст. 16, свобода оценки доказательств – ст. 17, язык уголовного судопроизводства – ст. 18, право на обжалование процессуальных действий и решений – ст. 19).

Изложенное не является основанием для отрицания публичного характера уголовно-процессуального права, но позволяет признать, что обеспечение прав и свобод человека и есть высшее проявление публичного интереса. Раскрытие преступлений, изобличение виновных в целях привлечения их к уголовной ответственности и назначения справедливого наказания – безусловно, важная задача всей правоохранительной системы. Однако эта деятельность не самоценна, она и есть способ защиты прав и свобод как отдельного человека, так и в целом человеческого общества, заинтересованного не только в наказании виновных, но и в ограждении невиновных от нарушения их прав и свобод. Поэтому нет и не может быть никаких оснований для противопоставления защиты прав человека публичным интересам, как это делают некоторые авторы. Определение назначения уголовного судопроизводства «только как способа защиты субъективных прав человека», по мнению А. Д. Бойкова, означает, что «главная и чуть ли не единственная задача судопроизводства – защита подозреваемого и обвиняемого от злонамеренного следователя»[Бойков, А. Д. Третья власть в России. Книга вторая – продолжение реформ / А. Д. Бойков. – М. : Юрлитинформ, 2002. – С. 30, 31.]. «Мы из крайности, свойственной советскому периоду развития уголовного процесса, когда превалировали государственные интересы при реализации уголовно-процессуальной деятельности, бросаемся в другую, видя назначение уголовного процесса только в соблюдении частных интересов»[Барабаш, А. С. Природа российского уголовного процесса, цели уголовно-процессуальной деятельности и их установление / А. С. Барабаш. – СПб. : Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005. – С. 98.] (курсив авт. – В. Л.), – вторит ему А. С. Барабаш. Искажающие сущность назначения уголовного судопроизводства подобные взгляды не способствуют правильному пониманию взаимосвязи таких его основополагающих, т.е. принципиальных положений, как презумпция невиновности (ст. 14), состязательность (ст. 15) и осуществление правосудия только судом (ст. 8).

Презумпция невиновности определяет правовой статус лица, действия которого стали предметом внимания органов уголовного преследования и суда. Это лицо считается невиновным до тех пор, пока его вина не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Приведенное положение применимо как к подозреваемому и обвиняемому, так и к осужденному и оправданному, ибо отсутствие вступившего в законную силу обвинительного приговора означает право лица на обращение с ним как с невиновным, несмотря на сколь угодно убедительные доказательства его вины. Значение презумпции невиновности раскрывается через ее взаимодействие с фактическими презумпциями, позволяющими применять к лицу принудительные меры (задержание и меры пресечения) до вступления приговора в законную силу. Требование закона о наличии специальных оснований для задержания подозреваемого и достаточности оснований для применения меры пресечения к обвиняемому, установление предельного срока содержания под стражей без судебного решения, порядка заключения под стражу и продления срока содержания под стражей, особые условия заключения под стражу до предъявления лицу обвинения и т.д. и т.п. призваны обеспечить паритет двух составляющих назначения уголовного судопроизводства.

Презумпция невиновности оказывает влияние на организацию и осуществление уголовно-процессуальной деятельности, диктует такие условия производства по уголовному делу, при которых обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Обязанность доказать виновность обвиняемого и опровергнуть доводы защиты возложены на органы уголовного преследования. Недоказанная виновность приравнивается по своим правовым последствиям к доказанной невиновности, а неустранимые сомнения в доказанности обвинения толкуются в пользу обвиняемого.

Опровергнуть презумпцию невиновности, т.е. признать лицо виновным в совершении преступления и подвергнуть его уголовному наказанию, вправе только суд, единственный орган, осуществляющий правосудие (ст. 8 УПК). Столь высокая роль суда немыслима без гарантий судейской независимости, обеспечивающих объективное и непредвзятое рассмотрение и разрешение уголовного дела. Такая независимость требует четкого разделения процессуальных полномочий суда и органов предварительного расследования и прокуратуры, размежевания процессуальных функций обвинения, защиты и разрешения дела.

Российский уголовный процесс традиционно считается процессом смешанного (континентального) типа, т.е. таким, в котором досудебное и судебное производство строятся на разных принципах. В таком процессе инквизиционное (розыскное) предварительное расследование сочетается с состязательным судебным разбирательством. Введенный в ходе реформы уголовного судопроизводства судебный контроль над законностью действий и решений органов предварительного расследования, а также допуск защитника в предварительное расследование фактически с момента возбуждения уголовного дела, несомненно, свидетельствуют о внедрении в досудебное производство элементов состязательности. Однако меняет ли это природу нашего предварительного расследования?

