Читать книгу «Грант» вызывает Москву - Василий Ардаматский - Страница 9

Несколько дней на заводе немецкие саперы тушили пожары и искали невзорвавшиеся мины. Наконец они покинули завод, а настоящих новых его хозяев все еще не было…

Каждое утро сюда вместе со Шрагиным приходили сотни две рабочих и десятка полтора служащих заводоуправления. Рабочие растекались по территории, а потом весь день слонялись без дела. Служащие просиживали в пустующем кабинете директора. Шрагин тоже являлся в этот кабинет. В первый день он рассказал им, как попал на завод, но, видимо, рассказ его не вызвал доверия. А бывший управделами заводоуправления, полный, краснощекий здоровяк, которого все звали Фомич, выслушав рассказ Шрагина, подошел к нему и посоветовал «тикать на все четыре стороны».

– Вы же еще не учтенный, так сказать, в случае чего вам полное оправдание, – сказал он, непонятно усмехаясь.

Шрагин внимательно наблюдал этого человека, стараясь разгадать, почему он остался и к чему готовится. Сейчас среди оставшихся служащих он вел себя наиболее развязно и верховодил ими.

В это утро Шрагин у заводских ворот встретил Павла Ильича Снежко. Он был в аккуратно выглаженной темно-синей паре, при галстуке, в начищенных до блеска сапогах.

– Чего это вы так принарядились? – спросил Шрагин, поздоровавшись.

– Товар лицом показываем, – подмигнул Снежко. – Пусть не думают, что мы какие-нибудь бескультурные азиаты.

Шрагин смотрел на него с удивлением и любопытством: а чему готовится, на что способен этот?

– Что будем делать, Павел Ильич? – спросил Шрагин.

– Я человек дисциплинированный, – ответил Снежко. – Смену отболтаюсь – и домой с чистой совестью.

Они остановились перед зданием заводоуправления.

– Знаете, о чем я все время думаю?.. – заговорил Снежко. – Вот нам говорили: советская власть, советская власть, все, дескать, на ней держится. Погибни она, погибнем и мы. А вот советской власти нет, пришла другая власть, и ничего не погибло, и мы с вами живем под тем же солнышком.

– А завода вам не жалко? – спросил Шрагин. – Вы же столько лет отдали ему.

Снежко пожал плечами.

– Так, наверное же, немцы завод наладят, – невозмутимо ответил он. – А не все ли равно, где нашему брату вкалывать? Я тут на пальцах разговаривал с одним немчиком-сапером, он из города Гамбурга, как я понял. Так он говорил, рабочие у них поручают жалованье пребольшое и живут не бедствуя.

– Все же надо будет привыкнуть к новой жизни, – неопределенно сказал Шрагин.

– Да к чему привыкать-то? – удивился Снежко. – Что такое жизнь? Утром встал, позавтракал, пошел на работу, вернулся, пообедал, прилег отдохнуть. Потом с ребятишками поиграл и – спать. Что же, по-вашему, немцы помешают нам так жить?

– Черт их знает! – вздохнул Шрагин. – Пойду-ка я в заводоуправление, может, какие новости есть…

В кабинете директора была все та же картина: служащие и ожидании новых хозяев изображали непринужденный разговор.

Все сидели вокруг просторного стола, будто собрались на совещание у директора. На председательском месте возвышалась, как всегда, крупная фигура Фомича. Войдя в кабинет, Шрагин громко поздоровался, но ответил ему один Фомич.

– Здравствуйте, товарищ неучтенный, – сказал он ухмыляясь. – Или, может, теперь надо говорить господин неучтенный?

Несколько человек засмеялись. Шрагин улыбнулся и молча сел на диван.

– Нет, как видно, дисциплины у немецких директоров. Так мы и размагнититься можем, не дай бог, – ерничал Фомич.

Он поднял глаза вверх и вдруг закричал:

– Братцы, глядите! – Он показывал на портрет Сталина, висевший над директорским столом. – Не было бы нам от этого беды, а? Ну-ка, Капликов, ты самый длинный, лезь на стол, сними от греха подальше. И как это мы до сих пор не заметили!

Долговязый мужчина встал.

– Не надо этого делать, – громко сказал Шрагин. Долговязый остановился и, даже не посмотрев на Шрагина, поспешно вернулся на свое место.

– Слушай-ка, не опоздали ли вы тут командовать? – спросил Фомич.

– Нечего нам лишнюю активность показывать, – спокойно сказал Шрагин.

– А если они взбесятся, когда увидят? – спросил Фомич.

– Прикажут – снимем, – ответил Шрагин.

– Ну глядите! – угрожающе сказал Фомич. – В случае чего мы на себя этот грех не возьмем.

– Выдадите? – спросил Шрагин.

– Зачем? – усмехнулся Фомич. – Дадим объективную информацию.

И снова за столом засмеялись.

Вдруг дверь распахнулась, и в кабинет вошли два солдата с автоматами. Они остановились по бокам двери, и тотчас в кабинет быстрой походкой вошел пожилой сутулый человек, непонятно, военный или штатский, и за ним еще трое в штатском.

Пожилой снял военную фуражку с высокой тульей и протянул ее назад, через плечо. Фуражку подхватил молодой человек в светлом плаще.

Сидевшие за столом вскочили и стояли по-солдатски, вытянув руки, не сводя глаз с вошедших.

Пожилой расстегнул темно-серый плащ и, поглаживая ладонью седой ежик волос, оглядывал кабинет. Его взгляд остановился на портрете Сталина.

– О! – воскликнул он и повернулся к своим спутникам. – Спросите, почему это здесь?

Один из его спутников вышел вперед и на довольно приличном русском языке – очевидно, это был переводчик – обратился к служащим:

– Господин шеф-директор адмирал Бодеккер интересуется, почему это здесь, – он показал на портрет.

