Читать книгу Легенда об Искажающем - Виктор Олегович Федоров - Страница 1

Взрослые – это состарившиеся дети.

Теодор Сус Гайзел

Редкий городской житель представляет себе жизнь в деревне такой, какая она есть на самом деле. И речь сейчас пойдёт совсем не о том, что деревня чурается прогресса и настойчиво сохраняет вековые устои. Может показаться, что здесь никогда ничего не меняется, а если и преображается в плохую или хорошую сторону, то, как правило, совсем незаметно. Так, поколения сменяются одно другим, а вокруг ровным счётом ничего не происходит. И вот уже новые династии лесорубов Тунлы сменяют своих отцов, которые в свою очередь, пришли на смену своим дедам, а те – прадедам. Рубить лес – работа не из лёгких, особенно если учесть такой факт, что лес тот – волшебный. Хотя никого из деревенских жителей такое волшебство вовсе не пугало. Наоборот, им было удивительно, что за одну ночь из пней вырастают новые стволы. Повалить то же самое дерево, что и твой прадед, дед и отец считалось в деревне чем-то вроде местной традиции, которую обязательно нужно было передать своим сыновьям и внукам.

Такой каждодневный каторжный труд и почти полное отсутствие увеселительных заведений: здесь располагались лишь трактир, да небольшой котлован для купания – могло бы ввергнуть в уныние рядового столичного аристократа, у которого даже от одной мысли прожить хотя бы один день в деревне, скручивало живот и начинались судороги.

В то же самое время, деревня могла бы одарить любого гостя ярчайшими ощущениями: сотнями и тысячами запахов, вкусов, звуков, переживаний. Здесь был и витающий по сухому воздуху терпкий аромат древесных опилок вперемешку со смолой, которым, казалось, была пропитана вся деревня, и утренняя роса, и блеяние домашней скотины, и какой-то неповторимый, деревенский дух. Единый поток, ветвился и разливался на более мелкие ручейки, предлагая окунуться в него и нарисовать в своём воображении яркими красками все свои чувства. Этот деревенский дух был повсюду, принимая разнообразные очертания, в том числе и самые что ни на есть причудливые.

Например, в то самое утро в комнате Пэга хозяйничал задорный солнечный зайчик. Хулиган пролез через приоткрытые ставни, спрыгнул по подоконнику вниз и прополз сначала по руке мальчика, а затем, поднявшись повыше, остановился на переносице. Пэг поморщился: ему снился жутко интересный сон, стоящий того, чтобы ради него пропустить и истошные вопли охрипшего домашнего петуха, и громкий разговор матери с дядей, и даже терпкий запах коровьего навоза вперемешку с запахом сена. Попытка перевернуться на другой бок также закончилась неудачей, ведь солнечный зайчик был беспощаден и моментально перескочил с переносицы на правое веко.

– Милый лучик, пожалуйста, не надо, – ели бормотал Пэг. – Мне нужно досмотреть этот интересный сон. Не…

– Пэг! Тебе пора вставать! – снизу раздался женский голос. Для мальчика это был сигнал, что мама уже приготовила тележку с бидонами, заполненными парным молоком. – Вставай, лежебока! Молоко само себя не отнесёт! Если ты, конечно, не волшебник.

Мальчик взялся рукой за лоскутное одеяло и, откинув его в сторону, осторожно опустил правую ногу на дощатый пол. Левую же он придерживал рукой, и так проскакав пару метров на одной ноге, вдруг вспомнил кое-что важное, вернулся к кровати, выглянул в окно и, показав солнцу язык, захихикал и промчался по лестнице вниз.

– Ишь ты! Чего опять выдумал? Нашёл время дурачиться, – темноволосая женщина в голубой льняной рубахе, с закатанными до локтя рукавами, едва не рассердилась, увидев, что её сын дурачится. – Не занимайся ерундой, Пэг. Если будешь дурачиться, расплещешь по дороге все молоко. Твои родители и дядя так упорно работают, трудятся на благо деревни, представь, если они бы сидели дома и бездельничали? Если бы дед Шохей вдруг прискакал на собрание деревни на одной ноге? И если ты вырастешь хорошим мальчиком, а не шалопаем, то может быть, станешь таким же сильным лесорубом, как и твой отец.

В глазах Пэга потух огонь. Ведь больше всего ему не хотелось рубить деревья. Он каждый раз с ужасом рисовал в своём воображении то время, когда он вырастет, и отправится вместе с отцом на рубку. Да лучше было бы просто сидеть дома! Мальчик не знал, чем бы он мог ещё заниматься в будущем, прожив всю жизнь в деревне лесорубов. Перед носом у него было всего несколько мужчин, которые не занимались лесозаготовкой или лесообработкой.

Среди обитателей Тунлы, деревни, в которой жил Пэг со своей семьей, обязанность валить деревья передавалась через поколения. Также как и работа на лесопилке, которой, кстати говоря, занимался и отец лучшего друга мальчика, Нефа. Ещё можно было работать в мебельной мастерской, быть кровельщиком, бондарем или плотником. При особом везении, можно было наняться в город строителем укреплений, но мальчик почему-то думал, что любая работа в городе скучная и уж точно никак не связана с захватывающими приключениями. Помимо этих профессий, мальчик мог бы стать сапожником, лекарем или мельником. Правда и у мельника и у сапожника уже подрастало своё поколение, а лекарь хоть и был бездетным, слыл тем, что даже примочки ставил с такой силой, что человек пару дней вообще ходить не мог. Да и нужно было учиться собирать и высушивать «всякие листики и ягодки», что, как думалось мальчику – абсолютно неинтересно.

