Читать книгу Все будет хорошо, или Будь же мужчиной, девочка - Виктория Дадиани - Страница 6

– Привет. Я просто проезжал мимо и не мог не остановиться у твоей редакции. Послушай, Верочка, не клади трубку. Пожалуйста. Мы же взрослые люди. Если мы больше не любовники, это не значит, что мы не можем просто разговаривать, как близкие друзья. Я жду тебя у дверей твоей редакции.

– Ладно, – сказала она кратко и отключила мобильный. Предательская внутренняя дрожь стала сползать с живота по ее стройным ногам. Вера свернула файл с новой статьей и быстро отправилась к зеркалу в дамскую комнату.

«Но ты ведь обещала, что никогда больше не будешь наводить марафет специально для него!» – прокричал ей в ухо ее внутренний голос. Однако более либеральный голос парировал: «Она это вовсе не для него так старается. Просто женщина всегда должна выглядеть эффектно».

Автомобиль у него был старой модели.

– Слава богу, ты снизошла до нас, простых смертных. Вчера я видел тебя по телевизору, стоящую рядом с Нино Бурджанадзе. Дорогая, тебе потом никто случайно не звонил с замечаниями по поводу твоей чрезмерной привлекательности, составившей конкуренцию нашему гладкопричесанному спикеру?

– Конечно, мне никто не звонил, а спикер у нас – не гладкопричесанный, а богато убранный, так что затмить блеск ее драгоценностей мне не под силу. А ты льстить не разучился.

– Брось, Вероника, неужели ты не можешь просто расслабиться и быть той, какая ты есть на самом деле?

Она стала почти искренне смеяться.

– А ты полагаешь, что знаешь, какая я теперь на самом деле? Ты, вероятно, подумал, что та девушка, которая отправляла по несколько сообщений в день, чтобы узнать наконец, куда подевался ее любовничек, это и есть Вероника, которую ты видишь сейчас?! – Она плохо скрывала свое волнение. – Ты думаешь, что мы с ней, наивной дурочкой, – по-прежнему одно и то же лицо?

– Во-первых, вовсе не дурой, – остановил он ее порыв. – Во-вторых, не хочешь ли ты сказать, что стала другим человеком после того, как мы расстались?

– Нет, просто после тебя я научилась разбираться в людях и нелюдях.

– Послушай, ты права. Ладно, я не очень красиво поступил, когда замолчал и стал реже заходить. Поверь, дело вовсе не в той блондинке, к которой ты меня всегда ревновала.

– Понимаешь, мне совершенно неинтересно, что произошло тогда. Я не имею обыкновения жить прошлым, особенно когда настоящее заставляет меня постоянно держать руку на пульсе меняющихся реалий.

– Вот в чем дело! Ты уже успела завести себе другого? Разумеется, иначе была бы более снисходительной к моим устремлениям…

– Боже, почему мужчины иногда не понимают сразу? Дойдет ли до тебя мой человеческий голос? Я хочу провести журналистское расследование убийства молодой, красивой, ни в чем не повинной девушки, с которой училась в школе, и это меня интересует больше, чем что-либо другое.

– Не сомневаюсь, что ты никогда не перестанешь быть маленькой наивной девочкой. Разумеется, я уверен в твоих способностях раскапывать то, что другим не под силу. Да, превосходно. Браво! Только через некоторое время какая-нибудь другая наивная девочка будет проводить журналистское расследование по поводу трагически павшей коллеги. Тебе никогда не говорили, что быть героем – вредно? Вредно для здоровья.

Она пристально всмотрелась в самую глубь его плохо читаемого взгляда.

– Хотелось бы мне знать, какое подобрать слово, чтобы не очень испортить наши деловые отношения… Что ж, говорят, страх правит миром. Молодой человек, вы, видимо, предполагаете, что я беру вас в дело? Не трепещите, все лавры я оставляю себе. А ваше участие здесь не пригодится.

