Читать книгу Легенда об Искажающем - Виктор Олегович Федоров - Страница 4

Человек, который слишком стар,

чтобы учиться, по всей вероятности,

всегда был слишком стар, чтобы учиться.

Генри Хаскинс

До городской ярмарки оставалось ещё три месяца. Все это время Пэг и Неф планировали потратить на вырезание фигурок из дерева, впрочем, мастер Креркегор остудил их пыл, подсунув ребятам несколько книг и заставив их читать вслух. В этот раз это не была интересная сказка, наподобие истории о Теймуре и Ниме, а способы вырезания по дереву разных линий и фигур.

В этом мире практически не было книг, а все знания хранились в виде свитков, которые лежали в специальных футлярах. Материал, на который наносились письмена, изготавливался из хлопка в виде ткани, разного размера и длины. Все символы писались при помощи кистей и красок. Когда один участок ткани высыхал: обычно это занимало чуть больше суток, пишущий сворачивал готовый участок и писал далее новый текст.

К несчастью, некоторые писари пренебрегали временем на просушку и торопились как можно быстрее свернуть свиток. Поэтому получалось, что одни символы как бы ложились на другие, создавая неудобочитаемые иероглифы. К сожалению, случалось, что даже магические и посвящённые предсказаниям свитки оказывались подвержены искажениям. В таком случае, для того, чтобы расшифровать написанный текст, нужно было воспользоваться услугами сверяльщика. Тот проверял, какой символ должен был быть записан в одном месте, а какой – в другом. Разумеется, некоторые не особо честные сверяльщики могли трактовать текст в угоду тому или иному заказчику. А иногда и во вред оному.

У Креркегора все свитки и книги находились в идеальном состоянии. И то обстоятельство, что старик положил перед ребятами книги, свидетельствовало о том, что они подлинные. Бумажный фолиант было настолько сложно изготовить, что здесь намеренно не допускали искажений. Да и вряд ли каждой такой книге было менее сотни лет.

– Ч-то-бы вы-ре-з-ать пла-вн-ую ли-ни-ю, не-о-б-хо-ди-мо, де-р-жа ст-а-ме-с-ку в ле-во-й ру-ке, про-ве-сти за-го-то-в-ку пра-во-й ру-ко-й впе-ред. – Пэг читал хоть и по складам, но теперь, за две недели, он хотя бы не путал буквы. У Нефа дела обстояли куда хуже: как ни старался он запомнить литеры, он постоянно их путал, выдавая один символ за другой.

Теперь ребята, по крайней мере, Пэг, вполне могли прочитать письмена на портянке. Однако Бэтро, взявшийся её расшифровывать, сам не заметил, как её потерял. Потом оказалось, что кабан Барон сожрал портянку, приняв её за какой-то странный вид гриба. Так что предсмертное послание оказалось безнадёжно утрачено.

Сам Бэтро проявил себя заботливым лекарем и хорошим оратором. Так, ему удалось договориться с бабкой, главой адептов Трухлявого Пня, чтобы они не мешали лесорубам в их работе. Неизвестно, какими методами убеждения он воспользовался, только старушка, буркнув какое-то ругательство, перестала пакостить.

– Как там написано? Вот так вот держать надо? – спросил Неф. В конце концов, мальчик решил компенсировать свои плохие навыки чтения – ручным трудом. Тем более, он не мог ударить в грязь лицом, ведь с ними теперь была Лора – какая-никакая, но девушка. И хотя мальчишки и считали младшую дочь пекаря кем-то вроде «своего парня», тем не менее, выпендривались перед ней, как только могли.

Сама девочка помогала мастеру вытирать пыль с деревянных фигурок. За несколько дней, она настолько хорошо освоилась в доме Креркегора, что, казалось, будто знала расположение каждой статуэтки в доме.

 Так двое мальчишек и девочка провели целый месяц в доме слепого мастера. Домой они отлучались лишь для сна и еды. И то иногда Лора приносила с собой пироги из слив или вишни, а Креркегор готовил бодрящий напиток на основе трав. В эти дни мальчишки могли проводить за чтением весь день напролёт и не отвлекаться на посторонние вещи, наподобие обеда или ужина. И за три месяца они бы научились худо-бедно вырезать фигурки, которые было бы не стыдно показать на ярмарке. Однако прежде чем доверить мальчишкам ваять что-либо, старик отдал им по бесформенному чурбану. Именно на них Пэг, а в основном – Неф, тренировали свои навыки. Конечно, то что было написано в книжке, на практике было очень трудно воспроизвести. Тогда, к ним подходил мастер и помогал правильно держать стамеску или выбирать угол.

– Вы должны вначале сами попробовать сделать, – объяснял Креркегор. – Если не попробуете сами, а будете надеяться лишь на мою помощь, то никогда не достигнете мастерства. Но немножко помочь, дабы вы совсем не упали духом, и не возбраняется вовсе.

 После таких слов мальчишки начинали работать ещё усерднее. А Лора смеялась над ними, ведь ей было привычнее видеть, как Неф дубасит в грязи одного из братьев Сипль, а не увлечённо вырезает что-то на старом чурбане. Пэга можно было заметить за дурачествами или, если встать утром рано, то за развозкой по деревне молока, но никак не за чтением. Теперь Руру вполне справлялся с обязанностями развозчика, хотя его старший брат считал, что тот жалок и ни на что не способен.