Работали лесорубы пять дней в неделю, а остальные три дня – отдыхали: ходили в таверну, пели песни или посещали избу собраний. А иногда и практиковались в кулачном бою или устраивали ещё какую-нибудь забаву. Изредка сюда приезжали жители соседних деревень, однако приезжих было не так уж и много, ведь Тунла располагалась на самом краю страны отолийцев, а густой лес простирался до самой границы. В основном это были жители близлежащих деревень Гхобхайна и Эребокальи. Хотя после того, как на границе деревень поставили торговые посты, даже такие редкие гости превратились в диковинку. Иногда Пэг со своими друзьями прятались в укромном месте и наблюдали как происходит обмен товара, а пару раз им даже посчастливилось увидеть заказчика из самой столицы. Но что и на что он обменивал, мальчишки так и не запомнили.

Обмен был обыденной частью той жизни, в которой рос Пэг. Вот, к примеру, ему, двенадцатилетнему мальчику нужно было каждое утро развозить молоко по окрестным домам. Взамен его родители получали хлеб, новые ботинки, деревянную утварь или ещё какие-нибудь предметы обихода. Должность развозчика молока также не привлекала мальчика, но все же он считал её не такой изнурительной, как работу лесорубом.

– Вот, держи! – мама протянула сыну деревянный бидон. – Там, на улице в тележке ещё шесть таких же стоят. Два отвезёшь тёте Рёкке. У неё возьмёшь две, нет, три головки сыра. Только смотри, поедешь к ней, когда развезёшь все остальное молоко. А то знаю вас с Нефом, когда заиграетесь, то забываете обо всем. А мне ещё будет нужна твоя помощь по хозяйству. Эй! Держи бидон крепче! Иди нормально, а то…

Было поздно, мальчик уже лежал носом у порога аккурат посередине разливающейся по крыльцу молочной лужи. Две кошки тут же осторожно высунулись из-под лестницы, грациозно прошагали мимо женщины и принялись лакать пролитое молоко. Одна при этом даже забралась на спину бедняге и зацепилась когтями за одежду, чтобы не свалиться.

– Больно-то как, – мальчик сел и потёр разодранную о деревянный настил коленку, а мама помогла ему подняться и тщательно осмотрела место ушиба.

– Вот видишь, сын, что бывает с теми, кто не слушается маму. Видишь, и коленку себе разодрал, и молоко разлил. Ну, да ладно, ничего страшного, до свадьбы заживёт. Эх, хотела я сделать сегодня кое для кого его любимую кашу на молоке. Теперь же благодаря, одному неаккуратному мальчишке, придётся ему побыть без сладкого.

Женщина принесла ещё один бидон и поставила его на телегу во дворе.

– Не забудь заглянуть к травнику, чтобы он дал тебе мази для ссадин. Давай же, иди. Только не вздумай спешить! И возвращайся поскорее, нужно ещё сделать кучу дел по дому.

Пэг после таких слов вздохнул и грустно поковылял к крыльцу.

Деревенское утро пахло мокрой травой и спелой малиной. Это не считая запаха стружки, смолы и свежих досок, которыми Тунла пахла всегда. Начавшее припекать ласковое солнце разбудило наглых мух и прочей мошкары, кружившейся возле коровника. Старый пёс лениво наблюдал из конуры за выводком цыплят, которых несушка провела через лазейку в птичий двор.

Выйдя через калитку на деревенскую улицу, мальчик взялся за ручки тележки и покатил её перед собой. Расстояние было небольшим, однако Пэгу хотелось как можно быстрее отделаться от работы и предаться своему любимому занятию – безделью. Рядом с калиткой, за забором, находилась парочка фруктовых деревьев, а среди них и любимая яблоня мальчика. Почти все яблоки на ней ещё были зелёными, хотя встречались и уже начинающие краснеть плоды. Когда-то отец рассказывал ему, что это очень необычная яблоня. Если мальчик или девочка, у которых во дворе растёт такое дерево, целый год ведут себя очень хорошо и слушаются старших, то дерево приносит им в подарок белое яблоко. Иногда Пэгу даже казалось, что он видел в кроне дерева белый плод и он даже не жалел сил, чтобы взобраться наверх, но всегда к своему сожалению обнаруживал, что это была всего лишь незрелый плод, превращающийся в красивое красное яблоко. Мальчик не любил красный цвет. Он ждал белое яблоко.

– А что случится, если я увижу белое яблоко? – спросил он как-то у отца.

– Если просто увидишь – то ничего не произойдёт, – произнёс отец, старательно вытесывая на деревянной табличке, которую он собирался прикрепить к калитке: "Джимши Пратт – лесоруб". – А вот если тебе посчастливится его съесть, то ты сразу станешь великим мудрецом.

– Эх, а я-то думал… – разочарованно протянул тогда мальчик. Ему казалось, что стать великим мудрецом означало стать ещё более древним, чем дед Шохей – деревенский староста. – Но все яблоки у нас всегда красные. Ну, или зелёные, если не созрели.

– Если нужно будет, то и красный плод сможет стать белым, – подбодрил его отец. – А ты, мой сын, сможешь, даже превзойти меня в мастерстве валить лес. Но запомни, для этого тебе нужно очень много трудиться. Даже имея великую мудрость, при отсутствии трудолюбия, ты не сможешь ничего добиться. Только тяжёлым трудом ты сможешь достичь чего-то в жизни.

Мужчина ласково потрепал мальчишку по вздыбленным волосам и вошел в дом. Его сын хорошо запомнил этот разговор, ведь он именно тогда решил, что никогда не пойдет дорогой отца. Сказать же об этом вслух у мальчика не хватило бы духа, ни тогда, ни потом.

Впрочем, пока это заботило Пэга едва ли больше, чем сгущающиеся тучи. Дождь всегда нравился мальчишке, особенно когда котлован на том месте, где когда-то давно стояла бронзовая цистерна, наполнялся водой. Это была большая глубокая лужа, грязная, цвета чёрного чая с молоком, но это не мешало всем окрестным мальчишкам просто обожать этот водоём. Иногда с ними игрались даже девочки их возраста. Особенно усердствовала Лора – младшая дочка пекаря. Она однажды так заигралась, что чуть не утопила сына сыроварницы в котловане. Хотя тех, кто знал закадычных друзей Пэга и Нефа, это бы совсем не удивило.