Думается, что для такой постановки вопроса оснований нет. Наше предварительное расследование по-прежнему не является состязательным, вся процессуальная деятельность и практически вся процессуальная власть в досудебном производстве сосредоточена в руках следователя и дознавателя. Именно они производят следственные и некоторые иные процессуальные действия, направленные на создание комплекса доказательств, с помощью которого государственный обвинитель в состязательном судебном процессе обосновывает предъявленное подсудимому обвинение. Возникающие в ходе досудебного производства вопросы, в том числе жалобы и ходатайства участников уголовного процесса, разрешаются, как правило, самим органом расследования. Однако честное признание дознавателя и следователя субъектами функции уголовного преследования позволяет и само осуществляемое ими расследование рассматривать как форму уголовного преследования, а не как полное, объективное и всестороннее исследование обстоятельств дела, провозглашаемое раньше ст. 20 УПК РСФСР. Такой характер предварительного расследования и обусловил потребность в судебном контроле над законностью процессуальных действий и решений, ограничивающих конституционные права и свободы личности, а также расширение возможностей участия защитника в досудебном производстве.

Права сторон обвинения и защиты в нашем досудебном производстве не равны. Сторона обвинения, которая несет на себе все тяготы, обусловленные обязанностью доказывания, должна иметь и имеет такие полномочия, которые позволяли бы эффективно ее выполнять[Имеющее место мнение о том, что права и возможности следователя в УПК существенно ограничены и он не в состоянии преодолевать изощренное сопротивление расследованию со стороны подозреваемого, обвиняемого, их защитников и каких-то «групп поддержки» (см.: Бойков, А. Д. Указ. соч. – С. 33), не представляется сколько-нибудь обоснованным. Следователь сегодня располагает гораздо большим арсеналом процессуальных возможностей, чем прежде, и ни прокурорский надзор, ни судебный контроль, ни тем более права стороны защиты, не могут быть рассмотрены как препятствие его законной деятельности.]. Сторона защиты в лице обвиняемого и защитника имеет гораздо меньше полномочий, но она и освобождена от обязанности доказывания. Таким образом, неравенство прав сторон в досудебном производстве компенсируется неравным же распределением обязанностей. Можно сказать, что обвиняемый защищен не столько своими правами, сколько обязанностями, возложенными на субъекты уголовного преследования.

Реальное состязание сторон в полной мере возможно лишь в судебном разбирательстве, где появляется независимый от сторон арбитр, который в силу прямого указания ст. 15 УПК не является органом уголовного преследования. Независимый суд принимает решение исключительно по своему внутреннему убеждению, по закону и совести (ст. 17 УПК). Поскольку основанием внутреннего убеждения является совокупность имеющихся в деле доказательств, независимость суда от предварительных выводов органов уголовного преследования, а следовательно, и от предварительной оценки ими доказательств обеспечивается исследованием всех доказательств в судебном разбирательстве в присутствии и с участием обеих сторон (ст. 246 – 250 УПК). Независимость суда обеспечивается также равенством прав сторон в судебном разбирательстве (ст. 244 УПК), которое призвано нейтрализовать преимущества стороны обвинения, обусловленные ее правами в стадии предварительного расследования.

В то же время, только независимая судебная власть способна обеспечить подлинную состязательность сторон, т.е. отнестись одинаково непредвзято к аргументам, представляемым сторонами в обоснование своих позиций, создать им действительно одинаковые условия для исполнения своих профессиональных обязанностей, включая механизмы компенсации их фактического и процессуального неравенства в досудебном производстве. Независимость суда, как видим, является гарантией состязательности всего уголовного судопроизводства.

Таким образом, состязательность – это форма осуществления правосудия в стране, где функционирует независимая судебная власть. Одно вытекает из другого и обеспечивается им. Признавая независимость судебной власти на деле, мы обязаны признавать и реально обеспечивать ее состязательные начала.

Конституционно обусловленные и закрепленные УПК взаимосвязанные назначение и принципы уголовного судопроизводства не могли не оказать влияния на изменение представлений об институтах доказательственного права. Доказательства и доказывание в состязательном уголовном процессе не могут быть поняты на основе теоретических конструкций, вырабатывавшихся в условиях иной реальности, иного судопроизводства. Являясь институтами уголовно-процессуального права, доказательства и доказывание служат его назначению и подчиняются его принципам.