Читать книгу Я хочу ещё - Василина Жидких - Страница 4

 Устав сидеть на одном месте в ожидании Алекса, я оставила сумку на скамейке и от скуки пошла изучать информационные плакаты развешанные по всему этажу.

Придя в больницу на пару с Алексом, который не хотел идти один, я рассчитывала, что мы закончим раньше, но нас стали гонять по всей больнице от одного кабинета к другому. Все бы ничего, но с каждой, открываемой нами дверью лицо друга становилась все бледнее и бледнее. Он не успел мне ничего толком объяснить пока мы бегали с одного этажа на другой. Я могу ошибаться, но кажется, что ничего хорошего ему не сказали.

 А иначе, что мы забыли в психотерапевтическом отделении?

 В период, когда еще не было известно, сможет ли Алекс продолжить танцевать, он был в угнетенном состоянии и это сильно тревожило его лечащего доктора. Он настолько переживал за своего пациента, что выписал ему направление к психологу, а сейчас отправил к психотерапевту.

 Ответив на звонок, не глядя на экран, я перешла к другому плакату, когда дочитала все положительные стороны групповой психотерапии.

– Когда я успела дать тебе свой номер? – спросила я, когда на той стороне неожиданно услышала голос Яна. – Преследуешь меня?

– Ближайшие несколько месяцев определенно буду следить за каждым твоим шагом, – ответил он, смеясь. – Я звонил Алексу, а он твой номер сбросил. Вы вообще где?

– В больнице, он не предупреждал тебя? – связь с Яном держит Алекс, я туда не лезу, пока не участвую в репетициях, что странно, ведь мы с Назаровым частенько можем переписываться до утра. Вообще у нас довольно странное общение, то мы игнорируем друг друга, то срываемся, как голодные собаки на мясо и общаемся беспрерывно.

– Предупреждал, но вы должны были вернуться до двух, – я посмотрела на наручные часы и тихо ругнулась себе под нос. – Я только что вышел из кабинета Виктора, и у меня плохая новость. Он на следующей неделе хочет видеть то, что мы подготовили. Может мы покажем основную часть, а потом уже эти дополнительные?

– Покажем, но вся изюминка в них, – без этих коротких историй, наш номер просто танец без особого смысла. – Это хреново, – говорю я. – Кто-то хочет на наше место, – Ян согласно мычит в ответ. – Я сама скажу об этом Алексу.

– Тебе не кажется, что это странно? – заинтересованно спросил Ян. – Мы только в понедельник договорились, не так много времени прошло, а он уже хочет результата. Или у вас так всегда?

– Что значит у вас? – уточнила я. – У вокалистов по-другому?

– Нас так не контролирует, – ответил он. – Преподаватели ходят на репетиции и слушают, если им интересно. Нас не торопят, и вообще почти не трогают перед концертами, чтобы мы голос не сорвали.

– Ну, у нас по-другому, – забавно в одной академии учимся, а такой разный подход к обучению. – Караре может в любой момент снять кого-то с пар, вытащить бедолагу на сцену и заставить танцевать. Раз ты теперь с нами в одной упряжке, то будь готов ко всему. Трико и обувь носи с собой каждый день, а лучше вообще в академии оставь. Тебе еще понадобится обезболивающая мазь и эластичный бинт.

– Лучше два, – вставил Алекс, неожиданно подошедший ко мне со спины. – Скажи, что я скоро буду, пусть дождется.

– Слышал? – спросила я у Яна, идя за Алексом к скамейке.

– Слышал-слышал, – ответил тот. – Поторопитесь там.

 Сбросив звонок, я убрала телефон в карман и остановилась напротив Алекса, который повернувшись ко мне спиной, закрыл лицо руками. Молча взяв свою сумку и его рюкзак, я мягко взялась за его ладонь и повела к лестнице на первый этаж.

– Прости, ты долго прождала, если бы я знал, что все затянется, пошел бы сам, – тихо говорит он, когда мы вышли на улицу. Забрав свой рюкзак, он спрятал дрожащие руки в карманы и не спеша пошел вперед.