Сыроварница Рёкка жила вместе со своим мужем и сыном – Нефом почти на другом краю деревни, если считать от дома Пэга. На сыроварню можно было добраться по прямой деревенской улице или по более крутому косогору, начинающемуся от уходящей на мельничную пашню просёлочной дороги. Если бы не телега, Пэг, несомненно, выбрал бы более трудный путь, но наполненные доверху молочные бидоны могли не стерпеть сильной тряски.

Будь мальчик немного постарше, он бы непременно задал бы родителям вопрос: почему сыроварница и молочница живут в домах, расположенных так далеко друг от друга? Не легче было бы жить соседями? Рашхи Пратт, мама Пэга и Рёкка Слатет, мама Нефа, несмотря на почти восемь лет разницы в возрасте, были лучшими подругами. Однако отцы мальчиков не переносили на дух друг друга, хотя и работали вместе. Причины такой неприязни были непонятны ни мальчикам, ни их матерям.

– А вот и молоко прибыло, – послышался звонкий голос сыроварницы. Сидевшие на жердях в дворовой голубятне горлицы встрепенулись, но быстро успокоились, когда поняли, что въехавшая во двор телега конкретно им ничего плохого не сделает.

– Давай-ка помогу, – друг уже потянул руки к стоявшим на телеге бидонам. Пэг быстро замахал руками: Неф-Сто бед, так его называли в округе, шалопай и хулиган, как называла его мать Пэга, частенько притягивал к себе неприятности. Не было ещё случая, чтобы мальчишка возвращался домой с прогулки без ссадин или царапин. Привычным делом для него было добежать до калитки, споткнуться об камень и растянуться на траве.

– Я сам отнесу его! – запротестовал мальчик, но Неф уже крепко схватился за ручку и не собирался возвращать бидон на телегу.

– Ты что, думаешь, что я пролью молоко? – рассмеялся он. – Не будь нудным, как старый дед!

Едва Рёкка успела выхватить из рук мальчишек посуду, как друзья столкнулись лбами.

– Ай! – произнёсли они в один голос.

– О, ребята, сейчас я принесу вам мазь от ушибов! – сказала женщина и скрылась в доме.

Признаваться в том, что ему нужна мазь и для того чтобы смазать ушибленное колено, Пэгу очень не хотелось. Тем более Нефу – Сто бед, который считал, что мази – это удел девчонок, а настоящий мужчина – поплевал на ранку и все прошло.

– Ты что, нытик, которому нужно смазывать царапины? – рассмеялся Неф. Его друг смутился, но не подал виду.

– А вот и нужное лекарство? – раздался голос Рёкки. Симпатичная светловолосая женщина вытащила из-под передника кусок тряпки и полила её тягучей жидкостью из небольшого флакончика, – Все-таки мой сынок частенько ссадит колени, приходится ему смазывать, пока спит.

– Ну, мама, ты чего?! – захныкал Неф, а Пэг в душе возликовал. Сам он тоже частенько запинался о какую-нибудь дворовую корягу или доску, если дело было в доме, но с другом, Нефом-Сто бед, даже не смог бы соперничать.

– Проходите внутрь, я вас мягким сыром угощу, – после этих слов оба мальчика пулей влетели через клеть в столовую. На небольшом деревянном столе стояла глиняная крынка, доверху наполненная белой пастой, пахнущей взбитыми сливками. – Попробуйте, ребята, не стесняйтесь. Вот, захотела новый рецепт попробовать, может быть потом стану и такой сыр делать. Так что вы мои первые дегустаторы.

Деревянная расписная ложка нырнула в белый сыр и вынырнула уже наполненная до краёв. Зажмурив глаза от приятного сливочного запаха, Пэг все же долго не решался проглотить содержимое. Он очень любил сыр, любил его запах и вкус, но тут было что-то иное. Будто бы кто-то исказил привычный твёрдый сыр, превратив его во что-то мягкое и воздушное.

Мальчику всегда было интересно, как затвердевает молоко. Когда его мама получала от подруги-сыроварницы тяжёлые и твёрдые сырные головы, то он сильно удивлялся: как так получается, что то, что проливается через руки, потом становится таким твёрдым?

Неф как-то упоминал, что видел, как молоко скисает в кадке, придавленное тяжёлым камнем, а затем превращается в сыр; и хотя Пэг понимал, что его друг опускает практически весь технологический процесс, всегда по-своему представлял сие действо. В голове мальчика строились просто умопомрачительные схемы, в которых маленькие сырные цверги лепят из молока снежки, катаются на маленьких санях по белой поверхности и даже сооружают творожные дворцы.

Как-то раз отец рассказал ему сказку о ледяных цвергах и их проказах. Волшебный народец жил в холодных землях на востоке и частенько запутывал следы случайных путников. Отец говорил, что цверги живут не только во льдах, но и в таких обычных местах, как хлев или голубятня. За всю свою недолгую жизнь, мальчик так и не увидел ни одного цверга, хотя считал, что они просто умеют очень хорошо прятаться.

– Как вкусно! – произнёс Неф, его ложка замелькала так быстро, что вскоре мальчишка слопал практически все содержимое крынки.

– И в самом деле, вкусно, – Пэг под напором друга попробовал необычный для себя продукт. К сожалению, больше одной ложки мальчику не досталось. Друг вылизал банку дочиста.

Когда мальчишки вышли во двор, то увидели, что на телеге Пэга лежат три большие головки сыра. Оранжевые, с твёрдой восковой корочкой, с просверлёнными по бокам отверстиями, по которым Рёкка проверяла готовность продукта, сырные колеса величиной с настоящее тележное колесо, поставленные друг на друга, со стороны напоминали три башни. Их помогал грузить отец Нефа: мальчишкам пришлось бы каждую сырную голову тащить вдвоём.