Джимши Пратт уже махнул рукой на старшего сына, хотя за семейным ужином, мужчина периодически отпускал колкие замечания в адрес мальчика, что ранее за ним отродясь не водилось. Может быть, мастер Пратт был рассержен на сына, что тот так и не захотел осваивать профессию лесоруба.

– Я-то думал, что вы хоть делом займётесь, с деревом работать будете, а вы все эти писульки рассматриваете!

Тогда Пэг предпочёл смолчать и не рассказывать эпизод, как они с другом, подговорив заодно и Лору, пытались бить баклуши. Обнаружив, что в книге повторяются одни и те же слова, мальчики, проговаривая их вслух в случайном порядке, потянулись к полке, на которой стояли необычные статуэтки. Странность этих фигурок заключалась в том, что хоть они и были выточены из дерева, внутри них находился необычный механизм, который позволял им двигаться по-разному.

Тем не менее, старик быстро разгадал ход мыслей мальчишек и сердито на них рявкнул. Хоть мастер и был слепым, но его слух позволял ему отлично ориентироваться в пространстве. Ну и уж конечно ему не составило труда услышать прерывистое сопение Нефа, тянущего свои ручонки к заветной полке.

Когда Пэг уставал читать, они с Нефом менялись местами: сын сыроварницы садился за книжку, а несостоявшийся молодой лесоруб принимался выпиливать лобзиком. Порывалась читать и Лора, но из девушки выходил настолько бездарный чтец – в этом она была ещё хуже, чем Неф – что парни предпочитали, чтобы она просто сидела на месте и не мешала им. Лишь иногда она помогала Нефу держать чурбан, пока тот пытался справиться со стамеской.

Как-то мастер обмолвился, что из них, отолийцев, вряд ли выйдет хороший скульптор или резчик из-за особого устройства рук. У других народов, например у рудокопов, на пальцах были специальные костяные наросты – ногти, которых не было у отолийцев. Из-за этого им было легче держать инструмент, поскольку у подушечек пальцев был упор не только в кости, но и с другой стороны, в ногте. Руки меньше уставали. Зато у народа Эолида, родоначальника Пэга и всех, живущих в его деревне и даже в стране, никогда не возникала проблема посадить себе под ноготь занозу. А такое часто происходило у тех же рудокопов. Да и в остальном три титульные расы мало чем внешне отличались друг от друга. Даже хрестоматийное трудолюбие рудокопов на поверку оказывалось лишь одной из форм лени, и заинтересованные чем-то отолийцы могли дать им сто очков вперёд в любом деле, даже в резьбе по дереву.

Мальчишки сами себе удивлялись, глядя на то, как им, до того отлынивавшим от любой мало-мальски трудной работы, удаётся так усердно трудиться. Сказывалось ли благотворное влияние старика-мастера или же ребята поняли, что нашли интересные для себя дела, доподлинно неизвестно. Да и для истории не так важно. Гораздо большее значение имел сам факт того, что мальчишки не «палпакчились», как любил выражаться Мелкий Зудя, а разумно расходовали своё время. Тем более, в доме Креркегора было достаточно игрушек, с которыми им разрешалось немного поиграть. Разумеется, после того, как они закончат свои основные дела.

И вот как-то получилось так, что Неф закончил читать вручённые ему мастером свитки. Сам Креркегор отвлёкся на пришедшего к нему в дом Олина. Зятя деда Шохея, по мнению жителей деревни. «Ябеду-корябеду», по мнению мальчишек.

Пока мужчины разговаривали о предполагаемом визите в Тунлу самого лорда Хорлайта, главного правителя столицы, а значит и страны, Неф ничтоже сумняшеся выбрал из шкафа книгу на свой вкус.

Это была именно книга, а не свиток. Сделанная из чёрной выдубленной кожи какого-то пресмыкающегося, с непонятной надписью на форзаце, она внушала одновременно благоговейный страх и, в то же самое время, разжигала жгучее любопытство.

– Что ты сказал? – спросил мальчик и уставился на друга. Пэг тогда удивлённо посмотрел на него и пожал плечами. Тут его отвлекла Лора, и мальчик принялся сдувать стружку на пол, заметая её ногой под кресло.

Будто вкрадчивый ветер нашёптывал Нефу, будто листья во дворе шумели, заглушая голоса тех, кто был в доме. Неизвестный тихий голос будто звучал в его голове, переминаясь между его собственными мыслями, переступая их, перешагивая через них и занимая главенствующее положение в его голове.

Язык, на котором была написана книга, оказался незнаком сыну сыроварницы, но почему-то он знал, как нужно читать то или иное слово. Голос подсказывал ему.

– Сархалем-да! – начал Неф и сам удивился, насколько громогласно прозвучали эти слова, произнёсенные его мальчишечьим, едва начавшимся ломаться, голосом. Вдохновлённый, мальчик продолжил: Ахастэм Этмостутен-дэф Кэнги-фе де-Ахадв! Урабанфа Шабантэ-с! Сармэхлэм…

Брошенная кем-то деревянная статуэтка больно ударила мальчика по голове. Неизвестный голос куда-то пропал, но мальчик не сразу понял, что случилось. Будто заворожённый сидел он на кресле и не отпускал книгу, которую тщетно пытался забрать Пэг. Постепенно до него начали доходить слова окружающих. И только мальчик начал приходить в себя, как Лора стукнула его ещё раз.

