Читать книгу Сочинения. Том 5. Экономическая история и экономическая политика. Статьи. Книга 2 - В. А. Мау - Страница 7

С учетом современного состояния институтов и противоречивых социально-экономических и политических тенденций развития российского общества можно выделить три качественных сценария развития страны:

– австралийский путь, предполагающий диверсификацию экономики, изначально имевшей сырьевую направленность, при сохранении политических институтов современного западного общества;

– мексиканский путь – рыночная экономика с доминированием нефтяного сектора, хотя и при значительной диверсификации;

– нигерийско-венесуэльский путь – экономика, основанная на нефти при малой диверсификации и слабых политических институтах.

Названия моделей являются, разумеется, крайне условными. Несомненно, что при любом развитии событий это будет все равно российская модель, какой бы успешной или неуспешной она ни была. Ни в Австралию, ни в Мексику, ни тем более в Нигерию Россия все равно не превратится. Однако такого рода названия позволяют выделить некоторые существенные обстоятельства развития и особенности итогового состояния, которые необходимо принимать во внимание при осуществлении текущей экономической политики.

Австралийская модель

Говоря об этой модели, целесообразно более внимательно рассмотреть опыт развития Австралии – страны, богатой природными ресурсами, которая смогла осуществить структурную перестройку экономики и адаптировать значительный поток мигрантов. Экспорт сырья в Японию и страны Юго-Восточной Азии дал значительные ресурсы, которые были использованы для диверсификации внутреннего производства и формирования современной постиндустриальной экономики[20].

Применительно к долгосрочным перспективам России такой путь означает продвижение по следующим направлениям. Достигаются высокие или умеренные темпы роста (ВВП и особенно среднедушевого ВВП), обеспечивающие сближение уровня развития с наиболее развитыми странами мира. Велик объем иностранных инвестиций, диверсифицированных по отраслям, при этом основной поток иностранных инвестиций больше не направляется в отрасли топливно-энергетического комплекса. Доля ТЭК при таком сценарии остается высокой в экспорте, но во внутреннем производстве постепенно снижается. Тем самым реализуется модель диверсификации производства за счет ресурсов, получаемых от сырьевого экспорта.

В зависимости от конъюнктуры цен на продукцию ТЭК платежный баланс по текущим операциям или близок к нулю, или становится пассивным, что связано с высокой активностью иностранных инвесторов. Продолжается укрепление рубля, компенсируемое повышением производительности труда благодаря высокой инвестиционной активности отечественного и иностранного капитала. Сохраняется консервативная бюджетная политика при ограничении бюджетной нагрузки на экономику. Доля бюджета в ВВП остается на более низком уровне, чем в наиболее развитых странах. Инфляция составляет не более 3 % в год.

При осуществлении реформ повышенное внимание уделяется состоянию политических институтов и повышению эффективности социальной сферы (реформирование образования и здравоохранения). Именно в развитии данных секторов ключ к продвижению по этому пути. Развитие политических и социальных институтов ориентируется на стандарты современной демократии. Условия для деятельности бизнеса сходны с развитыми странами, но в ряде аспектов более благоприятны (например, более мягкое трудовое законодательство). Судебная система независима от политического давления. Ведется активная борьба с коррупцией. При таком развитии вероятно постепенное формирование единого экономического пространства России и ЕС, снятие тарифных и нетарифных барьеров и создание общего рынка.

Это – наименее инерционная модель. Для ее реализации необходима активная государственная политика по институциональному строительству, по реструктуризации всего бюджетного сектора, по повышению эффективности бюджетных расходов.

Мексиканская модель

Эта модель предполагает обеспечение высоких темпов экономического роста за счет развития топливно-энергетического комплекса и связанных с ним отраслей. Здесь естественны высокие темпы роста, а при устойчиво высоких ценах на нефть темпы экономического роста и инвестиционная активность могут существенно превышать аналогичные показатели австралийской модели. Здесь также велик приток прямых иностранных инвестиций, однако они концентрируются преимущественно в ТЭК и некоторых других секторах экономики.