Мальчишки очень обрадовались, когда увидели, что на телеге сбоку стоит небольшая деревянная крынка, наполненная мягким сыром.

– Я тоже пойду, помогу Пэгу отвезти сыр, – вызвался Неф, косясь на крынку.

– Хорошо, – радостно произнёс его товарищ, хватая посудину. – Только повезёшь ты. А я буду идти рядом, и кушать сыр. По-моему справедливо.

– Ну, так не очень честно, – запротестовал Неф. – Но я согласен только на часть дороги, а потом поменяемся, ладно?

Пэг кивнул и ехидно улыбаясь, потёр сокровище в глиняной крынке. Глядя на Нефа, который был немногим крупнее него, мальчик быстро прикинул, что его друг слопает весь сыр за пару шагов. Поэтому понял, что не следовало бы давать тому фору.

Неф честно протащил тележку за калитку и затем ещё пару метров по дороге.

– Всё, теперь настала твоя очередь, – Пэг не успел даже толком облизать одну ложку.

– Э, погоди! Я подумал, что ты провезёшь хотя бы половину дороги!

– Мы договаривались на часть, а не на половину, – хитрый Неф уже почти выхватил одной рукой у друга крынку, а второй рукой передавал ему оглобли. Приятель не хотел отдавать сосуд и, прижав его к груди, прятал его от товарища, поворачиваясь к нему, то спиной, то боком.

В тот самый момент, когда оба друга обеими руками держались за крынку и пытались перетянуть её каждый на свою сторону, колесо телеги соскользнуло по траве и та, запнувшись о кочку, перевернулась. Три сырных головы выкатились и, подпрыгивая, пронеслись по косогору вниз. Две благополучно закончили своё вынужденное путешествие в луже, а вот судьба третьего сырного колеса оказалась куда как интересней. Провернувшись пару десятков оборотов, оно настигло ничего не подозревающего старика, прогуливающегося по просёлочной дороге с белой тростью, и больно ударил беднягу по ноге. Сыр отскочил и упал прямо на пыльную дорогу.

Ребята в первую очередь подумали было о том, что им нужно разбежаться в разные стороны как можно дальше и спрятаться. Но на легко просматриваемом косогоре это было сделать весьма затруднительно. Да и к несчастью для мальчишек их проказу увидел ещё один мужчина.

– Вы что творите сорванцы! – закричал мужчина, помогая старику подняться. – Вы что, не знаете, кто перед вами? Это же великий мастер!

– Со мной все в порядке, – старик отряхнул тёмные льняные штаны, – не надо ругать мальчишек! Это я, старый дуралей, потерял былую ловкость.

– Да что вы такое говорите? Мальчишки должны быть наказаны! Это же надо, напасть на слепого мастера Креркегора! Пустим дело на самотёк, они потом и самого деда Шохея, уважаемого старосту деревни прихлопнут.

– Не прихлопнут! – сзади раздался смешок ещё одного старичка. Дед Шохей едва доставал мужчине до плеча, поэтому похлопал того по спине. Добродушно улыбнувшись в свою белую, доходящую до пупа бороду, он подозвал к себе двух мальчиков. Неф и Пэг красные как раки принялись что-то бормотать.

– Извиняйтесь лучше перед мастером, – рассмеялся деревенский староста. Мальчишки виновато пробурчали извинения.

– Я принимаю ваши извинения, ребята, – слепой старик посмотрел на мальчиков белыми без радужки глазами. – Но мне будет трудно добраться до дома, поэтому, пожалуйста, проводите меня.

– И в следующий раз будьте поаккуратнее, – вставил свои пять копеек дед Шохей, – Хе-хе, вот лично мне бы не хотелось помереть вот так, от дурацкого сыра. Хотя, даже такая глупая смерть все же лучше, чем валяться на кровати, как старый пень, считая стаканы воды, которые мне подносят родственники.

После того, как дед Шохей с другим мужчиной ушли, слепой мастер прокашлялся и положил одну руку на плечо Нефу, а другую – на его приятеля. Мальчишки спросили старика, куда им следовало проводить его. Тот указал на дом неподалёку, затем проделал пару шагов и, схватившись за голень, прокряхтел какое-то ругательство.

– Подождите, я помогу вам, – Пэг вытащил из-за пазухи мазь и без ложной скромности задрал штанину старика и начал намазывать мазью его худую ногу. Слепой мастер Креркегор положил свою ладонь на голову мальчишке и, потрепав его по рыжим волосам, поблагодарил. На глазу мальчугана выступила слеза, которую он вытер грязным рукавом.

– Мы можем подвезти Вас на телеге, – вдруг осенило Пэга. – Но нам нужно будет только найти сыр, потому что, если он потеряется – мама непременно убьёт меня.

Старик поднял бровь, посмотрел на мальчика, а затем подавленно вздохнул и кивнул.

Неф прикатил телегу, и они с другом принялись искать укатившиеся в разные стороны сыры. Один, валявшийся на просёлочной дороге, был водружён на телегу, после того, как Неф протёр его рукавом своей рубахи. Два других сыра нашлись в глубокой луже: один был в хорошем состоянии, а вот от другого от сильного удара об лежавший на глубине лужи камень, откололся весьма значительный кусок. Впрочем, так было легче нести сыр, только Пэгу хотелось буквально провалиться сквозь землю. Треснутый, с отколотым куском сыр, пропитался грязью и прелой травой. Мать мальчика, так долго прождавшая пряный сыр ради своего коронного блюда, вне всяких сомнений накажет Пэга.

Погрузив сыры на телегу, мальчики помогли старику забраться и велели крепко держаться. Затем каждый из мальчиков взял по оглобле и вместе они покатили повозку к дому старика.

– Спасибо вам, дети! – поблагодарил их мастер.