– Ай, да чего тебе? Что не так?

– Это древний язык! – грозно произнёс мастер Креркегор. Лицо и без того высокого старика, теперь казалось Нефу на уровне крыши, да и сам он будто бы увеличился. В то же время старик оставался при своём обычном размере, вырос лишь его гнев.

– Но я же…– попытался оправдаться мальчик. – Взял книгу из вашего шкафа! Я думал, что это будет такая же интересная история, как с Теймуром и его …

– Молчать! Не зли меня своими глупыми оправданиями! Эту книгу нельзя даже трогать, не то что читать что-то из неё! Уйдите сейчас же!

– Но мы ведь…– начал было Пэг, но Лора схватила его и Нефа за руку, и побежала к выходу. Верёвки, которыми они когда-то привязывали свои руки, теперь были не нужны. Мастер доверял им, вернее сказать, доверял до нынешнего дня. И вот теперь ребята вновь вынуждены были воспользоваться теми самыми верёвками, которые выдернули их из дома Креркегора обратно во двор.

 Сам дом мастера будто сжимался и разжимался на глазах мальчишек, создавая у них впечатление, что это и не дом вовсе, а танцующая деревянная бабка. Показался какой-то странный темно-красный дым свечение из-под крыльца, затем послышался грозный крик старика и все вдруг стихло.

 Не обращая внимания на настойчивые возражения Пэга и Лоры, Неф побежал к дому. Тугая дверь поначалу не поддавалась, но мальчик все же смог открыть её. Внутри домика все было окутано красным дымом, не едким, но жутко противным на вкус.

– Открываем окна! – сзади раздался девичий голос, а Неф ощупал на стене верёвку, которая открывала ставни. В деревнях на домах стёкол не было, да и в городе тоже. Богатые использовали листовой хрусталь, а те горожане, что победнее – слюду прозрачную. В Тунле же окна просто закрывали деревянными ставнями.

– Что вы делаете, дураки? – раздался голос мастера. – Если этот дым распространится по деревне, случится ужасная беда! Закройте все окна и двери и улепётывайте отсюда!

– Хорошо, но вас мы не бросим! – сказал Пэг и крикнул Нефу. – Я нашёл его, быстрее сюда! Мне одному его не дотащить!

Вскоре мальчишкам удалось поднять своего слепого учителя на плечи и пронести его до двери. Потянувшись за ручку, Неф попытался выйти наружу. Странно было то, что дверь, которая должна была быть открытой, оказалась запертой. Приложив силы, мальчик вытянул товарища и мастера наружу.

Едва отдышавшись, ребята увидели, что темно-красный дым уже поднялся в небо и заполнил его собой всё, а деревенские домики окрасились в неприветливый кровавый цвет. Даже трава выглядела сейчас чёрной и мёртвой. И не было ни звука лишь рокот, будто глухой голос красного дыма, вбиравший в себя все звуки.

И тут Неф почувствовал, как его ударили по щеке, потом снова и снова. Открыв глаза, он увидел привычное голубое небо в облаках и склонившегося над ним Бэтро.

– Нюхни это, – сказал дэрианец и сунул мальчику под нос флакон с какой-то дурно пахнущей жидкостью. Неф прокашлялся и, встав на четвереньки, потянул ртом воздух. Оглянувшись, он увидел стоявших с озабоченным видом Пэга и мастера. Лоры с ними рядом не было.

– Ей стало плохо, и её папа отнёс её домой, – предвосхитил вопрос друга Пэг. – А ты странно себя вёл. Прыгал, рычал и…грыз вот это.

Мальчик показал Нефу деревянное полено, на котором тот тренировался все это время. Помимо следов от стамески, на нем были и следы от зубов.

– Я видел красный дым и страшные фигуры, – начал рассказывать Неф, – и мне стало очень и очень страшно. Это все из-за книги, да?

– Вы очень смелые ребята, – сказал Креркегор и улыбнулся. Увидеть улыбку на его обычно суровом лице было не очень-то и привычно. Пэг и Неф решили улыбнуться в ответ. И когда уже улыбка с лица слепого мастера спала, и он вновь нахмурился, мальчишки по инерции продолжали улыбаться друг другу. Чувствуя себя при этом круглыми идиотами.

– Это очень старая книга заклинаний, – сказал мастер. – Я бы давным-давно избавился от неё, только её невозможно ни сжечь, ни потопить, ни даже закопать в землю. Колдовские фолианты такого рода всегда остаются со своим хозяином. Пока он жив, их нельзя уничтожить. Лишь после смерти, пока книга не обрела нового владельца, она может быть погублена: её необходимо распилить на мелкие части и по кускам, запивая водой с фольхом, глотать не прожёвывая. Только тогда её чары иссякнут.

– Сходите, навестите свою подругу, – произнёс Бэтро. – Она больше вас двоих пострадала. И поспешите! Завтра в деревню приезжает сам лорд Хорлайт. Будет нехорошо, если вы не успеете подготовиться к церемонии приветствия.

