Читать книгу Прощай, солнце. Книга третья - Василий Варга - Страница 13

Матильда старательно осваивала гуманитарные науки в Лондоне и к концу второго года обучение уже читала Шекспира в оригинале. Кроме английских, бегло читала французские и итальянские газеты, выходящие в Лондоне. Она очень старалась, дабы доказать своему благодетелю Борису Петровичу, что он не зря потратил значительные деньги на ее заграничное образование. Этот благородный жест никак не вмещался в ее голове: за что ей такие блага? Борис не родственник, и не друг семьи, – неужели она, по существу еще девочка, нравится ему?

«Не может такого быть, – размышляла она, – угловатая, грубоватая, с прыщиками на носу, вон Зоя и Жанна надо мной посмеиваются, я простофиля, а у него такие возможности… Не может быть, чтобы я ему нравилась. Это у него просто барские замашки, не более того. Но все равно, я должна доказать, что я по крайней мере не дура. А если я ему действительно немножечко нравлюсь, о тогда я буду самой счастливой на свете».

Освоить чужой язык, находясь среди англичан, оказалось не таким трудным делом, как это представлялось ей в родном городе, а потом и в Москве, где она пробыла два года.

Вместе с ней в группе учились еще две девочки, Жанна и Зоя. Отец Жанны работал в министерстве иностранных дел России, а Зоя была дочерью крупного бизнесмена Валуева, в чьем ведомстве находились многие заправочные станции Москвы.

Зоя и Жанна каждый день меняли платье, два раза в неделю посещали лучших парикмахеров Лондона, разгуливали по городу, знакомились с молодыми людьми.

В колледже господствовала дисциплина с соблюдением правил поведения, но только во время учебы, с понедельника по пятницу, а в субботу и воскресение студенты были предоставлены самим себе. Но они были предупреждены еще на первом курсе, что любое задержание полицией в непотребном виде приведет к немедленному исключению из колледжа, а учащиеся из других государств будут высланы из страны.

Матильда держалась особняком, она не могла рассчитывать на то материальное обеспечение, которое было у Жанны и Зои. У девочек из обеспеченных семей всегда водились евро в кошельках, в любом количестве.

– Кто у тебя отец? – спрашивала Зоя.

Матильда не знала, что ответить: врать не хотелось, но и правду говорить не торопилась.

– А может, тебя прислал какой-нибудь старичок, которого ты уже много раз ублажала в Москве, либо богатый родственник, признавайся, не темни, – настаивала Зоя. – Знай: все тайное становится явным.

– С какого возраста ты стала его любовницей, с пятнадцати? Впрочем, я в пятнадцать отдалась мальчику, – сказала Жанна.

– А я в тринадцать, – сообщила Зоя.

– Ну и как? – спросила Матильда.

– А никак, он был моего возраста, а в этом возрасте у мальчиков гнется и они не могут пробраться вглубь. Он меня только топтал как петух курицу. Ну, так с какого возраста ты с ним живешь? Только не темни.

– С девяти, – рассмеялась Матильда.

– Ну, будет тебе шутки шутить. Если бы ты начала заниматься сексом с этого возраста, то у тебя уже были бедра ого—го! И кроме того, ты шлялась бы по улицам Лондона, как сучка во время половой охоты, а ты ведешь себя, как монахиня. Тебе надо сменить платье и выходить в свет, хотя бы по выходным, – не отставала Зоя. – Если твой любовник так беден, или так скуп, мы с Жанной могли бы тебе помочь, у нас денег куры не клюют.

Матильда нахмурила брови, а потом выжала из себя скупую улыбку и сказала:

– Спасибо. Выходить в свет мне еще рано, с этим можно и повременить, да и охоты у меня особой нет. Вернусь в Москву – наверстаю упущенное.

– Не будь дурой, – покровительственно произнесла Жанна, – у тебя довольно приятная внешность. Хорошее, модное платье, соответствующий макияж и ты сможешь подхватить какого-нибудь короля Гвинеи—Бисау, а лучше всего, богатого англичанина. Останешься здесь, чего там в Москве делать? Москва – нищий город. У тебя любовник-то кто, ты так и не сказала.