– А вы что, дедушка, один живёте? – удивился Пэг. Для него, привыкшего к большой семье: помимо родителей у него ещё был дядя и младший брат; жилище мастера представляло собой келью аскета.

– Да, я живу один. Хотя может быть, когда-нибудь у меня появятся ученики. Много учеников, – старик расхохотался. – И смотрите, нога вообще не болит. Тарам тарарам, тыц-тыц! Если честно, тот сыр меня вообще не задел. Но когда ещё меня бы вот так подвезли до дома перепуганные детишки. Ха-ха!

Мужчина взлохматил седые волосы и принялся пританцовывать. Мальчишки с досадой посмотрели на наглого старика и поплелись прочь.

– Чему, интересно, мог бы научить этот дед? Может быть, стоит посмотреть на дураков, которые согласились бы у него учиться? – подобные мысли, если и посещали голову Пэга, то задерживались в ней ненадолго. Мальчик был слишком молод, чтобы думать о чём-то ещё, кроме своих проделок. Или о красном яблоке, которое почему-то должно было стать белым.

***

Мать Пэга возилась в коровнике и поэтому не заметила, как мальчишки тихонько пробрались в дом. Перед собой они осторожно вкатили три сырных головы, да так аккуратно, будто бы они были стеклянными. Вдвоём взгромоздили их на стоявшую возле стола скамью и обтёрли тряпочкой. Разбитую сырную голову положили на самый дальний конец скамьи. "В случае чего, можно будет свалить вину на двух кошек", – подумал Пэг.

– О, молодцы ребята, принесли сыры и так быстро, – мама Пэга, Рашхи, поставила деревянный подойник на пол и вытерла руки вышитым полотенцем. – Говорят, что скоро к нам в деревню приедут гости, и у меня для них почти готова сгущённая колбаса, осталось лишь добавить пряного сыра. Конечно, для такого количества трёх головок маловато, но будем использовать то, что есть. Передай маме спасибо от меня, Неф. За то, что вы так хорошо справились, я дам вам возможность немного поиграть. Тем более что я почти все домашние дела переделала. Осталось лишь Руру покормить, да и переодеть его в чистое. Так что идите, поиграйте. А если увидите дядю Прру, скажите ему, пусть натрёт сыр. Если получится, то через день-два попробуете моей сгущенной колбасы.

У Пэга заблестели глаза. Мальчик хорошо знал деликатес, который умела готовить только его мама. Все в деревне знали о нем, а кто-то даже шутил, называя мать мальчика Царицей Сгущённой Колбасы. Тот, кто впервые пробовал сгущённую колбасу, долго не мог понять, что находится перед ним в тарелке: мясное блюдо или же молочный десерт. Технология производства хранилась в строгом секрете, известном лишь нескольким избранным жителям деревни. Дядя Прру как-то рассказывал мальчику рецепт и технологию изготовления такой колбасы, надеясь, что тот вырастет и станет помогать производить колбасу на продажу, но Пэг мало что запомнил, поскольку мало заинтересовался тогда и процессом и результатом. Практически единственное, что он запомнил это то, что на одну палку колбасы, длиной с руку шестилетнего Пэга, приходились три поросёнка и огромный чан молока. Размер бронзовой посудины был таким, что внутри него могли поместиться четыре таких мальчика как Неф. Варили колбасу долго, больше недели, попеременно, то оставляя застыть, но вновь разжигая огонь под бронзовым котелком. Полученную массу помещали в дубовые кадки, добавляли тёртый сыр, ещё какие-то ингредиенты и, по прошествии ещё пары недель, прессовали до размеров обычной колбасной палки. Получался вкусный, необычный деликатес.

Готовила его Рашхи Пратт только в особых случаях, хотя её брат все мечтал наладить вместе с сестрой продажу деликатеса в больших объёмах. Прудалист Приут, больше известный в деревне как Прру, был младше сестры на шесть лет. С самого рождения у него одна рука была короче другой, и поэтому он оказался непригоден к работе лесоруба. Единственным достойным занятием молодого мужчины был выпас свиней, хотя и с ним Прру справлялся из рук вон плохо. Например, мог неделями не выгуливать хрюшек, а проводить все это время у старшей дочки пекаря. Но при этом мужчина был всегда со всеми приветлив и добр, иногда мог перекинуться весёлой шуткой со встречными. Все в деревне любили весёлого балагура Прру и смотрели на его проделки сквозь пальцы. Старый хозяин деревенской таверны то в шутку, то всерьёз называл Прру своим преемником. Юный Пэг даже думал, что когда дядя перейдёт работать в таверну, то мальчику достанутся обязанности свинопаса. Судя по тому, как Прру занимался своим делом, это была работа – не бей лежачего.

Передав наказ матери дяде, мальчишки принялись играть во дворе в джуху, любимую игру деревенской детворы. Играли в неё вдвоём, втроём или даже вдесятером. В землю ставился хорошо закреплённый вертикальный столб или палка. На самый верх привязывалась длинная верёвка, которая по спирали туго обхватывала столб. На другой конец верёвки прикреплялся небольшой грузик. Вокруг столба или палки, располагалось несколько столбиков меньшего размера, на которых располагалось по куриному яйцу. Заматывать верёвку должен был ведущий игрок, а дальше в дело вступало везение. Разматываясь под весом грузика, верёвка по замыслу должна была разбить все стоявшие на столбиках яйца. Иногда игру усложняли, добавляя яйцам номера, начиная с того, которое по замыслу ведущего разобьётся первым. Очень часто вводили красное яйцо – то, что не должно было быть разбитым. Играли в джуху практически во всех деревнях и даже в городе, лишь только материал использовали разный. Например, в Тунле столбики были деревянными, в Гхобхайне – бронзовыми, а в Матомбуртсе – каменными. Мамы запрещали детям переводить зазря свежие яйца, и поэтому ребята довольствовались скорлупками, но и их для веселья было вполне достаточно.

