Читать книгу НашЫ - Валерия Шимаковская - Страница 7

Я лежу в комнате без света, открыто окно, но душно. Душно оттого, что пыльно. Пыльно оттого, что книги. В шкафу для одежды – под одеждой, над ней, её задевая, лежат стопки. Нам теперь некуда класть утюг, и он стоит на самом виду, что грозит по правилам общежития конфискацией.

Дядя Саша был моим дядей и читал кучу книг. О его скорочтении писали в местной газете. Когда бабушка домой приходила и видела, что сын включил ночью свет (читает книгу), ругалась, что жжёт электричество.

Дядя Саша ездил поступать на вечерку на Ленинградский журфак. Поступил. Но бабушка сказала – чего? А Вятка? А в Вятке натурпродукты молочные – и дядя Саша поехал обратно.

Дядю Сашу помню несильно. Мы к нему в Киров ездили – сидели на шкуре белого медведя. Такого же увижу впоследствии в музее Кирова в Петербурге. Только дяде Саша доставляли его не челюскинцы.

Ещё дядя Саша приезжал к нам в детский лагерь. И подарил блокнот. С эпиграфом: Записав свою мыслишку в эту маленькую книжку, через годы ты сказала: вот такою я и стала. Я туда строчила глупости. Об однокласснике Кирилле, в котором мне нравилось всё, за исключением склонности к поносу.

Другим подарком дяди Саши были для нас с сестрою две куклы. Одна – женственная, а другая – пупс. Нам с сестрой никак было их не распределить. И мы всё смотрели и не понимали, зачем делать таких разных кукол. Холодно попрощались, убежали деревянной крутою лестницей в детскую.

Ноябрь. Мы живём у брата, на В.О., пока мама уехала, и он запрещает нам ей звонить. Мы с сестрой чувствуем к нему ненависть. Но вот я в первый и, дай Бог, последний раз вижу, как начинает реветь, стиснув зубы, брат. Вдруг как обнимет. Он не слишком балует нас нежностью и ратует против всяческой блажи. Как мне хочется, чтобы брат нас вот так бы ещё обнял, но только не после звонка страшного: дяди Саши – нет.

У дяди Саши сын. Его мама – бабушка цыганкой зовёт её, хотя таких кровей у неё не наблюдалось – не разрешает нам с ним общаться. Бабушка на застольях поднимает за внуков тост. За всех, говорит бабушка. И за столом пьют молча, понимая, кто во «всех» больше других подразумевается.

Но вот цыганка – жена дяди Саши – тётя Света звонит и разрешает поговорить с сыном. Вопросы задают тётя с мамой, бабушка молчит и дышит часто, и волнуется крепко, и дыханье её громче внукова голоса.

–– Как школу кончил? Что летом делаешь? Какие читаешь книги?

– Книги не очень.

– Знаешь, как папа любил читать?

– Нет.

Бабушка, тихо, себе скорее:

– Значит, не знаешь о нём ничего.

Она вот уже много лет не ругается, разрешает жечь электричество, включает все лампы в доме. Она говорит, что стала после налаженной связи с внуком лучше себя чувствовать. А то были два Саши – и с обоими только мысленный разговор. Ещё говорит, что дядя Саша в нас продолжается.

С улицы сквозь деревья светит фонарь. Духота. В середине – открытый шкаф, там – создающие пыль, в стопки уложены книги. И я думаю, куда поставить утюг, чтоб его на комендантской проверке всё-таки не забрали.