– Ничего страшного, все равно сегодня были скучные пары, – говорю я в ответ, думая, как бы безболезненнее сказать о выходках Виктора. – Что тебе сказали?

– Ну-у, все не так плохо, как я думал, – Алекс нервно покусывает губу. – Я смогу танцевать, а остальное меня не волнует. Ты сейчас домой?

– Нет, я иду с тобой, – безболезненно сказать не получится, буду говорить так, как есть. – Виктор хочет, чтобы на следующей неделе мы показали ему номер. Вы хорошо продвинулись?

– Нормально, – тихо отвечает он, продолжая пожевывать нижнюю губу. – Не могу сказать, что хорошо или плохо, поэтому нормально.

– Уже жалеешь, что попросил Яна?

– Петра, если ты ждешь, что я скажу: "да, ты была права", то не дождешься, потому что правым окажусь я, – резко говорит, останавливаясь.

– А ты чего от меня ждал?! – разозленно спрашиваю я, встав перед ним. – Ты не умолкая говоришь, как для тебя важен этот концерт, а потом выбираешь вместо себя того, кто, когда-то там, собирался поступать на хореографическое! Андрей отказался…

– Он отказался из-за тебя, а не из-за сложной хореографии! – кричит он, выпучив от злости глаза. – Я уже жалею, что попросил тебя, а не Яна!

 Ошарашенная внезапным криком друга, который мгновенно пожалел о том, что сказал, я отворачиваюсь не в силах смотреть в его осознающий взгляд. Я так сильно сбита с толку его реакцией, что не сразу нахожу, чем ему ответить.

– Ого, – протянула я, поворачиваясь к нему лицом. – Алекс, я изначально предлагала тебе взять вместо меня Альберту, или кого-нибудь еще, но ты уперто упрашивал меня стать твоей партнершей, а теперь обвиняешь?

– Прости, я погорячился, – он подступает ко мне, но я выставляю руки вперед, не подпуская его к себе.

– Да, ты погорячился, но я не прощу тебя, – Алекс неотрывно смотрит на меня, я вижу, как слезы собираются в уголках его глаз, но мне нет до них дела и сейчас мне за это совсем не стыдно. Он знает, что я боюсь его подставить. Алекс, знает, как я не хочу ему мешать, а теперь говорит такое и рассчитывает, что я легко прощу его? – Иди домой, сегодня мы справимся без тебя.

Этого не будет.

***

 Зайдя в репетиционный зал, я нахожу Яна в объятиях девушки, которая заметив меня, быстро сбросила руки парня со своих плеч и попыталась выровняться.

Пройдя мимо них к столу, я положила сумку сверху и села на стул, чтобы переобуться.

– Привет, – тихо говорит девушка, встав напротив меня. Поставив туфли на пол, я поднимаю голову и смотрю на нее, думая, она слепая или тупая? Потому что тупой не поймет, а слепой не увидит, что подходить ко мне сейчас это совсем не хорошая идея. – Я Женя.

– Петра, – неохотно отвечаю я, понимая, что если сейчас на грублю ей без причины, то буду выглядеть не лучше Алекса, который набросился на меня не пойми с чего. Я догадываюсь с чего вдруг, но это его вообще не оправдывает. – Ты уже разогрелся? – переобувшись в мягкую балетную обувь, я поднимаюсь на ноги и проходя мимо резко замолчавшей девушки, иду к станку. – Алекса сегодня не будет.

– Я разогрелся, – запоздало отвечает он. – С ним все в порядке? Что сказали врачи?

 Замерев у станка, я обернулась к девушке, которая стала медленно собираться и заметив на себе мой тяжелый взгляд, она ускорила свои сборы, покрываясь стыдливым румянцем. Смотря на то, как она торопливо, трясущимися руками собирает вещи, я должна была почувствовать хоть какую-то неловкость, потому что именно из-за меня она такая дерганная, но я ничего не чувствую.

Ни злобы, ни раздражения, ни стыда, вообще ничего – мне было все равно.