Политика Тунлы, как и многих других деревень, строилась на простом подчинении деревенскому старосте, который, в свою очередь, уже отчитывался перед присылаемыми из города проверяльщиками. Те обычно проверяли, как живёт деревня, успешно ли здесь развивается хозяйство и прочее. О том как именно устроен политический строй в стране, и почему он именно такой, тунлинцы даже не задумывались. Для них, вращающихся в своём мирке, законы большого мира были зачастую трудны и непонятны. И с тех пор, как за редким исключением, деревенских жителей в город не пускали без особой надобности, образовалось два, практически ничего не знающих друг о друге, мира.

 И вот теперь, спустя несколько лет, новый лорд, по-видимому, решил ближе познакомиться с народом. По крайней мере, то, что он вдруг решил посетить такую отдалённую деревню, как Тунла, уже говорило о том, что лорд едет сюда не просто так. И поняв это, дед Шохей накануне приезда лорда, о чем-то долго разговаривал с несколькими взрослыми мужчинами из числа деревенских. Отца Пэга среди них не было, зато был мельник, мастер Креркегор, бондарь, один из мастеров-мебельщиков, Олин и Бэтро.

О чем тогда говорили между собой мужчины, для всех так и оставалось загадкой.

В Дом собраний по случаю приезда лорда Хорлайта созывалась вся деревня без исключения. Здесь были даже "дурачки-грибники", как их называли деревенские – живущая на отдельном хуторе семья адептов трухлявого пня. Пень, кстати, они притащили с собой и, как не протестовала дочь деда Шохея Шульхи, водрузили его на белоснежную скатерть, на столике рядом с собой.

По центральной площади, где располагалась статуя трёх богов-героев, по кругу расставили разномастные столы. Все они, разумеется, кроме того, на котором располагался пень, были накрыты чистыми отбелёнными скатертями.

На самих столах были выставлены разнообразные угощения: соленья и варенья на любой вкус, солонина, десерты из ягод и сливок, большие караваи сдобного хлеба и, конечно же, королева стола – сгущённая колбаса. И все-таки больше всего здесь было молочной продукции: сыры из разных сортов молока, творог, пахта, простокваша, сливки. Одного масла было сортов пятнадцать, включая солёное масло из рыбной требухи и масло с добавлением сосновой смолы, очень пахучее и практически несъедобное.

Дед Шохей повелел каждой хозяйке в деревне помогать Рашхи и Рекке. Может быть, поэтому и случилось такое изобилие молочной продукции. А вот мельник особым разнообразием похвастаться не смог: переживая за дочь, мужчина случайно вместо сахара шуганул в тесто для торта соль. Однако и калачей, и кренделей на столах было предостаточно.

Жители деревни тоже нарядно нарядились: мужчины были в белых рубахах и кожаных жилетках, кто-то даже надел китель, а женщины и девушки принарядились в цветастые сарафаны. Лишь только "дурачки-грибники" остались в своих мешковатых комбинезонах.

Пэг когда увидел нарядного и причёсанного Нефа, чуть было не прыснул со смеху. В последний момент он вспомнил, что сам выглядит едва ли не комичнее своего приятеля. Его рыжие неурядливые волосы прикрывала неброская кепи.

Солнце светило ярко и будто бы освещало своими тёплыми руками путь дорогим гостям. Наконец, в белой берлине с инкрустированными синим фольхом дверцами и крышей, запряжёнными четвёркой лошадей, появилась чета Хорлайтов.

Величественный, с пронзительными, будто волчьими глазами Эдмун Хорлайт, пока подавал руку своей супруге, о чем-то с ней перемолвился. К ним тут же подскочил староста деревни и передал серебряный поднос, на котором стояла чарка с ослиным молоком, как традиционное подношение высоким гостям. Хорлайт небрежно взял чашу и сделал пару смачных глотков, так что молоко стекало по его бороде прямо на вышитый дорогими нитями камзол. Своей жене он даже не предложил чарку, хотя по регламенту и ей полагалось сделать пару глотков, а вернул посуду обратно на поднос.

– Вы всех собрали, как я и просил? – строго спросил мужчина. Дед Шохей закивал и попросил гостей пройти к центру.

– Пойдём с нами, – ласково попросила жена лорда, обращаясь к кому-то внутри берлины.

– Я туда не пойду! – раздался писклявый девичий голос. – Там воняет этим дурацким молоком! Опять надо будет слушать этих людей. Почему папа сразу не скажет свои условия? Зачем нужно слушать кого-то ещё?!

– Аличе! – раздался голос отца. – Они все-таки наши подданные, надо их уважить. Выходи.

Пока девочка нехотя покидала мягкое сидение, в котором она практически уснула, дед Шохей поправил лорда Хорлайта:

– Понимаете, господин, формально, если, то мы не ваши подданные, мы когда-то были под защитой лорда Картрайта, но о нем мы уже давно ничего не слышали.

– Лорд Картрайт исчез уже более шести лет назад, – сквозь зубы просипел Эдмун. – Я полновластный наследник своего отца, лорда Хорлайта. Моя супруга, Анела, представляет дом своего больного отца, лорда Фринрайла. Не знаю, доходили ли слухи до такой глухой деревни, но бедному тестю все хуже и хуже. Надеюсь, вы избавите меня от подробностей?!

