Читать книгу Автор года – 2020. Альманах поэзии и прозы. Международный Союз Писателей - Виктор Улин - Страница 3

Я не понял ещё, чем я вырасту в мире этом,

А молочная память зерна с каждым днём туманней.

Всё, что знаю пока я: что жизнь – это тяга к свету,

И уж в этом никто, никогда меня не обманет.

Раз из почвы я вышел – я вышел за светом свыше,

Раз прорвался из холода – лучше сгорю в пожаре.

Солнце, ради тебя и с тобой я не тот, кто дышит,

Как другие, земные, обычные дышат твари.

Но за каждым закатом ползут над землёю тени,

Паутинные коконы страхов тревожа старых,

И слепые голодные черви ночных сомнений

Заставляют побег извиваться в тугих кошмарах.

И глотаю я воздух, как звери – прошу, хватило б —

Потеряв направленье, готов я сорваться с корня:

Может, это не ночь наступила, а я не в силах

Стал добраться до света – и следует быть упорней?

Может быть, мне тебя заслонили… Но жизни хватит

До тебя дотянуться из чащи других растений:

Я готов оттеснять, обвивать их и убивать их,

Мне любое препятствие станет к тебе ступенью.

Я не знаю, как выгнется стебель, как извернётся

Каждый лист каждой жилкою в воздухе несогретом

До секунды, когда я поймаю твой первый отсвет,

Только – разве уродовать может стремленье к свету?

Я не знаю, чем буду, и некому мне пророчить,

Я не помню, чем должен был стать я, но, мне сдаётся,

То, во что превращаюсь я с каждой кошмарной ночью —

То, на что я готов ради права тянуться к солнцу.

Нить устала тянуться – сплетенье оборвалось —

И не важно, кто клялся, что будет она цела.

В этом небе седом было столько последних гроз,

Что с обеих сторон стяги вымыты добела.

Столько было последних мостов сожжено в сердцах,

Что по пеплу легко перейти, если надо, вброд.

Взгляды прежде боявшихся ныне пугают страх —

Боль откована крепко и в цель безотказно бьёт.

Горло голод словесный стянул, и бессильно смолк

Тот, кто был отзываться на каждый твой вздох готов:

Между мной и тобой было столько последних строк,

Что молчанье честнее и чище моих стихов.

Бродит ветер, скуля, словно старый простывший пёс,

Лижет лёд у дороги и жмётся к чужим дверям.

Чей-то ангел-хранитель, должно быть, уже замёрз,

Наблюдая с карниза за ходом житейских драм.

Здравствуй, трижды залатанный рыжий ночной уют:

С воркованием чайника, с горечью миндаля…

Говорят, будто ангелы вовсе не устают —

Что же, люди о чём не расскажут забавы для.

Ветер ловит осколки затверженных встарь молитв,

Безупречных, как морем разглаженное стекло…

Чем-то вечно рассерженный чайник давно кипит,

Бормоча, как со мною вселенной не повезло.

Ты не слушай. Мой чайник – несноснейший человек:

Всё ему бы чихать и на всех наводить печаль…

Заходи же – и стряхивай с крыльев налипший снег.

Сколько сахару любят пернатые сыпать в чай?