Наигравшись вдоволь, мальчишки разошлись. Пэг побежал к себе в спальню и попытался быстро уснуть. Что-то в глубине его души, говорило ему, что он поступил сегодня очень неправильно. И дело было даже не в том глупом старике-симулянте, а в том, что нужно было рассказать матери о том, что сыр был разбит. Однако тогда она вряд ли позволила бы избежать наказания.

– "Пусть всё будет, как будет", – подумал мальчик, закрывая уши подушкой. Кошка, лежавшая под кроватью, зашуршала лапами по половицам, обнаружив в полутьме наглую мышь.

В полусне Пэг вдруг услышал, как к ним в дом кто-то пришёл. Судя по голосу, это был взрослый мужчина, голосом ни на отца, ни на дядю не похожий. Мальчик привстал с кровати и попытался подслушать. Безуспешно. Другие звуки заглушали и без того негромкий разговор. Тогда мальчуган бесшумно спустился по деревянным ступеням вниз, где слева, рядом с вешалками для одежды находилась дверь в комнату родителей. Свет от горящего дровяного очага, обогревающего весь дом, плясал чёртиками на противоположной стене. Через замочную скважину это было очень отчётливо видно. А ещё мальчик затаив дыхание, наблюдал за сидевшим на стуле мужчиной. Как и боялся Пэг, это был тот самый мужчина, который днём ругался на них с Нефом. В разговоре мама называла его «Зять деда Шохея». И пришёл мужчина в их дом явно не для того, чтобы рассказать матери, какие Пэг с Нефом замечательные ребята.

– Вот же ябеда, – подумал мальчик с досадой. Как бы ему хотелось быть колдуном из детских сказок и наслать на мужчину заклинание распухшего языка. К сожалению, либо мальчик не был волшебником, либо заклинание не подействовало должным образом, но мужчина в комнате всё продолжал уверять собеседницу в том, что её сын с другом закоренелые преступники, которым только дай волю – они начнут грабить людей. Мальчик замотал головой – нет, они с Нефом не такие. Но хуже всего было то, что мать никак не пыталась оправдать сына, а лишь поддакивала мужчине и каждый раз уверяла, что накажет мальчика самым суровым образом.

– На вашем месте, я бы подумал над тем, чтобы приучить сына к работе. Парню уже пора. А то вырастет пустоцветом. Подумайте, как бы ни упустить его.

– Завтра же отправлю его к отцу работать, – пообещала женщина. – Вы правы. Хватит ему уже дурью маяться.

Осторожно, стараясь не шуметь, мальчик побежал к себе наверх. Он слышал и как ушёл гость, и как пришёл отец. Всю дальнейшую ночь мальчик так и не смог сомкнуть глаз, все думал о том, каким был насыщенным этот день и каким скучным будет день новый, не предвещающий ровным счётом ничего хорошего. Даже яблоки были обычными. Какими и должны быть яблоки.

На следующее утро Пэг проснулся не в самом лучшем расположении духа. Внутри него боролись два чувства: во-первых, он сильно злился на вчерашнего мужчину за то, что тот наябедничал об их с Нефом небольшой проказе, а во-вторых, ему было очень стыдно за то, что он сам не рассказал о ней матери.

– Пэг Пратт! – когда мама называла его по имени и фамилии – это означало, что мальчику грозит серьёзное наказание. Особенно сейчас, когда интонация в её голосе была резкой и безапелляционной.

– Спускайся вниз, сейчас же! О, Руру, прости, что кричу. Я тебя разбудила? Это всё твой брат-хулиган! Ну, где же ты, спускайся скорее?!

Пэг нехотя скинул лоскутное одеяло и поставил одну ногу на пол. Лежавшая под кроватью кошка принялась играться с его пальцами.

– Ах! Как было бы здорово хотя бы на один день превратиться в кошку… – подумал мальчуган. – Играешь целый день или спишь и горя не знаешь! Э…только пришлось бы питаться мышами… Брр! Какая гадость!

Поняв, что человеком быть всё-таки выгоднее, Пэг нашёл в себе смелость спуститься в столовую, где его уже ждали мать с дядей и младший брат. Руру всем своим видом располагал Пэга к разным шлепкам и щипкам, поскольку был маленьким, круглолицым и довольно смешно кряхтел, когда плакал.

В качестве наказания мама мальчика заставила его пасти свиней вместо дяди. Все уже знали, что тот зачастил к старшей дочке пекаря и уже несколько дней подряд не выгуливал хрюшек.

Грибообразное деревянное здание с соломенной крышей примыкало к коровнику. Пройдя через огород, мальчик нарвал в деревянную кадку репы и моркови и зайдя в свинарню с заднего хода, попал в закуток для приготовления кормов. Там он ополоснул овощи из лейки и закинул их в специальное устройство. Это был большой жестяной цилиндр, служивший одновременно и запарником, и овощемялкой. После того, как мальчик покрутил ручку, и овощи перемололись в кашицу, он прошёл к кормушке для свиней и вылил содержимое. Большая свиноматка по кличке Баба даже ухом не повела, а молочные поросята, присосавшиеся к её вымени, издавали смешные причмокивания. Одному поросёнку не хватило места и он, сонный сидел и грустно смотрел через проход для поросят на наглых подсвинков, которые уже смолотили все, что принёс Пэг и требовали добавки.

Одна из хрюшек была не такой наглой как остальные. Прошагав, величаво будто принцесса, к пустой кормушке, свинка по кличке Красотка вопросительно посмотрела на Пэга. Тот развёл руками.

– Простите, покормлю потом, когда нагуляемся, – он открыл ворота свинарни так, чтобы свиньи могли выбраться через забор наружу. А сам вышел через калитку и, собрав всех своих хрюкающих подопечных вместе, повёл их на любимое дядино место – пролёсок за пашней.

