Читать книгу Модерный национализм. Глобальные катастрофы и как от них защититься - Виктор Тимченко - Страница 16

Этническая принадлежность всегда играла важную роль: порабощая целые народы, превращая их в рабов, в древнем Риме римлянин по происхождению никогда не мог быть рабом – но мог им стать, попав в плен к другому племени. Так же не мог стать рабом в Афинах свободный афинянин. Поскольку деньги уже тогда играли в обществе ведущую роль, в Афинах были даже приняты специальные законы, запрещавшие долговые обязательства, по которым бы закладывался сам афинянин. То есть уже тогда существовал примат этнического над интересами собственника и собственности!

В долгосрочной перспективе род, племя не замыкались в себе: военнопленные, которых не убивали, которые работали и прислуживали, впоследствии становились членами рода, племени.

Постепенно из племён выкристаллизовывается народ, нация. При этом процесс перехода племени в нацию постепенный, плавный, без скачков. Племенная идентичность со временем (очевидно, на протяжении тысячелетий) отмирает, национальная так же долго рождается.

Здесь нет противоречия. У человека необязательно должна быть одна идентичность, ведь идентичность этническая входит как составляющая в идентичность национальную. Саксонцы и франки считают себя немцами, гасконцы и провансальцы – французами и т. д. Долгое время этническая и национальная принадлежность одного человека существуют параллельно. И так будет продолжаться до тех пор, пока француз в Провансе будет называть себя провансальцем.

Когда же он «забудет» свой Прованс и станет «просто французом»?

Продолжительность переходов, параллельного существо-вания можно определить по истории этносов, которых сейчас нет на этнографической карте. Апачи, чироки, шайенны в Америке ещё существуют – процесс сосуществования с американской нацией насчитывает там всего три века. Кривичей, древлян, северян, половцев на территории Европы уже нет, они «растворились» в славянских народах. Со времени их появления прошло полторы тысячи лет. С другой стороны, где-то в V веке нашей эры на Пиренейском полуострове появились баски. С тех пор прошло 1600 лет. А народ существует, имеет свою самоидентификацию, люди не хотят считать себя «среднестатистическими испанцами». Такими вот примерно временными промежутками измеряются «этнические переходы».

По какому принципу объединялись племена? Почему одни становились частью большего этноса, а других избегали?

Лев Гумилёв дает такое объяснение: «Ставя проблему первичного возникновения этнической целостности из особей (людей) смешанного происхождения, разного уровня культуры и различных особенностей, мы вправе спросить себя: а что их влечёт друг к другу? Очевидно, не принцип сознательного расчёта и стремления к выгоде… Также не подходит принцип социальной близости, так как новый этнос уничтожает институты старого. Не означает ли это, что человеку, дабы войти в новый этнос, в момент становления надо дезинтегрироваться по отношению к старому? Нет, всё иначе!

Люди объединяются по принципу комплементарности. Комплементарность – это неосознанная симпатия к одним людям и антипатия к другим, т.е. положительная и отрицательная комплементарность. Когда создаётся первоначальный этнос, то инициаторы этого возникающего движения подбирают себе активных людей именно по этому комплементарному признаку – выбирают тех, кто им просто симпатичен.

«Иди к нам, ты нам подходишь» – так отбирали викинги юношей для своих походов. Они не брали тех, кого считали ненадёжным, трусливым, сварливым или недостаточно свирепым. Всё было очень важно, потому что речь шла о том, чтобы взять его к себе в ладью, где на каждого человека должна была пасть максимальная нагрузка и ответственность за собственную жизнь и за жизнь товарищей.

Так же Ромул и Рэм отбирали себе в помощь крепких парней, когда они на семи холмах организовали группу, способную терроризировать окрестные народы. Эти ребята, по сути, бандиты, потом стали патрициями, основателями мощной социальной системы.

Так же поступали и первые мусульмане: они требовали от соплеменников признания веры ислама, но при этом в свои ряды пытались зачислить людей, которые им подходили…

Принцип комплементарности фигурирует и на уровне этноса, причём весьма действенно. Здесь он именуется патриотизмом и находится в компетенции истории, ибо нельзя любить народ, не уважая его предков. Внутриэтничная комплементарность, как правило, полезна для этноса, ибо является мощной охранительной силой».

Конечно, простое «иди к нам» не касалось совершенно чужих этнических групп. Выбор делался на основе трансэтнического родства, совместного исторического опыта, языковой и культурной близости, которые становились основой национальной идентичности.