Когда, наконец, наследница двух домов Аличе Хорлайт-Фринрайл вылезла из дорожной кареты, одарив присутствующих принижающим взглядом, её отец уже начал говорить свою речь, которую он должен был произнёсти сам, не доверяя такое важное дело никому из подданных. В стране с давних времён действовали свои законы, которые даже наследник одного из правящих лордов не смог бы отменить. Но перед Эдмуном Хорлайтом открывалась радужная перспектива единоличного правления страной. И ради этого, он готов был ехать даже в такую глухую деревню как Тунла.

***

Красивая столица и главный город отолийцев – Эова-анга, расположилась на тихом берегу живописного озера, что окружили высокие горы. За теми горами находились владения рудокопов, третьей титульной нации этих земель.

Название столицы, с древнего языка можно было перевести как «родной дом», от слов «родоначальник» (Эо), «пристанище» (ва), «стена» (анга). Ведь «родные стены», это и есть «родной дом».

Эова-анга была ограждена высокой стеной, вокруг которой был вырыт глубокий ров и пущено русло реки Ейо. Эта неглубокая речка, которую можно было пройти вброд, а в некоторых местах и перешагнуть, протекала практически через все деревни, окружающие город, за исключением Тунлы, Роленьи и некоторых других.

Через ров у городской стены были перекинуты мосты, по которым в столицу следовали караваны с товарами. Миновав стену, торговцы разгружали караваны возле специальных зданий – бирж, из которых товары отправлялись по городским лавкам или в мастерские.

В разных местах стены существовали свои врата: через одни провозили товары, а через другие – проходили люди. Были даже специальные врата для иноземных гостей, решивших посетить столицу отолийцев.

По легенде, основал Эова-ангу сам Эолид, один из трёх богов, великий герой, которого все отолийцы считают своим родоначальником. Настоящее имя кумира кануло в лету, а в истории осталось лишь его прозвище, которое можно было перевести как Железный Предок – Эо («родоначальник») и лид («железо»).

 Тем не менее, многие книжники считали Эолида персонажем вымышленным, и отводили роль основателя города его сыну – Бельфасту, который и привёл свой народ в эти земли. Здесь, неподалёку от сонного берега озера, прозванного впоследствии Великим Пресным Морем, мужчина воздвиг первое поселение. Однако уже в первые годы на новой земле из-за болезней погибло довольно много народа: умерло почти все новорождённые, а также беременные женщины. Тем не менее, хвори оказались не единственной напастью: оставшихся в живых девушек и детей, осмелившихся придти за озёрной водой, хватали и пожирали живущие на берегу озера древние кошмары.

Тогда Бельфаст решил попросить помощи у своего дяди Эобална и пустить к себе дэрианских лекарей. Магия последователей «Деревянного Предка» сразу подняла моральный дух отолийцев и снизила смертность от болезней. Численность населения начало постепенно восстанавливаться. Даже озёрные кошмары были заморожены, лишь на пару лет, но и этого времени хватило, чтобы страна смогла окрепнуть.

И когда через несколько лет озёрные кошмары вновь проснулись, Бельфаст вышел против них сражаться за свой народ. Но даже с поддержкой дэрианцев, победить монстров не смогли и конунг погиб. Страшилища пожрали практически всех младенцев: от грудничков до пятилеток и ушли вглубь озера, поселив в сердцах жителей Эова-анги первобытный страх.

Уже после гибели первого конунга, старший сын Бельфаста, Провис, сделал попытку собрать войско из отолийцев и дэрианцев и попытался уничтожить кошмаров. Но и он потерпел поражение: воспользовавшись древней магией озера, страшилища стали практически непобедимыми. Разозлившись на жителей города, чудища разрушили весь город, не оставив после себя ни единого целого дома. Лишь четвёртая часть всех жителей смогла спастись, и то они предпочли более не селиться рядом с берегом озера. С тех пор более ни одна душа не смела подходить к озеру и тревожить его кошмары.

После гибели Провиса, конунгом стал его младший брат – Альс. Мужчина продумал систему двойной обороны города, разделив столицу на две части. Именно ему принадлежала идея окружить город деревнями – промышленными зонами. К сожалению, Альс не успел довести до конца свои идеи – мужчина погиб от ядовитого куска колбасы, подосланной завистливым племянником.

Так конунгом Эова-анги стал цареубийца. Деспот, чьего имени история не сохранила, чётко контролировал все сферы деятельности в стране и даже отправлял купцов в другие страны, налаживать связи. В те времена срок службы в армии увеличивается до четырнадцати лет и начинает собираться регулярное войско для защиты молодой страны.

К сожалению или к счастью для истории, неназванный тиран умер, не оставив после себя наследника. Высшая власть в стране тогда перешла к ареопагу – группе из 26-ти самых влиятельных горожан. Более ста лет правил ареопаг, до тех пор, пока молодые и амбициозные парни: Альбертсер Хорлайт, Саммон Фринрайл и самый младший из них, четырнадцатилетний мальчишка – Трэг Картрайт не решили уничтожить озёрных кошмаров и отвоевать себе озеро. Долго бились юноши с кошмарами, пока, наконец, не победили их. Ареопаг под давлением жителей страны, сложил свои полномочия и передал бразды правления юным лордам-протекторам.

