Читать книгу Соло - Виктория Александровна Миско - Страница 6

– Я делал это недавно, – мужчина с чуть поседевшими корнями черных волос, оторвался от горлышка бутылки и взглянул на женщину, вставшую, чтобы открыть окно.

Улицу, недавно перенесшую дождь, покрывали сумерки, и женщина покорно кивнула. Грусть нападала на Надин каждый раз, когда она выглядывала из этого окна и встречала детский дворик с качелями, раскачивающимися в такт ветру. Именно так она описала картину своего одиночества на психологическом тесте в Университете – опустевший придомовой участок и скрип сырых качелей. Наверное, пора было признать себя старой: без розовых очков романтики и страсти к собственной жизни. Качели изнурительно скрипели, и она обернулась к мужу, чтобы попросить еще раз.

– Надин, – он смотрел на нее чуть затуманенными глазами, но был рассудителен и прямолинеен, – я говорю, что смазывал их недавно. Не нужно делать это после каждого дождя. Глупости все это.

– Ладно, Филипп, я поняла. Просто сейчас сезон дождей, и качели не успевают высохнуть, – закончила она тихо. – Помнишь, как Лео любил дождь?

– Только не это, – возбужденно встряхнув плечами, мужчина закрыл лицо ладонями. – Я не люблю дождь.

Она тихо наклонилась к его ногам, и он вздрогнул от неожиданности. Собрав бутылки, Надин, не вставая, взглянула на мужа снизу вверх и вспомнила, как раньше боялась такого положения. Боялась стать служанкой своего мужчины и так и остаться у ног – слабой и безвольной, какой никогда не была. Сейчас было поздно что-либо менять, задумываться о своем положении в браке, отстаивать мнение, делить обязанности – слишком много времени утекло, слишком много воспоминаний было связано с человеком, чья седина и слабость были выше ее.

– С чего ты вообще решила вспомнить о нем?

– Я о нем не забыла, Филипп.

– Хорошо-хорошо, – раздраженно отмахнулся он, – Тогда зачем напоминать об этом мне? Ты же знаешь.

– Ты много выпил, – Надин поднялась и замерла с несколькими бутылками в руках.

– Но я в отличной памяти, – его серые глаза отражали свет настольной лампы, освещающей кипу бумаг на большом столе в углу комнаты. – Завтра, в кои-то веки, выходной, и я, наконец, имею право выпить без твоих упреков. Какие-то новые судья заменят нас на завтрашнем слушании, хотя, как по мне, приезжали бы почаще, – он вновь взглянул на жену. – Ты удивлена, что я это помню?

– И ты не ознакомился с делом?

– Надин, прошу… – он облокотился на диванные подушки и закатил глаза, – не трогай меня. Бумаги принесли утром, и я их не трогал. Они так и лежат на столе, где их оставил курьер. Это не наше дело и не наше слушание, дай мне выходной!

Женщина мирно кивнула, не собираясь спорить, и бесшумно вышла из комнаты, неплотно закрыв за собой дверь. Что-то в ее осанке встревожило мужской возбужденный ум, в котором теплилась любовь, но Филипп устал. Он поднялся с дивана и подошел к окну. Свежего воздуха не хватало, однако вместе с ним его отпускала головная боль и вновь появлялись мысли, требующие отсутствующих сил.

Он шире открыл окно и вдохнул глубже, окинув взглядом скрипящие качели, которые когда-то он устроил для старшей дочери. Лиз они не понравились, и она каждый раз капризно морщилась, когда он предлагал ей покататься во время прогулки, но соглашалась. Наверное, она просто любила отца. Опустевший двор навевал мысли о старости, а Филипп предпочитал не видеть себя в этих красках, не считая это самообманом.

«Нужно выключить свет и уснуть», – подходя к столу, он протянул руку к выключателю настольной лампы, из-за чего тень упала на папку с документами, что привезли утром из суда. Он сам сказал, что это не его дело, но по привычке потянулся к документам, не контролируя профессиональное влечение.

Обложка папки указывала на то, что очередной преступник прибудет из областного отделения. Это показалось интересным: поезд оттуда приезжал в Город не так часто. И, кажется, в последний раз Филипп как раз был его пассажиром, по настоянию жены, отправившись в город на поиски сына, сбежавшего из дома после очередной перебранки. Он вновь навязчиво припомнил себе, что никогда не наказывал и не осуждал его очень строго.

На кухне шумела вода, и из-за неприкрытой двери этот звук и свет раздражали. Резко щелкнув выключателем, Филипп запер дверь и лег на диван. Все-таки это был его выходной, и он имел право.