Веками и тысячелетиями происходит смешение племён, смешение различных, генетически определённых родовых начал. Так, объединяясь на больших территориях, консолидируясь, ассимилируя мелкие этносы, из племён рождаются народности и народы – китайцы, евреи, афганцы, русские, немцы. Венгры, например, считают, что они стали такими после того, как святой Стефан объединил в одно государство семь племён, обитавших на одной территории. На территории Германии существовало около 300 королевств и графств, в Индии – более полутысячи княжеств.

У этих народов формируется общее самосознание, они считают, что имеют общее происхождение. У них выкристаллизовывается общий язык – диалекты; различия остаются, но все члены одной нации уже понимают друг друга. В отличие от рода, они кровно не связаны между собой, но их объединяют другие узы – общая культура, общая религия, общее историческое происхождение, общая территория проживания, общий язык. У них есть своя этническая психика – одна этническая общность отличается своим поведением, своим образом мышления от другой.

Связывает нацию в одно целое и так называемое «коллективное бессознательное», о котором пишет швейцарский психолог Карл Густав Юнг (Carl Gustav Jung, 1875 – 1961). В этом «коллективном бессознательном» он видит фундамент личности, народа, человечества и считает, что все люди имеют общее психическое наследство. Там «зашифровано» прошлое человечества, нации, психический опыт прошлых поколений. Это если и не «генетическая память», то по крайней мере её аналог, коллективная память.

Эта коллективная память многослойна: есть общий для всего человечества слой. В него входят такие образы, как похищение огня, грехопадение, убийство вождя или отца, воскресение из мёртвых, спасение. Но есть слой коллективной памяти, где можно увидеть различия. Очевидно, что часть «коллективного бессознательного» находит своё видимое отражение в менталитете народа. Отличие в менталитете – это различия в наполнении, содержании «коллективного бессознательного». У одних народов представления о смерти и воскресении связаны с живой и мёртвой водой, у других – с любовью, у третих – с вампирами. У трудолюбивых и не избалованных «дарами природы» японцев, например, в народном творчестве не встречаются распространённые среди других народов образы «рога изобилия», «скатерти-самобранки» или вареников, которые сами летят в рот, как у Николая Гоголя.

Границы между нациями более значительны, чем об этом принято говорить. Немцы тщательно отделяют себя от австрийцев или немецкоязычных швейцарцев, не говоря уже о французах или голландцах. То есть можно сказать, что конкретной нации присущи какие-то определённые, только для неё характерные черты, и эти качества не ограничиваются лишь разницей в языке.

Какие же это черты?

Как и расы, этносы как генетически, так и антропологически, то есть по строению тела и жизненных систем организма, отличаются друг от друга. Этнические различия меньше расовых, но они есть. Чем иначе можно объяснить хотя бы тот факт, что монголы, которые выросли на мясе, не воспринимают вегетарианской пищи, а (монголоиды) индейцы США не пьют молока, потому что не переносят лактозу? Генетическое различие этносов доказывали уже не один раз – это сегодня так же неоспоримо, как закон земного притяжения.

Существование этноса как биологического и социального феномена доказывает и этнопсихология – наука, изучающая этнические особенности психики людей, национальный характер, закономерности формирования национального самосознания и т. п. Этнопсихология – это психология народов, которая на основе сравнительного анализа особенностей психофизиологии, памяти, речи, эмоций, культурологических исследований, особенностей мира символов, ценностной ориентации народной культуры, исследований этнического сознания, этнической специфики социализации детей доказывает, что не только физиологически и генетически, но и психологически одна нация (более или менее существенно) отличается от других.

То есть, как и раса, этнос является объективной реальностью. Этническую принадлежность нельзя ни купить, ни продать, её нельзя создать искусственно или навязать кому-то. Этнос – это сообщество с реально существующими признаками, которые можно чётко описать. И по этим признакам можно определить принадлежность того или иного лица к тому или иному этносу. Сейчас на земном шаре живёт около 2000 этносов – все разные, все самобытные.

Длительное проживание на одной территории, в одних климатических условиях делает представителей одной нации физически похожими друг на друга. К этому добавляется ментальное сходство. Всё это активно способствует развитию национальной солидарности. На основе такой общности образуется государство, завершающее процесс создания нации. Экономически нация имеет общее народное хозяйство, общую валюту, общий рынок товаров, капиталов и труда, общий бюджет, общие социальные системы и системы воспитания. Политически у них есть общее правительство, общая армия. У испанцев так возникает Испания, у мексиканцев – Мексика, у китайцев – Китай…

Нация в переводе с латинского означает сообщество людей одного происхождения, племя, народ. Нынешнее понятие нации формируется между XVI и XVII веками – сначала во Франции, затем в других европейских странах. В это время в Европе происходит преобразование мелких княжеств и графств в национальные государства. На основе нации образуется государство, а государство, в свою очередь, консолидирует вокруг себя нацию. Консолидация нации облегчается этническим родством племён и народностей, её образующих. Поэтому под нацией понимают сегодня сообщество людей, которое складывается на основе общего происхождения, общей территории, экономических связей, общего языка, общей духовной жизни, культуры, психологии и характера людей.