– Знаешь, я не думаю, что был когда-либо таким, каким ты меня сейчас представила в своей обличительной тираде. Но ведь женщины – существа, размышляющие эмоциями. Девушка, почему твои эмоции не навели тебя на мысль о том, что я не хочу, чтобы у тебя возникали проблемы, понимаешь? Неужели не ясно, что один человек не может изменить мир? Почему твои эмоции не подсказывают тебе, что близкие люди имеют обыкновение заботиться друг о друге и поэтому дают порой ценные советы?

– Советам твоим просто цены нет. Зачем браться за дело, если ничего не изменить? Весьма трезво. Но ведь бывает так, что люди пытаются сдвинуть горы и у них это получается?

Он стал весело и добродушно смеяться, с насмешкой глядя на бывшую возлюбленную.

– Тебе можно податься в партию «Национальное движение». Заметила, как упорно они лезут к власти, горы обещают, выше радуги…

– Думаю, что они – всего лишь популисты, а не деловые люди. Просто умеют красиво и громко кричать. А конкретно – только плакатные девизы, не более того, никакой альтернативной экономической программы.

– Не скажи, Вера, похоже, что в их стане немало серьезных людей, не говоря о заокеанской поддержке, местные…

– А кто, например?

– Ну, некоторые олигархи, как Бадри Секурава, на их стороне. А куда им деваться? Да и в ближнем окружении Миши такие бизнесмены, как Васо Каландадзе…

– Что?! Ты сказал «Васо Каландадзе»?! Просто удивляюсь, как может хозяин какой-то фирмы, занимающейся эмигрантами и туризмом, быть на виду общественности. Всю последнюю неделю только и слышу – Васо Каландадзе, Васо Каландадзе…

– Это и неудивительно, Вера, просто он часто появляется на всех их тусовках. У него большое будущее, поверь моим словам, впрочем, сама увидишь. И с этими ребятками у него не самые натянутые отношения, не как у нас с тобой…

– Опять «о more». Так бывает, Серв, люди встречаются и расстаются…

– И опять встречаются потом…

Он ловко притянул ее к себе. Она просто не знала, куда подевалось выработанное за долгие дни разлуки холодное равнодушие к нему. Она точно помнила, как это у них всегда бывало. Видимо, наступил момент понять, как это остановить. Ведь ее душа – не игрушка, забытая под дождем.

– Почему? – тихо спросил он. – Мне так тебя не хватает. Вспомни, ведь нам всегда было так хорошо…

– Да, когда ты не делал так, что мне было плохо, а потом даже не пытался исправить положение. Извини, Серв, мне пора на работу, ведь главное – это не любовь, ты ведь сам меня этому учил. – Она сбросила с себя наваждение от когда-то дорогого ей мужчины, который причинил самую тяжелую боль в жизни, вышла из его машины и, не оборачиваясь, поднялась в здание редакции.

– Где ты была? – спросил Веронику, открывавшую дверь в кабинет, редактор «Главной газеты». – Я заходил к тебе и не застал.

– Простите, господин Ираклий. Я была внизу у входа, ко мне приезжал старый друг.

– Знаем мы этих старых друзей. Конечно, это не мое дело, но я все равно хочу сказать тебе, – редактор заботливо смотрел на немного смутившуюся девушку отеческим взглядом, – ты достойна самого лучшего. Вероника, мне больно видеть тебя в слезах, когда ты работаешь. Сомневаюсь, что в этот момент ты читаешь в Интернете содержание сентиментальных мыльных опер, и потому…

– Вовсе нет, господин Ираклий. Спасибо вам за заботу, просто у меня иногда бывает аллергия, и глаза у меня слезятся из-за нее, течет из носа и…

– Ладно, ладно, аллергия – это не беда. Настоящая беда – это демография. Я почему зашел к тебе, знаешь? К следующему номеру ты готовишь материал об эмиграционных процессах.

– Что?

– Я неясно выразился? Найди людей, расспроси туристические фирмы, сама знаешь, туризм – часто лишь предлог для эмигрирующих. Поняла?

– Разумеется, господин Ираклий, – ее глаза заблестели, – спасибо, я мечтала написать об эмиграционных процессах в Грузии. – Она весело поцеловала в свежебритую щеку вездесущего господина Ираклия и подумала, что скоро все изменится, что тайное обязательно станет явным.