Данный сценарий предполагает умеренную диверсификацию экономики, поскольку основное внимание инвесторов уделяется топливно-энергетическому комплексу. Доля ТЭК доминирует в экспорте и остается высокой в структуре ВВП. Диверсификация происходит, но медленно. Особенно сложной проблемой становится импортозамещение из-за снижения конкурентоспособности ряда отраслей внутреннего производства в результате «голландской болезни». Экспорт сохраняется преимущественно сырьевым, хотя вполне возможно увеличение в нем доли других отраслей – металлургии, большой химии и других экологически грязных производств, сельского хозяйства.

Торговый баланс устойчиво активен, платежный баланс по текущим операциям – активен с постепенным снижением сальдо. Это не создает серьезных проблем, если не происходит значимого изменения роли ТЭК в мировой экономике.

Высока вероятность значительного усиления роли государства в экономике в первую очередь по двум направлениям. Во-первых, государство наращивает инвестиционную активность. Оно вкладывает средства в развитие инфраструктуры – как общего характера, так и по транспортировке продукции ТЭК, создавая институты поддержки частных инвестиций, а также, вероятно, осуществляет прямые инвестиции в отрасли экономики, малопривлекательные для частного бизнеса. Механизм частно-государственного партнерства как способ совмещения инвестиционной деятельности государства и бизнеса станет при таком сценарии ключевым. Во-вторых, активизируются меры по защите отечественного производства от иностранной конкуренции. Снижение конкурентоспособности части внутреннего производства укрепляет позиции сторонников протекционизма, и правительству рано или поздно придется пойти по этому пути. Отдельные сектора национальной экономики (прежде всего сельское хозяйство и производство продуктов питания, некоторые отрасли машиностроения) будут закрываться для иностранной конкуренции. Это, в свою очередь, обернется дальнейшим снижением конкурентоспособности этих секторов.

Экономическая активность государства будет наталкиваться на объективные препятствия политико-административного характера. Ключевой проблемой роста экономической эффективности станет способность или неспособность страны значительно улучшить качество институтов государственной власти, включая административную и судебную.

Развитие политического режима при таком сценарии происходит, скорее всего, в логике «полуторапартийной демократии». Под этим термином имеется в виду сохранение демократического режима при значительном усилении роли одной политической группы (партии), постоянно выигрывающей выборы. Такая модель может обеспечить достаточно успешное экономическое развитие, как свидетельствует опыт Мексики, а также послевоенных Италии и Японии, несмотря на некоторые издержки ее практического осуществления (высокий уровень коррупции). Впрочем, доминирование ТЭК будет негативно влиять на устойчивость «полуторапартийной системы», способствуя возникновению иллюзии надежности и устойчивости и тем самым снижая ответственность и качество принимаемых решений.

Характерной чертой данной модели является отсутствие значимых реформ в социальной сфере. Наличие финансовых ресурсов позволит поддерживать в этих секторах status quo, не вызывая значимого социального протеста. Социальные отрасли будут оставаться в неосоветском состоянии и не смогут стать источником социально-экономического рывка.

Подводя итог рассмотрению мексиканской модели, обратим внимание на то, что в ней присутствуют два очень серьезных ограничения с точки зрения перспектив развития страны. Во-первых, она является уязвимой для шоков внутреннего и внешнего характера. Устойчивость ее функционирования связана с сохранением благоприятной для России внешнеэкономической конъюнктуры. Падение цен на нефть на сколько-нибудь продолжительное время приведет к началу тяжелого, возможно даже системного, кризиса. Тяжесть кризиса будет зависеть преимущественно от длительности периода сохранения высоких мировых цен на продукцию ТЭК. Чем дольше продлится нефтяной бум, тем более усилится структурная зависимость экономики (прежде всего внутреннего производства) от вливаний «дешевых денег» и соответственно от растущего импорта дешевых товаров. Тем самым до опасных пределов повышаются риски повторения сценария развития СССР. Во-вторых, реализация этой модели закроет возможность реализации сценария прорыва в постиндустриальную систему, сценария сокращения разрыва с наиболее развитыми странами мира. Это связано с отказом от решительной модернизации отраслей социальной сферы.

Вместе с тем здесь возможен еще один поворот в развитии событий. Если высокие цены на нефть будут удерживаться на протяжении длительного времени, то сам по себе экономический прогресс будет подталкивать к улучшению политических институтов, к осуществлению дальнейшей демократизации, преодолению коррупции.