Став хозяевами страны, юноши сразу поделили между собой и сферы влияния. Так, лорд Хорлайт, дедушка Эдмуна, взял себе в подчинение военных и полицию. В случае нападения врагов на страну, именно Хорлайты должны были бы её защищать. Становилось понятно, почему Эдмун вырос строгим и дисциплинированным: ведь с самого детства молодой Хорлайт вышколил свой характер военной муштрой. Хитрый и хладнокровный темперамент Эдмун унаследовал от отца, и вместе с тем, сын все же оказался намного более лукавой бестией, чем родитель. Будучи с малых лет уверенным в том, что власть должна быть сосредоточена в руках единственного правителя, Эдмун Хорлайт последовательно, шаг за шагом выстраивал концепцию единоличного правления страной. Даже его женитьба на Анеле Фринрайл, внучке другого лорда-протектора, имела под собой цель объединить два царствующих дома.

От этого брака у Эдмуна родилась дочь – Аличе, миловидная девочка, являющаяся наследницей двух фамилий. Её предки по материнской линии, Фринрайлы, заведовали делами торговли и международными отношениями. Отец Анелы, Онез Фринрайл придумал ставить на границах деревень торговые посты, чтобы ограничить приток деревенских жителей в город. Также маленькому пузатому лорду Фринрайлу удалось заключить пару-тройку союзов с отдалёнными странами, но при всём при том, величия своего отца, Саммона Фринрайла, того, кто развил мощную сеть торговли и кто связал рыночными связями Эова-ангу и остальные страны, Онез так и не достиг.

Третий лорд – Трэг Картрайт покровительствовал науке и ремёслам. Бездетный и холостой старик большое количество своего времени уделял строительству библиотек, мастерских, школ. Старейший из трёх царствующих лордов, Картрайт начал править ещё при жизни дедушек Эдмуна и Анелы и с тех пор из робкого юноши превратился в сварливого старика. Сам Трэг Картрайт не любил появляться на публике вместе со своими новыми соправителями – наследниками его умерших товарищей, и поэтому увидеть трёх правителей Эова-анги можно было лишь в редкие дни в году. Ворчливый старик слыл блестящим законотворцем, ведь вместе со своими двумя товарищами, он разработал нескольких простых, но действенных законов, на много лет определивших путь развития страны.

Так, первым своим указом, лорды законодательно чётко закрепили разделение сфер влияния между собой. Например, никто из династии Хорлайтов не смел посягать на международные дела, а Картрайты не могли совать нос в дела армии и полиции.

Но, несмотря на то, что военные находятся в подчинении одного лорда, Хорлайта, он не был вправе использовать армию для свержения соправителей. Любой солдат имел полное право не подчиниться такому приказу, сославшись на второй закон.

Лорды могли передать право на правление любому из своих детей. А в случае бездетности, такое право может быть делегировано одной из гильдий, например: библиотеке или торговцам.

Были придуманы и законы, которые касались непосредственно жителей деревень. Так каждой из них назначались определённые профессиональные обязанности. Деревня Пэга, Тунла, занималась лесозаготовкой, а также производством изделий из дерева. Локусма славилась обильными нивами и великолепным видом на работающие мельницы. Жители Арантзальи промышляли рыболовством. При этом переход жителей-мужчин одной деревни на постоянное местожительство в другую, а также смена рода деятельности, строго наказывались.

И все-таки жителям деревни, как и горожанам, была гарантирована безопасность от внешних агрессоров. При этом на каждую из деревень распространялась протекция одного из правителей. Таковы были основные законы трёх лордов.

 И Эдмун Хорлайт задумал обойти их, ибо его главной целью было единоличное правление, а уж властью своей он не планировал делиться ни с кем. Даже его жена – Анела была лишь ступенькой на пути к величию. И только дочери Аличе иногда удавалось растопить лёд в холодном и расчётливом сердце отца. Все-таки девочка была наследницей двух фамилий, и папа возлагал на её будущее большие надежды.

Остановившись на пару мгновений, чтобы жители Тунлы смогли должным образом оценить красоту его дочери, лорд Хорлайт продолжил:

– Я положил конец тем временам, когда бедные деревенские жители работали в поте лица, чтобы купить себе воду. Когда-то, в то тёмное время, безумный старик Картрайт на правах старшинства вынуждал моего отца и свёкра, подчиняться себе и диктовал им свои условия. Ему было мало использовать деревенских детей в рабском труде, чьими маленькими ручками создавалось его благополучие. Несчастные взрослые, во времена правления деспота не могли поднести своим детям и престарелым родителям даже глотка воды! Он, старик Картрайт, собственноручно убил моего отца, скинув его с крыши. Я хотел спасти отца! Хотел, но не смог! И тогда злобный старик Картрайт подговорил солдат, одарив златом их командира, и они пришли арестовать меня, мою жену и даже мою маленькую дочку!

Люди посмотрели на невинное личико белокурой девочки и ахнули. Аличе притворно скромно потупила голову, а когда подняла, то встретилась взглядом с Пэгом. Мальчик смотрел на неё, не мигая и не поворачивая головы. Девочка пыталась увернуться от его пристального внимания, но когда вновь посмотрела в его глаза, то увидела в них необыкновенной красоты огонь. И тут Аличе испугалась по-настоящему. Ей было непонятным то чувство, что вдруг накатило на неё. Мальчишка наверняка, по её мнению, был неотёсанным деревенщиной, однако она почувствовала, как сердце её сжалось и забилось ещё сильнее.