– У него фирма…

– На грани банкротства? – не отставала Зоя. – Назови фамилию и его фирму, я напишу отцу, мой отец нефтяной король, может он возьмет его к себе.

– У него хоть среднее образование-то есть, или всего два класса? – с ехидством спросила Жанна.

– Пока мне ничего не нужно, спасибо за заботу. А что касается помощи моему благодетелю, надо у него спросить, я напишу ему об этом. Если он попросит помощи – я буду только благодарна за содействие. А что касается короля Гвинеи—Бисау, я не хочу быть королевой: корона тяжелая, а у меня шея тонкая, может не выдержать, – рассмеялась Матильда. – Когда ты, Зоя, или ты, Жанна поработишь короля Марокко, пригласите меня на свадьбу в качестве подружки, может, и я займусь ловлей королей и шейхов, а то и принца Англии на крючок поймаю, коль принцесса Диана приказала долго жить.

– Хитрая ты, однако, – сказала Зоя, – на чужих плечах хочешь выехать.

В колледже, наряду с литературой, историей, преподавались и другие предметы, в том числе и взаимоотношение между противоположными полами, с показом видео фильмов и муляжей, а также правила хорошего тона, виды танцев, музыкальные жанры, – словом здесь «выращивали» светских дам, как бы возрождая традиции золотого девятнадцатого века.

У Матильды, начиная со школьной скамьи, был свой рыцарь. Он витал пока в облаках, иногда являлся во сне, а когда этот рыцарь вызвал ее в Москву и она его увидела, и узнала естественную, но такую щемящую новость, что он женат, этот рыцарь отдалился от нее на непреодолимое расстояние. С этой мыслью она и отправилась в Лондон два года тому, а теперь, когда она полностью сформировалась, как девушка и когда зеркало говорило ей: ты хороша, ты победишь, и твой рыцарь будет побежден, Матильда решила ждать. Она стала надеяться, что время работает на нее.

Раньше она не звонила и не писала в Москву Борису Петровичу, считая неприличным беспокоить его по пустякам. Да и что писать, не имела понятия. Написать, что любит его? Но ведь он наверняка это знает. А потом, какой толк? у него жена и возможно куча любовниц.

Теперь же, когда Зоя предложила услугу, Матильда уцепилась за это. Она села за письмо. Письмо вышло коротким и чересчур сухим. Пришлось его порвать и бросить в печку. Второе письмо вышло слишком нежным, оно дышало бескорыстной симпатией, от которой всего шаг для признания в любви. Оно было самое хорошее, даже несколько капелек слез упало на него, но это письмо нельзя посылать. А вдруг прочитает жена Бориса Петровича. В семье разразится скандал, и все может кончиться тем, что Борис Петрович вынужден будет отказаться от финансирования ее учебы в Лондоне.

«Уважаемый Борис Петрович! Нет, дорогой Борис Петрович!

Здесь, вдали от Родины, я все чаще думаю о том, кто послал меня сюда осваивать науки и культуру Запада и не могу найти объяснение Вашему поступку. Неужели Вы так добры и так великодушны? Я ничем не заслужила такого отношения к себе и поневоле приходит мысль в голову, чем я буду расплачиваться, когда вернусь в Москву. О, да, я готова на любые жертвы, если таковые потребуются. Только Вы… не забывайте меня, не выбрасывайте меня из своей души и сердца. Знайте, что нет, не было и не будет души более преданной Вам, чем моя душа, в которой так много несбыточных надежд.

Я уже могла бы написать это письмо на английском языке, но пока не решаюсь: не хочу затруднять вас. Мои дела не так уж и плохи, думаю, что Вы сможете когда-нибудь гордиться своей «дочкой». Со мной здесь учатся две девушки из Москвы – Зоя и Жанна. Я по сравнению с ними, веду довольно скромный образ жизни. А у Зои отец нефтяной магнат. Зоя говорит: если у твоего папы трудности и его фирма на грани банкротства, я могу попросить отца, он поможет ему. Я посмеялась в душе, а потом подумала: а вдруг вам пригодится такое знакомство. Почему бы ни воспользоваться им? Такое редко бывает в жизни. Сообщите мне, пожалуйста, письмом или телеграммой: Лондон, Лобби стрит, 10. Звездычевой Матильде».