Таким образом, мексиканская модель обеспечивает относительно устойчивое экономическое развитие умеренными или высокими темпами без проведения существенных структурных преобразований – ни в экономике, ни в политике, ни в социальной сфере. Тем самым создаются условия для обеспечения текущей экономико-политической устойчивости при отсутствии внешних для системы шоков.

Однако ее серьезными проблемами являются уязвимость перед шоками и низкая вероятность реализации сценария постиндустриального рывка.

Нигерийская модель

Эта модель предполагает развитие страны, опирающейся на наличие обильных природных ресурсов при благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре. В рамках такой модели происходит консервация экономической и социальной ситуации при доминировании механизмов инерционного развития. Темпы роста здесь полностью зависят от состояния мирового рынка энергоносителей, являющихся единственным источником валютных поступлений для решения всех остальных задач экономического, социального и политического развития страны. Можно предположить, что при прочих равных условиях темпы роста в среднесрочной перспективе будут снижаться даже при неизменно высоких ценах на экспортные товары, поскольку по мере укрепления сырьевой экономики (и нарастания притока нефтедолларов) будет снижаться качество экономической политики и соответственно общий уровень эффективности экономики.

При таком сценарии вероятно укрепление двух тенденций в политике вообще и в экономической политике в особенности. Во-первых, укрепление авторитарных тенденций. Ресурсы топливно-энергетического комплекса хорошо поддаются централизации и концентрации в одних руках, что будет создавать базу для авторитарного режима. Наличие мощных финансовых ресурсов, не связанных с ростом производительности труда, позволяет строить систему власти, не интересующейся мнением налогоплательщика[21]. Во-вторых, усиление популистских тенденций в экономической политике. Наличие дешевых финансовых ресурсов позволяет покупать политическую поддержку за счет бюджетных вливаний и экзотических экспериментов над экономикой.

В подобных условиях важнейшим фактором поддержания экономического роста высокими или хотя бы умеренными темпами становятся государственные инвестиции. Иностранные инвесторы относятся к стране весьма скептически и вкладывают свои средства почти исключительно в ТЭК и в некоторые другие связанные с ним производства. Результатом такого развития событий оказывается быстрое ухудшение платежного баланса по текущим операциям, а также постепенное ухудшение финансовой и денежной политики, переход к политике бюджетного дефицита. Бюджетный дефицит (как источник государственных инвестиций) становится фактором подстегивания экономического роста, что, однако, ухудшает общую экономическую ситуацию в стране.

В результате разворачивается классическая модель макроэкономики популизма, хорошо известная по опыту многих латиноамериканских стран. Этот опыт показал крайнюю опасность реализации такой политики даже применительно к индустриальной фазе развития производительных сил. Практически все следовавшие этим рецептам страны не смогли решить задачу сокращения разрыва с наиболее развитыми государствами, а некоторые резко увеличили свое отставание (например, Аргентина). После непродолжительного периода экономического роста (да и то не везде) следовал тяжелейший экономический и политический кризис. Выход же из популистской модели всегда происходил очень болезненно, в большинстве случаев – через военные перевороты[22].

Таким образом, нигерийский сценарий предполагает устойчивое воспроизводство политической нестабильности. Естественным результатом такого развития событий является усугубление кризиса политических и правовых институтов – высокий уровень коррупции, а также деградация отраслей социальной сферы. Последняя финансируется «по остаточному принципу» с сильной компонентой популизма при принятии соответствующих решений.

Количественные рамки роста

Еще раз подчеркнем, что формирование той или иной модели социально-экономического и политического развития России будет зависеть от способности страны построить современные социально-экономические и политические институты. Однако развитие этих институтов в значительной мере зависит от темпов экономического роста в среднесрочной (примерно двадцатилетней) перспективе[23]. Ведь уровень экономического развития страны (измеряемый показателем среднедушевого ВВП) неплохо коррелирует с уровнем и состоянием социальных, политических и экономических институтов данного общества.