Пэг же увидел настоящую принцессу из сказок, которые он в детстве слышал от приходящих в деревню сказочников. Только Аличе была ещё красивее, намного красивее чужих описаний. До этого времени, самой красивой девочкой, что ему попадалась, была младшая дочка пекаря – Лора. Теперь же мальчик понял, что Аличе настолько же красивее Лоры, насколько сама Лора красивее свинки по кличке "Красотка".

На наследнице было красивое платье черепахового цвета, на руках – чёрная и белая перчатки, а на ногах обычные, но невероятно красивые коричневые сандалики. Волосами девочка пошла в маму, только у Анелы они были ярко-жёлтые, соломенные, а у дочери окрас волос был приятнее и не такой кричащий. Глаза и нос, лёгким абрисом походили на отцовские, но были мягче очерчены, что придавало девочке ещё больше аристократизма.

– И когда о его деяниях стало известно моим друзьям – богатым горожанам, – резкий голос лорда Хорлайта возвратил Пэга и Аличе к действительности, – старик предпочёл сбежать, чтобы не быть обвинённым народом в своих преступлениях. Сейчас он, наверное, в стане наших врагов – кочевников, договаривается о том, как бы атаковать вас. Их безжалостные воины, паккун-давы, только и ждут, чтобы оросить ваши земли кровью вас и ваших детей.

– Как бы то ни было, лорд Картрайт сбежал. Но прежде старик смог убить моего дражайшего отца, моего лучшего друга, Севиля, отравил лорда Фринрайла, моего тестя… – голос лорда задрожал и стих. Затем, зловещим шёпотом тот произнёс: Я предлагаю вам свою защиту! Взамен вы признаете меня своим сувереном, вместо того беглого преступника Картрайта. Построим же новый мир вместе!

Деревенские жители приветственно заулюлюкали, лишь только некоторые оставались бесстрастными и суровыми. Те, кто увидел в словах лорда кучу противоречий. В их числе был и староста деревни.

– Мы не можем пойти на ваши условия милорд и предать пусть даже нашего бывшего суверена, – произнёс старик. – О том, что он преступник, мы знаем только с ваших слов. Да и чем вы сможете защитить нас?

– Я предлагаю вам новые законы взамен старых! После того, как все деревни изберут меня своим сувереном, я изменю существующий порядок. Тогда каждый из вас сможет заниматься, чем хочет! Есть у кого-то из вас любимый или любимая в другой деревне? Прежние законы не позволяли вам выбирать пару извне. Я же дарую вам такую милость.

К тому же, каждый сможет заниматься тем, чем хочет! Больше не будет разделения деревень по профессиям! И в город вы тоже сможете пойти работать или жить! Полная свобода!

Крики одобрения захлестнули редкие возражения старосты и его сторонников.

– Нет! – голос Пэга был едва слышен в таком гвалте, но сам мальчик удивился ему. Он взглянул на друга, но Неф не сводил глаз с Аличе. Сама же девочка вопросительно уставилась и переводила вопрошающий взгляд то на одного мальчика, то на другого.

– Мой папа так любит свою работу! Пусть у него есть такой бездарный сын, как я, но лесопилка – это его жизнь! Папа не сможет заниматься ничем другим! Не лишайте папу работы! – выпалил Пэг в тишине, образовавшейся буквально за секунду.

– Да? – несколько изумился такой дерзости Эдмун. – Разве я говорил, что отниму у твоего отца работу? Он просто будет заниматься тем делом, которым захочет. Но, если признает меня своим господином, конечно. Как и все вы. Запомни, мальчик, защита может исходить только от меня! Только я могу защитить страну от орд кочевников! Через вашу деревню пройдёт новая дорога, которая станет первой транспортной артерией нового королевства!

– Даю вам месяц на раздумья, – пригрозил старосте лорд Эдмун Хорлайт. – Советую присоединиться к тем разумным деревням, которые решили встать под мою протекцию. И пожалуйста, если вы решите придти ко мне, захватите с собой оторванные головы несогласных, чтобы потом более ничто не повлияло на ваше решение.

Когда чета Хорлайтов уехала из деревни, оставив деревенских жителей непонятных чувствах, с одной стороны они не хотели что-то меня в своей жизни, а в другой стороны – свобода выбирать, где и как им жить, оказалась довольно заманчивой.

Деревенские мальчишки тогда долго бежали за каретой, надеясь, что им чего-нибудь перепадёт из рук лорда Хорлайта. Но толи руки оказались недостаточно щедрыми, толи бежали ребята не так уж и долго, однако как итог: вернулись они ни с чем.

– Что будем делать, Пэг? – спросил Неф. В отличие от братьев Сипль и Мелкого Зуди, два друга решили не бросаться в бессмысленную погоню за каретой.

– А что мы можем? – ответил его приятель. – Пусть взрослые решают. Мы ведь с тобой глупые маленькие мальчики… К сожалению.

– Это да, но ты смелый. Что ты там верещал лорду, я даже не запомнил, но было круто!

– Просто я вдруг понял, что у папы хотят забрать его работу. Не знаю почему, но у меня в голове вдруг возник образ разрушенной лесопилки. Что тогда папа станет делать?

