Читать книгу Иуда - Валерий Сауткин - Страница 5

Быстротечно время… не успел проснуться, уже опоздал. СОС! Он выручит! Задним числом командирует куда-нибудь. Николаю нравилось работать под началом Семёна Осиповича. С ним он не чувствовал себя закомплексованным молодым специалистом. Обстановка в лаборатории тоже располагала к свободному общению сотрудников друг с другом. В случае необходимости каждый мог рассчитывать на помощь любого из коллег. Николай охотно делился своим, правда, не очень богатым опытом и не упускал даже малейшей возможности воспользоваться опытом других, без риска встретиться с чьим-нибудь укоризненным взглядом или даже насмешкой, как бывало, и не раз, в ИВТАНе. Работа по теме диссертации продвигалась довольно успешно, и вырисовывалась реальная возможность завершить её к окончанию аспирантского срока. Редкий случай. Только теоретикам удавалось в срок закончить тему и «положить на стол диссертацию». А начиналось всё весьма курьёзно.

Николая приняли в институт на инженерную должность. Собственной темы не было, и он выполнял разовые поручения. В основном, это были расчётные работы. Однажды Николай встретился в институтской столовой со своим «благодетелем» Захаром Хазиным, старшим научным сотрудником отделения тепловой автоматики, и посетовал на отсутствие самостоятельной темы.

– Что? – удивился Захар, – разве СОС так и не придумал для тебя ничего?

– Да нет!

– Вот что, – немного подумав, сказал Захар, – зайди ко мне после обеда.

Захара и Алексея Рябова, старшего брата Николая, связывала давнишняя дружба, основанная на производственных отношениях. Первый, будучи активным научным сотрудником, автором множества изобретений, испытывал и внедрял свои новшества, как правило, на электростанции, где Алексей работал главным инженером. Нередко оба они были соавторами изобретений. В командировках Захар жил у Алексея и чувствовал себя там как дома. И Алексей, будучи в Москве, никогда не останавливался в гостинице и пользовался гостеприимством Захара. Захар знал Николая ещё школьником, относился к нему как к своему младшему брату и всегда интересовался его судьбой.

– Есть идея, – начал Захар, – в зарубежной литературе появились сообщения о разработках нового кислородомера на базе твёрдых электролитов. Этот датчик развивает ЭДС, пропорциональную содержанию кислорода в дымовых газах в соответствии с законом, если мне не изменяет память, – Захар задумался, – кажется… с законом Найквиста.

– И что? – Николай приготовился слушать дальше.

– Быстродействие этого кислородомера на порядок превышает быстродействие штатного, магнитного кислородомера, а точность и чувствительность – на несколько порядков. Его внедрение могло бы экономить до трёх процентов условного топлива.

– Но я – не автоматчик, к системам регулирования не имею никакого отношения, – начал было Николай, но Захар перебил его:

– Ты прав, системы регулирования – это моё дело, а я хочу предложить тебе разработать датчик кислородомера: во-первых, разобраться в принципе его действия, во-вторых, провести теплофизические исследования его свойств и дать рекомендации по внедрению этих датчиков в теплоэнергетике. Это могло бы быть темой твоей диссертации.

– Ну, хорошо, – Николай почесал затылок и наморщил лоб, – давай попробуем. Что ты можешь мне ещё рассказать по этому поводу?

– Ничего.

– А есть какие-нибудь ссылки на статьи по этой теме?

– У меня нет. – Да… не густо.

Вечером того же дня Николай уже сидел в Научной библиотеке и штудировал всё, что было связано с законом Найквиста. Однако концы с концами не сводились. Уравнение Найквиста не имело никакого отношения к твёрдым электролитам. На следующий день Николай начал «копать» с другого конца. Изучил структуру твёрдых электролитов, ознакомился с работой топливных элементов на их базе и наткнулся на уравнение Нернста, дающее формальное понимание принципа измерения концентрации кислорода. Именно, Нернста! А не Найквиста! Однако физика процесса была ещё не ясна. Тем не менее Николай решился на качественный эксперимент с целью получения ЭДС на примитивной твёрдоэлектролитной ячейке при подаче на её электроды газов с различным содержанием кислорода.