Нами были просчитаны прогнозы достигаемого Россией уровня развития при трех вариантах среднегодового темпа роста:

– вариант А – 3 %, что является минимальным темпом, примерно соответствующим среднемировому росту;

– вариант В – 5 %, т. е. темп роста, не решающий задачу удвоения ВВП, но превышающий среднегодовой темп роста наиболее развитых стран мира и потому обеспечивающий сближение уровней экономического развития (решение задачи догоняющего развития). Этот темп роста представляется вполне адекватным и с точки зрения глубоких структурных реформ в экономической и социальной сферах;

– вариант С – 9 %, максимальный темп роста, немного превышающий задачу удвоения ВВП за десятилетие. При построении данного ряда моделей экономического развития мы опираемся на гипотезу, в соответствии с которой страны, аналогичные по уровню экономического развития (измеряемого по показателю среднедушевого ВВП), оказываются сопоставимыми и по набору иных характеристик экономической и социально-политической жизни. Кроме того, страны, наиболее развитые в экономическом отношении, имеют и наиболее развитую структуру политических институтов. Иными словами, в расчетах заложено предположение, что достижение определенных уровней экономического развития будет сопровождаться соответствующими изменениями других параметров экономической, политической и социальной жизни.

Модель, положенная в основу расчетов, задает в качестве исходного темп роста ВВП – в абсолютном и среднедушевом значении. За основу выбран рост ВВП по паритетам покупательной способности, что упрощает проведение международных сопоставлений. Модель нацелена на анализ конечного состояния и не учитывает колебания внутри анализируемого периода. Важной особенностью модели является наличие в ней инструментов, учитывающих общемировой тренд развития, который связан с общим экономическим ростом мира безотносительно к ситуации в каждой отдельной стране. Иначе говоря, достижение данной страной через какой-то промежуток времени уровня среднедушевого ВВП, известного по сегодняшнему опыту, не требует прямолинейного использования данных об аналогичной стране в настоящее время, а предполагает внесение поправки на сдвиги, происходящие благодаря общемировому экономическому развитию. На рисунке показана динамика развития в 20-летний период по каждому из сценариев при предположении постоянных темпов роста и в сопоставлении с уровнем развития некоторых стран, попадающих в интересующий нас диапазон на момент 2003 года.

Рис. Динамика ВПП при различных сценариях развития: ВВП на душу по ППС (международные доллары 1995 года)

Результаты расчетов по данной модели позволяют сделать три вывода, достаточно важных для понимания тенденций и перспектив развития России.

Во-первых, даже при 9 %-ном росте Россия в двадцатилетней перспективе не достигает уровня экономического развития, которого не было бы ни у одной страны мира в 2003 году. Таким образом, несмотря на продолжительность анализируемого временного горизонта, набор основных социально-экономических характеристик находится в пределах, наблюдаемых в современном мире, что подтверждает принципиальную допустимость используемой нами методологии расчетов.

Во-вторых, нигерийская модель не просматривается даже при достаточно низких темпах роста ВВП. Для деградации до такой степени страна должна погрузиться в многолетний хаос, что вряд ли возможно для страны подобного уровня социально-экономического развития.

В-третьих, даже при низких темпах экономического роста (вариант А) Россия выходит на уровень современных стран – членов ЕС, хотя и находящихся в нижней части

списка по уровню экономического развития. А при варианте В выходит на уровень стран с самым высоким среднедушевым ВВП в современной Европе (Норвегия, Ирландия).

Более скрупулезный количественный анализ факторов долгосрочного экономического роста дает неожиданный на первый взгляд результат: качество институтов не улучшается автоматически с течением времени, т. е. не является положительной функцией от времени. Иначе говоря, статистически значимой связи между качеством институтов и временем не наблюдается. Впрочем, подобный вывод вполне объясним: качество института является дискретным параметром – он или есть, или его нет. Однако для устойчивого экономического роста всегда характерен рост качества институтов (в частности, института прав собственности). Как показывают общемировые тенденции, нигде не наблюдается повышение уровня доходов без улучшения институциональной среды. Экспансия современных демократических институтов сопровождается соответствующим ростом доходов. Тем самым еще раз подтверждается вывод, который неоднократно подчеркивался на протяжении всей статьи: совершенствование институциональной среды является фундаментальной предпосылкой решения стоящих перед страной социально-экономических задач ускоренной модернизации.