– Мы хотели снять… Но вот данный… господин не разрешил, – быстро ответил Фомич, показывая на Шрагина.

Выслушав перевод, шеф-директор обратился к Шрагину:

– Почему вы не разрешили?

Прежде чем переводчик успел открыть рот, Шрагин сам ответил по-немецки:

– Я подумал, может быть, вам будет приятно сделать это самому.

– О! – адмирал внимательно посмотрел на Шрагина, и вдруг лицо его растянулось в улыбке. – Прекрасно! Это будет мой сувенир. Снимите кто-нибудь…

Это сделал тот же долговязый Капликов. Адмирал приказал своему адъютанту спрятать портрет и обратился к Шрагину:

– Вы кто здесь?

– Инженер.

– А эти? – адмирал кивнул на остальных.

– Служащие заводоуправления, – ответил Шрагин.

– Прекрасно…

Шеф-директор прошел к директорскому столу, провел по нему пальцем, посмотрел на палец, покачал головой и, вынув из кармана платок, вытер палец. Он подозвал к себе переводчика.

– Переведите им мое распоряжение… – он прокашлялся и громко сказал: – Господа! Первое, что мне бросилось в глаза, – это страшная грязь и беспорядок на заводском дворе и в помещении дирекции. Мы, немцы, не любим это больше всего. Приказываю прежде всего привести в порядок здание дирекции. Вынести мусор, вымыть полы и окна, проветрить все помещения. Завтра утром я проверю. Кто из вас будет отвечать за эту работу?

Фомич вышел вперед.

– Запишите его фамилию, – распорядился шеф-директор и сказал: – Можете идти работать.

Шрагин вместе со всеми направился к дверям, но его остановил переводчик:

– Шеф-директор просит вас остаться.

– Не топи, служивый, – тихо буркнул Фомич, проходя мимо Шрагина.

– Значит, вы инженер? – спросил адмирал, внимательно смотря на Шрагина чуть прищуренными светло-карими глазами.

– Да, инженер-механик.

– А кто эти люди?

– Не знаю.

– Как это так?

Шрагин кратко рассказал историю своего недавнего появления на заводе.

Адмирал Бодеккер выслушал его очень внимательно и даже, как показалось Шрагину, подозрительно, но, когда Шрагин замолчал, он сказал:

– Ну что же, может быть, для вас это и лучше. Ведь мы здесь все начинаем заново, так что у вас такое же положение, как у нас. Наша фамилия?

– Шрагин.

– Шрагин? Прекрасно. Ну, что же вы скажете мне о заводе, господин Шрагин?

– Пустить его будет нелегко, – ответил Шрагин.

– Да, да, я видел, – вздохнул адмирал. – Какое изуверство! Разрушить завод, закупорить гавань потопленными судами.

– По-моему, это сделали военные, – сказал Шрагин.

– Это не война, а стратегическая истерика! – воскликнул адмирал. – И к тому же полное незнание наших возможностей. Попомните мое слово, еще в этом году мы отпразднуем здесь закладку кораблей. Но почему на территории завода так мало рабочих?

– Большинство эвакуировалось, их организованно вывезли на восток.

– А! – поморщился адмирал. – Все та же стратегическая истерика! Кроме вас, инженеры есть?

– Я не знаю, – ответил Шрагин.

– Приказываю вам, господин Шрагин, в течение суток выяснить, сколько осталось на заводе инженеров. Доложите мне завтра в двенадцать ноль-ноль.

– Слушаюсь, – склонил голову Шрагин…

Шрагин решил посоветоваться с Фомичом, где и как искать инженеров. Он увидел его на площадке главной лестницы. Шрагин стал рядом с ним и сказал:

– Мне приказано разыскать всех оставшихся инженеров.

Фомич присвистнул:

– Ищи ветра в поле! А немцы что, неужели завод пускать собираются?

– Адмирал сказал, что еще в этом году заложат корабли.

– Сказать все можно.

– Немцы могут.

Фомич удивленно посмотрел на Шрагина и вдруг громко закричал кому-то вниз:

– Эй, не суй мусор под лестницу, вынеси на улицу! – и снова повернулся к Шрагину: – Люблю руководящую работу, какую хошь, абы руководящую.

– Вы можете выдвинуться на доносах, у вас это получается, – тихо, с вызовом сказал Шрагин.

Фомич чуть помедлил и потом как ни в чем не бывало продолжал:

– Насчет инженеров хорошо бы возле завода вывесить вежливое приглашение: мол, приходите на завод работать. Но чтобы без всякого обещания расстрела, вежливо, одним словом. Я знаю, кое-кто остался.

– Может, вы знаете кого лично? – спросил Шрагин.

– Двоих знаю, вроде, даже соседи.

– Зайдите к ним сегодня, пожалуйста… – попросил Шрагин. – Скажите, чтобы явились на завод.

– За это можно и по харе получить. Скажут: на кого, гад, работать зовешь? Как отвечать?

– Надо сказать, что на таком заводе два инженера – это капля в море и что им не придется изображать море.

Фомич чуть улыбнулся и, глядя на Шрагина хитрющими глазами, сказал:

– Ладно, с такой формулировкой можно попробовать.

Кто-то снизу крикнул:

– Фомич, в водопроводе воды нет, чем полы мыть?

– У моря сидишь и воды просишь? – крикнул в ответ Фомич и побежал вниз по лестнице.

Шрагин смотрел ему в спину и снова думал: что же это за человек?

Да, отныне этот вопрос он будет задавать себе при каждой встрече с новым человеком. И что самое нелегкое и опасное – что на вопрос этот ему необходимо будет самому давать ответ, от которого будет зависеть многое, очень многое, возможно, даже его собственная жизнь.