Он познакомил со своим планом Захара. Захар одобрил идею и помог собрать простейшую экспериментальную установку состоящую из муфельной печи, пробирки из стабилизированной двуокиси циркония, баллона с азотом и мультиметра. К дну пробирки с двух сторон прикрепили по проволочному электроду и замкнули цепь на измеритель напряжения. Когда температура печи, а, значит, и ячейки, достигла восьмисот градусов, внутрь ячейки подали азот, и ЭДС скачкообразно достигла одного вольта, но при этом пробирка лопнула, и ЭДС вернулась к нулевому значению. Результат эксперимента был признан, тем не менее, положительным. Захар собрал Научный Совет двух отделений, Физико-технического и Автоматики, на котором Николай рассказал о своих первых изысканиях, а Захар нарисовал радужные перспективы применения нового кислородомера в энергетике. Члены Совета одобрили представленный доклад и предложили Николаю поступить в аспирантуру на тему, которую сформулировали на этом же Совете. Экзамены Николай сдал без всяких проблем, в отличие от Миши Серых, который поступал вместе с ним и который мог завалить специальность, если бы не помощь Николая в то время, когда экзаменатор отлучился минут на пятнадцать. С этого началась их дружба, которая, правда, ограничивалась территорией института. Оба играли за отдел во всех командах. Михаил преуспевал в настольном теннисе и баскетболе, Николай – в футболе и шахматах. В работе они дополняли друг друга: Михаил – умелец, мастер на все руки, Николай – фантазёр, теоретик. Михаил помогал Николаю в изготовлении экспериментальной установки, Николай – в расчётах и осмыслении получаемых результатов. Однако работа Михаила продвигалась не так интенсивно, как у Николая. Приближался срок окончания аспирантуры, а материала для написания диссертации явно не хватало. Установка была собрана, испытана и готова к проведению опытов, желательно круглосуточных, чтобы не терять время на разогрев и на остановку. Людей для такого режима работ не было.

– Миш, а ты слышал, нам предлагают дипломников, теплофизиков из МЭИ, – заглянул к Михаилу Николай, – одного из них я знаю, толковый парень. Мог бы помочь тебе.

– Кто такой? – не отрываясь от журнала наблюдений, спросил Михаил.

– Виктор Казначеев. Мы учились с ним в одной группе до третьего курса, а потом его исключили из комсомола и из института за политику.

– Как это за политику? – у Михаила ручка выпала из рук, и он уставился на Николая.

– А-а… юношеская глупость, – Николай махнул рукой.

– А вот с этого места – поподробнее, пожалуйста. Михаил закрыл журнал наблюдений, повернулся лицом к Николаю и приготовился слушать.

– Ну, как тебе сказать, – задумался Николай, – помнишь, ещё в хрущёвские времена был такой диссидент, Пётр Григоренко?

– Да, конечно, помню – генерал Григоренко, «Союз борьбы за восстановление ленинизма»…

– Правильно. Так вот, у него в МГУ была молодёжная группа, довольно активная. Кажется, на философском факультете. Они даже листовки какие-то печатали. В эту группу входил дружбан Виктора, который оставил однажды у него стопку этих злосчастных листовок. С ними Виктора и взяли.

– И что дальше?

– А дальше – известно, что! Комсомольское собрание, исключение из комсомола, исключение из института, армия и т. д., и т. п.

– Ну, а дальше?

– После армии он поработал где-то, потом восстановился в МЭИ. А теперь успешно заканчивает его.

– Легко отделался, – Михаил хмыкнул, – а ты что – дружишь, что ли, с ним?

– Ты знаешь, в институте мы даже сидели с ним за одной партой, и на том собрании я единственный его пытался защищать!

– Зачем? – искренне удивился Михаил.

– Как, зачем? Он же был моим другом, это, во-первых, а, во-вторых, он же ничего криминального не совершил!

– Так, так… и что дальше, вы с ним, по-прежнему дружите?

– Ну, дружбой это назвать сложно. Когда он из армии вернулся, мы встретились на его свадьбе. Он женился на однокурснице. Потом я бывал у него дома, но редко. Как-то не клеились отношения. Он стал каким-то замкнутым. Что на него так подействовало, не знаю, но найти точек соприкосновения с ним я уже не мог.

– А о «Союзе борьбы» и генерале он рассказывал тебе что-нибудь?

– Да нет, он всегда избегал разговоров на эту тему, – Николай сделал недоуменное выражение лица.

– Может, он не доверял тебе?

– Не думаю, – Николай произнёс это так, как будто хотел завершить разговор на эту тему, – ну, что, возьмёшь его на диплом? Толковый парень – не прогадаешь!

– Уговорил, речистый!

Руководителем преддипломной практики Виктора стал Михаил, а тему его дипломной работы сформулировал СОС и стал его руководителем. Николай на правах старого друга помогал Виктору в расчётах и освоении теоретических основ предмета. Помощь дипломника-практиканта пришлась Михаилу как нельзя кстати, и объём его экспериментального материала стремительно наращивался. Теперь на обед они ходили втроём или вчетвером.