С собой в дорогу мальчик взял немного хлеба и молока. Так юный Пэг Пратт отправился отрабатывать наказание, в душе радуясь, что оно оказалось не таким уж и суровым, как он себе представлял. Свинки ему нравились, а сидеть на камне или на пне и смотреть на облака было совершенно не в тягость. Облака напоминали ему странных существ или диковинные здания, подобно тем, что были в сказках, которые мама читала ему в детстве, только более причудливые. Протягивая вверх руку, он представлял себе, что это он сам меняет очертания облаков. В своём воображении мальчик превращался в великого волшебника – повелителя облаков.

И тут вдруг мальчик вспомнил, что он пришёл сюда не просто так. Спохватившись, он попытался пересчитать свинок и с ужасом вспомнил, что не знает, сколько их было в начале. Это как-то его не заботило раньше: он планировал, что это будет лёгкая прогулка, а хрюшки будут сами по себе пастись. Разбредутся, наедятся каких-нибудь кореньев и соберутся опять вместе.

Несколько хрюшек бегало рядом, но среди них не было той свинки, которую мальчик хоть немного мог отличать от остальных. Из всех подсвинков Красотка всегда была самой любопытной и самой свободолюбивой. Она вполне себе могла уйти гулять в лес, начинающийся через несколько саженей от того места, где сидел мальчик.

Идти в лес одному, без взрослых, детям было запрещено. Поэтому мальчик мог лишь только ходить туда-сюда и жалобно просить свинок вернуться.

Тогда-то мальчик и подумал, что дядя был не таким уж и бездарным свинопасом. Ведь у него всегда получалось привести всех хрюшек назад целыми и невредимыми. У мальчика такого навыка не было, да и не учил его никто. Его будто юного пловца отвезли на середину реки и бросили в воду. А он сам уже, барахтаясь руками и ногами, стараясь не утонуть, кое-как начинал плавать самостоятельно.

Возвращаться домой одному мальчику было стыдно. Тогда он принял решение попросить помощи у дяди и, бросив свою сумку с продуктами возле большого камня, на котором он сидел и разглядывал облака, побежал в сторону мельницы. На крики мальчика вышел сначала мельник, а затем его дядя с большим калачом в руке.

– А, это ты! – мальчик заметил, что дядя был слегка навеселе. – Хочешь похвастаться? Молодец, Пэгги. Наверное, хорошо справился с работой. Пойдём домой, мать, должно быть, уже обед приготовила.

– Дело не в этом, дядя, – перебил его мальчик. – Свинки разбежались, и я не могу их собрать вместе. Что мне делать?

– А, ну тогда не пойдём домой, – спокойно ответил мужчина и скрылся в доме мельника. Пэг был готов провалиться сквозь землю. Более глупого положения и представить было нельзя. Нет, решил мальчик, пасти свиней – работа явно не для него.

– Отыщи красотку, – раздался дядин голос. – Она у них что-то типа «королевы». Погонишь её, за ней последуют остальные.

Ухватившись за этот совет, как утопающий за соломинку, мальчик быстро побежал обратно к опушке. Под камнем все также лежала его холщовая сумочка с припасами. Мальчик на секунду подумал, что он так и не притронулся ни к хлебу, ни к молоку. Все время он бегал туда-сюда и просто позабыл о своих припасах. Явственно видные следы домашней любимицы вели прямо в лес. Пареньку было очень страшно идти туда, и он надеялся, что слишком далеко заходить ему не придётся.

В лесу Пэг потерял следы хрюшки, но зато начал отчётливо слышать её чавканье: Красотка, по-видимому, отыскала подземный гриб и радостно разрывала землю, чтобы им полакомиться.

– Красотка! Красотка! – звал её мальчик, ожидая, что хрюшка бросит все дела и сразу же примчится к нему. В животе из-за голода будто гремел духовой оркестр и Пэг принялся звать свинку ещё более жалобным голосом.

Внезапно мальчик оказался на небольшой опушке. На ней спиной к нему на одной ноге стояла какая-то странная фигура. Вторую ногу незнакомец поставил на поросший мхом небольшой пень, из которого во все стороны торчали странные грибы. Пэг старался быть как можно тише, но странный человек все же повернулся и посмотрел прямо на него. Странный, высокий долговязый парень в нелепой зелёной шляпе с полями, такой же зелёной куртке и коричневых штанах, был явно не из деревенских. И на путника он был мало похож. Парень будто бы поджидал кого-то. Пэг в душе надеялся, что не его.

– Ариван, мелльин! – произнёс незнакомец, выдыхая их длинной трубки сизый дым. – Сабелин-те фахильиль?

Пэг замотал головой, не зная ещё, стоит ли ему оставаться на месте или бросить Красотку и сломя голову бежать из этого леса? Второй вариант ему нравился больше. Однако ему было любопытно – кем был незнакомец и что он мог делать один в лесу.

– Похоже, ты не из наших, – сказал парень уже на понятном языке. Затянувшись, он выдохнул дым вверх. – Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Меня зовут Бэтро, я дэрианец. Просто подумал, что ты один из нас, но, похоже, ошибся. Извини.

– Все хорошо, хе-хе. А меня зовут Пэг! – мальчишка улыбнулся недавнему незнакомцу и решительно спросил: – А что ты здесь делаешь и один, Бэтро? Ты потерялся? И что такое «дэрианец»?

– Я хранитель этого небольшого леса. Мы, дэрианцы, почти такие же разумные существа, как и вы, отолийцы. Только мудрее, я бы сказал. Мы слышим и видим древесных духов.

Пэг был так очарован странным сизым дымом, который клубился возле соседней липы и принимал очертания человека, что не заметил, как кто-то неторопливо подкрался сзади.

– Бэтро, ты посмотри, какой красивый корень я отыскала, – мальчик мог поклясться, что вместо хрюканья, он слышал из уст свинки Красотки связную речь. Животные ведь разговаривают только в сказках!