– Может быть, просто будет отдыхать и играть в джуху? – сказал Неф и с некоторой надеждой уставился на приятеля. – Не знаю. Вроде лорд говорил толковые вещи, но дедулька Шохей почему-то с ним не согласился. Давай лучше спросим у мастера? Он умный и расскажет нам, как поступить.

Однако мастера в его доме не оказалось, и ребята решили не терять времени и навестить Лору. Ведь их подруги не было с ними в момент приезда лорда, и мальчишкам можно было поделиться впечатлениями.

– Правда, она красивая… – мечтательно прошептал Неф, пока они шли по деревенской улочке.

– Да, повозка что надо, – поджав губы закивал Пэг. – А ты заметил, что от неё отливает голубым светом, так необычно – как будто в небо смотришь… Небось стоит целое состояние?

– Дурень, я не про повозку! Про девочку! Вот что значит, настоящая принцесса! И имя какое прелестное: «Аличе»…

– Странная она какая-то, – немного погодя произнёс Пэг. – И ты странный. Вот будь она такая же как Лора, с ней было бы всё понятно. А тут нас разделяет целая пропасть.

– Ты говоришь как взрослый, дурень! – ткнул его в бок Неф. – Вот увидишь, мы пойдём в город и встретимся с ней. На ярмарке она точно будет. Эх…

Проходя мимо одного места, где раньше располагались наполненные водой бронзовые цистерны, ребята заметили, как одна из деревенских женщин пытается вытащить ослицу из котлована. Животное упрямо упиралось и тащило пожилую хозяйку, которая ещё вдобавок держала в руке небольшую плетёную корзинку, назад, в воду.

– О, мальчики, не поможете мне? – сказала женщина. – Я вас огурчиками солёными угощу.

Пэг, недолго думая, залез прямо в лужу и попытался толкнуть скотину сзади, а Неф старался ухватиться за её уши. Глупое животное упиралось всеми четырьмя ногами, вертело головой и даже старалось укусить своих спасателей. Промучившись так довольно долгое время, мальчишки выбились из сил и даже хотели было отхлестать ослицу, но проходивший мимо отец Пэга запретил им бить животное.

– Мальчики, если хотите, чтобы осёл вас слушался, не нужно его бить. Не надо ему угрожать. Вы попробуйте морковкой вызвать его. Посмотрите, пойдёт ли он за вами.

У старушки в корзинке морковки не оказалось и тогда Неф вприпрыжку побежал за оранжевым корнеплодом. Вырвав морковь прямо с грядки, мальчик стряхнул с неё землю и побежал обратно. Когда же он оказался на месте, то с разочарованием увидел, что старушка уже треплет ослицу по холке, а она издаёт дружелюбный рёв. В глазах Нефа выступили слёзы обиды на мужчину и своего друга. Джимши Пратт рассмеялся и объяснил Нефу, что существует способ вытащить животное из ямы без помощи морковки.

– Простое любопытство. Когда ты побежал за морковкой, мы с Пэгом и бабулей тоже сделали вид, что уходим. Ослице стало очень любопытно, куда мы ушли, и она сама выбралась из ямы, ну а мы её подхватили. Но морковка тоже будет кстати, давай её сюда! – Мужчина разломал корнеплод на четыре части и скормил его ослице.

– Запомните, ребята, – слова мужчины ещё долго звучали в головах мальчишек, – единственная сила, которая поможет вам заставить кого-то, кто не сильно-то и хочет, сделать то, что нужно вам – называется любопытством.

– Не может быть, чтобы это была "единственная сила", – разочарованно протянул Пэг. – Это было бы слишком скучно. Должно быть что-то ещё, да? Вот я найду другую силу и овладею ей, вот увидите!

– Чтобы исказить чью-то волю и выдать её за собственную волю человека, хм… – Джимши Пратт потёр подбородок и, немного подумав, произнёс: В таком случае мне придётся уничтожить тебя на месте. Простите, что говорю вам это, но носителя такой способности должно убивать своими руками.

– Но ведь эта сила может принадлежать доброму человеку. Или невиновному, который быть может и сам не знает о ней? Его и тогда надо убить?

– Да, – сухо произнёс мужчина. – Надеюсь, что вам не придётся делать то, что я только что завещал вам. Никогда не придётся.

Нефу было странно слышать такие слова от серьёзного, но доброго и любящего пошутить мастера Пратта, как его звали в деревне. Они словно настойка горькой полыни вместо сладкого чая, заставляли сердца мальчишек биться ритмичнее. Руки тогда будто задеревенели, а ноги наоборот превратились в набитые ватой штаны.

– А ты молодец, сын, что не испугался этого напыщенного лорда, – сказал Джимши и одобрительно похлопал мальчика по спине. – Лучше было бы, если бы наша деревня отказала ему. Он хочет выманить нас из деревни, примерно таким же способом, каким вы только что пытались вызволить осла из лужи. Но мы-то не скотина! Надеюсь, что староста не пойдёт на поводу у некоторых наших лентяев и не примет предложение этого господина. Иначе наша деревня опустеет.

– Но почему? – спросил Неф. Мальчик искренне не понимал, как свобода выбора может повлечь за собой расселение деревни. – В городе жить, наверное, так круто! Я бы хотел попробовать.

– Мне кажется, пришло время рассказать вам одну историю. Про то, как наши отцы пришли на эти земли. И тогда уже вы решите для себя, чем для вас является Тунла и стоит ли её менять на что-то другое.