Мне было посрать.

– Пока, – девушка машет Яну и слабо кивнув мне, быстро выбегает из зала, тихо закрыв за собой дверь.

 Я собираюсь продолжить разогреваться, но меня отвлекает пронизывающий взгляд Яна.

 Сжав гладкий брус грубыми пальцами, я вплотную подошла к станку и начала упражнения игнорируя долгий взгляд.

– Ты не ответила, – громко говорит он, подходя ближе ко мне. – Что с Алексом?

– Думаю, все не очень хорошо, – запоздало отвечаю я, не отрываясь от упражнений.

– Ясно, – Ян согласно кивает и обойдя меня, садится на пол, забыв о том, что мы говорили не сидеть на холодном полу. Забив на замечание, которое практически сорвалось с моих губ, я сменила упражнения. – Ты можешь еще раз объяснить суть истории, которую вы вложили в этот танец?

– Ты еще ничего не понял? – удивленно спрашиваю я, искоса смотря на него. – Мы стараемся движениями показать выдуманную историю, чтобы люди поняли нас без слов, а раз тебе все еще нужны слова, значит мы плохо это сделали, – значит нам надо что-то придумать, и идея пустить слайды на заднем фоне с текстом уже не кажется глупой.

– Поэтому я и остался на вокальном, – отвечает он с интересом наблюдая за мной. – Словами проще выражаться.

– Словами можно обмануть, – говорю я, плавно изгибаясь, – а вот язык тела редко врет, и иногда может непроизвольно может выдать все сокрытое. Ты вообще ничего не понял?

– Когда я впервые посмотрел запись полного номера, у меня в голове возникла мысль, что ваш танец – это история порочной любви, – после его слов, я медленно выпрямляясь, оборачиваюсь к нему, потому что он довольно близко подошел к тому, что мы с Алексом задумали. История придумалась легко, это даже само собой как-то произошло, но нам тяжело было подобрать песни. Я придумала образы, а музыкальное сопровождение пришлось поискать. – Это пока все, что я понял.

– Видимо мы с Алексом завысили планку, – глупо было надеяться, что нас поймут без слов. – Будем надеяться, что люди хотя бы получат визуальное удовольствие.

– Алекс говорил о каком-то реквизите, я еще не все знаю? Помимо повязок на глазах, будет что-то еще?

– Я расскажу потом, когда Караре точно утвердит нас, – какой смысл распаляться, если это может не произойти? – Готов?

– Всегда, – он поднимается на ноги и хитро улыбнувшись отходит в центр зала. – Надеюсь танцевать с тобой в паре не менее приятно, как заниматься сексом.

– Я тоже на это надеюсь, – отвечаю я, подходя к нему.

***

 Поставив две чашки чая на стол, я села на диван рядом с Лерой и дотянувшись до пульта сделала на телевизоре звук тише. Он не мешал, а наоборот создавал некое подобие уюта и наполненности.

– Ты снова удалила аккаунт в Instagram? – спросила она, взяв чашку в руки.

– Да, – утром это сделала.

Мне немного стыдно, но у меня есть один аккаунт, который я ни разу не удаляла.

Девочки о нем не знают, и я не хочу, чтобы они знали. Знает только Ян. Однажды я случайно по пьяни ему рассказала о своем тайном профиле, а он поделился своим.

 В общем, там мы и общаемся.

 Мы делаем вид, что это не мы. Может быть поэтому нам легко говорить с друг другом?

– Я думала тебе все равно, или уже нет?

– Нет, все так же, но Прасковья и Альберта слишком резко на это реагируют, – смотря на них, я не понимаю, почему я не чувствую, хотя бы сотую часть того, что эти двое испытывают за меня? Там мое имя, но их это злит больше, чем меня. – Долго ты будешь избегать Прасковью?

– Не знаю, но мне так надоела эта ненужная драма, – она грустно улыбается. – Я правда стараюсь об этом не думать, но не получается, как сильно бы я этого не хотела. Вроде бы отпускаю обиду, потом вижу довольную улыбку этого ублюдка и хочется взять кирпич, да выбить ему зуб.