– Ого, и в самом деле редкий корень! – Бэтро вёл себя так, будто был закадычным другом Красотки. – Но посмотри – он весь изъеден червями. Для моего снадобья он слишком плох. Поищи ещё… А этот можешь сама съесть. Если не побрезгуешь.

Довольная свинка перекусила корешок напополам и, чавкая, отошла к ближайшему дереву.

– Ты знаешь её? – мальчик потёр глаза: от дыма они начали слезиться, так что он не мог понять, привиделось ли ему все это или нет.

– Ну да, – пожал плечами Бэтро. – Она частая гостья в моем лесу. Правда, приходит она не ко мне, а к моему приятелю. Но и мне она довольно хорошо помогает выискивать лекарственные корни для снадобий.

– "Приятель"… значит, этот парень тут не один, – подумал мальчик. Странно было бы представлять себе того, кто был бы закадычным другом свиньи.

– А вот и он появился, – Бэтро почесал небольшие усики, театрально развернулся и показал на небольшого кабанчика, у которого только-только начали пробиваться смертоносные бивни. – Моего приятеля зовут Барон.

Кабан злобно посмотрел на Пэга и начал носом рыть какую-то кочку. Судя по глазам зверя, на разговор по душам он был не настроен.

– Приятно познакомится, – поняв, что Барон совсем не настроен на дружественную беседу, мальчик все же решился представиться, – меня зовут Пэг. Пэг Пратт.

– Погоди, погоди, – заинтересовался дэрианец, – твоё имя – Пэг? Довольно необычное имя для вашей деревни. Не находишь?

– По-моему, самое обычное, – протянул Пэг. – Вот Барон, да, необычное имя.

– Ты что-то имеешь против, парень? – взвизгнул кабан и получил лёгкий шлепок от Бэтро. – Не нужно грубить нашему гостю, Барон. К тому же, тебя ждёт твоя дама. Может быть, пойдёшь сразу к ней?

– О, Барон, это Вы? – голос Красотки мальчик уже начал узнавать, но он все-таки не смог ещё привыкнуть к тому, что его свинья разговаривает, поэтому слегка передёрнулся.

– Да, моя дорогая, Вы пришли? Как там моя свинка поживает? – интонация в хрюканье кабана сменилась с угрожающего на заискивающе-сюсюкающий.

– Барон, у меня столько всего есть, что Вам можно рассказать. И я кое-что припрятала для Вас в укромном месте. Но не будем мешать этим приятным молодым людям, отойдём в сторону.

– Как Вам будет угодно, сударыня. Пройдёмте сюда, здесь нам никто не помешает. Ведь мне тоже не терпится показать Вам свои жёлуди.

Когда звери скрылись за деревьями, Бэтро достал откуда-то сковороду и, поставив её прямо на пень, слегка потёр его. К удивлению Пэга пень слегка покраснел, но не вспыхнул. А вот сковорода очень быстро прокалилась и была готова к жарке. Далее изумлённый мальчик увидел, что дэрианец достал две полоски кабаньего жира и, положив его на раскалённую сковороду, подождал, пока тот не растопится, а затем смазал им посудину.

– Твоя котомка пахнет хлебом, будешь не против, если мы его немного поджарим?

– Ты только что смазал сковородку свиным жиром? – чуть было не закричал мальчик. – Получается, что ты никакой не смотритель леса, а простой охотник. Убиваешь родичей своего приятеля Барона? Гадство!

– Погоди, погоди, – успокаивал его Бэтро. – Я дэрианец, и в самом деле, хранитель этого леса, но в остальном мы такие же разумные существа, как и Вы. И я тоже ем мясо. В этом нет ничего противоречивого, и Барон прекрасно знает, что я убил пару его сородичей. От этого наша дружба не пострадала. Он ведь тоже подрывает корни моих любимых деревьев.

– Как-то всё равно странно, – Пэг нахмурился, но быстро остыл. – Как ты будешь жарить хлеб? Я сколько не пытался, не смог научиться нормально его готовить. Иногда мы с Нефом, Неф – это мой друг, готовили по две жареные гренки, но они постоянно у нас подгорали, чего бы мы ни предпринимали.

– Ха, я понял почему у тебя ничего не получается, юный Пэг. Это гренок, а не гренка. Не женский род, а мужской.

– Да какая разница? – развёл руками мальчик. – Хоть как назови, результат будет одинаковым.

– Не совсем так. Когда ты называешь жареный хлеб женским именем, у него будет меньше времени на то, чтобы успеть зажариться и подгореть. А если его назовёшь по-мужски, то он и зажарится нормально и не подгорит. Имя очень многое значит. Попробуй сам.

Пэг последовал совету нового приятеля и к своему вящему удивлению обнаружил, что гренок приятно зажарился и даже на вкус был совсем не таким как гренка.

– Посмотри туда! – откусив большой кусок жареного хлеба, мальчик показал в сторону, куда ушли Красотка и Барон. – Они там танцуют!

Красотка, встав на задние лапки, кружилась в медленном вальсе вокруг Барона, который хрюкая от удовольствия, танцевал вприсядку.

– Танцуют? – удивился Бэтро и прищурился. – Нет, они там кое-чем другим занима… Хотя, нет, ты прав, точно танцуют.

Мальчик протянул новому приятелю бутылку с водой, но тот отказался, сказав, что пьёт только древесный сок. Через пару минут Красотка с партнёром закончили танцевать, и к радости Пэга подбежала к нему.

– Мне пора идти, Бэтро! – замахал рукой мальчик. – Ещё увидимся!

Дэрианец улыбнулся и помахал парнишке в ответ, а затем выпустил облако дыма и исчез в нём.

– Ты никому не рассказывай, хорошо, – произнёс мальчик. Он увидел, как вслед за красоткой устремились остальные хрюшки. – Договорились?

Но свинка ничего не ответила, она просто радостно завизжала и понеслась в сторону дома мальчика, как и подобает свинье. Свиньи ведь не умеют разговаривать.