Эти признаки порождают осознание национальной общности – национальное самосознание, чувство того, что каждое «я» вливается в нечто большее и важное – в «мы».

Все вышеописанные процессы не имеют географической привязки: на всех континентах они происходили сходным образом, иногда почти идентично, переход от греческого рода к нации мало чем отличался от того же процесса в Японии.

В то же время нельзя рассматривать приведённые выше признаки как метафизические, незыблемые. Различные этносы могут жить на одной территории, не объединяясь, не смешиваясь друг с другом, – так уже полторы тысячи лет живут лужицкие сербы среди немцев.

И наоборот, – этносы, которые социокультурно могли бы образовать единую нацию, могут исторически долгое время быть разобщены. Если условия жизни этих этносов существенно различаются, то генетическое отходит на задний план, а на первый выходит культурное, социальное. Таким было, например, национальное развитие в Йемене. С ХVІ века этот регион с его десятками родственных племён был покорён Османской империей, и нация не могла свободно развиваться. В 1839 году юг Йемена захватила Великобритания, которая держала эту территорию под своим протекторатом до 1967 года. Но и после провозглашения независимости две части Йемена – Север и Юг – живут по разным законам, в них возникает разный общественный строй – капитализм на севере и социализм на юге, затем появляются значительные различия в отношении к религии, к женщине (ислам!), в образовании, культуре, медицинском обеспечении. Когда после развала мировой социалистической системы в 1990 году Северный Йемен присоединяет к себе Южный, то полтора века оккупации двумя различными государствами, а затем и два десятка лет разного общественного развития приводят к отчуждению племён, населяющих север и юг. Такое отчуждение, кстати, заметно через два десятилетия и в объединённом Вьетнаме, и в объединённой Германии. Вместо объединения в одну нацию Йемен сейчас раздирают мятежи и восстания – юг страны снова стремится к независимости. Сами йеменцы говорят: «Раньше мы были одним народом в двух странах, теперь мы два народа в одной стране».

Такое развитие не является чем-то исключительным, оно не вступает в противоречие с тезисом о том, что родственные этносы в процессе рождения нации стремятся к объединению, а не к разъединению. Всё дело только во времени. То состояние, в котором сейчас находятся йеменские племена, свидетельствует, что время рождении этой нации ещё не наступило – нации не рождаются в одночасье. Принципиальная разница между Йеменом и Германией состоит в том, что сложившаяся после Второй мировой войны немецкая нация была насильственно разделена. В Йемене к разделению страны на две части нации ещё не было. Поэтому нация тут ещё должна сформироваться, поэтому-то и противостояние здесь значительно более выражено, чем в Германии или во Вьетнаме.

И ещё одно важное замечание: поскольку этнически чистых наций нет, но всё же есть разница между нациями естественными (французы, португальцы, китайцы) и нациями, созданными искусственно (американцы, канадцы, новозеландцы, австралийцы…), то, по нашему мнению, было бы правильно естественные нации называть не этническими, а этнически- или этнодоминантными, потому что в каждой такой нации есть один доминантный этнос и может быть несколько или даже много этносов мелких. В Испании доминантным этносом являются испанцы, в Монголии – монголы, в Таджикистане – таджики. В дальнейшем, даже если мы будем говорить об «этнической нации», имеем в виду, конечно же, этнодоминантную.

Доминантный этнос не обязательно должен быть доминирующим. Примером могла бы служить Южная Африка времён белого правления. Доминантным там был и остаётся чёрный африканский этнос. Доминирующими долгое время были так называемые африканёры – белые потомки голландских, немецких и французских колонистов.

Другие, меньшие этносы, существующие в этнодоминантной нации, можно назвать (как антоним «доминантности») рецессивными (подавленными) этносами.

В стране может существовать и кодоминантность этносов, когда трудно определить доминантность одного или рецессивность другого этноса, и поэтому часто политически существует патовая ситуация.

Но есть государства, которые образованы не на основе одной, а на основе нескольких, многих наций. Таких примеров немало, самые известные – швейцарцы, американцы США, австралийцы, канадцы.

Существуют ли американская, австралийская или канадская нации? А если они существуют, то какую роль в них играет этнос?