– Ну благо после ремонта, найти кирпич рядом с академией вообще не проблема, – усмехаюсь я, а Лера тихо смеется. Она аккуратно отпивает чай, все еще не смотря на меня. – Он тебе все еще нравится?

– А ты все еще любишь Славу? Петра, ты вообще его любила?

– Даже если и любила, сейчас уже ничего нет.

 Пока мы были вместе, я была уверена, что люблю его, но расставшись, я кажется поняла, что это была даже не влюбленность, а опасная зависимость. Может быть любил он, но кажется не любила я и вообще, я стала задумываться о том, а что вообще значить "любовь", то есть, как понять, что ты любишь? Я была уверена, что знаю это чувство, но получается, что ни черта я не знаю.

– А я сомневаюсь в том, что, увидев его в первый раз верно приняла за порядочного молодого человека, – она хрипло смеется. – В голове до сих пор не укладывается, что Паша, которая первая бросалась на него с кулаками, стала его девушкой. Не подумай, я не завидую ей, – я знаю, что это не зависть, а чистосердечное переживание за подругу. – Я волнуюсь за нее, она ведь такая наивная, а что если он разобьет ей сердце?

– Лер, ты сама была влюблена в него…

– Не правда, я была очарована, – резко возмутилась она, снова поправляя меня. – Влюбленностью там даже и не пахло.

– Хорошо, твоя правда, – говорю я, смотря, как Лера удовлетворенно кивает. – На неделе мы как-то заговорили про ошибки, и знаешь, это правда, что на собственных провалах быстрее учишься жизни. Я не хочу, чтобы какой-то парень мешал нашей дружбе. В жизни ничего не вечно, так зачем позволять какому-то чмырю рушить то, что и так недолговечно?

– Вот вроде бы жизненную вещь сказала, а вроде бы и стукнуть хочется, но ты права, мне надо взять себя в руки.

– Или себя в руки, или кирпич в руки, что-то из этого определенно должно помочь решить нашу проблему, – я снова пытаюсь развеселить загрустившую подругу и когда та внезапно прыскает со смеху, мне становится чуть легче на душе.

– Определенно, – она ласково улыбается. – Петра, мне кажется, или, когда ты звонила мне, я слышала голос Яна Назарова?

 И я понимаю, что забыла рассказать девочкам о том, что Ян внезапно стал моим партнером вместо Алекса. Наверное, я до последнего надеялась, что Алекс передумает и выберет кого-нибудь другого, поэтому не спешила делиться "радостными" новостями.

– Не показалось, – отвечаю я, неловко улыбаясь. – Я забыла сказать, что Ян будет танцевать вместо Алекса.

– Может ты забыла, но Назаров не забыл и об этом уже все знают, – смотря на меня, Лера снова смеется и сейчас я не понимаю, чем ее рассмешила. – И какого это танцевать с Яном?

 Хотелось сказать, что также приятно, как и заниматься любовью, потому что он все тот же обходительный партнер, но кажется мне, что девочки пока не готовы к такой правде. Впрочем, я сама кажется к такому не готова, потому что я все еще не хочу соглашаться с Алексом и признавать, что Ян очень хорош, несмотря на то, что не танцор.

– Это было по-другому, – за все время обучения у меня было всего два танца с партнером, и то один не состоялся, потому что после расставания Слава не смог совладать с эмоциями и просто забил на то, чем мы с ним занимались больше двух месяцев. – И кажется, я поняла, почему Алекс выбрал Яна, а не Славу или Дениса. Ян такой же эмоциональный, как сам Алекс, – а я уже думала о том, что если не будет Алекса, то я останусь на дне. – Пока что все так, а там посмотрим, как будет дальше, – с ним приятно, и он эмоционально яркий, Ян пластичный, но он не танцор и я не уверена, что мы успеем заполнить этот бросающийся в глаза пробел. – Главное, чтобы нас не ставили в конце, – иначе этот пробел просто соскочит со сцены и бросится на зрителей.

***